– Все, Саня, и даже то, что пить надо меньше, а то не только раскрываемости не будет, но и с работы попрут...
– Отлично, полковник! – похвалил Турецкий друга за догадливость. – Кстати об автомобилях. Там, возле охотничьего домика, были обнаружены следы от протекторов колес машины "скорой помощи" и двух джипов, а не одного. Судмедэксперты, которые по моей просьбе сделали экспертизу холодного оружия боевиков, прихвативших Володю Яковлева, не обнаружили следов крови, идентичной той, что была на полу в охотничьем домике... да и вообще, никакой другой крови они на ножах парней не обнаружили.
– Вот это, Саня, как ты любишь говорить, уже интересно! – воскликнул Грязнов. – Стало быть, Иванова убили те, кто приехал на втором джипе. Потом обе машины уехали, но одна по известной причине вернулась...
– Вернулась и вторая машина, Слава. Вернее те, кто на ней ехал, убийцы Иванова. Они оставили джип подальше от дома и, пешком дойдя до наших оперативников, связали их. Это вообще не входило в их планы. Когда их товарищи-растеряхи, оставившие на месте преступления улику, должны были вернуться в дом, те, убийцы, просто вынуждены были их подстраховать. Потом последовали все остальные события.
– Теперь я понимаю, почему Никите Бодрову дали спокойно уехать. Они не знали, что он увозит улику, водительское удостоверение одного из незваных гостей этого дома, – вставил Грязнов, и по лицу его вновь скользнула тень печали.
Турецкий продолжал:
– Не тот ли "контрразведчик" со своей бригадой был во втором джипе? Поезжай, Слава, немедленно, в воинскую часть и узнай, кто купил эту машину.
5
Сергей Колобов вошел в кабинет и поприветствовал Турецкого.
– Прошу! – следователь указал на стул.
Колобов молча сел и протянул Турецкому повестку.
– Вас это расстроило? – кивнул "важняк" на повестку.
– Да нет. Меня расстроила смерть моего брата, Александр Борисович.
Турецкий понимающе покачал головой.
– Сообщаю вам как родственнику убитого, что убийство вашего брата раскрыто. Следствие установило факт убийства Олега Колобова бывшим продюсером телекомпании "Спектр" Юрием Ивановым. Олег был задушен, когда явился к нему с требованием какого-то долга.
– А его жена Ангелина проходит как-нибудь по этому делу? – спросил Колобов.
– Она – соучастница убийства, – информировал следователь.
– Можно узнать обстоятельства смерти брата?
– Иванова утверждает, что сначала они его усыпили, а потом уж задушили, – пояснил Турецкий.
– А где теперь находится Ангелина? – бесцветным голосом спросил Колобов.
– Ангелина в следственной камере. Арестована, как я уже сказал, по обвинению в соучастии в убийстве вашего брата.
– Понятно. Что ж, за эту новость вы хотите поживиться какой-нибудь новостью от меня? – улыбнулся Колобов.
– Моя профессия – добывать информацию, правда, не всегда мне ее охотно выдают, – посетовал Турецкий.
– Это допрос? – посерьезнел Колобов.
– Да. У меня есть все основания сообщить вам эту новость.
– Стало быть, с этой минуты ни на коммерческие, ни на политические, ни на человеческие тайны я отныне перед вами права не имею? – полушутя-полусерьезно спросил бизнесмен.
– Разумеется, – хмыкнул Турецкий.
– Хорошо, – спокойно согласился Колобов.
Следователь придвинул к себе бланк протокола допроса, взял ручку и начал:
– Вы по-прежнему утверждаете, что Олег посещал Иванова не по вашему поручению и не по просьбе кого-нибудь из руководства концерна?
– Лично я его об этом не просил, но не утверждаю, что об этом его не мог попросить Тураев. У директора концерна, помнится, были вопросы к Юрию Иванову по работе. Но, насколько я знаю, все они отпали после смерти продюсера телекомпании "Спектр", и полагаю, что не Олег эти вопросы Иванову задавал.
– Допускаете, что у вашего брата могли быть дела с женой Иванова?
– Почему нет? Она баба ушлая. Охраняйте ее хорошенько, а то уйдет, и тогда я ее прищучу.
– Не накаркайте, Сергей Васильевич! Иначе, случись что, первым подозреваемым будете вы, – предостерег Турецкий. – Вы знали всех приятелей брата?
– Думаю, что далеко не всех. Но некоторых встречал, приходилось. Те еще фигуры!
– А человека по имени Остап знали?
– Не припоминаю. Каков из себя?
– Лет сорок. Колымский загар. Знает не только феню, но и хорошие манеры.
– Нет, вряд ли вспомню. Но такой вполне мог быть. А кто он, если не секрет?
– Мошенник. Сидит в колонии. Недавно Олегу письмо прислал. Жалуется, что Олег его забыл и какая-то, извините, сучка не помогает ему посылками и передачами, хотя перед судом клялась и божилась не забывать. Остап поверил, взял на себя всю вину и пошел в зону один.
– Если бы жена Иванова не была такой засвеченной в массах телевизионщицей, я бы мог предположить, Александр Борисович, что именно она и есть бывшая подельница этого Остапа и Олега.
– Да. Такой женщине порочащие ее связи не нужны. Но тем не менее в убийство она все же вляпалась. Извините за вопрос, но какую роль мог играть в шайке Остапа ваш брат?
– На первых порах, полагаю, обычный "бык", предназначенный для выбивания денег. Этим он точно занимался. Не знаю только при ком: при Остапе или при Семене.
– Что за Семен? – поинтересовался Турецкий.
– Да это так, к слову.
– А вы можете объяснить, где перехлестнулись интересы вашей фирмы "Каскад" с Тураевым?
– Нас не устраивает тот факт, что благодаря Тураеву мы стали заложниками в чьих-то не очень чистых политических играх.
– А как вы относитесь к тому, что Тураеву не нравится ваша самостоятельность? – улыбнулся Турецкий.
– Это не имеет никакого значения. Сейчас такие отношения – обычное дело.
– Тогда я вам, Сергей Васильевич, скажу больше: Тураев сотрудничает, если можно так выразиться, и с бандитской группировкой ныне покойного Лечо. Пирог этот, как видите, весьма многослойный.
– Да неужто?! – сделал удивленные глаза Колобов.
– Знаете Джигита?
– В общем, да, – буркнул Колобов.
– А вы сами, Сергей Васильевич, не сотрудничаете с какой-нибудь бандой? – впрямую резанул Турецкий.
– Как можно?! А престиж, деловая репутация, – покачал головой бизнесмен.
– Тогда вам, конечно, наплевать на то, что вместе с Лечо погиб и Скользкий...
Турецкий смотрел как бы в никуда, но на самом деле его взгляд прощупывал собеседника. Он уловил, что после упоминания о Скользком по лицу Колобова пробежала тень.
Значит, Скользкий тебе был роднее, чем Лечо, отметил про себя следователь.
– Говорите, Скользкий? Не слышал... – как-то вяло ответил Колобов и отвел взгляд в сторону.
– Я вам не верю, конечно, ну да ладно, – махнул рукой Турецкий. – Ответьте еще на один вопрос. Концерн "Кононг" занимается продажей военной техники?
– Нет. Камуфляж, гуманитарка... Металл продаем. А к технике мы доступа уже не имеем... Ни концерн в целом, ни моя фирма в частности этим не занимаются, – категорично заявил бизнесмен.
– Вам о чем-нибудь говорит имя Сергей Соловьев? – спросил следователь, имея в виду боевика, потерявшего в охотничьем домике водительское удостоверение и поплатившегося за это жизнью вместе со своим товарищем.
– Конечно, знакомо, – спокойно, но несколько удивленно ответил Колобов. – Он работал у меня в отделе охраны. Полгода назад я его уволил за постоянные пьянки во время дежурств. А что, он уже и к вам успел на заметку попасть?
– Успел, да не успел, – задумчиво сказал Турецкий. – Странное дело, Сергей Васильевич, ваши люди засвечиваются совсем в иных качествах. Но об этом в следующий раз. А теперь последний вопрос. Мелькал ли на вашем горизонте человек с белыми пятнами под глазами – характерное последствие нервных потрясений?
Колобов задумался.
– Где-то я видел этого человека, но где, я так сразу сейчас не могу вспомнить. Я обещаю поднапрячься. Может, к следующей нашей встрече я вспомню. Но видел я его точно. Уж слишком мне эти пятна запомнились. Не само лицо, а именно эти вкрапы омертвевшей кожи на живом лице. Я обязательно вспомню – хотя бы где я его встречал.
Турецкий ничего больше не стал говорить, отметил повестку и отпустил бизнесмена.
Александр Борисович прочитал протокол допроса Колобова и задумался. Если директор "Каскада" откровенен, то Тураев в какой-то серьезной и преступной игре обгоняет его, как говорится, на целую лошадь. Колобов противостоит Тураеву, а люди Колобова оказывают услуги его конкуренту. Или же это ход, чтобы запутать следствие. Но ведь он намекнул на какое-то важное откровение в будущем. Следователь решил максимально приблизить это будущее и на следующий же день решил снова допросить Колобова.
6
Турецкий послал отдельное требование в МВД, чтобы в колонии допросили заключенного Остапа Орехова. В своем письме следователь перечислил вопросы, на которые должен дать ответы Орехов. Вскоре пришел ответ.
Александр Борисович начал читать протокол допроса свидетеля Орехова:
"Вопрос. Гражданин Орехов, за что вы отбываете наказание?
Ответ. Это указано в моем деле.
Вопрос. Пишете ли вы письма знакомым? В частности, в Москву?
Ответ. Имею на это право.
Вопрос. С кем конкретно имеете переписку?
Ответ. С родными и друзьями.
Вопрос. Я допрашиваю вас согласно отдельному требованию, полученному из Генпрокуратуры. Вы послали письмо гражданину Колобову О. В. Однако адресат выбыл, по указанному адресу не проживает. Колобов убит. Что вам известно об обстоятельствах его жизни и смерти?
Ответ. Подозрения у меня имеются. Раз она своих мочит, значит, с ней можно по-сучьему. Зовут ее Ангелина Ципко. Мы с ней пару дел провернули, а Олег нас на своей тачке возил. У нее хобби: за крутых замуж выходить, но чтобы с тюремным прошлым. В работе это здорово помогало. Одно дело, когда я с липовыми документами прихожу в какую-нибудь фирму, и совсем другое, когда, например, в Академию наук или, как в последний раз, на телевизионный канал приходит замдиректора по маркетингу. Мы с ней нагрели много народу. Правда, потом она стала своевольничать. Намекала, что работает больше, чем я. Мол, все у нее покруче и потому доля ее должна быть выше. Я по-хорошему пытался ей втолковать, что среди братвы у меня авторитет и лишь поэтому наша бригада работает спокойно, без наездов. А без меня не проработала бы она и трех дней: пришли бы и обложили данью. Сейчас с этим делом полный беспредел. Она меня послушалась, но я не поверил и не спускал с нее глаз. Сгорели мы на фирме "Рубин".
Вопрос. Как это произошло?
Ответ. Я выдал себя за главного инженера бумажно-целлюлозного комбината из Калининградской области, а она – за маркетолога от телевидения, который имеет лицензию. "Рубин" мы пристегнули за определенный процент. Якобы за то, что у них таможенные льготы. Директор "Рубина" попросился в долю. Я пообещал ему дешево продать несколько вагонов офсетной бумаги для издания художественной литературы. Он перечислил на это почти все деньги со счета "Рубина". Мы с А. Ципко их обналичили и скрылись. Потом меня взяли органы, а деньги остались у А. Ципко".
Дочитав показания Орехова, Турецкий отложил протокол допроса и произнес вслух:
– Так-так, знаменитая шоуменша. Оказывается, ты ворованными деньгами делиться не любишь. А это опасное хобби. – Про себя он отметил, что следователь грамотно провел допрос и записал только суть ответов, а не речь блатного, который наверняка завалил его блатными словечками.
Не успел Турецкий еще как следует проработать информацию, как позвонили из МВД и сообщили, что вчера в колонии в промышленной зоне был обнаружен мертвым заключенный Остап Орехов. Его живым почти целиком запихнули в плавильный тигель.
Кто-то весьма оперативно и жестоко отомстил за Ангелину.
Глава вторая
1
Внешне загородный дом профессора Шатохина выглядел не очень броско, но тем не менее в нем хозяин мог принять сразу несколько десятков гостей и добрую половину из них оставить переночевать во вполне комфортной обстановке.
Сегодня у хозяина не было хлопот с гостями, но один-единственный визит заставил его поволноваться не меньше, чем во время самых шумных вечеринок. Перед ним сидел старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России. Интересовался он не хозяином, а его бывшей женой. Шатохин не совершил никаких противозаконных проступков, но не мог сдержать волнение.
– Видите ли, Александр Борисович, мы давно уже не живем с Алей. Вряд ли я смогу чем-то помочь вам, – начал он.
– А почему – Аля? – не понял следователь. – Она же Ангелина, а не Алевтина!
Профессор удивленно поднял брови и продолжал:
– Ну а как ее по-другому назвать? Анга?
– Ангел, – помог ему следователь.
– Ну что вы! Она отнюдь не ангел.
– Наверное, вы не знали этого перед женитьбой? – поинтересовался Турецкий.
– Можно полюбопытствовать, по какому поводу допрос? – насторожился профессор.
– Я обязан все знать о подследственной Ивановой. Сейчас эта гражданка под стражей, – проинформировал Турецкий.
– Что ж, нечто в этом роде я и предполагал. Во что вляпалась моя резвушка?
– Соучастие в убийстве и мошенничество.
– Даже так? Тогда начнем. Спрашивайте, – грустно улыбнулся Шатохин. – Я отвечу на все интересующие вас вопросы.
– Спасибо! Итак, что послужило причиной вашего развода?
– Причин несколько. Личные, полагаю, интересуют вас постольку-поскольку. Но семья начала рушиться, когда я сделал ей выговор за то, что она стала пользоваться моими связями и знакомствами в не очень благовидных целях. Она оскорбила меня, назвала ослом, что совершенно не обидело вашего покорного слугу, но после этого жизни уже не было. Хотя я еще некоторое время цеплялся за возможность примирения. Готов был даже унизиться, пойти ей навстречу, чтобы только она осталась со мной. К сожалению моему или к счастью, к тому времени у нее уже появился этот режиссер с телевидения, да и сын весьма ультимативно потребовал от меня решительности.
– Это ваш общий сын?
– Нет, конечно. Она ни за что не хотела обременять себя ребенком.
– Вы знали о том, чем она занимается?
– Нет. Только на уровне догадок и подозрений. Я полагал, впрочем, что теперь махинации – это не преступление, а способ быстро разбогатеть, ведь главные махинаторы страны для закона недосягаемы. Тем не менее я не оправдывал ее и не осуждал. Это не наказуемо?
– Пожалуй, нет. Скажите, пожалуйста, в последнее время она поддерживала с вами отношения?
– Весьма редко. В основном когда у нее возникали какие-нибудь проблемы.
– Можете вспомнить, когда это было последний раз?
– Это нетрудно. Чуть больше месяца назад, когда погиб ее новый муж.
– Что она хотела?
– Взять на время мою "Волгу".
– У нее не было своей машины?
– Почему же? Она достаточно состоятельна. Объяснила мне, что ее авто в ремонте, муж в отъезде, а ей, как всегда, что-то срочно надо.
– В этой просьбе было что-то необычное?
– Только то, что раньше она весьма презрительно отзывалась о моей старушке и ни за что не соглашалась ездить на ней куда-нибудь.
– Что еще?
– Вроде ничего... Ах да! Еще она попросила о какой-то услуге сына.
– Не знаете о чем?
– Он должен был в определенное время ждать ее на шоссе. Больше ничего не знаю.
– Мне показалось из ваших слов, что он не очень хорошо относился к своей моложавой мачехе...
– Ну это же естественно. К тому же, как потом оказалось, я ей вовсе не нужен. Поэтому у мальчика к ревности прибавилась естественная обида за отца.
– Почему же он согласился исполнить ее просьбу?
– Насколько я понял, она поклялась после этого навсегда исчезнуть из нашей жизни.
– Выполнила обещание?
– Исполняет пока.
– Некоего Орехова вы знаете?
– Не припоминаю.
– Одно время он обделывал делишки в паре с вашей супругой.
Профессор вздохнул:
– Много их было всяких... Но этого не приводила.
– У меня к вам просьба, Алексей Александрович. Посмотрите внимательно в доме, не спрятала ли Ангелина здесь видеокассету. Из-за нее у вашей жены начались крупные неприятности...
– Из-за них она в тюрьме? – удивился профессор.
– Нет, но из-за нее Ангелину чуть не убили. Так что хранить ее опасно.
– Понял. Посмотрю обязательно.
– Да, спасибо. Только учтите, что она тщательно спрятана.
– Понял. Скажите, гражданин следователь, если можно, кого она убила, Иванова?
– Нет, Иванова убил другой человек, а она ему содействовала в этом преступлении, – ответил Турецкий и на этом поставил точку.
Показания профессора Шатохина уместились на полстраничке протокола допроса свидетеля.
2
– Куда это вы, сударь, в такую погоду? – поинтересовался Грязнов, застав друга, одетого в плащ.
– Прежде чем в гости приходить, звонить надо, Слава! – дружелюбно упрекнул друга Турецкий. – Я еду допрашивать Ангелину. – Да тебе, конечно, не по чину самому проводить такую операцию, как выявление продавцов нелегальных автомашин, и, разумеется, Володе тоже, но, учитывая обстановку и сложности, с которыми сталкивается следствие по делу Иванова...
– Ладно-ладно, Саня, я все понял, – перебил его муровец. – Володя Яковлев с двумя оперуполномоченными в любой момент готов выехать в Острогожск, но давай, друг, чуток повременим с этим...
– Почему? – удивился Турецкий.
– Людмила Семенова объявилась! Она, оказывается, присутствовала при допросе Бодрова. Ей чудом удалось бежать. Мои опера с ног сбились, разыскивая ее, а она отсиживалась у подруги в Подмосковье. Никита дал ей мой телефон. Оклемалась и позвонила. Молодец девка!
– Да где же она! – воскликнул Турецкий.
– В приемной у тебя сидит...
– Зови! – громко сказал Турецкий, снимая плащ.
В кабинет следователя вошла красивая девица с очень напряженным лицом. По голосу и движениям, даже не будучи психологом, можно было догадаться, что она пережила сильное нервное потрясение. Людмила подробно рассказала Турецкому все, что произошло в тот роковой день на даче Лечо. Описала внешность человека, мучившего Никиту.
Внимательно выслушав душераздирающую историю с русской рулеткой и последующим побегом Людмилы, он осторожно и как можно мягче сказал:
– Люда, мне необходимо задать вам несколько вопросов, касающихся убийства старшего лейтенанта милиции Никиты Бодрова, и не только его...
– Хорошо, – кивнула Семенова.
– В каких отношениях ваш покойный отец, работая экспедитором в фирме "Каскад", находился с директором фирмы Сергеем Колобовым?
– Они были друзьями еще с Германии. Папа там был начальником Колобова. Эти дружеские отношения, насколько я знаю, сохранились между ними до конца...
– А как вы оцениваете отношения вашего отца с директором концерна "Кононг" Тураевым?
– Они тоже были друзьями и тоже служили вместе в ЗГВ, но примерно за полгода до гибели папы их отношения резко испортились.
– Вы могли бы назвать причину их разлада?
– У бизнесменов одна причина разлада – деньги. Собственно, разошлись не они, а их интересы...