Правильно говорится – не буди лихо, пока оно спит тихо. От многократного повторения этой прописной истины, она ни в коей мере не теряет свою актуальность.
– Проходите, – любезно пригласила меня секретарша, предупредительно распахивая двери кабинета босса.
Как и все в этом здании, она была ослепительно красива и (в этом у меня не было ни малейших сомнений) баснословно дорога. По крайней мере, это сокровище мне точно не по карману.
Если честно, я бы обошел ее десятой дорогой. Красивая женщина – это раритет, на который зарятся многие.
А я с детства не любил толкаться в очередях.
Я вошел, дверь закрылась. Позади немного взволнованно дышал мне в затылок Клин. А на меня из-за огромного письменного стола пристально смотрел изрядно облысевший тип с нехорошими глазами голодного вурдалака.
– Свободен, – сказал он Клину, и тот вышел в приемную, оставив нас наедине.
Вурдалак еще раз окинул меня внимательным взглядом с головы до ног и одобрительно кивнул – наверное, своим мыслям.
– Садись, – указал он на кресло возле его стола. – Тебя не обижали мои мальчики?
– Нет, – коротко ответил я и сел, закинув ногу за ногу.
Словно черепаха, я залез в панцирь хладнокровной невозмутимости и мое лицо (мне хотелось на это надеяться) стало неподвижным и бесстрастным.
Большие начальники (а к ним относили себя и мафиозные боссы) любят подавлять собеседников своей энергетикой и мессианским поведением, отчего людям, незнакомым с такими типами, они кажутся едва не небожителями, взирающими на них с Олимпа.
Но мне эти штучки были хорошо известны, и потуги плешивого хмыря изобразить из себя незаурядную личность пролетели мимо меня, как фанера над Парижем.
– Ты здорово изменился, Стив… – медленно произнес хозяин кабинета, слегка разочарованный моей непробиваемостью.
Опа! Оказывается, мы знакомы. Кто бы это мог быть?
Я присмотрелся – и узнал. Ну конечно же, Грач! Как я мог сразу не заметить его характерную черту – он постоянно двигал ушами, даже когда мышцы лица были неподвижны.
Эта особенность была присуща Грачу с детства. В школе к нему сразу приклеилось прозвище Кролик – ко всему прочему, у него была еще и "заячья" губа. Потом – где-то в пятом или шестом классе – ему сделали операцию, и он избавился от своего физического недостатка.
Но только не от клички. Может, из-за нее он и стал таким жестоким, превратившись сначала в уркагана, а затем в бандита.
Стоило кому-нибудь, забывшись, назвать его Кроликом, как Грач тут же буквально сходил с ума и бросался на неразумного с тем предметом, который в этот момент держал в руках – будь то кирпич, бутылка, железный прут, отвертка или нож.
Его погодки и младшие школьники помнили об этом постоянно и старались не злить Грача, потому что он бил провинившегося смертным боем. Но старшеклассники, узнав об этой его ахиллесовой пяте, часто доводили Грача своими насмешками до безумия.
Он безбоязненно кидался на них с пеной у рта, как бешеный пес, его жестоко избивали, но Грач продолжал сражаться до потери сознания. И лишь когда он, кажется, в седьмом классе, кого-то подрезал, его, наконец, оставили в покое, а обидная кличка Кролик как-то постепенно забылось.
С той поры к нему приклеилось прозвище Грач – сокращение от его фамилии Грачев. Тут он уже не возражал, даже был счастлив. В зоне прозвище закрепилось и стало его кличкой.
Теперь Грач носил густые рыжеватые усы, которые скрывали шрам от операции по удалению "заячьей" губы.
– А ты, Грач, нет, – ответил я холодно.
– Не понял…
Он с недоумением округлил глаза, при этом его уши смешно задвигались, и чисто механически пригладил жидкие волосенки на макушке.
– Ты и раньше пытался быть козырем, а сейчас – тем более. Так в гости не приглашают, – сказал я с неприязнью.
Грач рассмеялся, показав свои желтые лошадиные зубы.
– С чего ты взял, что я пригласил тебя в гости?
– Потому что выкуп платить за меня некому и нечем, если ты умыкнул меня для этой цели.
– Ну уж, нечем… – Он снова осклабился. – Ладно, все это шутки… – Грач встал, вышел из-за стола и подошел ко мне. – Ты действительно приглашен в гости. Извини, что в такой форме, но так было надо.
Почему? Объясню позже. А сейчас – здравствуй, Стив.
И он протянул мне руку. Я ответил ему тем же. А куда денешься?
Наше рукопожатие длилось с полминуты – Грач проверял меня на силу. Вот болван! И как такого козла волна судьбы вынесла на своем гребне в паханы?
Ладонь у Грача была сильной. Казалось, что моя рука попала в тиски. Но я даже виду не подал, что тоже кое-что могу. Пусть думает, что я по силе ему не ровня. Для таких примитивных натур это словно елей на душу.
– Пойдем, – сказал Грач и повел меня в комнату отдыха, дверь которой была замаскирована под встроенный в стену книжный шкаф.
Нет, меня точно решили закормить и упоить до смерти. Стол, который накрыл для меня Грач, был таким шикарным, что у меня захватило дух.
Все было как в лучших ресторанах. От стола исходил не только аппетитный дух, но и какое-то свечение. Что касается спиртных напитков, то для их оценки требовался настоящий гурман.
Увы, я таковым не был, а потому, вместо радостного оживления в мыслях, задался вопросом: зачем все это изобилие? С какой стати Грач устроил мне встречу по высшему разряду?
Или это у него такая метода – прежде, чем отправить человека вперед ногами, нужно его досыта накормить.
Дабы он перед смертью до конца осознал, ЧТО оставляет на этом свете. Прием, который не грех было занести даже в анналы святейшей инквизиции. Такую пытку выдержать очень трудно.
Мы сели, выпили, закусили, потом опять выпили… Все это было проделано большей частью молча, лишь с дежурными фразами типа "Ну, за встречу…", "Ну, за нашу молодость…" и так далее.
Грач все еще зондировал меня глазами, не решаясь перейти к главному, ради чего и был затеян весь этот спектакль с пьянкой и воспоминаниями о далекой юности.
– Ты в гости приехал или как? – наконец осторожно спросил Грач.
– Или как, – ответил я, лучезарно улыбаясь. – У меня не осталось здесь ни родных, ни близких.
– Значит, по личным делам…
– А то ты не знаешь. – Я скептически ухмыльнулся.
Грач уколол меня исподлобья взглядом-буравчиком и сказал:
– Кое-что слышал…
– Кое-что?
– Не придирайся к словам.
Он неодобрительно посмотрел, как я раскуриваю сигарету; наверное, очень заботился о своем драгоценном здоровье.
– Да, я знаю, что Зяма отдал тебе по завещанию квартиру, дачу и три машины, – сказал Грач. – Поздравляю.
– С чем поздравляешь?
– Что значит – с чем? Или ты не рад, что тебе отвалился такой жирный кусок?
– Я привык к аскетическому образу жизни и мне много не надо.
– А сколько тебе надо?
– Для счастья, – добавил я к его фразе. – Ну и вопросы ты задаешь… Как Остап Бендер мелкому мошеннику Шуре Балаганову. Помнишь таких персонажей?
– Академий мы не заканчивали, но кое-что читали, – уклончиво ответил Грач.
– Так вот, мне нужно совсем немного – чтобы под моими ногами киллеры не путались.
– Стив, не говори загадками. Какие киллеры?
– Обычные. Со стволами…
И я вкратце рассказал ему свое приключение, опустив некоторые детали.
Мне показалось, что Грач был здорово удивлен. Он смотрел на меня с недоверчивым видом и жевал ус.
Наверное, так он размышлял.
– Если ты говоришь правду (а какой смысл тебе врать?), то на моей территории завелся "крот", – наконец сказал он подрагивающим от гнева голосом. – Мне бы очень хотелось с ним познакомиться…
– А это не твои люди ходят за мной с первого дня, как я приехал в город?
– Конечно, нет. О том, что ты появился в наших краях, я узнал только вчера, после обеда.
– Спасибо тебе, Грач.
– За что? – искренне удивился он.
– Ну как же – не успел я приехать, а ты уже накрываешь стол, чтобы пообщаться со старым знакомым.
Такое внимание в нынешние времена прагматиков и индивидуалистов дорогого стоит.
Он вперил в меня свои буркалы с таким видом, будто перед ними сидел не я, а враг народа. Конечно же, Грач понял, что я над ним насмехаюсь.
– Стив, перестань паясничать, – злобно буркнул он. – У меня есть к тебе серьезное дело.
– Я так и понял. Звони, – ответил я развязно.
И потушил окурок в тарелке, потому что подручные Грача, зная его нелюбовь к курению, поставить пепельницу не удосужились.
– Стив, я готов заплатить хорошие бабки… – понизив голос, сказал Грач – Извини, не врубаюсь… Ты о чем?
– Не прикидывайся наивным Чебурашкой! Ты знаешь, на какую тему идет базар.
– Как там говорят деловые – век свободы не видать? Так вот, век мне свободы не видать, но я действительно не в курсе.
– Ты хочешь сказать, что Зяма тебе родственник?
– Нет.
– Верно, так оно и есть. Тогда с какой стати его потянуло на благотворительность?
– Придется нанять магистра черной магии, чтобы вызвать призрак Зямы из преисподней, – ответил я раздражительно. – Откуда я могу знать, что ему в тот момент, когда он подписывал бумаги, в башку стукнуло!?
– Но ты ведь приехал.
– Да, приехал. Кто же откажется от дармовых деньжат? Это для тебя двести тысяч баксов – не деньги. А я человек бедный, мне никто лишней копейки в шапку не бросит.
– А ты мои бабки считал? – с нехорошими интонациями в голосе спросил Грач.
– Ну, прости, если я ошибся, причисляя тебя к олигархам. По-моему, сейчас не зазорно быть богатым.
– Да-а, лепишь ты горбатого классно. И где только научился?
Я независимо пожал плечами и сказал:
– Не веришь – не надо. Я не настаиваю. Но говорю тебе честно, как оно есть на самом деле. А ты думай, как хочешь.
– Подумаю, – каменея лицом, чересчур спокойно сказал Грач, вызвав во мне неожиданный озноб. – И тебе тоже стоит подумать.
– О чем?
– Да все о том же – о моем предложении. Оно будет в силе два дня.
– А потом?
– Потом мы снова соберемся вместе и опять… побеседуем. – Грач хищно осклабился.
– Ты хотя бы скажи, что хочешь у меня купить? Гад буду, не знаю, про что идет речь.
– Купить хочу не у тебя, а у наследника Зямы.
– Тогда обращаешься не по адресу. Главный его наследник – старый партайгеноссе Мошкин. Он унаследовал и фирму, и все деньги. Мне достались крохи, мизер, шубейка с барского плеча. Из того, что мне обломилось согласно завещанию, можешь купить у меня все, что угодно.
– Старого пердуна уже прокачали. Он не в курсе. Это точно. Остаешься только ты, братэла.
– Так все-таки, какую вещь я получил от щедрот Зямы, которая может стоить мне жизни? Только не говори, что я преувеличиваю опасность! У меня за плечами добрый кусок жизни, и я прекрасно отдаю себе отчет в том, что твое предложение – отнюдь не шутка. Поэтому, сам понимаешь, мне нет смысла наводить тень на плетень. Тем более, что человек я не жадный. И кстати, чужого никогда не брал.
Грач задумался. Его лицо напоминало холм в летний день – то потемнеет, когда тучка по небу пробежит, то прояснится, когда солнце выглянет.
Наконец, он принял какое-то решение и сказал:
– Все, замнем для ясности. Считай, что я ничего тебе не говорил. Раз не знаешь, о чем идет речь, то и знать тебе это не нужно. Но если ты мне соврал…
Грач вмиг превратился в зверя, одетого в человеческую шкуру. Вот такие у нас нынче крутые бизнесмены – сверху симпатичный барашек, ангел во плоти, душка, а копни глубже, так сразу вылезает наружу нечто аморальное и весьма неприятное с клыками саблезубого тигра и повадками анаконды, готовой проглотить кого угодно и что угодно.
– Грач, я похож на дурика?
– Нет.
– Тогда не нужно лишних слов. Считай, что у меня амнезия, и я напрочь забыл о нашем разговоре. Только есть одно "но"…
– Что ты имеешь ввиду?
– Ты мне поверил – это хорошо. Я действительно говорю правду. А как насчет других соискателей неизвестного мне "приза"? Думаю, они не успокоятся, пока не вывернут меня наизнанку. Похоже, этот "приз" – очень ценная и нестандартная штука.
– Другие… Ты под этим словом подразумеваешь неизвестного киллера?
– Если бы он был один…
Я уже сообразил, как мне вести свою сольную партию дальше.
– Ну-ну! – насторожился Грач. – Звони дальше. Или опять начнешь крутить хвостом?
От слов Грача за версту разило хамством, но я решил не обращать внимания на стиль его общения.
Вспомнив о бойцах в вестибюле, я умял свою гордость и притворился "конкретным пацаном", готовым идти на любые компромиссы, лишь бы сохранить свою жизнь.
– Дело в том, что меня пытался подставить некий капитан Витренко…
При упоминании этой фамилии по лицу Грача промелькнула тень.
– Затем о моей персоне наводили справки сотрудники "конторы" и УВД. Вот такой получается компот.
Я уж не знаю, что и думать. А тут еще ты…
– Интересно… – Грач задумчиво жевал ус.
– Ага. Еще как интересно… какому-нибудь постороннему человеку. А мне бы получить свой куш согласно завещанию и рвануть отсюда когти. Говорю тебе это, как на духу. Мне чужие разборки ни к чему.
– Спасибо за откровенностью. Давай выпьем по единой, закусим…
– Спасибо, не хочу. У меня почему-то аппетит пропал. Мне пора. Мерси за угощение.
– Ну что же, вольному воля… – Грач встал. – Рад был тебя видеть. Вот номер моего мобильного телефона… – Он дал мне визитку с золотым обрезом – наверное, предназначенную только для особо важных персон. – Ежели найдешь в своем новом хозяйстве что-нибудь странное – звони мне в любое время дня и ночи. Я не поскуплюсь, можешь быть в этом уверенным на все сто.
Мы с деланным радушием распрощались, и уже знакомый мне Клин, который теперь был готов постелиться под мои ноги ковровой дорожкой, вывел меня из бывшего очага культуры на свет ясный.
– Куда вас отвезти? – спросил он предупредительно.
А не пошел бы ты… со своими услугами!
– Я пройдусь. Для моциона…
С этими словами я быстро пошагал по мостовой в сторону центра. Спустя какое-то время, оглянувшись, я увидел Клина, смотревшего мне вслед с недоумением.
Я понял его. Для Клина было дико топать на своих двоих, когда предлагают козырную тачку. Ну и молодежь пошла… Без машины ни шагу.
Я пришел в себя лишь тогда, когда на ходу запрыгнул в трамвай. Он подходил почти к самой гостинице. Это же надо, попасть на такое "рандеву"… Уф-ф! Мафия бессмертна, или как там? Чтоб ей пусто было…
Со стороны я казался себе карасем, который сорвался с крючка.
Глава 13
Ну, блин, и нагрузочка на нервы! Только в гостинице, в своем номере, я, наконец, осознал всю глубину ямины, из которой выбрался.
Мне повезло. Здорово повезло. Грач мне поверил, а потому не замочил. До него все-таки дошло, что я говорю абсолютно искренне и понятия не имею, что от меня требуется. Намерения Грача мне были понятны – он хотел найти с моей помощью НЕЧТО, принадлежавшее Зяме и стоящее больших денег.
А потом… Что будет потом, и дураку понятно. Зароют меня где-нибудь в лесу – и все дела. Единственный светлый лучик во всей этой ситуации – это то, что схоронят меня на родной сторонке. Очень бодрящая мысль…
Но самое скверное заключалось в другом – теперь я уже не могу бросить все к чертям собачьим и сбежать в Москву. Меня и там отыщут. Похоже, это НЕЧТО имеет огромную ценность. Для всех. Неужели Зяма где-то нашел кувшин с живой водой, некий элексир бессмертия?
Что ж, возможно. Тогда следующий вопрос: если это так, почему сам полез в петлю?
Господи, что я несу? Какая вода, какой элексир!? Бред сивой кобылы. Таких вещей в природе не бывает.
Или, если быть сдержанным оптимистом, их еще не нашли.
Но что за вещь имел Зяма, которая вызвала такой огромный интерес у стольких разных людей и организаций? Этих "заинтересованных" субъектов по моим скромным подсчетам было четыре: некая шайка-лейка, спустившая на меня киллера и капитана Витренко, СБУ, УВД и мафиозная группировка Грача.
Не хило…
Мне вспомнилась старинная украинская поговорка, наиболее подходящая к данному моменту – "Не тратьте силы, кум, спускайтесь на дно". Я такой пресс не выдержу. Это точно. И главное – я сном-духом не ведал, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.
Да ну его все!.. Я посмотрел на окно – уже вечерело. Пойду в кабак и напьюсь, подумал я обречено. Нужно только привести себя в божеский вид и переодеться.
Покидая душевую кабину, я почему-то вспомнил про Илону. Интересно, она уехала домой или до сих пор страдает от неразделенной любви?
Зайти к ней, не зайти… Зайти, не зайти… Эта мысль не давала мне покоя, пока я облачался в джинсы и тенниску (как я успел понять, в ресторан "Юбилейной" можно было идти в демократичной одежде).
Нет, все-таки зайду! Я бодро поднялся на пятый этаж и постучал в дверь ее номера. Тишина. Я еще раз выбил барабанную дробь на полированной древесине – опять ничего. Неужто уехала? И даже не попрощалась. Ах, эти женщины…
Я спустился вниз и уже направил стопы в ресторан, как тут меня словно что-то дернуло изнутри.
Решительно развернувшись, я подошел к дежурному администратору (или администрессе? администраторша звучит вульгарно) и спросил:
– В пятьсот двадцатом жила девушка. Она еще не уехала?
Женщина одним быстрым движением руки поправила прическу, кокетливо улыбнулась и ответила:
– Скорее нет, чем да.
– То есть?
– Ключа на месте не наблюдается.
– Значит, она может быть в номере…
– Или за сотню километров отсюда.
– Вы изъясняетесь загадками. Не проще ли посмотреть ее карточку?
– Не кипятитесь. У нас нередко бывает, что ключи уезжают вместе с постояльцами. Или они оставляют их коридорным. А карточку мы сейчас посмотрим…
Все также мило, и не без кокетства, улыбаясь, администратор (между прочим, симпатичная женщина лет тридцати пяти) быстро нашла карточку Илоны и просмотрела записи.
– Вчера она продлила срок проживания еще на три дня и заплатила наперед. Так что пока она наш клиент.
– Спасибо, – поблагодарил я сумрачно.
– Галина Николаевна просила вас позвонить ей домой, – неожиданно сказала таинственным тоном администратор.
Блин! Теперь я вспомнил, что и эта молодуха была на моих "смотринах", устроенных Галюней в ресторане.
Ну все, с этого момента сплетни начнут размножаться, как мухи-дрозофилы.
Похоже, ко мне все-таки пришла слава. К сожалению, она выбрала для этого самый неподходящий момент.
Чему я не очень удивился – все мои дела всегда шли через пень-колоду.
Я снова поднялся на пятый этаж с твердым намерением во чтобы-то ни стало проникнуть в номер Илоны.
Что-то меня беспокоило. Возможно, нехорошее предчувствие; или я опять начал погружаться в шизоидное состояние.
Что, в общем-то, было не удивительно – все бумагомараки, сиречь, писатели, имеют сдвиг по фазе, потому как любые творческие способности в принципе противоестественны. Я уже не говорю о гениальности.
Человек должен жить простой жизнью, в согласии с окружающей средой, как он и был изначально задуман.