Покончив с мерами предосторожности, Ильин успокоился, взгромоздился на матрац в каюте, включил настольную лампу и повернул ее к спальному месту, после чего взялся за планшет. Он решил поискать любую информацию, которая могла быть в рунете, про боевых пловцов третьего вермахта. А если повезет - и про таинственные ящики.
Снаружи раздался топот. Ильин почувствовал, как в нем закипает раздражение на несобранного Рябко, который наверняка забыл что-то и потому вернулся - а в итоге не дает нормально провести время ни себе, ни другим.
- Ну что еще? - зарычал Ильин, спрыгивая с матраца и шагая к дверце - Забыл надеть парадно-выходные красные труселя или…?
Он замер на полуслове, потому что, открыв дверцу, увидел два черных силуэта. По спине пробежал холод.
- А вы кто такие? - бросил Ильин, машинальная дергая рукой в сторону гальюна, где своего звездного часа ждал гарпун.
Но дотянуться не успел, потому что в ту же секунду острые иголки электродов со свистом прошили ночной воздух и неистовыми грызунами впились ему в щеку. По тонким проводкам, тянувшимся к электродам от выпустившего их прибора, с треском заскакало электричество, и мощный разряд тока сотряс Ильина.
Чувствуя, как его колотит в бешеных конвульсиях, грозясь вытрясти всю душу, Ильин отлетел назад. Врезался спиной в переборку. Спину пронзила адская боль… А потом сознание провалилось во тьму, и исчезло все.
Глава вторая
Когда Ильин приходил в себя, ему почему-то вспомнились слова, с которых начинался ветхий завет. Про тьму. И про свет, который появился, а бог решил, что свет - это хорошо.
Сейчас свет резал глаза и причинял боль, и это было не очень хорошо. Разлепляя веки, Ильин пытался понять, что происходит и где он. Первым делом подумалось, что он на гальюне, сидит на унитазе, потому что ноющее тело подсказывало - он находится именно в этой позе. А потом в ушах раздался жесткий незнакомый голос, похожий на шипение змеи:
- Оклемался, утырок?
Все еще думая, что он на унитазе, Ильин испугался и вздрогнул, окончательно приходя в себя. И увидел, что реальность намного хуже. Лучше бы это был унитаз.
Ильин сидел в центре просторного деревянного сарая, с потолка которого свисала яркая, режущая глаза невыносимым белым светом, лампа. Спина ныла и гудела от деревянной спинки, врезавшейся в кожу и мышцы. Руки Ильина были связаны за спинкой стула тугим узлом, волокна веревки резали кожу до крови от малейшего телодвижения. Невольно Ильин простонал.
- Оклемался, мля, - согласился гул откуда-то слева.
Прямо перед Ильиным стоял здоровенный, под два метра, детина. Короткостриженый, светловолосый, с квадратной челюстью и глубоко посаженными холодными глазами. У него были пудовые кулаки. На правом виднелись татуировки - две одинаковые буквы "S" на костяшках указательного пальца и мизинца.
Слева стояли еще двое: небритый брюнет внушительной комплекции и жилистый парень лет 25 в черной майке.
- Че вылупился, мля? - дергая головой при каждом слове, агрессивно загудел парень.
Голос повиновался ему с трудом, на языке чувствовался соленый металлический привкус.
- Где я? - пробормотал Ильин.
Детина шагнул к Ильину, изучая, как малоприятный музейный экспонат.
- Где надо.
- Кто вы такие?
- Зови меня Иван Иваныч.
- А это, - Ильин слабо кивнул голвой, в которой при этом что-то зазвенело, в сторону парочки слева, - Петр Петрович и Василий Васильевич?
С жилистым парнем что-то явно было не так, потому что он снова зло и хищно задергался:
- Ты кого Васьком назвал, э, ты, мля?
- Заткнись, - успокоил его детина. Парень повиновался и затих, а детина вернулся к Ильину: - Ну? Вы их нашли?
- Кого - их?
- Ты знаешь, кого. Контейнеры.
Ильин соображал очень слабо.
- Контейнеры? Какие еще контейнеры? Мусорные?
Детина не пытался запугивать и угрожать перед тем, как начать бить. Он сразу же врезал кулаком Ильину в солнечное сплетение. Ильина передернуло от адской боли, а в глазах взорвалась тысяча свирепых солнечных зайчиков.
- Повторяю вопрос. Вы нашли контейнеры?
Только теперь Ильин понял, что интересовало детину. Металлические ящики с бутылями со странной черной жидкостью внутри.
- Чего бить-то сразу, - прохрипел Ильин. - Слушай, дружище, мы тут просто плаваем. Возим туристов. Мы на этом зарабатываем.
- Вы подняли со дна металлический контейнер, - не унимался детина. - В нем были стеклянные емкости. Их должно было быть пять. Но сейчас их четыре. Где еще одна?
- Я откуда знаю. Рыбы склевали. Разбилась. Кто-то спер. А может, ее и не было никогда. Что было, то достали.
Детина нахмурился, пытаясь сообразить, врут ему или нет. Сразу же жилистый парень подал голос:
- Он у второго. Или у телки. Сто пудов.
- Может быть, - не став затыкать подручного, согласился детина. - Эй, ты, утырок. Ваша баба, кто она и откуда?
Ильин очень не хотел, чтобы его били. Ребра стонали и скрипели, как натянутый такелаж, при каждой попытке вдохнуть.
- Туристка, - Ильин старался говорить как можно более убедительно. - Мы зарабатываем на туристах. Подошла, заплатила, сказала, что понырять хочет. Вот и все. Зовут ее вроде Маша. Или Марина. Я не помню точно.
Детина сухо хмыкнул:
- Понырять? Ныряли все больше вы. А она загорала.
- Эти женщины такие непостоянные.
Детина хотел его ударить, он уже повел плечом в характерном движении перед ударом. Ильин выдохнул воздух и сжался. Но удара не последовало: детина передумал, одарив напоследок Ильина презрительным - словно смотрел на больную овцу на скотомогильнике - взглядом. А потом обратился к подручным:
- Груз забрали?
- Все пучком, мля!
- А посудина?
- Вехтэ должен сразу отзвониться, когда все.
Слово "Вехтэ" прозвучало непривычно, и Ильин решил, что речь идет о кавказском имени Ваха. Почему бы и нет?
Детина кивнул. На Ильина он больше не смотрел. Вот и сейчас, указав на него легким взмахом руки, детина не удостоил пленника даже коротким взглядом:
- Чтоб все чисто было. Ягер, специально для тебя повторяю: чтоб ВСЕ чисто было.
А потом детина вышел через дверь. Скрипнули петли. Ильин сжался, когда молчаливый тип и жилистый парень шагнули к нему с двух сторон.
- Ребят, вы чего? Давайте договоримся, мы же с вами не…
Ильину не дали договорить, потому что в руке молчаливого блеснуло что-то металлическое, страшный удар резко обрушился на макушку Ильина - и он в очередной раз провалился в мир грез.
Ему что-то снилось. Сквозь тьму иногда доносились какие-то голоса. Иногда, с трудом разлепляя глаза на долю секунды, Ильин видел ноги. Потом ему снилась колыбельная люлька, в которой он поместился каким-то чудом, и чьи-то сильные руки так отчаянно его укачивали, что Ильин в люльке испугался и проснулся.
Он лежал на резиновом коврике под задним сиденьем автомобиля и упирался лицом в передние сиденья. Автомобиль ревел, трясся и периодически подскакивал, двигаясь по отвратительно неровной и, к тому же, извилистой дороге. Голова раскалывалась от адской боли, а в глазах - то слева, то справа - вспыхивали и тут же гасли крохотные солнца. А в ушах сквозь рев двигателя звучали голоса.
- …Горло перережу, мля. Вот так - ннна!
- Никакого горла, твою мать, - голос был незнаком и, очевидно, принадлежал молчаливому небритому брюнету. - Варт что сказал? Чтоб все чисто было.
- Мля.
Ильин попытался пошевелить руками и почувствовал, что они все еще связаны сзади. Связаны крепко, так, что кисти и пальцы уже начинали неметь. Ильин пошевелил ногами. Ноги слушались. Коленки упирались в сиденье водителя. Он чуть повернул голову и увидел над собой обивку салона на крыше. Салон был погружен во тьму.
- Взять камень побольше и башку раскроить. Типа сам упал и о камни разбился. А потом, твою мать, за руки и за ноги скинем. Как в тот раз.
До Ильина дошло, что говорят - о нем. Весь ужас ситуации вдруг накатил на него липким страхом. Он находился в машине, двигавшейся черт знает где, связанный с руками за спиной. А спереди сидели двое, которые обсуждали, как лучше его убить - ножом или камнем.
Стиснув зубы, Ильин напряг руки и толкнул их вниз. Если изловчиться и провести связанные запястья под ногами, он сможет орудовать конечностями. Как минимум - открыть дверцу и вывалиться из этой машины смерти. Осторожно, чтобы не выдать себя, Ильин изогнулся. Веревка впилась в запястье, которые отозвались болью. Чтобы не застонать, Ильин стиснул зубы. Наконец, получилось миновать самый сложный участок - собственную задницу. Связанные запястья теперь покоились на уровне подколенных сгибов. Подтянуть к груди сначала одну ногу, потом другую - и руки окажутся спереди.
- Надо второго еще найти, мля. Гнида все видела.
- И телка, твою мать.
- Точно, мля, и телка.
Давай себе передышку, Ильин уронил голову на резиновый коврик. Оставалось набираться с силами перед последним рывком и слушать высокоинтеллектуальные разговоры его пленителей.
А потом Ильин увидел оружие.
Перед его глазами, прямо под передним пассажирским сиденьем, лежал темный цилиндр. Это был флакон-пульверизатор с какими-то светлыми надписями, но в кромешной тьме Ильин не смог различить даже, кириллица это или латинский алфавит.
Но флакон-распылитель был шансом. Если его не выбросили - значит, что-то внутри еще было. А если он лежал в салоне автомобиля, значит, это средство ухода за автомобилем - от ржавчины, от запотевания, или просто машинное масло. Но Ильину сейчас подошел бы и дезодорант с запахом фиалок.
- О, смотри, - чему-то обрадовался парень, которого детина назвал Ягером. - Вехтэ все сделал! Хороший костерок!
Ильин накопил достаточно сил для последнего рывка. Подтянул к груди ногу. Пропустил под ней запястья. Подтягивая вторую, задел кресло.
- Э, он очнулся!
Сиденье перед лицом Ильина скрипнуло, и над его головой возникла озадаченная физиономия парня. При виде Ильина с закинутой для маневра коленкой у Ягера отвисла челюсть.
- Мля, скотина, порешу, тварь! - взорвался он, брызжа слюной. Ягер замахал руками, пытаясь дотянуться до Ильина. Недолго думая, Ильин с силой распрямил ногу и впечатал голую пятку в нос парня. Что-то хрустнуло, Ягер хрюкнул и отлетел назад, послышался удар и вопль. - Аааа! Тормози! Мляяя!
Машина резко затормозила, и Ильина бросило вперед. Перекинув над петлей ногу, он наконец завладел руками, дернул их к флакону под сиденьем, крепко сжал и нащупал пальцем спасительную кнопку распылителя.
Хлопнула дверца. Вопя и рыча одновременно, Ягер распахнул пассажирскую дверцу и метнулся внутрь, чтобы схватить Ильина за волосы. В ответ из салона в него ударила густая шипящая струя токсичного средства.
Эффект был потрясающим. Ягер отлетел назад, плюхнувшись на камни, и волчком закрутился на них, вопя во всю глотку.
- ААА! Помо…! АААА! ГлазААААА!
Хлопнула вторая дверца. Чертыхаясь, Ильин принялся барахтаться на коврике, чтобы поскорее вскочить и выпрыгнуть из проклятой машины. Но когда Ильин был уже в шаге от исполнения своего плана, перед ним возник силуэт небритого крепыша с металлической дубинкой в руке.
- Порву! - утробно прорычал он и замахнулся.
Ильин шарахнулся назад, в салон, и удар дубинкой пришелся по кузову. Крепыш снова замахнулся. Ильин прыгнул вперед. В прыжке он налетел на крепыша, толкнул его связанными руками и головой в грудь. Крепыш тяжело, как Голиаф, рухнул на камни, Ильин приземлился сверху.
Выкрикивая что-то нечленораздельное от возбуждения, страха и ярости, Ильин вдавил указательные пальцы связанных рук в кнопку распылителя. Коричневая жижа заливала глаза, нос и рот крепыша, который шипел, хрипел и мотал головой, пытаясь стряхнуть с себя едкую химию. Чтобы закрепить эффект, Ильин покрепче обхватил флакон обеими ладонями и принялся колотить плоским дном флакона брюнета по лицу. Удар, еще удар, а потом еще и еще. Во все стороны летели капли крови. После 10–15 ударов, которыми Ильин разбил ему нос, губы и скулы, крепыш затих.
Пошатываясь, Ильин встал. Ягер, повизгивая и держась за глаза, катался на камнях метрах в четырех от него.
"Машина!" - осенило Ильина. Он обернулся, чтобы завладеть транспортным средством. И вдруг обнаружил, что его нет.
Впопыхах брюнет, теперь дремавший на камнях, не поставил автомобиль на ручник. И теперь машина - а это была старенькая "ВАЗ-21099" - в гордом и немного печальном одиночестве катилась по уходившей вниз дорожке. Через секунду она скрылась за склоном. Еще через несколько секунд послышался мощный удар.
Отшвырнув флакон, Ильин бросился бежать.
Он был без обуви, босой как туземец, и попадавшиеся на пыльной тропе камни впивались в кожу, но сейчас это было далеко не главное. Ильин был жив и свободен.
Он просеменил мимо "99-й", которая затихла, врезавшись в кусок скалы на склоне возвышавшейся впереди горы. Ильин свернул вслед за дорожкой. Он понятия не имел, куда бежит, но дорожка уходила вниз - а значит, рано или поздно она приведет к морю.
Через пять минут, ослабший, запыхавшийся и изрезавший ноги в кровь Ильин сообразил, где находился. Пустынная тропа, по которой его везли подручные детины, огибала гору. А за ней, в нескольких сотнях метрах впереди, виднелись огни приморского городка Калифейка. Ильин был у подножия Айоса.
Радостный, что скоро встретит людей, а значит, окажется, наконец, в полной безопасности, Ильин продолжил бежать. Боковым зрением увидел черноту моря, простиравшегося справа. И что-то яркое, видневшееся вдали. Пятно трепетало красным огнем.
- О, нет, - озаренный страшной догадкой, выдохнул Ильин.
Больше он не чувствовал ни боли, ни усталости. Как оголтелый, газелью мчался Ильин к спуску на набережную. Прохожие замирали, пораженно глядя на босоногого бегуна в плавках и с диким взглядом, но Ильин не замечал никого. Вот и спуск вниз, испещренный выбоинами и ямами. Перескакивая через них, Ильин преодолел эти десятки метров и вылетел на крохотную набережную Калифейки.
У пирса стояли двое. По широким шортам первого и точеной фигурке второй Ильин признал в них Рябко и Настю. Парочка таращилась на воду с глупым видом.
- Только не это, - простонал Ильин, подбегая к пирсу и собственными глазами убеждаясь, что его самая страшная догадка была верна. "О, смотри, - там, в машине, радостно говорил своему напарнику Ягер. - Вехтэ все сделал! Хороший костерок!". Только теперь Ильин сообразил, о чем шла речь.
Вдалеке, в добром километре от берега, ярко полыхал белоснежный катер.
Услышав хруст гальки, Рябко обернулся.
- Санек, - пробормотал он. - Тут такое дело… Нашего катера здесь нет. А вот там, далеко, горит что-то, подозрительно смахивающее на лодку. И меня снова терзают смутные сомнения…
Ильин без сил опустился на землю и уронил голову на колени.
Глава третья
- У меня не осталось ничего. Все, что я накопил в своей долбанной жизни, было вложено в этот катер. У меня больше ничего нет. Ни копейки. Я нищий и бездомный… этот, как его… как одним словом назвать нищего и бездомного?
- Неудачник, - подсказал Рябко.
- Нет, на языке крутится…
- Безнищий? - неуверенно предложила Настя. - Нище… домный?
- Депутат и слуга народа, - выдал новый вариант Рябко и начал хихикать над своей шуткой, но вовремя осекся: - Прости.
- Голодранец! - вспомнил Ильин. - Вот то самое слово. Знакомьтесь, я - голодранец.
Они сидели в огороде домика Ольги на Кипарисовой улице, на отдаленной окраине Калифейки, посреди тихого и глухого частного сектора. Ильин глушил пиво, жалея себя, Рябко обнимал Настю за талию и наверняка лихорадочно думал, где можно с ней уединиться. Ольга возилась в доме, накрывая своим вынужденным непрошенным гостям на ночь.
- Не хочу тебя расстраивать, бро, - кашлянул Рябко, - Но эти уроды спалили не только "Бланко", но еще и все наше снаряжение.
- "Бланко", - задумалась Настя. - Я только сейчас поняла. Вы так назвали катер, потому что он белый, как бланк? Ну, бумажка такая, в конторах выдают? Так интересно…
- Точнее, снаряжение это совсем и не наше, а Якоря, - продолжал давить на больную мозоль Рябко. - А мы ему должны были кучу денег. И теперь должны еще больше. А рассчитаться нечем. И вот тут засада.
Ильин стиснул зубы и от бессилия приложился к бутылке.
- У меня родня в Сибири живет. Двоюродный дядя по отцу. Когда я был пацаном, он звал туда. Самое время перебираться.
- Я один раз сибирские пельмени пробовала, - похвалилась Настя. - Такие вкусные!
Из дома вернулась Ольга. Она принесла еще две бутылки пива. Одну вручила Ильину. Тот поблагодарил ее взглядом выброшенного на улицу замерзшего беспомощного щенка. Ольга уселась на скамейку напротив.
- А документы?
- Документы тоже были на лодке. Все надо восстанавливать. Не осталось ничего. Вообще ничего. Гол, как сокол.
- Значит, с поисками золота - все?
Настя взяла Рябко за руку и серьезно поведала:
- Ой, я такие золотые сережки в интернет-магазине видела, закачаешься!
- Какие поиски, - горько хмыкнул Ильин. - У нас нет лодки. У нас нет карт. У нас нет навигатора. У нас нет даже самой захудалой маски с трубкой. Мы даже буй не бросили там, где ту посудину нашли, потому что эти упыри могли за нами следить. У нас вообще ничего нет.
- Есть информация, - возразила Ольга. - В наше время информация это главное.
- Это так вам, журналистам, начальство врет. Главным всегда были и всегда будут деньги. Черт… И что мне делать дальше?
Рябко тискал Настю. Ольга помолчала для приличия и открыла рот:
- Я кое-что узнала. От химика знакомого. Про то вещество в бутылках.
- Да какая теперь разница, - отмахнулся Ильин и снова приложился к пивной бутылке. - Все к чертям полетело. Из-за этих тварей. Паскуды вонючие…
- В тех бутылках было смертельное вещество. Яд. Очень токсичный. Химик в шоке был, когда звонил. Сказал, что одной емкости достаточно, чтобы отравить весь Севастополь. Если, например, вылить эту отраву в систему городского водоснабжения. По сути, это химическое оружие. А это уже очень серьезно.
- У меня нет лодки, - пробормотал Ильин, отчаянно жалея себя. - И вот это серьезно.
- На емкостях ведь дата стоит, 1944 год, - напомнила Ольга. - А это как раз время, когда наши отбили Севастополь у немцев. Говорят, что третий рейх разрабатывал план по возвращению города. Они могли планировать отравить водопровод и просто убить все население вместе с гарнизоном.
Рябко присвистнул.
- Хочешь сказать, это дерьмо мы и нашли?
- Что значит "хочешь"? Я прямо и говорю!
- Офигеть, - Рябко побледнел. - А я хотел понюхать… Мать моя женщина.
Настя принялась гладить его и успокаивать:
- У всех мать женщина. Даже у меня. Мы так устроены.
Ильин покосился на Ольгу.
- И что теперь? Нужно к властям обратиться? Рассказать, что и как? Там ведь еще куча этих ящиков лежит.
- Но вы не бросили буй! А те уроды, которые спалили катер и хотели убить тебя, они ведь как раз эти ящики и ищут, правильно?
Рябко вздрогнул.