- А что делать-то будем? В кафе пойти нельзя, телевизора в номере нет… Может, в кино сходим?
- Давай. - согласилась Алена. Она уже не выглядела перегоревшим роботом, но все равно я не узнавала свою такую энергичную всегда подругу. Обычно горевшие боевым азартом глаза потухли, плечи ссутулились, и она уже не казалась мне Амазонкой из древних легенд. На секунду я почувствовала легкий укол в сердце. Надо же, как она любит Михаила! Без преувеличения можно сказать - больше жизни. Готова бы я была на такие подвиги ради Романа? Согласилась бы ради него жить в гостинице, где в любую минуту можно умереть от руки маньяка?
Я потрясла головой, отгоняя непрошенные мысли. Ведь я тоже осталась в этом чертовом месте ради Алены! Конечно, осталась бы и ради мужа. Но… я осталась бы из чувства долга, а не потому, что умру без него! Мне показалось, что сердце превратилось в холодный комок. Все это я уже проходила. Мне не нужен никто, кроме Ромки. Мне вообще… никто не нужен.
В кино я без особого интереса посмотрела очередной фильм-катастрофу. Когда Земля наконец была спасена, мы с Аленой вышли из кинотеатра, купили пачку поп-корна и отправились в гостиницу. Был уже поздний вечер, и мы решили, что пора и на покой. Я только надеялась, что он не станет для нас вечным.
За стойкой портье дежурил плечистый парень, по виду спортсмен. При его виде мне стало чуть легче на душе, хотя до конца страх не отпустил. Может, парню и не грозит опасность, но мы-то живем на третьем этаже. Если что, наши крики он не услышит.
Поэтому номер я укрепила по всем правилам военного искусства. Окна плотно затворила, поставила на подоконники пакеты кефира, а к запертой на ключ двери подвинула обе прикроватные тумбочки. Зайти в номер без шума теперь было нереально. Алена равнодушно смотрела на мои приготовления, даже не пытаясь помочь. Когда я закончила, она первая пошла в душ, а после тут же легла в постель, отвернувшись лицом к стене.
Я закрыла глаза, и тут же оказалась в мрачном подземелье. Надо мной склонился генетик Самойлов, держащий в руках маску волка. "Теперь это будет твое лицо" - ласково шептал он, поднося маску все ближе. Я с криком оттолкнула его руку, и маска с грохотом упала на бетонный пол.
- Твоя песенка спета. - раздался уверенный женский голос, и я подскочила на кровати, не понимая, сплю я или уже нет.
Оказалось, грохот мне не приснился. Тумбочки были отшвырнуты в стороны, дверь распахнута, и в ее проеме возвышалась Алена, заломившая руку невысокому худому пареньку, с узким лицом, смахивающим на разъяренного хорька.
- Он пришел нас убить. - с презрением сказала она. - Смотри, удавка на пол упала.
Я вскочила с кровати, запахивая на груди короткий ночной халатик. Но парень на меня не смотрел. Он стоял с выкрученной за спину рукой, перегнувшись в пояснице, голова была опущена, а глаза полностью закрывала длинная челка.
- Так надо звать на помощь! - в панике выкрикнула я.
- Зачем? Если надо, этого мозгляка я голыми руками придушу. - сплюнула Алена.
- Но мы же не можем его просто отпустить!
- Нет, конечно. Мы его сами допросим. Кинь-ка мне поясок от халата.
Алена связала руки пленника, посадила его на стул, к которому плотно примотала свернутой простыней. Затем спокойно закрыла дверь номера, села на кровать и спросила:
- Кто тебя послал? Тихонов? - мне показалось, или в голосе Алены звучало плохо скрываемое торжество?
Парень по-прежнему смотрел в пол, не издавая ни звука. Казалось, он даже не дышал. Алена вскочила, треснула его по лицу - одна оплеуха, вторая, третья… Парень молчал, его голова на тонкой шее моталась из стороны в сторону, длинная челка откинулась, открывая зажмуренные глаза. Я тоже вскочила:
- Алена, не надо!
- Мы должны узнать, кто его послал!
- Да почему мы должны это узнавать? Полиция тогда на что?
- О нет. Мы не сдадим его полиции. - зловещим тоном произнесла Алена. - По крайней мере, не сейчас. Сначала я хочу от него кое-что услышать. Эй, ты! Ну-ка колись, мне надо знать, что это Тихонов!
Но парень молчал. Некоторое время я тоже сидела молча, не в силах отделаться от мысли, что сплю и вижу сон. Наконец, робко спросила:
- Да с чего ты взяла, что это Тихонов?
- А кто ж еще? - грозно спросила Алена. - Значит, испугался все же, гад! Своего подручного натравил.
- Да кто этот парень???
- Санитар. - нехотя сказала Алена. - Он постоянно в нашем отделении ошивался. Хотя там беспомощных больных вроде не было. Видимо, у него еще и функция присматривать за пациентами. Ну что, гаденыш, расскажешь все как на духу?
Не дождавшись ответа, она поднялась, толкнула на пол стул с привязанным пленником и начала аккуратно бить его ногами по голове и животу.
Я подскочила к ней, схватила обеими руками за талию и оттащила от парня. Алена тяжело дышала, но ее глаза уже не были тусклыми, как у дохлой рыбы. Они светились торжеством:
- Да пойми же. - прошептала она, склонившись к моему уху. - Если мы получим его признание, у меня на руках будут такие козыри… Да этот Тихонов все сделает, что я попрошу! Ведь сама видишь, он решил от меня избавиться. Значит, я права, это не мои фантазии. Все правда! И он отыграет все назад.
Ее слова показались мне горячечным бредом.
- Алена, да ты просто до смерти его забьешь. - тоже шепотом сказала я. - Пусть его допросят те, кому положено.
Алена нерешительно посмотрела на меня:
- Ника, выйди в коридор. Он мне все расскажет.
- Нет! Если я выйду, то вниз, звонить в полицию.
- Ладно, оставайся. - она рывком подняла стул. - Но признание мне необходимо. Так что я буду продолжать.
- Нет! - теперь мне казалось, что я вижу не прекращающийся кошмар. Алена, которую я так любила, на глазах превращалась в монстра. - Алена, я умоляю. Не надо его бить. Давай вызовем полицию!
- Что, с**а, добренькая? - внезапно раздался чуть охрипший голос парня. - Тебе по*уй, что со мной в камере сделают, главное белых ручек не замарать?
- Ты хотел нас убить? - не веря своим ушам, уточнила я. - А теперь тебя возмущает, что меня не волнует твое самочувствие?
- Чего ж тогда дергаешься? - его губы искривились в полуулыбке-полусудороге.
- Я не хочу, чтобы убийцей стала моя подруга!
- Да неужели? - теперь его тон стал откровенно издевательским, и я порадовалась, что челка по-прежнему прикрывает глаза. - Если я останусь жив, я придушу вас обеих, как куриц.
- Ну что? - с торжеством спросила Алена. - Тебе все еще его жалко, или я могу наконец перейти к делу?
- Да погоди ты! - заторопилась я. - Он же пошел на контакт. Тебе что, просто избивать нравится?
- На контакт, говоришь, пошел? - деловито спросила подруга. - Ладно, проверим. Ну так что, тебе Тихонов велел убить только меня, или подругу тоже?
Парень молчал. Алена снова с силой ударила его по лицу, его длинная челка отлетела в сторону, и я наконец увидела черные, ввалившиеся глаза. Выражение разобрать не удалось, но мне показалось, там была не столько злость, сколько тоска.
- Алена! Давай я с ним поговорю!
- Ладно, я передохну. - пожала могучими плечами она. - У нас вся ночь впереди.
- Как вас зовут? - осторожно спросила я у пленника.
- Александр Гаврилович. - после минутной паузы хрипло ответил он, вновь растягивая губы в полугримассе. - А тебя, прошмондовка?
- Я Ника. - кротко ответила я, решив во что бы то ни стало разговорить несостоявшегося убийцу. - Саша, вас правда послал директор медцентра?
- Нет.
- Видишь? - с сердцем спросила Алена. - Конечно, он будет все отрицать. Нечего церемонии с ним разводить!
- Погоди! Саша, но если нет, почему вы решили нас убить?
- Мне захотелось. - он продолжал ухмыляться. - Удавка сама прыгнула в руки. Мне просто дико захотелось вас душить. Чтобы смотреть, как вы бьетесь в агонии.
Сильно побледнев, Алена смотрела на него так, словно увидела привидение. Странно, она же и так понимала, что он пришел не играть с нами в карты, а убивать. Почему ее так испугало это признание? Или она до последнего надеялась, что маньяк расколется и свалит все на Тихонова, а теперь надежда умерла?
Я беспомощно смотрела на Алену. Неужели мы так и не вызовем полицию? Подруга молчала, глядя куда-то в стену. Потом очнулась и решительно сказала:
- Значит, делаем так. Ты сейчас напишешь на листочке признание - тебя послал к нам директор медцентра Тихонов, сказал, где мы живем, и лично дал удавку и отмычку. Зачем - ты не знаешь. Напишешь?
Парень сидел молча, вновь опустив голову.
- Если нет - ну что же, зовем полицию. В самом деле, пачкать о тебя руки я не хочу. Если ты не сознаешься, ты мне нафиг не нужен. Так что, будем писать?
В ответ доносилось только напряженное дыхание. Алена кивнула мне:
- Давай, Вероника, звони.
- Нет! - парень аж вскинулся. - Твоя взяла, я напишу!
- Отлично. - повеселела Алена. - Ника, лист бумаги у тебя есть?
Я бросилась к чемоданам, выкинула прямо на пол сложенные платья и достала толстую книгу по генетике:
- Тетради нет, но можно вырвать отсюда.
- Годится! - Алена лихо вырвала заглавный лист и положила его на подоконник. Я пристроила туда же шариковую ручку, а Алена развязала пленника, снова заломила ему за спину левую руку и подвела к окну.
- Пиши! - скомандовала она. - Я, Александр Гаврилович… давай фамилию свою пиши! - пришел в номер к Веронике Неждановой и Алене Румянцевой, чтобы удушить их с помощью удавки. Удавку мне дал директор медицинского центра "Феникс" Борис Петрович Тихонов. Он сказал, что у женщин есть компромат на его медцентр, и потому их надо убрать. Выйдя в гостиницу, я отмычкой вскрыл номер…
Она медленно диктовала письмо-признание, а я потихоньку приходила в себя. Наконец, в мозгах прояснилось, и до меня дошел весь ужас происходящего: Алена собиралась отпустить маньяка! Ей нужно признание, чтобы шантажировать директора, а маньяк не нужен. Но… Он же кого-то обязательно убьет! А может, он убьет и нас с Аленой… Она сошла с ума!
Тем временем парень дописал признание, поставил подпись и число, и Алена бросила мне исписанный книжный лист:
- Спрячь его подальше, а я отпущу этого урода.
- Ты серьезно? - прошептала я. - Он же и дальше будет убивать!
- Ты теперь работаешь в полиции? - зло бросила Алена. - Решила в корне искоренить преступность?
- Но… Он вернется и убьет нас!
- Вряд ли. - презрительно процедила Алена. - К нам он больше не сунется. Верно?
Она чуть сильнее заломила парню руки, и он чуть слышно застонал.
- Вот так. - она довела пленника до раскрытой двери и вытолкнула его в коридор. Затем закрыла дверь на ключ и, как ни в чем не бывало, подтащила к ней тумбочку. - Ну что, ложимся спать?
Но я по-прежнему сидела на кровати, не в силах осознать происходящее. Затем тихо спросила:
- Алена, как ты могла его отпустить?
- Ника, не волнуйся! - тепло ответила она. - Я добьюсь своего. Я завтра позвоню Тихонову, и скажу про бумагу. Теперь ему придется выполнить обещание. А иначе я передам бумагу полиции, и пусть арестуют обоих.
- А если он выполнит обещание… Тебя не волнует, что будут новые жертвы?
- Ты просто не понимаешь. - горько сказала Алена. - И хорошо, что не понимаешь. Жертвы будут, обязательно. Но, если обещание будет выполнено, их будет меньше, намного меньше.
Глава 14
Полтора века назад, 1881 год…
Их арестовали довольно быстро. На первых же допросах вдова сдала его с потрохами, заявив, что даже не догадывалась, что затеял ее любовник. Сначала она не поняла, что доктор дал ее мужу отраву, а потом просто боялась его выдать, чтобы самой не поплатиться жизнью.
На что Крим возразил - он и не думал травить мистера Стотта. Он дал ему безвредное лекарство, а если там оказался стрихнин, то это - ошибка аптекаря. Да, после смерти пациента он понял, что произошло. Но, господа присяжные, он был так напуган… Да, он написал поддельную справку, да, он пытался скрыться от правосудия. Но мистера Стотта он не травил!
После его смерти он не мог заснуть по ночам, все винил себя в недосмотре. Его раскаяние было столь велико, что он даже написал признание в прокуратуру! Разве одно это не говорит об его невиновности?
Он ожидал, что приговор будет суровым - смертная казнь через повешение. Но ему снова поверили. Убийство по неосторожности и неоказание медицинской помощи - это все же не намеренное отравление. Тем не менее, его приговорили к пожизненному заключению. На самом деле, оно продлилось всего десять лет, хотя ему этот срок показался вечностью. И все эти годы Нейл придумывал, как он отомстит всем этих шлюхам, из-за которых он попал в тюремный ад.
* * *
На следующий день я проснулась далеко за полдень. Видимо, на нервной почве мой сон оказался настолько крепок, что меня не разбудил ни грохот отодвигаемой Аленой тумбочки, ни бьющие прямо в глаза дневные солнечные лучи.
Очнувшись от сна, я обнаружила, что Алена сидит у себя на кровати, и уныло смотрит в пол.
- Что-то еще случилось? - я села в постели, пытаясь понять, утро сейчас или уже день.
- Я была у Тихонова. - выпалила Алена. - Он долго охал и ахал, очень мне сочувствовал, и мягко пожурил - почему я не вызвала сразу полицию!
- Его не испугало признание маньяка?
- Представь, нет! Он сказал, что Саша - душевнобольной. Это его какой-то там четвероюродный племянник. Он его взял на работу из сострадания. Саша несколько лет назад по глупости попал в тюрьму. Не то групповое изнасилования, не то попытка изнасилования - я не вникала. Но на зоне с ним что-то такое нехорошее делали, что он тронулся умом. До конца срока не досидел, угодил в психушку. Оттуда его через полгода отпустили с диагнозом шизофрения. На работу ему было не устроиться, вот Тихонов и пригрел…
В общем, он сказал, что у Саши постоянные глюки, он агрессивен, и Тихонов давно хотел показать его психиатрам, да все времени не хватало. Так что его не очень удивила удавка, и то, что он к нам в номер полез. И признание не удивило. Он сказал, что его племянник тюрьмы боится до судорог. Вот и стал все на дядю валить. Представляешь… Тихонов прямо при мне хотел звонить в полицию, чтобы сдать племянника! Мне пришлось сказать, что я ничего подтверждать не стану!
- Но почему ты отказалась? Раз все равно на Тихонова это признание не подействовало, надо было хоть маньяка отправить в тюрьму!
- Туда сдать его всегда успеем. - задумчиво сказала Алена. - Он в клинике свой человек, он нам может пригодиться.
Я в отчаянии откинулась на подушку. Алена свихнулась от горя, это точно. Она собирается использовать маньяка для того, чтобы проникнуть в медцентр… Что она собирается там делать, что еще пришло ей в голову? Нет, мне пора уезжать.
- Алена, я не могу этого выносить. Я себя чувствую одновременно и жертвой, и пособницей убийцы.
- Он никого не убил. Только пытался.
- Ты уверена, что девушку-портье убил не он?
- Уверена. Ты ж видела, у него была удавка, а не скальпель.
- Так скальпель он потерял у трупа. Пришлось брать другое оружие.
- Нет, не думаю. Раз ему нравится душить, он не стал бы резать.
- Алена, я не хочу вникать в психологию свихнувшегося маньяка! - закричала я. - Я хочу уехать отсюда.
- Уезжай. - неуверенно пробормотала Алена, и тут же добавила. - Я не обижусь. Но я бы тебя не бросила.
Я отвернулась, чтобы скрыть порозовевшие от стыда щеки. Алена права, она бы не бросила.
- Скажи, чего ты боишься? - почувствовав мое смятение, продолжала Алена. - Сама видела, без шума к нам в номер не попасть. А тех, кто придет сюда с грохотом, я тоже встречу… с оркестром. В кафе мы можем не ходить, так что риск нарваться на отравителя минимален. Так чего?
- Мне не нравятся твои игры в шантаж. И то, что мы с тобой становимся соучастниками маньяка.
- А, так ты у нас правильная! - горько сказала Алена. - Ты общаешься только с ангелами, а с падшей подругой тебе возиться не с руки. Что же, счастливого пути!
Она встала и вышла из номера, аккуратно закрыв дверь. А я легла, натянув одеяло на голову. Все, попробую еще спать. Вдруг, проснувшись, я пойму, что дурной кошмар развеялся, как утренний дым?
Разумеется, заснуть мне не удалось. Солнце, казалось, светило даже сквозь одеяло, к тому же, ужасно хотелось есть. Поскольку рестораны и кафе отпадали в полуфинале, еду еще следовало приготовить. Я нехотя выбралась из кровати, оделась и наскоро сделала пару бутербродов с сыром. Готовить обед в номере я не смогу, а значит, питаться придется в основном бутербродами. Если и останусь жива, хронический гастрит мне точно обеспечен. Ну да ладно, не будем же мы торчать в этом ужасном городе месяцами.
В номер вошла Алена. Она бегло обвела взглядом номер, не нашла следов поспешных сборов, и весело сказала:
- Прикинь, у меня тут поклонник образовался. Один из тех, кто гоняется за вечной молодостью. Прилип ко мне, как репейник, провожает до гостиницы. Я сейчас спустилась в холл, а он уже там. С розами. Зовет на прогулку, я сказала, что подумаю. Даже розы пока не взяла. Погуляем вместе?
Я пожала плечами, но затем решительно кивнула. Алене точно надо развеяться. Если поклонник окажется достаточно настойчивым, как знать - может, идея о спасении Михаила из застенков перестанет быть навязчивой? И мы сможем, наконец, уехать домой?
Мы спустились в холл, и подошли к высокому спортивному мужчине. Он сидел на низеньком диванчике, положив рядом огромнейший букет длинных бордовых роз. При виде нас мужчина вскочил, протянул букет Алене, и дружески поприветствовал меня. Алена отнесла розы к стойке, парень-портье пошел искать вазу, а мы вышли на прогулку.
Игорь оказался прекрасным собеседником - вежливым, подчеркнуто внимательным, галантным… На его интеллигентное худощавое лицо приятно было смотреть, а пружинистая походка чуть вразвалочку сразу вызвала в памяти образ знакомых парней-каратистов. Только долгими годами тренировки они достигли вот такой поистине звериной грации в движениях. Алену почти год обучал карате Михаил, но подобной грациозности она пока не достигла, и ее походка по-прежнему оставалась тяжелой поступью метательницы ядра.
Я любовалась Игорем, чувствуя, как все больше напрягает меня его навязчивое внимание к личной жизни Алены. Он постоянно, словно невзначай, вспоминал Михаила, говорил, что тот, наверное, кусает себе локти, что отпустил такую очаровательную девушку одну в чужой город. Алена отмалчивалась или отшучивалась, а он все продолжал поминать Михаила.
Может, его и интересует Михаил, а вовсе не Алена, мелькнула у меня дикая мысль. Хотя, вряд ли. Если б его интересовал Чарновилл, он вряд ли сидел бы в Новореченске, ожидая возможного приезда Алены. Давно был бы в Москве, и знал бы, что объект его интереса в тюрьме.
- Вероника, а вас, наверное, просили проследить, чтобы подруга хорошо себя вела? - Игорь переключился на меня. - Чтобы мужчин поблизости не было?