Угроза подействовала моментально, Матвей испуганно капитулировал под уже затихающий дождь к мангалу, над которым Смирнов выдал свой вердикт:
– Все, минут через пять будут готовы! Надо снимать. И это самые экзотически приготовленные шашлыки, которые мне только доводилось есть за всю мою жизнь.
– Что стоишь? Поднос тащи! – крикнул Тане Матвей. – И зонтик! А то, пока донесем, будет тебе мясо в небесном соусе.
– Ну, это можно, – покладисто кивнула та и вскоре вынесла из дома требуемое.
Держа зонтик над подносом – самим им уже нечего было терять, – Матвей со Смирновым переложили шампуры с мангала и так же, под зонтиком, торжественно внесли поднос на крыльцо.
– Иваныч, как дождик кончится, я твоему мангалу все ножки пообломаю, – с чувством пообещал Матвей.
– Давно бы сам уже его выбросил, а новый купил. – Таня отобрала у мужа поднос. – Дай сюда, а вы стойте с Андрюхой там, с вас течет в три ручья.
– Да, Матвейка, вот и ты свой купальный сезон открыл. – Смирнов с усмешечкой похлопал его по плечу. Звук получился звонкий, как будто шлепнули ладонью по луже. Впрочем, воды в Матвее было не меньше, чем в хорошей луже.
– Раздевайтесь и отжимайтесь, – скомандовала Таня. – Я вам сейчас халаты вынесу.
– Неси, неси! – проворчал ей вслед Матвей. – Это надо же было мужа родного, словно какого-то Тузика, забыть под дождем! Точно сегодня с горя напьюсь!
Однако угрозу свою Матвей не выполнил. Не из-за Тани – сам. И причину искать не требовалось: каждый помнил о том, что опасность не миновала и может поджидать во дворе в любой день и час. И из-за этого все время нужно быть начеку. Они и были: Смирнов перед тем, как идти ко сну, обошел и осмотрел весь участок, а Матвей остался практически трезвым и не пустил Иваныча ночевать в его родную избушку. Устроили его в третью из гостевых смирновских комнат. Иваныч отнекивался и рвался к себе, но все было напрасно.
– Да ты не бойся, противный, я ночью к тебе не стану приставать, – жеманно махнул на него рукой Смирнов.
– Да ну тебя, Андрюха, – прыснул Иваныч. – Как вы не можете понять, что я в больнице по своим стенам истосковался?
– А ты пойми, что нам сейчас надо всем вместе держаться, – уже серьезно сказал Смирнов. – И нам придется всю ночь не спать, а тебя караулить, если ты будешь где-то на отшибе.
– Ну, если так, то ладно, – сдался Иваныч.
И, уже введенный в курс событий, добавил: – Хотя бояться-то пока особо некого. Из троих, сами говорите, только двое остались. А из них один ранен. Серьезно или нет, но станет ли он снова сюда соваться? Я б побоялся на его месте – не столько нас, сколько того самого конкурента…
– Вот и нас именно конкурент беспокоит, – кивнул Матвей. – Всего один, но готовый на все – это даже хуже, чем целый десяток нерешительных балбесов, способных только лужайку вытоптать.
Вика, не удержавшись, прыснула – ей вдруг представились эти самые балбесы, столпившиеся на смирновском участке и топчущиеся на месте и смущенно ковыряющие в носу.
– Ой, не смешно, Викуль, – понял ее по-своему Матвей. – Кстати, я почти уверен, что пистолет находится именно у "стрелка": обычно оружие держит у себя тот, кто готов им воспользоваться. А то, что готов, он уже продемонстрировал, когда стрелял в вас с Андрюхой на озере.
– А с чего ты взял, что стрелял именно он? – удивился Смирнов.
– А ты вспомни записи с наших камер, когда эти трое здесь встретились. Точно, это его пистолет. Ведь если бы оружие было у тех двоих, они могли хотя бы пригрозить им "стрелку" в ответ на его подводное ружье, так? А они вместо этого так от него шарахнулись, как будто смерть свою увидели. Значит, осознавали, что крыть им в ответ нечем и сила на его стороне.
– Так что же ты своими соображениями со следователем не поделился?
– Следователь – не дурак, пусть сам выводы делает. А мы собственной дорожкой пойдем. К тому же мне эта идея тоже не сразу в голову пришла, а потом уже, когда я немного поразмыслил. А еще я пришел к мысли, что не зря Викулька настаивала на поездке в Питер: надо, просто необходимо самим поговорить с матерью Клима. Что-то она от следователя действительно могла скрыть по каким-то личным причинам. Ведь все-таки – чего греха таить? – представители органов одним своим видом не располагают к откровенности. У нас в России-матушке на них смотрят зачастую не как на защитников, а как на карателей. И если Викулька к ней лично приедет да сумеет найти подход, может, та все-таки расскажет что-нибудь про бывшего мужа. А от него по цепочке мы и до Климовых братьев доберемся.
– Так не будем откладывать дела в долгий ящик! Можно послезавтра сгонять, – предложила Таня. – Викуль, ты как на это смотришь?
– Хорошо, – кивнула Вика. – И узнаем все побыстрее, и я успею подготовиться, ведь с понедельника мне на работу.
– И думать забудь! – отрезала Лена. – Ваш офис – как проходной двор, куда даже медведь в лаптях может войти под видом клиента. Не хватало еще, чтобы тебя прямо оттуда похитили! Ведь это же самое удобное место, где можно до тебя добраться! Ткнет тебе "стрелок" в бок своим пистолетом, и пойдешь с ним как миленькая.
– И что мне теперь, уволиться?! Да я скоро с ума сойду в этих стенах!
– Ничего, Викуль, ты потерпишь, если даже Иваныч согласился перейти на осадное положение. Погода установилась, будем вечерами ездить купаться, другие культурные мероприятия запланируем. А увольняться необязательно, возьмешь пока отпуск за свой счет. Или законный отпуск поменяешь на другое время. Чтобы тебе не было обидно, я тоже свой перенесла. Ухожу с понедельника, потому что совестно уже родному директору в глаза смотреть, отгул за прогулом. Мы с ним все обговорили, он не против при условии, что я буду доступна по телефону. Так что ты не капризничай. Завтра съездим с тобой, напишешь заявление.
Ну, а послезавтра – в путь!
– Леночка, только давай мы на твоей машине поедем? – попросил Андрей. – А то я уже договорился с ребятами, что они послезавтра моей займутся. Надо наконец помятое крыло заменить, а то езжу, как последний бич, на битой машине.
– Да нет проблем, Андрюш, – кивнула Лена. – Правда, моя на ходу похуже твоей будет. Стареет уже, пора ее скоро менять.
– Викуль, а что ваша с Климом машина? – спросила Таня. – Шикарный ведь внедорожничек. Ты вообще что думаешь с ним делать?
– Даже не думала пока, – пожала плечами Вика. – Вот Лене, наверное, отдам, если возьмет. Но не сейчас. Машина была на Клима записана, а я в права наследства вступлю только через полгода.
– А пока она у тебя где? – поинтересовался Матвей. – В каких условиях стоит?
– В гараже. В пятом ГСК у Клима был бокс, туда ее и отогнали. Там хорошее место, сухое, замки надежные.
– Ясно, – кивнул Матвей. – И все же как-нибудь стоит туда наведаться, взглянуть. Машинка не из дешевых, стоит того, чтобы к ней внимание проявить. Тем более если Лене хочешь сделать подарок.
– Съездим, – кивнула Вика. Понимая, что ей будет нелегко войти в гараж, где хозяйничал Клим и где о нем напоминала каждая, даже самая маленькая вещица. И в то же время надеясь, что она с этим справится, а взамен хотя бы на несколько минут сможет снова прикоснуться к тому, что для нее утрачено навсегда. – Надо будет только ключи найти, дома должен быть запасной комплект. Ведь главный комплект был у Клима.
Да, основной комплект ключей был у хозяина, и от него тоже вряд ли что-то осталось в то роковое утро после взрыва…
– Второй комплект я отдала следователю, – вспомнила Лена. – У него был ордер, в гараже они тоже что-то пытались найти. Потом он мне их вернул, и мы загнали туда машину, а ключи лежат у тебя в столе вместе с документами.
– Ну, вот и хорошо, – кивнула Вика. – Можем съездить, взглянуть на машину. Но только после того, как вернемся от матери Клима. С пользой для дела или без, а я очень хочу с ней поговорить.
Адрес от следователя они уже знали. Выехали на рассвете двумя машинами – Рублевы даже и не помышляли о том, чтобы отпустить Смирнова с Викой и Леной одних. По хорошей дороге да без пробок езды до Питера было максимум часа четыре. Еще пара часов ушла на сам город, после чего наконец-то добрались до нужного дома в пригороде. Убедившись, что это именно то, что нужно, Рублевы и севший за руль Лениной машины Смирнов остановились по другую сторону улицы, распахнули дверцы, огляделись и начали обмениваться впечатлениями.
– Кажется, дома кто-то есть, – кивнула Таня на раздуваемую ветром занавеску в распахнутом окне.
– Только домишко не слишком-то ухоженный, – заметила Лена. – Каменный, но стены давно не белены. И бурьян во дворе. Давно ли тепло наступило, а он вон уже как прет! Что за контингент там может оказаться, в этом вот доме с запущенным двором?
– Следователь сказал, что мать Клима – женщина хоть и пьющая, но нелюдимая, – напомнила Вика.
– Ты только при ней смотри его Климом не назови, – сказал Смирнов. – Знала ли она об этой стороне его жизни или нет – неизвестно. Лучше не выяснять.
– Я помню, – кивнула Вика. И повторила уже для себя, словно заученный урок: – Тамара и Алексей… Ну, я пойду.
– Волнуешься, – Лена не спросила, а констатировала факт. – Может, кому-то из нас все-таки пойти с тобой?
– Нет, не надо. Ты сама-то стала бы разговаривать с человеком, если бы он завалился к тебе с эскортом?
– Все понятно, Викуль! Но мало ли, вдруг кто-то из пресловутых Климовых братьев сейчас у нее в гостях?!
– Лен, не накручивай и себя, и меня. Если бы да кабы… Если что-то пойдет не так, вы ведь все равно будете рядом. Так что позвать на помощь я успею.
– В общем так, Викуль, – подвел итог Смирнов, – если тебя впустят, ты нам покажешься в этом окне. Найди возможность к нему подойти! Если минут через десять ты не выглянешь, то мы эту хибарку штурмом возьмем.
– Смирнов, давай обойдемся без жертв, – попросила Вика. Взяла пакет с заранее приготовленными для матери Клима гостинцами – пирожными, коробкой конфет. И с бутылкой коньяка, учитывая сказанное про Тамару следователем.
– Вот именно, Викуль, – кивнул ей Андрей. – И в первую очередь я бы не хотел видеть в качестве жертвы тебя. Так что ждем, выгляни.
– Давай, ни пуха! – напутствовали ее остальные.
– К черту! – Вика вышла из машины, перешла дорогу и приблизилась к калитке. Звонка на ней не оказалось. Но собаки во дворе тоже не было заметно, и Вика проскользнула за калитку и пошла к дому по дорожке, вдоль которой, заглушая остатки когда-то посаженных цветов, буйно разрастался бурьян. Подошла к двери, наконец-то нашла звонок и нажала на кнопку. И замерла, прислушиваясь к тому, что происходит по ту сторону. Но слышала только собственное сердце, от волнения гулко бьющееся о ребра. И сквозь эти звуки пробивался голос где-то работающего радио или телевизора. Больше ничего. Вике пришлось еще дважды нажать на кнопку, прежде чем за дверью наконец-то раздались шаги. Щелкнул замок, ей открыли. На пороге стояла женщина в чистом, но неглаженом домашнем халате. Не старая еще, но какая-то изможденная. Каштановые с проседью волосы кое-как закручены на затылке. Потухшие глаза отчужденно смотрят на гостью.
– Здравствуйте, – произнесла Вика непослушными губами.
Женщина молча кивнула в ответ.
– Вы – Тамара?
Снова последовал такой же молчаливый кивок. Она не ждала Вику и не собиралась затевать с ней беседу.
– Понимаете, я бы хотела с вами поговорить, – сбивчиво принялась объяснять Вика причину своего визита. – Вы меня не знаете, и я о вас не знала до недавнего времени. Алеша мне ничего про вас не говорил…
– Невестушка, что ли, в гости пожаловала? – холодно спросила женщина, разомкнув наконец-то узкие губы, совсем не похожие на чувственные губы Клима.
– Да, он жил со мной последние три года. И мы даже были расписаны… если вы знаете эту историю.
– Знаю, – кивнула Тамара, даже не сделав попытки пригласить Вику в дом. – Ты теперь тоже немало знаешь, судя по тому, что сюда приехала и имя его настоящее назвала. Чего надо-то? Я уже рассказала следаку все что могла.
– Ему вы факты рассказывали, а мне… а я… – У Вики предательски дрогнул голос, и слезы выступили на глазах. – А я его люблю! Люблю безумно, и места себе до сих пор не могу найти! Не знаю, как дальше жить без него!
– Я-то тебе чем могу помочь? – спросила женщина. И, вдруг смягчившись, кивнула: – Ладно, зайди.
Вика пошла за ней через прихожую в кухню. Грязно в доме не было, но все говорило о том, что хозяйка давно махнула на порядок рукой: перегоревшие лампочки в прихожей не сменены, хотя от оставшихся света было маловато, дорогие обои местами отстали от стен, и никто не делал попытки их подклеить, дорожка сбита. На кухне салфетки пожелтели, а от комнатных цветов на окнах осталась лишь пара горшков с засохшими былинками. Последнее Вика заметила, откинув оконную занавеску, чтобы показаться там, как договаривались.
– Простите, – сказала она Тамаре. – Воздуха не хватает, голова что-то закружилась. Переволновалась, наверное. Да и контузило меня, когда взорвался бокс…
– Лешка говорил, ты беременная? – спросила хозяйка, усаживаясь на табуретку и взглядом предлагая гостье последовать ее примеру.
– Была. – Вика тоже села. – А после взрыва не осталось у меня ни мужа, ни ребенка. Все прахом пошло. Не знаю даже, зачем теперь и живу…
– Да, Лешка – он такой был, – кивнула Тамара, теплея взглядом. – Поразбивал он девкам сердца на своем веку. Весь в отца пошел. Я того тоже все забыть не могла никак, хотя на самом деле его прибить, а не любить стоило. Сволочь он был! – внезапно вспылила она.
– Кто?! – не поняла Вика. – Алеша?!
– Да нет, отец его. Хотя и Алешка недалеко от него ушел. Уж я-то его знала.
Вика не стала спорить. Только заметила:
– Я узнала, что жизнь с ним несправедливо обошлась. Очень.
– А с кем она справедливо-то обходится? – спросила Тамара. – Со мной? С тобой? – Она помолчала немного, потом предложила: – Раз не беременная, может, выпьешь со мной?
– Ой, да я же вот, с собой принесла, – спохватилась Вика. Выложила на стол коробки с конфетами и пирожными. Но Тамара едва взглянула на них, зато сразу оценила дорогой коньяк. Проворчала:
– Клоповник. Но хороший. Я в этом стала разбираться, когда Лешка начал меня обеспечивать, всякие изыски привозить. Лет десять тому уже, можно сказать, на закате жизни. А до того я даже самое плохонькое шампанское могла себе позволить не на каждый Новый год. Теперь вот обязательно покупаю. Зачем? Не пью его уже, да и не с кем, а все равно беру. И просто ставлю на стол, чтобы оно было. Как будто что-то кому-то доказать пытаюсь… Ну, давай! – Она наполнила рюмки. Потянулась было к Викиной, но замерла на полпути: – Не чокаясь, за Алешку.
Вика осушила рюмку до дна. Сразу бросило в жар, но на сердце немного полегчало. Поэтому когда Тамара спросила:
– Ну что, может, по второй? А потом уж и поговорим, – Вика только кивнула в ответ.
– Ты закусывай, открывай свои пирожные-то, – предложила Тамара.
– Я лучше это… – Вика утерла лоб. – У вас газетки нет?
– Газетки? – удивилась Тамара. – На вот журнал. Зачем тебе?
– Жарко. – Вика принялась обмахиваться. – Лето внезапно пришло.
– А ты все еще в себя не пришла, как я вижу, – заметила Тамара. – Ладная ты девка, симпатичная. За что тебе такое выпало?
– Да, лучше б я с Алешей в бокс тем утром пошла! – вырвалось у Вики прямо из души. – И не мучилась бы уже ни из-за чего. Лежали бы вместе. – Чувства вновь нахлынули волной, заставив ее всхлипнуть. Но Вика пересилила себя, вздохнула. Посмотрела прямо на Тамару: – Я ведь поговорить с вами приехала. И не только об Алеше. С ума я в последнее время схожу, не могу найти себе места. Может, вы мне поможете? Если захотите. Если нет, я все равно буду считать, что не зря приехала.
Уже не зря.
– Да чем я могу помочь-то? Алешку не воскресишь. О наследстве ты вроде тоже не заикаешься. Хотя брак-то у вас был вроде гражданский…
– Да плевала я на наследство. За все деньги мира и одной минуты не купишь, чтобы Алешу снова увидеть, за руку его подержать. Но… Вы знаете, что у него есть брат? По крайней мере, один?
– Мне ли не знать. – Лицо у Тамары вдруг перекосилось. – Ты-то откуда это узнала? Неужели Алешка тебе рассказал? Никому никогда – и вот…
– Нет, не он. Это я узнала уже после его смерти. Точнее – всего несколько дней назад.
– От кого? – изумилась Тамара. – Да о том никто, кроме меня и Алешки, не знал и узнать не мог. Даже следак ничего бы не выкопал.
– Выкопал, – возразила Вика. – Послушайте, я вам все сейчас расскажу.
– Ну, давай-давай. – Все еще не веря, Тамара наполнила рюмки. – Я тебя внимательно слушаю.
Вика не заставила себя долго упрашивать и, вслед за Тамарой решительно осушив свою рюмку, приступила к рассказу. О таинственных "озерных охотниках", об убийстве на даче, о видеозаписях и о беседе со следователем. Тамара ее рассказом оказалась не просто удивлена – изумлена. Судя по ее виду, ожидала она услышать нечто совершенно другое. Что именно – Вика даже предположить не бралась. Просто с надеждой уставилась на Тамару, ожидая, что та скажет в ответ. Но мать Алексея долго молчала, думая о чем-то своем. Потом взглянула Вике в глаза, долго смотрела. И только после этого произнесла:
– Нет, ты не от следака приехала.
– А вы что, сомневались в этом? – У Вики от обиды дрогнули губы.
– Чего ты хочешь от меня? – вместо ответа спросила женщина.
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне об Алешином отце. Пожалуйста! Я понимаю, что Алешу не вернуть, но мне дорога любая связанная с ним мелочь. А уж если будет шанс взглянуть на человека, который похож на Алешу… просто взглянуть! Прошу вас!
– Об отце, говоришь? Так нечего мне о нем рассказать, он умер давно. Туда ему и дорога. – Она горько усмехнулась, выдавая прямо противоположные чувства. – Я не стала следаку этого говорить, если хочет – пусть поищет. Тот в свое время фамилию сменил: когда наконец-то решил жениться, взял фамилию жены. Тоже аферист был, Алешка весь в него пошел натурой, только еще почище. И не было у него от других женщин никаких сыновей. Только три дочери! Двух в законном браке нажил, а одну, как и Алешку, вместе с матерью бросил, едва родилась.
– Но как же так? – изумилась Вика. – Вы же сами сказали, когда я сообщила, что у Алеши есть брат: "Мне ли не знать".
– Это совсем другая история! – резко ответила Тамара. – Тебе она ничего не даст, поверь. Из оставшихся в живых именно этот сын не мог быть тем, кого ты видела на участке.
– Почему вы так в этом уверены?