Внуки теперь почувствовали себя вдвойне неловко. Варис на негнущихся ногах подошел к бабушке.
- Да ты наклонись, дылда, наклонись же! - тянула она внука за пуговицу. - Либо принеси лесенку, ежели спина не гнется.
В конце концов в церемонию целования были вовлечены все.
- Присядь, мама, отдохни! - Регина буквально силой впихнула мать в кресло. - Сейчас я сварю кофе. Ты, наверно, совсем умаялась со своими чемоданами.
- От хорошего кофейку никогда не отказываюсь, только цикория не подсыпай!.. А багаж оставила на вокзале. Не потащусь же я с чемоданами в руках через всю Юрмалу.
- Давайте-ка мне, тещенька, квитанцию, - сказал Кашис. - Мы с Варисом съездим за вашими саквояжами.
- Не такая я старомодная, - гордо бросила мадам Зандбург. - Квитанцию и потерять ничего не стоит или карманники вытащат. А в голове у меня чемоданчики мои, как в банке. - Всеобщее недоумение заставило ее пояснить: - За пятнадцать копеек в сейфе заперла, по умному совету одного премилого молодого человека.
- Тем лучше, - обрадовался Кашис. - Назовите шифр, и мы сейчас же…
- Но, но, Эдуард, - мадам Зандбург погрозила зятю пальцем. - Где твоя совесть!
- Я вас очень прошу, - Кашис с трудом сдерживал раздражение, - называйте меня моим настоящим именем - Эджус.
Имена были слабостью мадам Зандбург. Не имея возможности похвастаться знаменитыми предками, она наговорила своим приятельницам, будто в ее роду у всех потомков по женской линии имена должны начинаться с буквы Р. Кашисам в этом смысле еще повезло. Другим же родственникам приходилось ломать языки на Розмари, Ребекках и Ригондах…
- Как тебе угодно, Эдуард, - холодно отозвалась теща. - Но свой год рождения я тебе не назову ни под каким видом. Даже мой дорогой покойный муж - да будет ему море периной! - ушел от меня, так и не узнав, что на самом деле я значительно моложе…
- Мама, ну послушай, - попыталась было вставить словечко Регина.
- Регина, цыц! - мадам Зандбург решительно поднялась. - Ребята, я поеду с вами в Ригу. Нести я вам позволю, а сейф отопру сама.
- Видите ли, дорогая теща, я отпустил… - неуверенно начал Кашис.
- Ничего, папа, - пришел ему на помощь Варис. - Попрошу Альберта, он с нами сгоняет в один момент, - и он выбежал из комнаты.
- А где же ваша распрекрасная скотинка? - поинтересовался Кашис. - Тоже под замком в багажной камере?
Мадам Зандбург только всплеснула руками и ахнула.
- Цезарь, Цезарь! - принялась она отчаянно звать. - Господи, уж не сожрало ли его ваше черное чудовище?
Все бросились к окну.
Загнанный в свою конуру Чомбе, тихо подвывая, тоскливо взирал, как гость наворачивает из миски обед хозяина.
- Он себе испортит желудок! - ужаснулась мадам Зандбург и распахнула окно настежь. - Цезарь, Цезарек! Ты совсем потерял совесть, ты ведь на диете!
Она была готова упасть в обморок.
Подвальное помещение рижского вокзала, где размещались багажные камеры-автоматы, казалось неимоверно большим из-за того, что сотни поставленных друг на друга одинаковых металлических шкафчиков образовывали узкие и длинные коридоры.
Когда в зал вошли Кашис, Варис и мадам Зандбург, кроме них тут был только один посетитель. Перед открытым шкафчиком стоял худо одетый мужчина лет тридцати с большим портфелем из желтой свиной кожи, и было не понять - он только что вынул портфель или же собирается оставить в камере. Увидав подполковника милиции, он словно бы насторожился, поспешно поставил портфель в камеру, захлопнул дверцу и быстро покинул помещение.
Повозившись некоторое время с набором шифра на замке, при этом тщательно прикрывая его от любопытных глаз Вариса, Рената Зандбург открыла дверцу, на шаг отступила и, словно конферансье, провозгласила:
- Итак, прошу! Забирайте подарочки!
Первым оправился от замешательства Варис.
- Подчистую! - констатировал он не без восхищения.
И действительно, камера была пуста. Лишь в глубине одиноко белел обрывок бумаги.
- Помогите!! - заголосила мадам Зандбург. - Караул! Воры!
- Быть может, вы по ошибке открыли не тот шкафчик? - осторожно предположил Кашис.
Мадам Зандбург никак не могла себе представить, что кто-то еще мог родиться в том же самом году. Тем не менее достала из сумочки бумажку, на которой на всякий случай записала номер камеры. Номер совпал. И возмущение по поводу нанесенной ей обиды взыграло с новой силой.
- Милиция!!
- Тещенька, дорогая!
- Какая я тебе дорогая тещенька? - взвилась мадам Зандбург. - Я жертва взломщиков! Заманил в Ригу и велел ограбить! Среди бела дня!.. У тебя что - свистка нет, если уж стрелять боишься? Прикажи окружить здание, караулить у всех дверей…
- Я вас очень прошу!.. - взывал Кашис к благоразумию тещи, надеясь избежать публичного скандала.
Но как было замечено ранее, он плохо знал свою тещу. Мадам Зандбург не унималась:
- Караул! Ограбили! Люди добрые!
К месту происшествия бежали два милиционера. Не разобравшись, что к чему, они первым делом схватили с двух сторон Вариса.
- Отставить! - скомандовал подполковник Кашис. - Можете быть свободны. Мы тут все уладим сами…
- Два чемодана подарков! - причитала Зандбург. - Как я теперь буду глядеть внукам в глаза?.. Что повезу в Огре?.. В Элею?..
- Верно, товарищ подполковник, может, еще не поздно, - поддержал ее сержант и что-то сказал шепотом своему товарищу. Ему очень хотелось проявить оперативность.
Второй милиционер поспешно куда-то отправился.
- Может, вызвать ищейку? - предложил Варис. - Наш Чомбе железно взял бы след…
Кашис раздраженно отмахнулся. Он понимал, что его поведение глупо, но присутствие тещи всегда действовало парализующе на его умственные способности. Хотелось возражать даже в тех случаях, когда ее правота бывала очевидна. Было как-то унизительно при других потакать вздорной старушенции. Но в данный момент подполковник был не в состоянии предпринять что-либо более разумное.
Молчание затягивалось.
Положение спас сержант. Достав из планшета блокнот и шариковую ручку, он обратился к пострадавшей:
- Сперва будем протокол составлять. Что там у вас было, гражданка? Только поподробней все назовите.
Мадам Зандбург смутилась, но тотчас взяла себя в руки.
- Это бестактно, молодой человек. Не перечислять же мне все предметы дамского туалета!
- А как найти, если не знаешь, что искать? - настаивал сержант на подробностях и в поисках поддержки уставился на подполковника.
Мадам Зандбург, упрямо поджав губы, продолжала безмолвствовать.
- Смелей, - подбодрил ее зять, теперь он мог себе позволить поиронизировать… - Никто ведь не интересуется датой рождения.
- Но, но, но, Эдуард!.. - и мадам Зандбург замолчала. Было ясно, что даже под пыткой она больше не раскроет рта.
К счастью, вернулся милиционер, который осмотрел все, ему одному ведомые тайники. Он доложил:
- Нигде ничего подозрительного, товарищ подполковник!
- Везде успел проверить? - придирчиво спросил сержант.
- Везде, кроме буфета.
- Чего же мы тогда ждем? - не получив указаний от старшего начальника, сержант решил проявить инициативу.
- Побегу скажу Альберту, чтобы не волновался, - Варису наскучила роль статиста.
Остальные двинулись на поиски.
Никому не было ясно, кого же они в действительности ищут и по каким признакам рассчитывают обнаружить похитителя вещей мадам Зандбург. Но Кашису очень уж не хотелось изо дня в день выслушивать упреки в бездействии и нежелании что-то предпринять для блага своей тещи.
Перед стеклянной дверью буфета они остановились.
Сержант в нерешительности поглядел на подполковника. Тот пожал плечами и обратился к теще:
- Не смею надеяться, что вы привезли нам бочонок домашнего пива или… - он потянул носом воздух. - Чем-то очень знакомым махнет… сейчас скажу…
- Нам надо поговорить, Эдуард, - серьезно сказала теща. - С глазу на глаз. И вообще было бы не худо пропустить кружечку…
- Лимонада, - поспешно вставил подполковник. Он обратился к милиционерам, вежливо ожидавшим дальнейших указаний:
- Благодарю вас, товарищи!
В буфете народу - яблоку негде упасть! Еще бы, сегодня привезли бочковое пиво из Кекавы. На видном месте красуется пирамида зеленых сырков с тмином и гора соленой соломки. Но атмосферы уюта все равно нету - разве возможно с истинным наслаждением погрузить губы в прохладу пивной пены, предаться неторопливой беседе, если за высоким столом надо стоять на своих двоих и глазеть на голые стены, единственным украшением которых является плакатик с традиционным запретом "У нас не курят"?
Кашис с завистью смотрел, как его теща пьет пиво.
- Конечно, дело не мое, но почему вы вдруг расхотели, чтобы разыскивали ваши чемоданы?
- Не могу же я позорить ответственного блюстителя порядка, - ответила мадам Зандбург, прихлебывая мелкими глотками пенистое пиво.
- Меня?! - переспросил Кашис, приходя в ярость.
- А кто как не ты просил привезти вяленой камбалы? Думаешь, в Вентспилсе ею торгуют во всех лавках или на праздники раздают в милицейском участке? Мне-то что - купила дорогому зятю мешочек у знакомой рыбачки, и дело с концом. Но вы ведь в этом видите спекуляцию, разве могла я впутывать тебя в протокол вместе с этой камбалой, пропади она пропадом… - она поглядела по сторонам. - Смотри-ка! Ее и в здешних трактирах продают. Точь-в-точь такая же, как у нас.
И в самом деле, за другими столиками все закусывали пиво вяленой камбалой, со свойственным гурманам наслаждением отдирали от кожи жесткие волоконца мяса и обсасывали тонкие косточки. У Кашиса потекли слюнки, и этого нельзя было не заметить.
- Хвати кружечку, чего маешься! - подзуживала теща, которой пиво уже ударило в голову. - Я ставлю! Разве мало в моей жизни было ударов судьбы?.. Пьяница-муж - раз, две мировых войны - два, три дочери выданы замуж, на чужбину увезены - три, четыре года в коммунальной квартире - четыре, а теперь еще это лихо… Зальем горе!..
Подполковник кивнул было официантке, но все же устоял перед соблазном.
- В форме как-то неудобно, - оправдывался он. - Лучше возьму домой и велю Регине кипяточком обдать как положено… Принесите мне порцию камбалы, - попросил он белокурую девушку, которой удалось составить на поднос добрую дюжину пустых кружек.
- Это с собой приносят, - безразлично отозвалась официантка и, торопясь с подносом на мойку, бросила через плечо: - Тут одна девка торговала - накрашенная как чучело.
- А мне один молодой ловкач предлагал. По двадцати копеек за штуку, - поведал общительный сосед. - Дорого, а что поделаешь, нигде ее не достать нынче…
- Ишь, негодяи! - с искренним возмущением воскликнула мадам Зандбург. - Да за такие-то деньги я лучше сама бы… - и она осеклась на полуслове.
- А не был ли это ваш премилый молодой человек, что посоветовал оставить вещи в автомате? - у Кашиса вдруг возникло подозрение.
- Как ты смеешь так говорить про товарища своего родного сына! - возмутилась теща. - И еще катаешься за спасибо в его машине… И пожалуйста, оставь в покое молодоженов, которые подносили мне чемоданы и даже от чаевых отказались…
- Постой-ка, - сосед подергал Кашиса за рукав. - А вон тот - не он ли? - и он показал на спину человека, выходившего из зала.
Сделав знак дежурным милиционерам следовать за ним и не отставать, Кашис незаметно двинулся за мужчиной, и они пришли в камеру хранения багажа. Все это время подполковник не мог отделаться от мысли, что где-то уже видел этот серый поношенный пиджак, обмотанное вокруг шеи грязное шерстяное кашне и непромокаемый берет из "болоньи", довольно-таки неуместный в теплый солнечный день.
И таинственный механизм памяти наконец сработал. Как только человек остановился возле одного из шкафчиков, Кашис вспомнил, что видел его недавно здесь же. Очевидно, оставлял вещи, чтобы не таскаться с ними в буфет. И тем не менее что-то в поведении этого человека не нравилось Кашису. Возможно, это был его бегающий взгляд или же чересчур сноровистые движения рук и пальцев, которые прикасались к цифровым барабанчикам, как к хрупкому хрусталю. Как бы там ни было, Кашис решил проверить свои подозрения.
В сопровождении обоих милиционеров он подошел к неизвестному и очень вежливо сказал:
- Извините, пожалуйста, гражданин… Сегодня тут имела место кража, и у нас, к сожалению, нет иного способа проверить… Простите, вы не могли бы сказать, что у вас в этом шкафчике?
- Я протестую! - завопил гражданин однако в его голосе звучали боязнь и неуверенность. - По какому праву?! Сам поставил, сам и возьму.
- И все-таки?.. - не отступал Кашис.
- Мои личные вещи!
- Тогда вам ничего не стоит перечислить, что именно. Ну, допустим, мешок яблок, сумка с драгоценностями или портфель с документами…
Гражданин вздрогнул.
- Попрошу предъявить документы! - строго приказал сержант, в противоположность Кашису, который был воплощением любезности.
- Не торопитесь, сержант, пока не надо… Сейчас гражданин скажет нам, что там у него в боксе, мы проверим, извинимся и забудем этот досадный инцидент.
Поняв, что милиционеры так просто не отстанут, мужчина решил не осложнять ситуацию.
- Ну что… Обыкновенный чемодан.
- А в нем что?
- То, что обычно берут в дорогу - белье, тапки, костюм тренировочный, мыло, бритва… Как будто сами никогда не ездили в отпуск…
Он протянул руку и уже коснулся замка. Но Кашис оказался проворней. Догадавшись, что мужчина хочет сбить на барабане цифры, чтобы потом сыграть на "забывчивости", подполковник распахнул настежь дверцу. В камере оказался не чемодан, а желтый портфель из свиной кожи.
И гражданин сразу скис, а два милиционера пришли в радостное возбуждение.
- Попался, голубчик!.. А я вам не говорил, товарищ подполковник, что поймаем вора?.. В отделении ты нам расскажешь, сколько шкафчиков успел обработать за сегодняшний день.
- Ты как их раскупориваешь? - полюбопытствовал второй милиционер. - По звуку?
- Да, по щелчкам, - невольно признался пойманный на месте преступления злоумышленник.
Кашис не испытывал ни малейшего удовлетворения. Что-то все же тут было не так… Еще несколько минут тому назад он готов был поклясться, что своими глазами видел, как этот самый гражданин ставил в сейф именно этот портфель. Теперь же оказалось, что не он его владелец. Нормальный человек не стал бы сочинять басню про чемодан и тем самым навлекать на себя обвинение в краже…
- Товарищ подполковник! - обратился к нему сержант. - Если ваша родственница еще здесь, надо бы ее тоже пригласить в отделение. Уверен, что он покажет, где припрятал чемоданы…
- Зовите, - согласился Кашис. - Но только после того, как составим протокол осмотра. Возьмите в свидетели двух носильщиков!
На небритом лице гражданина не шевелился ни один мускул. Он опустил глаза, словно хотел продемонстрировать свое полное равнодушие к содержимому чужого портфеля.
Подполковник Кашис тоже открывал его без особого интереса. Но открыв, так и опешил. Опять заглянул внутрь и чуть дрожащей от волнения рукой достал пачку красных банкнот.
- Тысяча, - пробормотал он, пересчитав деньги. - Вы еще проверьте на всякий случай, - и он протянул пачку стоящему рядом носильщику.
- Избави бог! - отмахнулся седой старикан, но тотчас поправился: - Я все время тоже считал.
Кашис снова запустил руку в портфель и опять вынул такую же опечатанную банковскую пачку денег. Потом еще и еще.
- Двадцать четыре тысячи! - выдохнул сержант и посмотрел на вора строго и изумленно. - Вот это был бы улов, а?!
- Двадцать четыре тысячи… - задумчиво повторил Кашис. - Ровно столько было похищено из конторы курземского колхоза… - он вдруг оживился и скомандовал: - Пошли, товарищи! Я должен срочно позвонить!
- А ваша теща? - напомнил сержант.
Подполковник махнул рукой.
V
"Ну почему тебе вечно надо куда-то бежать, - любят упрекать своих отпрысков многие родители. - Разве дома нечем заняться? Посмотрел бы телевизор, почитал бы книжку. И ничего не случится, если ты еще раз повторишь уроки…" Даже взрослые, теоретически понимая естественное стремление ребят к самостоятельности, бывают не в силах удержаться от вмешательства, которое деликатно именуется "шефством". В школах они помогают укомплектовывать "пионерские" и "комсомольские" комнаты барабанами, флагами, наглядными пособиями; в домоуправлениях создают библиотеки, красные уголки. Делается все, чтобы уберечь ребят от пагубных влияний улицы.
Но бывает так, что такие действия вызывают соответствующее противодействие. И столь же стара, как этот закон механики, неприязнь некоторых юношей к воспитательным мероприятиям, ко всяческим нравоучениям "сверху". Уют светлых и теплых общественных мест кажется им навязанным и сковывающим, такие куда свободней чувствуют себя в темном сарайчике во дворе или на холодном, пыльном чердаке. Как ни убог, такой чердак, а в нем свой "штаб", убежище от нотаций и поучений.
Расположение этого "штаба", конечно, зависит от местных условий. В Юрмале, например, нет романтических развалин с подземельями и тайными ходами, нет и многоэтажных городских домов, где самый верхний пролет лестницы неоценимо удобен тем, что у дверей чердака за долгие годы скапливается старая мебель жильцов.
Ребята одиннадцатого класса ежевечерне приходили на вершину дюны к старой тригонометрической вышке. Первоначально было задумано собираться на самой верхней площадке, куда вели скрипучие ступеньки и гнилые помосты. Но вскоре девчонки попривыкли, перестали визжать на каждом шагу от страха, и ребятам тоже наскучило это бессмысленное лазанье. Ведь и от подножия вышки весь берег был виден как на ладони.
Алый диск солнца уже склонялся к горизонту, а народу на пляже было полно, как в полдень. Варис с Альбертом, равнодушные и к пляжу, и к публике, поднялись на дюну и блаженно растянулись на теплом песке. Вид у них был такой измученный, точно они из Риги приехали не на машине, а всю дорогу бежали в спортивном темпе.
- Дико неблагодарная работа! - сказал Варис. - Возможно, вор, уперший бабушкин чемодан, давно умотал за тридевять земель, а может, купается себе преспокойно где-то рядом… Как его поймать, если нет ни малейшей зацепки?
- За это они получают зарплату, - равнодушно отозвался Альберт. - И потом, ведь одного типа все-таки сцапали… Сверхпланового.
Но Варис был как-то не расположен шутить.
- У них там свои счеты - план тогда выполнен, когда никого не надо сажать.
- Не расстраивайся, на твой век работы хватит… - посмотрел Альберт на дружка. - Ты ведь собирался податься в детективы?
- Да ну еще… Всю жизнь иметь дело с подонками… Преступники интересны только в романах.
- Сам же говорил, что хочешь, - сказал Альберт почему-то с обидой, как будто бы его выбор профессии зависел от Варисовых планов на будущее.
- Это было в седьмом классе.
- Значит, физкультурный?