На улице все еще лил дождь. Смирнов сгорбился и побежал к своей машине, синей "мицубиси", припаркованной в десятке метров под развесистым кленом. Хлопнув дверцей, перевел дух и коротко улыбнулся. Затем снял мокрую куртку и бросил ее на сиденье рядом с собой. Автомобиль тоже был напичкан злом, но он давал комфорт. Это было пассивное зло - до тех пор, пока заключенный в него демон не решит отключить тормоза или выкинуть еще какой-нибудь фокус. На самом деле Смирнов ждал от него подобной выходки со дня на день. Но Господь хранил его. До тех пор, пока он боролся со злом, - на улицах и в себе. Нельзя давать слабину - иначе потеряешь душу, подумал Смирнов. Он прикрыл на мгновение глаза, представил растерзанное тело женщины, которое только что видел, и произнес короткую молитву. "Что ни делается, все во славу Твою! Принимаю это испытание, как и прочие. Да свершится воля Всевышнего!"
Смирнов вставил ключ в зажигание и завел мотор. "Мицубиси" выехал на дорогу, проехал мимо микроавтобуса криминалистов и машины оперов, свернул направо и покатил вдоль футбольного поля, обнесенного металлической сеткой. Оно принадлежало школе, видневшейся за тополями. Перед тем как выехать на автостраду, Смирнов взглянул на серый фасад. Ему был знаком этот тип зданий с центральным входом и двумя пристройками по бокам - спортзалом и столовой. Он сам учился в похожей школе. Только в этой были стеклопакеты и новенькие решетки на первом этаже. С вертикальными прутьями, чтобы нельзя было забраться по ним на второй этаж.
Смирнов вырулил на дорогу и покатил к отделу, благо тот находился в десяти минутах езды.
Припарковавшись перед входом, он не торопился выходить из машины. Достал сигарету, размял и положил перед ветровым стеклом. Смирнов чувствовал невольный азарт. Дымин рассуждал о мести и убийце, который спешит скрыться, забиться в свою нору, бежит от правосудия. Но единственное, с чем был согласен следователь, так это с тем, что преступник - псих. И он не просто так обставил сцену смерти. Все эти знаки… Смирнов чувствовал, что они подобраны не случайно. Их можно расшифровать. И убийца оставил их не для того, чтобы полиция на них просто полюбовалась. Это подпись, автограф. Подобное преступление наверняка повторится. Возможно, через год или два, а может, раньше. Все зависит от преступника. Если все прошло по плану, тот не станет ждать долго. Полгода - максимум. Этого хватит, чтобы найти новую жертву, выследить ее и поставить ловушку. Возможно, почерк убийцы немного изменится, но суть останется той же. И надпись… "Помни о девяти". Что это могло значить? Смирнов попытался припомнить, какие смыслы заключены в этом числе, но на ум приходили только девять месяцев беременности. Придется покопаться в Интернете. И глагол тоже важен. "Помни!" Это призвание, побуждение. Кому оно адресовано? Убитой или нашедшему труп? Полиции или родственникам жертвы? Адресат тоже важен. Смирнов взял сигарету и покрутил в пальцах. Желания курить не было. У него появилось дело поинтереснее. Настоящий шанс одолеть зло! Поединок с демоном, который уже овладел чьим-то сознанием. Смирнов глубоко вздохнул и положил сигарету на место. Затем взял куртку и вышел из машины. Придется поработать допоздна.
Глава 2
Вероника отвела от зеркала взгляд, затем и вовсе отвернулась. Что она там не видела, в конце концов? Плохо прокрашенные волосы, седину, заметную на корнях, осунувшиеся щеки и морщины вокруг губ? Свидетельства неумолимого увядания лица, которое и в молодости нельзя было назвать красивым. Вероника горько усмехнулась сама себе: ну вот, опять за свое: сколько можно себя жалеть? Ну не сложилась жизнь, не удалась, зато дочка растет умницей: занимается танцами, музыкой, легкой атлетикой, а на следующий год собирается поступить в театральную студию.
Вероника открыла дверцу холодильника и окинула взглядом его содержимое. Сама она ничего в жизни не добилась, только получила диплом мединститута. Зачем, спрашивается, он ей нужен? Чтобы работать в архиве поликлиники, сортировать бумажки? Она жила на скромную зарплату, алименты, да еще иногда занималась техническими переводами с французского - с помощью словаря и электронного переводчика. Получалось кое-как, но заказчиков и это устраивало - они же не могли проверить качество перевода.
Вероника вытащила из холодильника кастрюлю со слипшимися макаронами и отправилась на кухню. Эти остатки она съест сама, а затем примется готовить обед. На это уйдет пара часов, после чего придется идти в магазин.
Когда раздался звонок в дверь, Вероника как раз накладывала макароны в тарелку, чтобы сунуть в микроволновку. Кто это может быть? Наверное, ошиблись квартирой. Ничего удивительного: с утра алкашня не успевает опохмелиться и путает все на свете. Вероника решила не подходить к двери - сделать вид, что ее нет дома. Звонок раздался снова, на этот раз кнопку держали дольше. Закатив глаза, Вероника пошла в коридор. Свет зажигать не стала, просто открыла внутреннюю дверь и приникла к глазку. На площадке было темно, за дверью маячил какой-то неясный силуэт.
- Вам кого?! - крикнула Вероника, не скрывая раздражения.
Вначале пришло понимание того, что случилось что-то плохое. Затем Вероника открыла глаза - вернее, с трудом их разлепила, чувствуя жжение под веками. Голова была тяжелой, в нее словно накачали тумана. Люстра покачивалась так, словно была подвешена к потолку каюты.
Вероника сглотнула и почувствовала резь в горле - во рту все пересохло. Она повернула голову и поняла, что лежит на столе. Попыталась подняться, но ничего не получилось: в руки и ноги что-то впилось. Она привязана! Более того, Вероника вдруг осознала, что рот у нее заклеен куском скотча.
В соседней комнате послышались шаги. Мерные, уверенные. Неторопливые. Взгляд Вероники упал на кухонное полотенце, на котором лежал нож; его явно для чего-то приготовили. Она его узнала: он был ее собственным. Веронику охватил панический ужас. Пришло понимание того, что скоро случится что-то очень страшное.
Шаги зазвучали ближе - человек приближался. Когда он возник на пороге, первое, что бросилось в глаза, - черное лицо! Нечеловеческое, жуткое, словно пришедшее из кошмаров. Физиономия демона, жаждущего плоти! Когда существо сделало шаг к Веронике, она почувствовала, что улетает. Мгновенная вспышка - и она потеряла сознание.
- Значит, медикаменты не пропали?
- Нет, все на месте. Мы тщательно проверили. Даже шкафчики не взломаны.
Заведующая детской поликлиникой была грузной брюнеткой с коротко стриженными волосами и вульгарной красной помадой на дряблых губах. Глаза у нее были слишком сильно накрашены, отчего зрачки казались маленькими насекомыми, укрывшимися в черных створках век.
- Ладно, спасибо. - Алик Казимов задумчиво кивнул и отложил блокнот в сторону. - Можете идти.
Женщина встала и, не прощаясь, вышла. В кабинет отоларингологии, временно ставший штабом дознавателя, тут же вошел Павлов, оперативник, прибывший по факту взлома вместе с Казимовым.
- Ну что? - спросил он, плюхнувшись на стул и шмыгая носом.
- Ничего, - отозвался дознаватель, пожав костистыми плечами. Обтянутый синим свитером, Казимов производил впечатление оголодавшего подростка. - Похоже, ничего не украли. Взломали окно на втором этаже, со стороны двора, забрались в комнату - это архив, а дальше не пошли, хотя замок двери, ведущей в коридор, чисто символический. Спрашивается: что им нужно было в поликлинике?
- Может, вспугнул кто? - услужливо предположил Павлов.
- В здании никого не было.
- А архив внимательно просмотрели?
- В том-то и дело, что нет. В нем работает некая Миронова, так вот она сегодня на работу не явилась. Села на больничный. А без нее точно сказать, все ли документы на месте, никто не может.
- Ночью влезли к ней в архив, а утром она уже больна? - прищурился Павлов.
Казимов кивнул:
- Вот-вот. Надо к ней съездить. Чувствую, что-то тут не так. - Он постучал пальцами по блокноту. - С одной стороны, она и так могла взять все, что ей нужно, без привлечения внимания, а с другой, уж больно странное совпадение. Коллеги говорят, что вчера она ни на что не жаловалась.
- Внезапная болезнь? - улыбнулся Павлов. - Ладно, я съезжу.
- И давай прямо сейчас. Возьми Колю, и отправляйтесь. Адрес узнай у заведующей.
Оперативник поднялся:
- Все понял. Уже выезжаем.
Когда Павлов ушел, Казимов встал со стула и сделал пару шагов вдоль стола. Затем сел на подоконник, отодвинув тюлевую занавеску. За окном виднелись машины скорой помощи и детские коляски, прикованные к ограде велосипедными тросами.
Дело не казалось сложным. Интуиция и опыт подсказывали дознавателю, что допрос Мироновой расставит все на свои места. Тут непременно должен быть замешан какой-нибудь родственник, достаточно ловкий и решительный, чтобы взломать окно, но недостаточно… да, вот тут-то и крылась загвоздка. Что помешало ночному посетителю выйти из архива? Не за бумажками же он лазил! Впрочем, может, он открыл дверь в коридор ключом? Если так, то он наверняка взял его у Мироновой. И она не может не знать преступника.
Казимов вздохнул и достал жвачку "ригли". Положив мятную пластинку в рот, пригладил короткие черные волосы и встал. Он еще не завтракал, а в поликлинике никто не мог сказать ничего путного. Пока оперативники допросят Миронову и вернутся, пройдет не меньше двух часов. Он как раз успеет перекусить.
Дознаватель вышел из кабинета, кивнул одному из полицейских и быстрым шагом направился по коридору. Выйдя из поликлиники, он с облегчением перевел дух. Казимов всегда чувствовал себя неуютно в обществе коллег, особенно носивших форму. Они казались ему чужими, вернее, чуждыми. Он притворялся своим, но каждый раз ему приходилось переступать через себя. Проклятый страх!
Дознаватель застегнул светло-серый плащ и сбежал по ступенькам на тротуар. Справа было небольшое кафе, в котором он иногда обедал, - когда ему особенно не хотелось встречаться с кем-нибудь из коллег. Обогнув здание поликлиники, он прошел по дорожке между рядами тополей, пересек детскую площадку и толкнул дверь.
В кафе было темно, несмотря на утро. Плотные шторы надежно защищали от солнечных лучей. Казимов сел за угловой столик и придвинул стеклянную пепельницу. К нему подошла знакомая официантка по имени Лена. Во всяком случае, так было написано на ее бедже.
- Меню, - проговорила она с улыбкой и протянула коричневую папку.
- Спасибо, - кивнул Казимов.
Когда официантка отошла, он достал пачку "Честера" и зажигалку. Ему не надо было открывать меню, он и так знал, что закажет. Щелкнув "крикетом", Казимов затянулся и откинулся на кожаную спинку диванчика.
Посетителей было мало. В дальнем конце зала сидели два осетина, справа от них расположились менеджеры среднего звена. Две девушки через столик от Казимова обедали и пили пиво прямо из бутылок.
- Определились? - Официантка подошла быстро, заметив, что посетитель не открывает меню.
Казимов быстро проговорил заказ, и она исчезла, прихватив кожаную папку.
Дознаватель курил, стряхивая пепел щелчком указательного пальца. Почему он пошел в полицию? Мотивы были для него очевидны - всегда, с самого начала, - но оттого не менее постыдны. Им руководил страх.
Отправной точкой стал арест старшего брата. Алик тогда еще ходил в школу. Гаджи взяли в ночном клубе с тремя приятелями. Они подрались с какими-то парнями. В отделении им подбросили наркотики. По крайней мере, так утверждал Гаджи. Сперва Алик ему верил, затем начал сомневаться. Он понимал, что брат никогда не признается, но уверенности, конечно, не было. И возможность того, что наркотики ему подбросили, оставалась реальной. Именно она заставила Алика пойти работать в полицию. Чтобы защититься. От произвола, от насилия тех, кому нельзя противопоставить закон. Потому что они сами и есть закон. Он влез в их логово, стал одним из них, и они не могут укусить его. Они из одной стаи, одной крови.
И только Алик Казимов знал, что на самом деле он овца, натянувшая волчью шкуру. Как в той поговорке, только наоборот.
Он заканчивал есть рагу, когда зазвонил мобильник. На экране высветился номер Павлова. - Да?
- Слушай, Алик, мы сейчас у Мироновой. Приезжай! - Тон у опера был какой-то странный.
Казимов отодвинул почти пустую тарелку и протянул руку к чайнику. Интуиция подсказывала, что обед придется сворачивать.
- В чем дело?
- Помнишь вчерашнее убийство?
- Которое ведет Смирнов?
- Ага. Оно самое.
- И что? - Казимов насторожился. Чайник застыл над чашкой.
- Похоже, еще одно. Никто не открывает, и скважина залита монтажной пеной. Она еще не до конца просохла.
Дознаватель вспомнил, как делал летом ремонт в квартире. Пена застывает за полчаса, значит, оперативники едва не застали убийцу с поличным! Проклятье! Он медленно наполнил чашку зеленым чаем.
- Алло! - крикнул Павлов. - Ты здесь?
- Да. Напомни адрес.
Опер продиктовал.
- Через четверть часа буду, - пообещал Казимов.
Отключив мобильник, он взял чашку и секунд десять смотрел на ее содержимое. Затем осушил ее несколькими большими глотками.
- Счет!
Его возглас заставил официантку обернуться. Казимов поднял руку, чтобы она поняла, кто ее звал. Девушка быстро подошла и сложила на поднос грязную посуду.
Казимов сунул мобильник в карман плаща и вынул бумажник.
- Подождите, - сказал он, останавливая девушку. - Я тороплюсь. Возьмите сразу. - Он протянул ей деньги.
Официантка кивнула.
- Хорошо. Сейчас принесу сдачу.
- Не надо. - Казимов встал.
Через минуту он уже шагал по направлению к улице, где жила Миронова. Если Павлов прав, там его ждал труп. Оперативники, конечно, уже вызвали слесаря, так что, возможно, он явится к "открытию". Хотя вряд ли. Скорее всего, придется ждать не меньше часа, пока взломают замок. Разве что у соседей есть запасные ключи или родственники убитой находятся где-нибудь поблизости.
Когда Казимов поднялся на шестой этаж новостройки, дверь квартиры была распахнута и на площадке валялись щепки - следы взлома. Слесарь, похоже, воспользовался фомкой. Дознаватель осмотрел забитую пеной скважину - ее не трогали - и вошел в квартиру.
Убийство произошло недавно, поэтому запах крови был совсем слабый. А вот фекалиями воняло сильно. До Казимова донеслись голоса. Он пошел на звук и через несколько секунд оказался на пороге гостиной. Павлов и Зимчук стояли возле трупа, привязанного к столу. Две понятые (женщины лет шестидесяти) и слесарь сидели на диване в состоянии, близком к обмороку.
- Привет! - махнул рукой Павлов, заметив Казимова. - Я был прав.
- Вижу, - кивнул дознаватель, доставая платок и стараясь не смотреть на труп. Он слышал жужжание мух, всхлипы понятых и скрип половиц под оперативниками. - Позвонили Смирнову? - спросил Казимов, взглянув на Павлова.
Нет.
- Почему?
- Думали, ты сам захочешь.
- Правильно.
- Почерк убийцы явно тот же, - заявил Зимчук, указав ручкой на тело. Он делал какие-то пометки в блокноте. - Тут и к бабке не ходи.
- В смысле, к медэксперту, - вставил Павлов. - Картина та же.
- Бригаду вызвали? - поинтересовался Казимов. Из-за прижатого к носу платка его голос звучал глуховато.
- А то! Ждем-с.
- Понятых отпустите, - сказал Казимов. - Чего людей держите?
- Ах да! - спохватился Зимчук. - Пройдемте, товарищи. - Он подошел к женщинам, чтобы помочь им встать. Вместе со слесарем вывел их из гостиной.
Казимову пришлось посторониться, чтобы пропустить их.
- Серийный маньяк, - пробормотал Павлов, разглядывая тело, на которое дознаватель по-прежнему старался не смотреть. - Кто бы мог подумать!
- Да, такое не только в кино бывает, - кивнул Казимов, просто чтобы не молчать.
- Может, выйдем? - предложил опер. - Больно воняет.
Казимов был благодарен ему за предложение.
- Да, - согласился он. - Поговори с соседями, расспроси всех на лестнице. А я пока позвоню Смирнову. Пусть подключается.
Они вышли из гостиной. Павлов отправился искать Зимчука, чтобы распределить с ним жильцов, с которых предстояло снять показания, а Казимов сел на кухне поближе к окну и достал сигарету. Поискал глазами пепельницу, но не нашел. Тогда взял из раковины грязное блюдце. Какова вероятность того, что из него ел убийца? Практически нулевая. Конечно, не положено, но черт с ним! Казимов щелкнул зажигалкой и закурил.
Вообще-то он дознаватель, и убийства не по его части. Тем более с такими отягчающими. Вот приедет Смирнов, и пускай разбирается. Одно дело у него уже есть, это пойдет в довесок. Меньше всего Казимову хотелось расследовать убийство. Взломы, кражи, хулиганство - вот его стихия. Он достал телефон и набрал номер Смирнова.
- Алло?
Хрипловатый голос был ему отлично знаком.
- Валер, это Алик.
- Здорово. Что случилось?
- У нас тут труп.
- Поздравляю. А я при чем?
- Кажется, это по твоей части.
- Что, все так серьезно?
- Да. Помнишь вчерашнее убийство?
- Ну и?..
- Это продолжение.
Повисла короткая пауза.
- Уверен? - наконец проговорил следователь.
- На все сто.
- Что за хрень?! - Смирнов, кажется, растерялся. - Второе убийство уже на следующий день?
Казимов понимал, о чем тот говорит.
- Не похоже на маньяка, да?
- Никак не ожидал, - признался Смирнов. - Ладно, сейчас буду. Давай адрес.
Казимов продиктовал ему улицу, дом и квартиру.
- Не ошибешься, - добавил он. - Скоро тут будет куча наших.
- Уже вызвали бригаду?
- Да.
- Ясно. Ну, ждите.
Казимов выключил мобильник и спрятал его в карман. Затянулся, наблюдая за тем, как огонь пожирает сигарету. Выдохнул голубоватый дым. Кажется, это дело он сплавил. Когда приедет Смирнов, можно будет свалить и заняться взломом поликлиники. Хотя… Казимова вдруг пронзила неприятная мысль: что, если смерть Мироновой связана с ночным проникновением в архив? Если так… то все только начинается.
Дознаватель потушил сигарету в блюдце и встал. Надо собрать досье на убитую, выяснить, есть ли связь между ней и вчерашней жертвой. Знакомы ли они вообще? Казимов почувствовал знакомый азарт, который охватывал его временами, тогда он забывал, что лишь маскируется под полицейского, и действительно становился им. Он решительно вышел из кухни и вернулся в гостиную. Теперь он заставил себя смотреть на труп. Подойти к нему он не мог: крови натекло много, и она образовывала под столом большую лужу. Но и с расстояния было видно, что живот у женщины вспорот, а над телом убийца потрудился при помощи ножа или скальпеля. На грудь он поставил ей алюминиевую миску, и в ней, как помнил Казимов, должны находиться испражнения.