- Несколько растерявшись от "вашу даму", Савелий кивнул головой, и Лариса, секунду помедлив, посмотрела на незнакомца и нехотя пошла танцевать. Розовое платье плотно облегало ее тело, открывая в разрезе до бедра стройные ноги. Танцевала она самозабвенно, длинные волосы иногда покачивались в тает движений. Танцующих было немного, взоры были обращены на Ларису, которая нисколько не смущалась, явно привычная к такому вниманию. Савелий во все глаза смотрел на девушку.
- Что, понравилась? - не без сожаления спросил Варламов.
- Да, с такой бы я повалялся на травке в степи, под сенью берез! - вздохнул Савелий.
- С ней вряд ли получится…
- Не такая или занята? - язвительно заметил он.
- Не такая! - не принимая тона, отозвался Варламов и тут же спросил: - Ты как здесь оказался? Насколько я помню, ты на родину собирался - в Сибирь, кажется?
- Да, в Омск… Ездил, навестил могилу родителей, пытался устроиться, но… - Савелий огорченно махнул рукой, - после долгих мытарств по кабинетам, когда хотел на все наплевать и податься в управдомы, повстречался с Брегвадзе…
- С отцом Васе? - встрепенулся Варламов.
- Ну… Он в министерстве, главк возглавляет… Он я устроил меня на тралфлот: третий год плаваю… А тут неожиданное наследство на меня свалилось в виде домика с садом: родная тетка умерла…
- Какая тетка? У тебя же вроде никого не было?
- Я и сам узнал о ней, только когда телеграмму из нотариальной конторы получил, - вздохнул Савелий. - Что-то они с мамой не поделили… Какая-то семейная тайна, которая ушла с ними в могилу…
- Подфартило тебе! Надо же. Говорков - домовладелец! С ума сойти! И что теперь думаешь делать?
- Не решил пока… С одной стороны, надоела эта морская романтика, а с другой - вроде как и жалко море бросать, свыкся…
- Ты, Говорок, не представляешь, как я тебе рад!
- с грустью проговорил Варламов. - Трое нас осталось… точнее, два с половиной. Шалим-то все по больницам да по санаториям мается, в курсе?
- Да, год назад навещал его: смотреть жалко, что от него осталось. Не протянет он долго…
- А ты знаешь, что он уже пытался однажды покончить с собой? - тихо сказал Варламов.
- Да ты что? - Савелий даже привстал от удивления.
- Вот такие дела: не может терпеть больше… Бедняга, он столько операций перенес, жуть берет! Лично я давно бы сломался…
- Ты-то как, все нормально?
- Потом поговорим! - тихо, но быстро сказал он, взглянув на приближающуюся Ларису.
Поблагодарив за танец, ее партнер вернулся за свой столик.
- Ну что, в воспоминания ударились? - кокетливо спросила Лариса.
- Да вот, уговариваю Савелия бросить море и пойти работать в нашу фирму, - усмехнулся Варламов.
- А что, интересная мысль! Соглашайтесь, Савелий, не пожалеете! - совершенно серьезно поддержала она.
- И что у вас за фирма? - В голосе Савелия промелькнула ирония которую он и не пытался скрыть.
- Напрасно иронизируете! - спокойно, не обижаясь, заметила Лариса. - Наше предприятие достаточно мощное, хотя и занимается посредничеством! Мы связаны не только с внутренним рынком, но и с зарубежными фирмами!
- Но я-то в каком качестве могу принести пользу вашей фирме? Образование мое - десять классов и одиннадцатый коридор.
- Вы что, серьезно спрашиваете или так, из спортивного интереса? - Лариса сидела рядом с Савелием, а Варламов - напротив. Ее взгляд был устремлен на Савелия, и она не видела, как Варламов энергично кивнул Савелию головой.
- Конечно, серьезно! Я вообще стараюсь делать все серьезно! - Он недвусмысленно посмотрел ей в глаза.
- В таком случае… я поговорю с Аликом… может, потанцуем?
- Я столько лет не танцевал, - как бы смутился Савелий, но поднялся и взял Ларису за руку.
Савелий лукавил, он прекрасно владел своим телом и легко импровизировал в танце. Они были прекрасной парой, ими откровенно любовались. Три пары, которые танцевали с ними, остановились и присоединились к зрителям. Когда музыка закончилась, раздались аплодисменты, и Лариса, в отличие от Савелия нисколько не смутившись, сделала небольшой поклон и величавой походкой направилась к столику, сопровождаемая Савелием.
- А вы ничего смотритесь! - с улыбкой заметил Варламов.
- Фирма веников не вяжет! - сказала Лариса и неожиданно рассмеялась. - Наливай, Савелий, выпьем за дебют!..
Они станцевали еще несколько танцев и, разгоряченные, вспотевшие, но довольные, решили отдохнуть. В этот момент прозвучали аккорды рок-группы, и в зале стало намного тише.
- Сейчас и Алик появится! - усмехнулся ехидно Варламов. - Стриптиз он не пропустит.
- Что, в самом деле стриптиз будет? - удивился Савелий.
- Конечно! Веяние новых перемен: в роке тоже перестройка…
- Зря иронизируешь, Бардам! Это же искусство танца! Эротика в музыке! Понимать надо! - Лариса даже раскраснелась от возмущения, а может, и от выпитого.
- Да я не против, даже наоборот! Снова прозвучали позывные, обрывая перепалку, и полилась нежная мелодия электрооргана. На эстраду впорхнула длинноногая "фея", тело которой было настолько обнажено, что создавалось впечатление, что она начала раздеваться задолго до первых позывных. Надо отдать должное: ее движения великолепно сочетались с музыкой и умело обыгрывали женское начало в ней, заставляя сильный пол по-животному вздрагивать ноздрями и разгонять кровь по венам гораздо быстрее. Не минули эти чувства и возражавшего Варламова. Однако Савелий, немного последив за актрисой, не стал дожидаться полного обнажения и повернулся к Ларисе.
- Не нравится? - тихо спросила она, словно не желая, чтобы еще кто-нибудь услышал ее.
- Ничего, но ты - лучше! - тоже шепотом серьезно ответил Савелий.
- Откуда ты знаешь? - несколько взволнованно спросила Лариса.
- Догадываюсь…
- А хочешь, сбежим отсюда? - неожиданно предложила она.
- Конечно, но…
- Спокойно, сейчас все устрою… - Она встала и направилась к тем дверям, где дважды скрывался Алик.
- Куда она, за ним? - встревожился Варламов.
- Слушай, Виток, мы сейчас с ней смоемся: прошвырнемся по ночному городу…
- А стоит?
- Ты ж меня знаешь! Раз решил, то не отступлюсь!
- Будь осторожнее…
- О чем ты?
- Да это я так… На всякий случай: вдруг на тех нарвешься! - нахмурился Виктор.
- Пусть они осторожничают! - улыбнулся Савелий. - Где встретимся?
- Хочешь, завтра в сауну сходим? Есть одно место, разговеешься после долгого плавания! Как ты?.
- Не против… Во сколько и где?
- Почтамт знаешь? У него, часов в семь…
- Хоккей, как говорит наш боцман…
- Наливай, идет наша принцесса…
ВДВОЕМ С ЛАРИСОЙ
Когда они, опьяневшие, вышли на улицу, Савелий сразу обнял Ларису за плечи.
- Торопишься, Савелий! - укоризненно проговорила она, не откладывая его руку.
- А чего медлить, может, я тебя, годы ждал?
- Всем так говоришь при первой встрече?
- Честно?
- Разумеется! - с интересом сказала Лариса.
- Всем! - Он как бы виновато опустил вниз хитрые глаза.
- Признание облегчает вашу участь, но не освобождает от наказания! - тоном судьи произнесла Лариса, и Савелий, подыгрывая, неожиданно опустился перед ней на одно колено и торжественно произнес:
- Клянусь, моя королева, что я с радостью приму из твоих рук любое наказание, только не разлуку с тобой!
- Я вас… - начала она, но не выдержала и расхохоталась едва ли не на всю улицу, редкие прохожие оборачивались на них. А Лариса вдруг наклонилась к нему и поцеловала в губы. - Я прощаю тебя! - с волнением зашептала она. Савелий встал с колена, крепко обнял ее и прижался к влажным, прохладным и столь желанным губам, тянувшимся ему навстречу.
- Целуетесь? - раздался дребезжащий старческий голос, и они, вздрогнув от неожиданности, повернулись. Рядом с ними стояла костлявая, иссохшая старуха, согбенная чуть не вдвое под гнетом прожитых лет и указывавшая на них кривым пальцем. - Целуетесь? - повторила она. - Я тоже целовалась… когда-то и любила… - Повернувшись, она зашаркала по асфальту, опираясь на кривую палку, а ветерок раздувал ее черное платье. Вскоре она скрылась в темноте.
Эта старуха, похожая на смерть, изображаемую художниками на полотнах, была настолько страшной, что они почувствовали какой-то неприятный холодок, пробежавший по спине между лопатками.
- Ужас какой! - тихо прошептала Лариса. - Ужас!
- Испугалась?
- Да нет, просто подумала, что и я когда-нибудь превращусь в такую старуху… Все-таки время беспощадно! - Она явно загрустила.
- Ты никогда не будешь старухой! - Савелий обнял и крепко прижал девушку к себе.
- Савушка, - произнесла она, многозначительно глядя ему - в глаза, - неужели ты не узнаешь меня?
И тут Савелия озарило: он понял, почему эти большие карие глаза ему знакомы… Да, он, конечно, узнал ее, узнал, хотя и прошло около шести лет с тех пор, как он увидел ее в первый раз… Тогда она была совсем сопливой девчушкой, ей было только пятнадцать…
ДО АРМИИ
Это было еще до армии. Савелий жил в общежитии и работал на небольшом заводике в механическом цехе. Он до сих пор помнил обшарпанные стены цеха, на которых толстыми гвоздями, словно боясь, что кто-то может их сорвать, были прибиты линялые кумачовые лозунги: "Чистота - залог здоровья!", "Сэкономим стране металл!", "Экономика должна быть экономной!" и многие другие в том же духе. По всему цеху был разбросан железный хлам - "экономия металла стране". Одиноко выглядели станки: токарные, строгальные, сверлильные… Одиноко потому, что работали два-три, остальные пустовали. Видимо, те, кто работал на них, хотели еще сэкономить и электричество.
В глубине, находился станок, старый, обшарпанный, на котором работал Савелий. Ему еще не исполнилось и восемнадцати. Одетый в застиранную, вечно в масляных пятнах балахонистую спецовку, прикрыв копну волос замызганной кепкой, парнишка-то всей серьезностью следил за подачей резца.
- А ты чего, Савка, зарплату не идешь получать?
- подошел к нему рыжий парень лет двадцати, его сосед по общежитию. - Идем, пока толпа не очухалась!? и не набежала!
Савелий остановил станок, тщательно вытер ветошью руки.
- Ученические или по разряду уже? - поинтересовался рыжий.
- В этот месяц - по разряду…
- С тебя причитается! - усмехнулся тот.
- А как же…
Они вошли в комнату мастера, где выдавалась зарплата. За массивным столом восседал толстый мужчина с красным лицом и толстым мясистым носом с явными признаками увлечения "зеленым змием". Над его головой висел огромный портрет Брежнева со всеми звездами и регалиями. Рядом, на тумбочке, - небольшой радиоприемник, из которого доносилась песня "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…". За вторым столиком сидела старенькая кассирша с ведомостью и железным ящиком с деньгами.
- Теть Зина, сколько там мне натикало? - спросил рыжий у кассирши.
- Минуточку, Дурново… - Старушка интеллигентно, с ее точки зрения, оттопырила наманикюренный мизинец в сторону и медленно повела указательным пальцем по ведомости. Савелий едва сдерживался от смеха, глядя на руку старухи, как бы сделавшую "козу". Наконец она нашла фамилию рыжего.
- Восемьдесят девять рублей сорок восемь копеек! Распишитесь, молодой человек!
Расписавшись, рыжий подхватил деньги, отошел в сторонку, внимательно пересчитал.
- Говорков! - подсказал Савелий кассирше, позабывшей его фамилию.
- Тридцать четыре рубля девяносто три копейки… Распишитесь, молодой че…
- Что? - воскликнул. Савелий, перебивая старушку. - Тридцать в аванс и тридцать пять сейчас? Да я в учениках больше получал!
- Молодой человек, не я вам зарплату начисляю! обиженно произнесла она, поджав губы.
- В чем дело, мастер? - хмуро спросил Савелий, повернувшись к мужчине.
- Как в чем? - ехидно ухмыльнулся тот. - В нарядах! - Он сунул руку в стол, словно заранее приготовился к нападению, и вытащил сшитые листы нарядов. - Вот они! - Он важно положил на них мясистую лапу, словно припечатывая. - А вот - нормы! - погладил он сборник нормативов. - Тютелька в тютельку…
- Тютелька в тютельку? - взорвался Савелий. - Ну, крохобор, смотри! Тютелька в тютельку! - Расписавшись, Савелий скомкал свою зарплату и сунул в карман.
- Напугал! Мамку свою напугай! - закричал мастер.
- Что? - Савелий кинулся на него, побыл остановлен рыжим приятелем.
- Брось, Савелий! Не связывайся! Пойдем…
- Мразь! Я тебе еще устрою "тютелька в тютельку"!.. - Савелий вышел, громко хлопнув дверью. За ним поспешил и рыжий.
- Зря ты с ним цапаешься! Поставил бы пузырь в аванс и сейчас расписался бы за нормальные башли…
- Чтоб я этой сволочи свои кровные рубли?.. Да хрен ему в зубы! Да я ему…
- Да успокойся, Говорок, все так живут! Всем кушать хочется! - Рыжий обнял Савелия за плечи. - Ты в обшагу сейчас?
- Да… - хмуро вздохнул Савелий, все еще не успокаиваясь.
- Тогда заскочи в стекляшку… Ну там… три пузыря "Столичной", красок каких, тоже три… Потом рассчитаемся: кошелки придут… Посидим, вмажем, ну и… - Он сделал выразительный фривольный жест.
- Сам понимаешь… Да, комсомолец наш на неделю уехал на какую-то конференцию, так что, может, три на прибудем…
Ровно в семь часов, как и обещал, рыжий пришел в сопровождении Вадима, смазливого стройного парня лет тридцати, одетого по "фирме", на которого, по его словам, "девки липнут, как на мед", и трех особ женского пола: две сестры, мало похожие друг на друга, одна тоненькая блондинка с короткой стрижкой, вторая - пышная брюнетка с длинными волосами. Третья гостья была совсем молоденькая, лет пятнадцати-шестнадцати, даже не поворачивался язык назвать ее девушкой, скорее девчушка. Казалось, что она только что распустила волосы из кос и они привычно скручиваются в определенный порядок. Несмотря на некоторое волнение, она вела себя довольно раскованно, иногда даже по-мальчишески дерзко.
После нескольких рюмок коньяка вперемежку с вином, немного потанцевав под магнитофон, стали играть в бутылочку "под раздевание" вместо традиционного поцелуя. Человек, на которого указала бутылка, должен снять с себя одну деталь одежды. Поначалу Савелий сильно стеснялся и волновался, но выпитое пересилило нравственные категории, притупило стыд. Едва ли не после первой рюмки Лариса, так звали "школьницу", как окрестил ее про себя Савелий, пересела ближе к нему и открыто заявила свои "права" на него.
Видимо, это не входило в планы Вадима, и он всеми силами старался привлечь к себе ее внимание, однако его старания ни к чему не приводили.
Когда снимать уже было нечего - все оказались обнаженными, - то Вадим решил внести новое предложение: "Чтобы никому не было обидно, пусть судьба определит партнера". Сильный пол катает бутылку среди трех представительниц слабого пола, и судьба укажет…
Последнее, что запомнил Савелий, - уловка Вадима, который первым разыгрывал партнершу постановил горлышко бутылки на Ларисе. Она запротестовала, а что было дальше, Савелий не помнил, отключился…
Комната была небольшой - обычная комната рабочего общежития. За встроенными шкафами - две кровати. Спинка левой упиралась в старенький облезлый шифоньер, оклеенный, как и стенка над кроватью, вырезанными из журналов картинками. Над кроватью рыжего Дурново фигуры атлетов и культуристов - перемешивались с красивыми полуобнаженными телами, а над кроватью "комсомольца" висели картинки с различными марками автомобилей.
Сразу за кроватью Дурново - небольшой квадратный столы, заваленный остатками нехитрой закуски: квашеная капуста, куски вареной колбасы, кабачковая (заморская) икра, несколько соленых огурцов да черный хлеб. Ополовиненная бутылка водки - все, что осталось от алкогольных напитков, пустые бутылки валялись на полу.
Третья кровать, Савелия, находилась за шифоньером, у окна. В комнате стоял полумрак: тусклый свет от настольной лампы, направленный на пол, странным светом освещал комнату, придавая ей какую-то фантастическую нереальность.
Савелий лежал в нелепой позе у стенки, под подоконником. Он проснулся внезапно, словно разбуженный кем-то. Приподняв мало управляемую голову, Савелий заметил стакан с водой на подоконнике, с трудом дотянулся до него и вылил себе на голову. Встряхнул ею, как кошки и собаки отряхиваются от воды, разбрасывая брызги во все стороны, и услышал какие-то странные звуки. Решил проверить, что там, за шифоньером, происходит, не без труда поднялся с кровати и едва не завалился: все поплыло перед глазами, ноги явно не хотели слушаться. Ухватившись руками за шифоньер, Савелий выправил тело, усилием воли заставил глаза слушаться, и горизонт постепенно занял правильное положение. Боясь, что его поднимут на смех, увидя в таком состоянии, Савелий осторожно выглянул из-за своего укрытия… Его рыжий приятель, пьяный, что называется, в стельку, лежал на спине с закрытыми глазами и довольно постанывал: одна его рука судорожно ласкала между ног стонущую в экстазе лежащую рядом тоненькую блондинку, а другой он обхватил пучок волос пышной брюнетки и натаскивал ее голову на свою плоть… Мыча от удовольствия, она мерно чмокала губами на его плоти, старательно работая языком, облизывала не только головку члена и мошонку… Пышные белоснежные ягодицы напряженно вздрагивали в такт движениям. Для удобства она раздвинула колени, на которых стояла на полу, и от этой позы у Савелия захватило дыхание. Надо сказать, что он еще ни разу не имел полноценного полового контакта с женщиной: все оканчивалось гораздо раньше, чем он успевал войти внутрь. Да и то сказать - это были его сверстницы, которые хотели получить удовольствие, но боялись мамы и, доведя Савелия до критической точки, уходили в сторону, помогая ему снять напряжение руками, или не снимали трусиков…
Чтобы прервать свое волнение, Савелий перевел взгляд на другую кровать: Вадим, совершенно пьяный, упрямо пытался задрать подол "школьнице", но она настойчиво сопротивлялась, скидывая его руки с колен. Она ласково уговаривала:
- Давай еще выпьем, Вадимчик… Давай! Уловка удалась, и Вадим решительно допил добрые полстакана водки и тут же завалился набок. Она подхватила его и начала укладывать к стенке. Справившись, прикрыла его одеялом и легла рядом, лицом к нему.
Савелий снова взглянул на пышную попу брюнетки и, не в силах больше сдерживать себя, решительно скинул брюки, трусы, шатаясь, подошел, опустился на колени, ласково провел пальчиком по ее спине…
Ее тело вздрогнуло от неожиданности, словно пытаясь сообразить: что несет за собой это прикосновение, - затем оно прогнулось, открывая перед Савелием дорогу к своей женской плоти, и он, дрожа от нетерпения и желания, вошел в нее, качнул пару раз, и все мгновенно кончилось…