Крейг Паршелл выглядел гораздо менее впечатляюще, чем можно было предположить по его интеллигентному голосу. В свои почти шестьдесят он все еще носил школьное кольцо. Его редеющие волосы были безупречно уложены, но это не могло скрыть намечавшуюся лысину. Вдобавок, несмотря на все его старания, я заметила, что он определенно нервничает.
Его кабинет оказался большим и не лишенным вкуса. Обшитые деревом стены, уютные кожаные кресла, строгие классические шторы, персидский ковер, потертый ровно настолько, чтобы никто не усомнился в его старинности, и стол из красного дерева, за который мистер Паршелл спрятался сразу, как только поздоровался со мной.
- Как я уже сказал вам по телефону, мисс Кавано... - начал он.
- Мистер Паршелл, зачем нам с вами напрасно терять время? - быстро перебила его я. - Я прекрасно понимаю, вы - человек несвободный, и я это уважаю. Ответьте всего на пару моих вопросов, и я исчезну.
- Я могу дать вам только дату поступления Робсона Вестерфилда и...
- Я и так знаю, когда он здесь учился. Это упоминалось на суде, где ему предъявили обвинение в убийстве моей сестры.
Паршелл поморщился.
- Мистер Паршелл, семья Вестерфилдов поставила себе цель - любой ценой отбелить репутацию Робсона и добиться пересмотра дела и оправдательного приговора. В случае успеха многие de factoповерят, что в смерти моей сестры виновен другой молодой человек - у которого, хочу заметить, не хватило бы ни интеллекта, ни денег, чтобы даже войти в это заведение. И моя задача сделать все, чтобы помешать Вестерфилдам.
- Вы должны понять... - попытался возразить Паршелл.
- Я понимаю, что на вас нельзя будет сослаться в моей книге, но вы можете дать мне пару наметок. Все, что мне нужно, - это список одноклассников Роба. Я хочу знать, с кем из них он дружил, и, что еще важнее, кто из них его недолюбливал. С кем он делил комнату? И - обещаю, это останется между нами и только между нами - за что вы его отсюда выгнали?
Несколько минут мы, не моргая, молча смотрели друг на друга.
- На своем сайте я вполне могу упомянуть эту школу Робсона Вестерфилда, не называя ее, - предложила я. - Или написать о ней в таком духе: частная средняя школа Арбинджер, alma materЕго Королевского Высочества Принца Бельгии Грегори, Его Светлости Принца...
Договорить мне Паршелл не дал:
- Только между нами?
- Да.
- Без упоминаний школы и меня?
- Точно.
Он облегченно вздохнул, и мне стало его почти жаль.
- Вы когда-нибудь слышали высказывание "Не надейтесь на князей", мисс Кавано?
- Конечно, я его знаю. Причем не только библейский вариант, но и уже перефразированный - "Не надейтесь на журналистов".
- Это предупреждение, мисс Кавано?
- Если у журналиста есть хоть какое-то понятие о честности, то нет.
- То есть я могу положиться на вас и вашу честность? И наш разговор останется между нами?
- На все сто.
- Мы взяли Робсона Вестерфилда только по одной причине - его отец предложил отремонтировать нам здание научной лаборатории. Причем, хочу заметить, без какой-либо огласки. Роба нам отрекомендовали, как трудного ребенка, которому всегда было нелегко найти общий язык со своими сверстниками в младших классах.
- Он восемь лет учился в Болдуине, в Манхэттене, - прокомментировала я. - А что, там были какие-то проблемы?
- Нам о них ничего не сообщили. Настораживает только странное отсутствие одобрительных отзывов со стороны учителей и завуча.
- А ремонт научной лаборатории был настолько необходим?
Паршелла это явно задело.
- Робсон из хорошей семьи. И у него незаурядные способности.
- Ясно, - выдала я. - А теперь давайте перейдем к делу. И как вел себя этот парень, находясь здесь на столь привилегированном положении?
- Как раз тогда я начинал здесь преподавать, так что я все видел своими глазами. Это было хуже некуда, - честно признался Паршелл. - Надеюсь, вы знаете, что такое социопат? - Он нетерпеливо махнул рукой. - Простите. Как любит повторять моя жена, мои учительские привычки в жизни часто раздражают. Под социопатом я подразумеваю человека, у которого с рождения нет совести и который не уважает и нарушает те социальные нормы, которые признаем мы с вами. Робсон Вестерфилд - классический пример подобного случая.
- Значит, проблемы возникли с самого начала?
- Как и многие, подобные ему, Робсон необычайно одарен физически и умственно. Вдобавок он - последний из влиятельного и уважаемого рода. Здесь учились его отец и дед. Мы надеялись раскрыть то немногое хорошее, что в нем есть.
- Большинство не слишком высокого мнения о его отце, Винсенте Вестерфилде. Как он учился?
- Я просматривал его личное дело. Весьма посредственно. Не то что дед, насколько я могу судить. Пирсон Вестерфилд все-таки стал сенатором США.
- Почему Робсон ушел из школы в середине второго года обучения?
- Произошел неприятный инцидент. Робу не дали место в основном составе школьной футбольной команды, и он напал на другого учащегося. Вестерфилды убедили семью пострадавшего не подавать в суд, выплатив сразу всю требуемую сумму. Может, даже больше, - точно не знаю.
Мне показалось странным, что Крейг Паршелл пустился в такие откровения. Я высказала это вслух.
- Я не люблю, когда мне угрожают, мисс Кавано.
- Угрожают?
- Этим утром, незадолго до вашего приезда, мне позвонил мистер Гамильтон, адвокат, представляющий интересы семьи Вестерфилдов, и предупредил меня, что мне не стоит сообщать вам какие-либо негативные сведения о Робсоне.
Быстро они работают, подумала я.
- Можно поинтересоваться, какую информацию о Вестерфилде вы дали Джейку Берну?
- Я рассказал ему чистую правду о спортивных достижениях Вестерфилда. Робсон оказался физически развитым молодым человеком. Уже в тринадцать он был выше ста восьмидесяти. Он играл за нашу команду в сквош, теннис и регби, посещал театральную студию. Я не стал отрицать, что как актер Вестерфилд - по-настоящему гениален. Именно такую информацию Берн и искал. Он записал пару моих высказываний. На бумаге они будут смотреться весьма одобрительно.
Могу представить, как опишет Берн учебу Робсона в Арбинджере. Его изобразят одаренным и прилежным учеником элитной частной школы, воспитавшей три поколения Вестерфилдов!
- А как Берн собирается объяснять его отчисление?
- Робсон поехал учиться последний семестр второго года за рубеж, а потом решил перевестись в другую школу.
- Я понимаю, что это было почти тридцать лет назад, но не могли бы вы дать мне список его одноклассников?
- Вы получили его не от меня.
- Конечно.
Уезжая из Арбинджера через час, я держала в руках перечень учащихся первого и второго года обучения, посещавших занятия с Робом. Паршелл сверил его со списком бывающих в школе выпускников и нашел мне десять человек, живущих в районе от Массачусетса до Манхэттена. Одним из них оказался Кристофер Кассиди - тот самый футболист, которого жестоко избил Роб. Кассиди поселился в Бостоне, где у него теперь собственная инвестиционная компания.
- Крис учился здесь бесплатно, за счет гранта, - объяснил Паршелл, - и до сих пор благодарен нам за то, что у него была такая возможность. Теперь Крис - один из наших самых щедрых спонсоров. Ему я могу даже позвонить лично. Крис никогда не скрывал своей неприязни по отношению к Вестерфилду. Но, опять же, если я свяжу вас с ним, это должно остаться между нами.
- Конечно.
Паршелл проводил меня до двери.
Начиналась перемена. За мягким гулом звонка из многочисленных классов ручейками потянулись группки учащихся. Вот они, нынешние воспитанники Арбинджера, думала я, пристально вглядываясь в юные лица. Многим из них предначертано стать выдающимися лидерами. Но кто знает, не растет ли в этих привилегированных стенах очередной социопат вроде Робсона Вестерфилда?
Я выехала за территорию школы и поехала по начинавшейся от нее главной улице. Судя по карте, эта улица образует прямую линию от Арбинджера до женской академии Дженна Кэлиш. Нью-Котсу-олд - один из тех очаровательных городков Новой Англии, которые строились вокруг школ. Здесь есть огромный книжный магазин, кинотеатр, библиотека, магазины готовой одежды и несколько маленьких ресторанчиков. Но смысла колесить по городу в надежде что-нибудь узнать у школьников уже нет - Крейг Паршелл снабдил меня всей интересующей информацией, так что лучше заняться поиском одноклассников Роба Вестерфилда.
Близился поддень, и у меня начинала болеть голова - я успела проголодаться, да и ночью мне не удалось толком поспать.
В трех кварталах от школы я обнаружила ресторанчик под названием "Библиотека". Мое внимание привлекла необычная, нарисованная вручную вывеска, и я заподозрила, что здесь вполне могут готовить домашний суп. Решив проверить свои подозрения, я зарулила на парковку.
Так как не было еще и двенадцати, я оказалась первым посетителем. Хозяйка, бойкая женщина лет сорока пяти - пятидесяти, с радостью не только предложила мне выбрать любой из десятка маленьких столиков, но и рассказала всю историю основания их заведения.
- Наша семья владеет этим рестораном уже пятьдесят лет, - заверила меня она. - Его открыла моя мать, Антуанетта Дюваль. Готовила она прекрасно, и мой отец решил ее поддержать и дал денег. Дело пошло успешно. В конце-концов отец бросил работу и взял на себя финансовую сторону. Сейчас они уже ушли на покой, теперь всем занимаемся мы с сестрой. Правда, мама заезжает сюда пару дней в неделю и готовит свои фирменные блюда. Сегодня она на кухне, только что закончила варить луковый суп. Не желаете?
Я заказала суп, и он полностью оправдал все мои ожидания. Хозяйка пришла лично поинтересоваться, понравилось ли мне блюдо. Я заверила ее, что суп просто божественный, и она буквально засияла от радости. Посетителей пока было немного, и женщина задержалась у моего столика.
- Вы здесь живете или просто проездом? - спросила она.
Я решила быть честной.
- Я - журналистка. Пишу книгу о Робе Вестерфилде. Его только что выпустили из тюрьмы Синг-Синг. Слышали о нем?
Вдруг с нее слетела вся дружелюбность - выражение лица стало жестким, губы сжались. Хозяйка резко развернулась и пошла от меня прочь.
Ничего себе, подумала я. Хорошо, что я почти успела доесть суп. Еще немного - и она меня выставит.
Через минуту она вернулась назад, на этот раз - таща за собой какую-то полную женщину с седыми волосами и в поварском фартуке, о который та вытирала руки.
- Мама, - обратилась к ней хозяйка, - эта мисс пишет книгу о Робе Вестерфилде. Не хочешь ей кое-что рассказать?
- Роб Вестерфилд, - миссис Дюваль почти что выплюнула это имя, - плохой человек. И зачем его выпустили из тюрьмы?
Уговаривать ее не пришлось - она поведала все сама.
- Вестерфилд заезжал сюда с отцом и матерью, когда они приезжали к нему на выходные. Сколько ему тогда было? Наверное, лет пятнадцать. Он поругался с отцом. Не знаю, что там у них случилось, но вдруг он вскочил со стула и бросился к выходу. Мимо него проходила официантка, он врезался в ее поднос и опрокинул на себя тарелки. Сколько лет работаю, мисс, но такого я никогда не видела. Он схватил девушку и вывернул ей руку так, что та закричала. Настоящее чудовище.
- Вы вызвали полицию?
- Я хотела, но его мать попросила подождать. Затем отец открыл кошелек и дал официантке пятьсот долларов. Она была еще ребенком. Конечно, она их взяла и сказала, что не будет подавать в суд. А его отец попросил меня записать стоимость опрокинутых блюд на их счет.
- И что сделал Роб Вестерфилд?
- Гордо удалился за дверь и оставил родителей со всем разбираться. Матери было так стыдно за него. А отец, расплатившись с официанткой, сказал мне, что такое поведение сына - его вина, потому что это он затеял ссору. И еще, что мне нужно сначала обучать официанток, а потом уже давать им в руки подносы.
- И как вы среагировали?
- Я объяснила ему, что мы их больше не обслуживаем, и попросила уйти из моего ресторана.
- Вы не видели маму в гневе, - вмешалась ее дочь. - Она просто забрала стоявшие перед ними тарелки и унесла их на кухню.
- Хотя мне было очень жаль мать Вестерфилда, - добавила миссис Дюваль. - Все это так ее расстроило. Она даже написала мне очень вежливое письмо с извинениями. Оно все еще лежит у меня в бумагах.
Полчаса спустя я уехала из "Библиотеки", получив разрешение выложить эту историю на сайте и обещание переслать мне копию письма миссис Вестерфилд к миссис Дюваль. Вдобавок я договорилась встретиться с Маргарет Фишер, той самой официанткой, которой Роб вывернул руку. Теперь она работала психологом и жила через два городка отсюда. Она с удовольствием согласилась со мной пообщаться. Она очень хорошо помнила Роба Вестерфидда.
- Я копила деньги на колледж, - объяснила мне доктор Фишер, - и пятьсот долларов, которые дал мне его отец, показались тогда целым состоянием. Оглядываясь назад, я жалею, что не подала на него в суд. Этот парень очень агрессивен, и, если я хоть что-то понимаю в психике человека, двадцать два года тюрьмы его ни капли не изменили.
В сорок с небольшим доктор Фишер оставалась весьма привлекательной женщиной, со слишком рано поседевшими волосами, но все еще юным лицом. Как выяснилось, я позвонила ей, как раз когда она собиралась уходить из офиса - в пятницу доктор принимала клиентов лишь до полудня.
- Я смотрела интервью с ним позавчера, - продолжала она. - Его бы устами да мед пить. Даже мне стало противно, так что понимаю, каково было вам.
Я рассказала ей о своем сайте и о том, как стояла с табличкой у тюрьмы Синг-Синг, надеясь выяснить хоть что-нибудь о поведении Роба в тюрьме.
- Я не удивлюсь, если и там были какие-то инциденты, о которых можно что-то узнать, - согласилась она. - А что насчет периода между учебой Вестерфилда здесь и арестом за убийство вашей сестры? Во сколько его упрятали за решетку?
- В двадцать.
- Зная его биографию, я почти уверена, что моя история - не единственное происшествие, которое попросту замяли. Элли, а вы не боитесь, что Роб скоро станет воспринимать вас как угрозу? Вы говорили, его бабушка уже и так нервничает. А что, если она узнает о вашем сайте и будет посещать его сама, или наймет кого-то просматривать его каждый день? Если она прочтет о своем внуке достаточно плохого, что помешает ей изменить завещание до того, как Вестерфилд добьется пересмотра дела?
- Но это же замечательно! - возликовала я. - Я буду счастлива, если благодаря мне деньга Вестерфиддов пойдут на благотворительность.
- На вашем месте я была бы очень осторожна, - тихо заметила доктор Фишер.
По дороге в Оддхэм я размышляла над ее советом. Кто-то проник в мою комнату, после чего на моем компьютере появилась фраза, очень похожая на угрозу. Следовало ли мне сообщить об этом в полицию? Я еще раз обдумала этот вопрос и решила, что поступила правильно - по той же причине, о которой я говорила миссис Хилмер, - я не хотела, чтобы меня сочли чокнутой. С другой стороны, я не имела права подвергать опасности мою хозяйку. Что ж, значит, придется искать другую квартиру.
Доктор Фишер разрешила мне использовать ее имя в рассказе о том случае в ресторане. Все это натолкнуло меня на очередную идею для сайта: я решила предложить всем желающим поделиться своим грустным опытом общения с Робом Вестерфилдом за те годы, пока он еще не сел в тюрьму.
Когда я свернула на подъездную дорогу и припарковалась перед гостевым домом, было уже далеко за полдень. По дороге я заглянула в Олдхэме в супермаркет и набрала там самого необходимого. Я хотела приготовить простой ужин - бифштекс в панировке, жареный картофель и салат, посмотреть телевизор и пораньше лечь спать. А ведь нужно еще начать писать обещанную книгу о Вестерфилде. В ней я, конечно, могу использовать материалы с сайта, но и их придется представить по-другому.
В доме миссис Хилмер было темно - возможно, она еще не вернулась. С другой стороны, она могла поставить машину в гараж, но пока еще не включить в доме свет. Поэтому, как только я зашла к себе, я набрала ее номер.
Миссис Хилмер подняла трубку на первом гудке, в ее голосе звучала тревога.
- Элли, это звучит дико, но мне показалось, за мной следили, когда я ездила в библиотеку.
- С чего вы это взяли?
- Ты знаешь, у нас улица тихая. Но стоило мне выехать с дорожки от дома, как в зеркале заднего вида появилась машина. Она следовала за мной на некотором расстоянии и отстала, только когда я зарулила на стоянку к библиотеке. А потом, похоже, тот же автомобиль провожал меня до дома.
- Когда вы свернули к дому, он поехал дальше?
- Да.
- Можете описать автомобиль?
- Небольшой, темный - черный или синий. Он ехал достаточно далеко, так что водителя я не разглядела, но по моим ощущениям, это был мужчина. Элли, может, тот, кто влез к тебе вчера ночью, все еще неподалеку?
- Я не знаю.
- Я звоню в полицию. Мне придется рассказать им и о вчерашнем происшествии.
- Да, конечно. - Я начинала ненавидеть себя за то, что заставила миссис Хилмер нервничать до дрожи в голосе. До сих пор она чувствовала себя в безопасности в своем доме. Теперь я, вечно притягивавшая к себе несчастья, надеялась хотя бы не разрушить ее покой окончательно.
Десять минут спустя к дому подъехала патрульная машина. Поколебавшись пару секунд, я все-таки решилась переступить через себя и пообщаться с правоохранительными органами. Офицер - судя по виду, старый бывалый полицейский - явно не воспринял всерьез подозрения миссис Хилмер.
- Тот, кто ехал в этой машине, не пытался вас остановить или как-то связаться с вами? - спрашивал он у нее, когда я подошла.
- Нет. - Миссис Хилмер представила нас друг другу. - Элли, офицер Уайт - мой старый знакомый.
У него было грубое, обветренное лицо человека, привыкшего много бывать на свежем воздухе.
- Так что там насчет вторжения в вашу комнату, мисс Кавано?
К моей истории про ручку и добавленную к файлу строку он отнесся с явным скептицизмом.
- То есть все ваши драгоценности на месте, и вы считаете, что в доме был посторонний, только потому, что, как вам показалось, кто-то переложил вашу ручку с одной стороны от вашего ноутбука на другую, а в файле на вашем компьютере появилась пара слов, которых вы не помните?
- Которых я не писала, - поправила я.
Он оказался достаточно вежлив, чтобы не возражать мне прямо, поэтому просто сказал:
- Миссис Хилмер, мы будем приглядывать за вашим домом следующие несколько месяцев, но, боюсь, этим утром вы просто слегка перенервничали после россказней мисс Кавано, вот и забеспокоились из-за этой машины. Возможно, вам просто показалось.
Мои "россказни", подумала я. Спасибо за "помощь".