Все ясно. Бывший привел в дом барышню, и та принялась устанавливать свои порядки, а Валерка взбунтовался и сбежал. Надо позвонить и предупредить, чтобы не волновался.
Позвонила, предупредила. А он и не волновался – он обрадовался. Даже попросил оставить сына у себя на какое-то время.
– Не на какое-то, а навсегда, – пробасил Валерка за ужином.
Он принял ванну, натянул старенькую клетчатую пижаму, которая стала ему уже маловата. Уселся на любимое место за столом и говорил с ней долго-долго. По-взрослому так. И она не выдержала – рассказала ему обо всем. О девушке Алине, которую долго искали и нашли живой. Об Антоне, который не верил в ее гибель и продолжал искать. О подруге, устроившей двоим влюбленным такое страшное испытание. Под конец не выдержала и проговорилась о Глебе.
– Понимаешь, сын, будто и нет пока ничего такого. А вот здесь, – Маша тронула себя там, где сердце, – уже что-то есть.
– Понятно. Влюбилась, – кивнул Валерка с пониманием и схватил со стола стакан с кефиром. – Ты, мам, не переживай. Если у вас с ним что-то серьезное, я с ним полажу.
– Думаешь? – Она тронула его влажные после ванны волосы, улыбнулась. – Как же я люблю тебя, малыш.
– Так, стоп, товарищ капитан. – Валерка отстранился. – Если в нашем доме появится мужчина, я попросил бы не называть меня малышом. Идет?
– Идет. – Она покусала губы, которые тряслись от душившей ее нежности. – А ты точно с ним поладишь, сынок?
– Мам, а как? Он умный – раз. Сильный – два. Порядочный – три. В другого ты бы не влюбилась, правильно?
Господи, какой же он стал взрослый и как ей его не хватало все это время! Маша не выдержала и заплакала. Встала, подошла к Валерке, прижала его голову к себе.
– Начинается, – проворчал он задребезжавшим голосом. – Хватит, мам. Все у нас будет хорошо. И я уверен, что твой Глеб – нормальный мужик. Мы с ним поладим. Он точно лучше этой вихлястой.
– Уверен?
– А то! У тебя, мам, сто лет не было таких счастливых глаз. И хватит уже плакать, мам, а то я тоже буду. А мне нельзя. Я уже взрослый.