- Как вам, бабушка, не стыдно! - заставил вздрогнуть умилённую и заплаканную старуху хрипло-звенящий голос пенсионерки в очках с необычайно толстыми стёклами. - Нельзя же так себя не уважать, чтобы у иностранцев побираться! Вы ведь всех нас, вы страну позорите! Попрошайка!
Сконфуженная "попрошайка" не нашлась что ответить, поскольку и сама, очевидно, терзалась своей слабостью. Зажав бескровными пальцами ручки пакетов, она молча направилась к подворотне, в недрах которой, видимо, доживала свой век.
Среди всеобщего гвалта и передвижения эпизод этот выглядел не очень заметным. Датчане действовали проворно. Дети, получив свои комплекты, отходили к стене близстоящего здания, присаживались на корточки и начинали потрошить коробки. Они изучали содержимое, потом запихивали всё обратно в тару и незаметно исчезали.
- Старшие групп! - сказал Борона в мегафон. Лолиту всегда очаровывала театральность этого ироничного человека. Сколько проблем он себе приобрёл, отстаивая права безнадзора, и всё не унимался, постоянно придумывал что-то ещё ради облегчения детских судеб. - Следите, чтобы после вас не оставалось мусора! Не позволяйте младшим разбрасывать апельсиновые корки, обёртки и коробки. Помните, что вы за это отвечаете. Если останется беспорядок, гостинцев больше не ждите. Поняли? Выполняйте! Колька, ты мне что обещал? А ну убери за собой!
Последние строгие реплики относились к белокурому мальчику лет двенадцати. Он действительно учинил вокруг своей коробки наибольший хаос и теперь нагло-виноватым взглядом ответствовал педиатру.
- Данилыч, да я просто балдею от их простоты! - завопил Колька, перекрывая гомон толпы сиплым, срывающимся голосом. - Что они мне наложили? Апельсины, лимоны, конфеты? Что я - баба, что ли? А самолёт зачем? Что я с ним буду делать? Пусть себе в жопу загонят!
- Колька, замолчи! - Фёдор оборвал смутьяна, напуская на себя суровость. - Мы с тобой потом обо всём потолкуем. Я тебя предупреждал, чтобы приходил только трезвым… Повторяю: тот, кто всё получил, - уходит. Те, кому не донести самому, и те, кто боится, что у них по дороге всё отнимут, смогут поехать с нами на автобусе. Денис, ты почему без коробки? - это уже адресовалось мальчику лет одиннадцати, одетому в изорванную капроновую куртку с выпотрошенным наружу утеплителем. - Борис, обрати внимание на Нетакова, обеспечь его общим комплектом!
Руссо ещё раз проинструктировала оператора, отошла от группы и завернула за угол дома. Здесь она увидела Колю: он водрузился на свою коробку и сладко затягивался сигаретой. Рядом стоял другой мальчик, по виду моложе: у его ног валялся заношенный чёрный ватник, а сам он примерял тёмно-вишнёвую вельветовую куртку, подбитую голубым искусственным мехом. Руссо направилась к Махлаткину.
- Тебя Колей зовут? - Лолита подошла почти вплотную и пристально уставилась на подростка, про которого уже не раз слышала кошмарные истории от Бороны и Следова.
- Тебе чего надо? - мальчик сощурился от дыма, наслаждаясь своей независимостью от неизвестной особы, и успокоил второго, тоже курящего мальчика: - Да кури ты, не стремайся - никто тебе ничего не сделает!
- Я на телевидении работаю, хочу про вас фильм сделать, - Руссо улыбнулась, присела рядом с Колей, достала сигарету и закурила. - Ты когда-нибудь снимался?
- Что? - Коля возмущённо выкатил большие блестящие тёмно-карие глаза, обретавшие особую выразительность благодаря светлым, крупно вьющимся волосам. - Ты на вокзал пойди - там снимаются, если тебе про них кино хочется сделать!
- Да ты не понял, Коля! - Лолита с досадой затянулась. У неё явно не получалось общаться с беднадзором в стиле Бороны. - Я имела в виду, снимали ли тебя на видеокамеру? Извини, если я тебя нечаянно обидела.
- А чего меня обижать? Я перед твоей камерой уже пять лет кувыркаюсь, - Коля засмеялся, блеснул своими оленьими глазами. Он докурил сигарету до фильтра и ловко отщёлкнул его пальцем в пространство. Окурок закружился в полёте и шлёпнулся в лужу. Мальчик вытянул губы трубочкой и стал выпускать колечки дыма. Когда их набралось с дюжину, Коля выдохнул последнюю порцию дыма струёй, пронзившей клочковатые кольца. - Голым, что ли? А что делать заставишь?
- Да нет, мальчик, я имела в виду совсем другое! - Руссо испытывала смущение перед этим развращённым ребёнком и одновременно жалость к нему. Девушка вспомнила, как в первые дни знакомства ей втолковывал Данилыч: "Мы не можем сказать такому ребёнку: я тебя люблю! Потому что он понимает любовь только в одном значении и тотчас начинает покорно снимать штаны". - Я просто хотела задать тебе несколько вопросов, например, чем ты хочешь заниматься в жизни, кем стать?
- Я хочу работать с конкретными людьми и делать реальные дела, - с готовностью, словно отличник на уроке, быстро заговорил мальчик, направив себе в грудь оба больших пальца. - А по концовке хочу стать авторитетом, чтобы на моём примере все пацаны росли.
Лолита подумала, что без Бороны у неё вряд ли получится с первой, а то и со второй попытки добиться доверия у этих детей. Она поняла, что чувствует себя рядом с Махлаткиным и этим вторым, чересчур строго изучающим её мальчиком совершенно наивной, причём не только в отношении секса, а и жизни в целом. Сколько раз этот ребёнок оказывался, даже сам того не ведая, в зоне смертельного риска. Но кто же может из него вырасти, если уже сейчас, в двенадцать лет, он узнал то, о чём иные люди за всю свою жизнь даже ни разу не слышали?
- Ну что, Колька, дал интервью? Хочешь стать журналистом? - появившийся Фёдор оказался для Руссо очень кстати. Оператор следовал за педиатром, полагая, очевидно, что и эти кадры пригодятся при монтаже. - Ты давай-ка, дружок, хотя бы школу закончи, а то совсем пропадёшь и никаких следов после себя не оставишь. Тебе вещи все подошли?
- Ну да, спасибо, Данилыч, ты меня особенно шузами выручил - век не забуду! - мальчик развёл пальцы, словно хирург перед надеванием операционных перчаток, и благодарно, хотя и несколько шутовски, склонил голову, одновременно указывая своим жестом на чёрные кожаные сапожки. - А Следопыт, вишь, сбрую какую подогнал, - при этих словах мальчик похлопал по другому своему сегодняшнему приобретению - куртке-"казачок" из коричневого кожзаменителя, воротник и отвороты на рукавах у которой были из белого искусственного меха. - Теперь я у Гостинки заместо манекена на витрину залезу!
- Ты смотри, манекен, чтобы у тебя на Гостинке весь твой клёвый прикид не сдёрнули! - Борона общался с безнадзором показательно-сурово, причём в такой степени, чтобы большинству из ребят становилось понятно, что этот тон - игровой. Фёдор подошёл к девушке и, как всегда борясь со смехом, что ещё больше забавляло зрителей, приосанился и отдал честь: - Шеф, почки сняты у десяти малолетних, лёгкие - у пятерых, мозги пока все на месте, но специалисты приходят к мнению, они чем-то скверным обработаны… Ну что, продолжим наше интервью?
- Нам хотелось бы снять забор крови, - с возможной серьёзностью ответила Руссо. - При этом лучше выйти на площадь, чтобы были видны все участники.
Борона бережно взял журналистку под руку, и они пошли обратно к месту раздачи гостинцев, а к Данилычу уже стремились дети, которым, очевидно, чего-то не досталось или досталось не то, что бы хотелось.
- Ребята, все вопросы к Борису Артуровичу! Меня пока нет! Давай, Долорес, работать, потому что мы должны ещё попасть в несколько точек, где беспризорники уже ждут добрых волшебников из НАТО.
- Данилыч, ты вроде говорил, будто возьмёшь к себе в приют пацанов, которым тяжело живётся? - Махлаткин ухитрялся во время речи выдувать из жвачки пузыри и звонко их хлопать. Коля направил оба указательных пальца в сторону мальчика в вельветовой куртке. - Так вот это мои лепший кореш, Олежа, и ему сейчас край как трудно. Устроишь его?
- Мы, Коля, на днях, наверное, всё-таки получим помещение и, конечно, возьмём к себе тех, кто больше не может держаться, - Борона с серьёзной улыбкой посмотрел Махлаткину в глаза. - Если Олег из таких - он, безусловно, будет у нас. А сам-то ты, Олег, что скажешь? Надо тебе в приют?
- Да я не знаю - ну чтобы поесть там нормально, ну выспаться, чтобы без крыс и маньяков, - Олег продолжал любоваться своей новой курткой, уже отношенной кем-то в далёкой скандинавской стране. - Да я ещё, вообще, в школе хочу поучиться.
- Хорошо, малыш, ты меня всегда можешь найти на любой из точек: у станций метро или на вокзалах. Спроси у пацанов: когда Данилыч приедет? Они тебе ответят, - Фёдор потрепал мальчика по бледной щеке, сунул в карман его куртки десять рублей и обернулся к Руссо: - Девушка, мы будем работать?
- Скажите, наши щедрые гости просто самаритяне или представляют какое-то благотворительное общество? - Лолита задала формальный вопрос, чтобы дать педиатру возможность сообщить зрителям об организаторах милосердной акции. Одновременно она с удовлетворением отметила, что оператор, в соответствии с её предварительной командой, перевёл объектив после её вопроса на Данилыча.
- Все они - в высшей степени религиозные люди. Обратите внимание на господина, который раздаёт пенсионерам остатки вещей и еды, - Борона указал рукой на высокого средних лет мужчину с несколько воспалённым лицом. - Он их пастор.
- А какую веру они исповедуют? - журналистка уже не беспокоилась о своей персоне и могла спокойно управлять оператором. Теперь её (а значит, и оператора) интересовал пастор датской общины и пенсионеры, с благодарностями принимавшие зарубежные гостинцы.
- Мне сложно вам точно ответить, поскольку я не шибко владею английским языком, - Фёдор, пользуясь тем, что оказался вне зоны видеосъемки, состроил гримасу неуча и бестолково развёл руками. - Но если я правильно понял, у них своеобразная иудейская вера, каким-то образом связанная с Христом, а цель всего движения вроде бы в том, чтобы собрать всех евреев в Израиль. Тогда, по их убеждению, наступит земной рай. Но имейте в виду, что я вполне мог что-то неверно понять, поэтому не беру на себя ответственность за то, что дал адекватное представление о религиозной доктрине наших гостей.
- А какова цель их теперешнего приезда? Посмотреть достопримечательности Санкт-Петербурга, принять участие в каком-нибудь мероприятии, просто развлечься? - Лолита ещё раз порадовалась за оператора, догадавшегося "уйти" на Русский музей, памятник Пушкину и далее, по кругу, возвращавшегося к иностранцам, которые готовились к отъезду.
- Они забирают отсюда отъезжантов, как их раньше называли, и везут новых граждан Израиля к месту назначения через Скандинавию и всю Европу. Эта поездка является своеобразной формой реабилитации после шоковой, кризисной и обвальной жизни в России, - врач иллюстрировал свою речь похлопываниями тыльной стороной ладони по горлу и тыканьем указательного пальца в локтевой сгиб. Руссо невольно улыбнулась ужимкам своего друга и предприняла усилие, чтобы вернуть голосу серьёзный характер.
- А при чём же здесь русские дети? Впрочем, здесь есть и ребята из Азии, и даже мулаты, но, насколько я разбираюсь в национальных признаках, - ни одного еврейского отпрыска, - журналист растопырила пальцы свободной левой руки и направила её в сторону детей, командуя тем самым оператору сделать "наезды" на возбуждённые и довольные детские лица. - Да и вряд ли таковые могут оказаться беспризорниками - еврейские семьи, как правило, благополучные, там стараются даже при тяжёлых материальных условиях удержать детей в семье, а не отпускать их на вольные хлеба.
- Именно этот пункт и есть наиболее интересный в путешествии датчан. Они пользуются любой возможностью совершить доброе дело, которое, по их мнению, заключается в том, чтобы оказать помощь тем, кто в ней остро нуждается, но сам для себя ничего сделать не может, - Данилыч заметил, что его окружают дети, которым уже стали неинтересны щедрые иностранцы, и опустил руки на плечи прильнувших к нему знакомцев по ночным рейдам. - Датчане каким-то образом вышли на меня, позвонили, сообщили примерную дату приезда и спросили, как реально могут помочь питерскому беспризору.
- И что вы им ответили? - Лолита обнаружила себя тоже в кольце ребятишек и махнула оператору: камера плавно "перешла" на оживлённую группу.
- Во-первых, целесообразно доставить помощь в виде посылок, которые дети в состоянии так или иначе унести с собой или на себе; во-вторых, необходимо вручать подарки из рук в руки, - Борона потрясал в воздухе рукой, поочерёдно загибая пальцы. - В-третьих, надо укомплектовать посылки действительно полезными вещами - одеждой, обувью, витаминами, калорийными продуктами; в-четвёртых, нужно всё это подбирать для определённых возрастных групп.
- Датчане к вам прислушались?
- Да, наши друзья полностью выполнили все рекомендации, и результат - налицо, - педиатр помял пальцами меховой ворот полушубка, в который был одет стоящий рядом, мальчик. - Дети поменяли свою никудышную экипировку на добротные вещи, а в карманы и небольшие мешки распихали все остальные гостинцы.
- Как вы думаете, надолго ли им хватит заморских даров? - Лолита неопределённо развела пальцы и вывернула кисть, отдавая на откуп оператору остальное наполнение будущего сюжета.
- Нельзя исключать того, что их могут нагло ограбить и раздеть за первым же углом или же они сами поменяют свои вещи на какую-нибудь наркоту. Но если, Бог даст, всё обойдётся благополучно, то несколько десятков российских ребятишек будут долго и по-доброму вспоминать красный флаг с белым крестом. Лично я на это очень надеюсь, - Данилыч резанул внутренним ребром ладони по кадыку, обозначая свой цейтнот. - Всё, милые, больше не могу. Поехали! Потом это подотрёте! Давайте по машинам! Лолита, ты с нами?
- Да, Федя, мы проедемся по городу, чтобы оператор подснял ещё несколько планов, - Руссо поспешила за Бороной, который вдруг сорвался с места и, подобно члену группы захвата, помчался к бежевому микроавтобусу "фольксваген", из которого уже призывно махал рукой Следов.
* * *
Автобус обогнул площадь, свернул на Садовую улицу и на подъезде к Невскому проспекту завяз в пробке, которые стали уже привычными для петербуржцев.
Автобус встал напротив туалета, общественного при советской власти, а в последние годы - платного.
Среди прохожих Лолита отметила трёх ребятишек: все они были смуглые, со смоляными вьющимися волосами, несуразно и нищенски одетые и крайне возбуждённые. Старшая, девочка лет восьми, исполняла что-то похожее на танец или, возможно, кого-то изображала. По возрасту за ней следовал мальчик лет семи - он восхищённо повторял движения сестры. Младший, без обуви, тоже, видимо, братишка, не старше пяти лет, двигался вприпрыжку в сторону Невского, потом резко поворачивался и выбирал обратное направление, которое спустя несколько шагов вновь изменял.
Оконное стекло было приоткрыто, и Руссо стала вслушиваться в детские голоса. Вначале ей показалось, что они говорят на иноземном языке, потом она различила почти сплошной мат и поняла, что именно на нём ребятишки и общаются.
Лолита заметила, что Данилыч тоже наблюдает за детьми, сочувственно скосив свои крупные жёлто-карие глаза.
Автобус двинулся. Но Руссо продолжала держать группу в поле зрения, пока её не закрыл поток транспорта, несущегося по оставленному ими позади Невскому проспекту.
Глава 34
Больничные встречи
Несмотря на то что Виктор Сучетоков считался ветераном отделения ВИЧ-инфицированных, он каждый раз, оказавшись в кабинете главного врача, с тревогой покашивался на зарешеченное окно и с неизменным сладостным трепетом вспоминал случай, ставший причиной его зарешечивания.
Виктор Казимирович тогда, кажется, первым увидел милицейский "воронок", подкативший к их корпусу. Дверца отворилась. На тротуар соскочил милиционер. Следом показался молодой африканец. Носорог сразу оценил внешние достоинства иностранного гостя.
Через несколько минут новые действующие лица уже проникли в отделение и спросили Виктора, где им найти главврача. Сучетоков указал на застеклённую дверь, и вскоре посетители скрылись в кабинете. Виктор тоже подошёл к кабинету и приблизил лицо к маленькому просвету, давно процарапанному им в масляном покрытии дверного стекла.
Главврач сидел за столом. Африканец встал недалеко от входа, а милиционер приблизился к столу и положил перед врачом большой конверт. Медик достал адресованные ему бумаги, просмотрел их и со строгим сочувствием уставился на негра.
- Господин Али, результаты проведённых анализов оказали, что вы уже несколько лет больны СПИДом, - врач сообщал больному приговор не спеша, но в то же время не оставляя в своей речи паузы, куда мог бы кто-то вклиниться. За свою многолетнюю практику медик говорил уже подобные слова не одному десятку жертв смертельной болезни.
- Мне не надо болезнь! - возопил Али.
- Если вас интересует примерная дата вашего заражения, - спокойно продолжил доктор, - то мы сможем вам её указать в ближайшее время. Особенно, господин Али, если вы нам в этом слегка посодействуете.
- Нет, так не будет! - взорвался африканец новым криком. - Я не могла заболеть!
- Сейчас вам необходимо подписать некоторые документы, - врач обратился к хорошо известным Сучетокову бумагам. - Чуть позже я объясню вам, что нам следует делать дальше.
На этот раз Али издал какой-то нечленораздельный звук, и Виктор увидел, как африканец сделал несколько шагов к окну, прыгнул и, разбив в полёте стёкла, исчез из поля зрения. Через несколько секунд, показавшихся Виктору безмерно долгими, раздался удар за окном.
Сучетоков так увлёкся молниеносно разыгранной сценой, что не рассчитал силы нажатия на хлипкую дверь и неожиданно для себя ввалился в кабинет. В обычной обстановке это, конечно, выглядело бы крайне дерзко, но в данный момент главврач и милиционер восприняли больного чуть ли не как равного и едва ли не способного как-то исправить ситуацию. Они уже стояли у окна и наблюдали за тем, что происходило перед входом в здание. Там, на тротуаре, рядом с бетонной клумбой, в которой доцветали анютины глазки, агонизировало тело африканца, череп его был расколот, на асфальт вытекал мозг…