- Соня, мне не составит никакого труда у тебя подежурить до ноля часов. Меня нынче, правда, просили выйти на дежурство для усиления, но это где-то к часу, причём рядом с тобой, так что я вполне успею. Ну а позже-то какой нормальный человек, тем более совершенно незнакомый, способен заявиться в гости? - Весовой перевёл взгляд на Подопечную, чтобы убедиться в серьёзности её обращения. - Если этот царь зверей взаправду знал Киру, так мы его на сей предмет хорошенько проэкзаменуем. Как говорится, один ум хорошо, а два лучше! Ну а в том случае, ежели этот мужик с тараканами, то со мной ты можешь его не бояться.
- Ой, правда! Вес, ты же у нас боксёр! - Зина сжала пальцы в кулаки и потрясла ими над головой. - Правда, говорят, сейчас все бандиты такие приёмы знают, которыми раньше даже кэгэбэшники не владели.
- Да я и в борьбе тоже кое-что разумею, и с оружием за двадцать пять лет службы приходилось не раз обращаться. А что касается бокса, то в его силе тоже не надо сомневаться. Я же, веришь, Игорёк, у самого Юрия Лупцова в строю стоял, - Стас вдруг выбрал своим поверенным Кумирова, очевидно, как второго мужчину в их компании, и уставился на него широко раскрытыми, требующими поддержки глазами. - А это, знаешь, высший уровень!
- Прости, Стас, но для меня спортивные звёзды, особенно драчуны, - пустой звук, - Кумиров ответил Весовому понимающим, но безучастным взглядом. - Ну, то есть я, может быть, когда-то и слышал такую фамилию, но она так смешалась с другими, что давно уже неразличима.
- Спасибо тебе, Стасик, но я, думаю, отобьюсь: нас в школе милиции тоже кое-чему учили, - Соня вдруг несколько мечтательно посмотрела в направлении окна и даже указала туда пальцем. Там, на подоконнике, на фоне ночного города, мерцающего разномастными огоньками, в белой фарфоровой вазе, расписанной неожиданно лиричными репейниками и с детства знакомой одноклассникам, высился букет кремовых роз. - Принёс молодой индус: работает в фирме по доставке цветов. Дал мне конверт. В нём написано: "Друг вашего класса". Думаю, от него.
- Ну, это уже куда серьёзнее! - Зина развела руками и окинула всех игриво-беспомощным взглядом. - Мы здесь действительно ничем не поможем. Мне такой роскоши отродясь не дарили. Да их там не меньше двух десятков! Морошка, это твой шанс!
Глава 7
Первая жертва Людоеда Питерского
Первое сообщение о появлении Людоеда Питерского появилось в исключительно популярной телевизионной программе "Детская тема". В тот тёплый майский вечер пятиминутный сюжет под названием "Легко ли съесть ребёнка?" шокировал даже самых привычных к видеоужасам зрителей. Автор и ведущая Лолита Руссо поделилась в нём первыми следственными догадками о привлёкшем журналистку событии. Лолита уже не в первый раз обращалась к теме насилия над несовершеннолетними. Многим запомнилась шумиха в городских СМИ после материала Лолиты о воровстве и подмене детей в родильных домах.
Жертва людоеда, семилетняя Афродита Рыночная, была воспитанницей областного детского психоневрологического интерната, заведения, которое специалисты называют аббревиатурой - ПНИ. Девочка была найдёнышем, а обнаружили её года три назад, вернее, буквально откопали спящей и вряд ли рассчитывавшей на пробуждение на периферии Козьего рынка - в зловонном хаосе прелых тряпок и газет.
Найдёнышу, по заключению врачей, было года четыре. Девочка могла произнести несколько малопонятных слов, не ведала своего имени, а уж сообщить о своих родителях или месте обитания и вовсе ничего не умела.
Среди мелких и средних физических изъянов в виде всевозможных шрамов и кожных недугов у беспризорницы имелось одно, по мнению врачей, приобретённое уродство - у неё отсутствовала левая кисть.
Афродиту отправили в больницу, а позже - в психоневрологический интернат. Здесь её и нарекли по признаку увечья - Афродитой, а по месту обнаружения - Рыночной.
За три года пребывания в интернате Афродита освоила речь, но сохранила косноязычие и заикание. Основным указанием на её умственную ограниченность стало то, что девочка почти не расширяла свой лексикон, выраженный самыми необходимыми словами: "Пит!" (вместо "Пить!"), "Ить!" (вместо "Есть!"), "Писа!" (вместо "Писать!").
На первый взгляд Афродита казалась привлекательной, однако при дальнейшем рассмотрении первое впечатление расплывалось тревожным миражом. Ну а заговорив с девочкой, каждый (если он не оказывался с Афродитой на равных) понимал, что и разум Рыночной под стать её внешности. При этом все знавшие Афродиту свидетельствовали о её взрывной подвижности и непредсказуемости: она могла начать вдруг ласкаться или без видимых причин царапаться и кусаться.
Врачи давали поведению девочки пространные объяснения и записывали их во всевозможные тетради и журналы, самой же Афродите прописывали лекарства, способные, по их мнению, удерживать девочку в безопасном для окружающих состоянии.
В детском интернате Афродите предстояло жить до совершеннолетия, когда, в случае признания её недееспособной, девочку могли направить в Дом хроников для взрослых, из которого выписываются единицы, становясь легендой для нескольких поколений обитателей детского интерната.
Обычный сюжет вызволения из Дома хроников заключался в обретении мужа или жены. По словам персонала, адресованным доверчивым обитателям ПНИ, раз человек обзавёлся семьёй, значит, вполне способен вести самостоятельный образ жизни и нечего его держать в Доме хроников.
* * *
Лолита делилась своими познаниями о детских судьбах, прохаживаясь по территории интерната в окружении детей несколько необычной для большинства телезрителей внешности: укрупнённые или, напротив, как бы съёжившиеся головы, недоразвитые или гипертрофированные конечности, бессмысленные улыбки и странный, ехидный смешок.
- Вглядитесь в эти лица! - призывала Лолита. - Чем эти дети хуже других детей? Послушайте их речь. Да, она косноязычна и бедна, как косноязычна и бедна вся их унылая жизнь. Но всё это из-за того, что детьми никто не занимается с самого их рождения, точнее сказать, с момента зачатия, зачастую случайного, пьяного, без любви, без желания произвести на свет нового, полноценного человека. Я вряд ли ошибусь, если предположу, что даже гениальный от природы ребёнок нуждается в определённых условиях для развития своих данных и только тогда он окажется способен чем-нибудь удивить человечество. Не ошибусь, наверное, и в том, что даже из самого, казалось бы, бесперспективного ребёнка, чудаковатого и даже дебильного при старании можно воспитать добротного ремесленника, результативного спортсмена, трудолюбивого сельского работника. А эти дети, они, по сути, изначально списаны из активной жизни, бессовестно занесены в касту недееспособных или, как выражаются специалисты, "несохранных", то есть не обладающих интеллектом, достаточным для самостоятельной жизни. И вот эти никому не нужные дети, в каждого из которых заложены килограммы лекарств вместо родительской любви и ласки, живут в полуразвалившихся бараках на берегу отравленного химзаводом озера, прозванного местными селянами в честь интерната Инвалидным, побираются у всех проходящих мимо полуразрушенного забора и мечтают только о том, как создать семью, а девочки ещё грезят тем, как бы забеременеть, потому что и в этом случае, по словам взрослых, будущую мать выписывают из интерната и наделяют жильём. Вот и Афродита в свои семь лет жаждала встретить своего сказочного принца, который разрушит ненавистный лягушачий образ психоневрологического инвалида и освободит от Кощея Бессмертного, облечённого в белый халат, более похожий на саван!
* * *
Временем исчезновения Афродиты стали считать тот вечер, когда она, в отличие от прочих свободно гулявших воспитанников, не явилась в свой корпус и не наличествовала в палате к моменту отбоя. Поначалу отсутствие Рыночной не вызвало особого беспокойства. За девочкой уже числились задержки и нарушения в исполнении режима и даже исчезновения. Несколько раз она пыталась уехать в город на электричке, но, в силу своего больничного и даже, несмотря на нынешнюю всеобщую раскрепощенность в одежде, экзотичного для улицы вида, каждый раз оказывалась задержана и водворена в интернат. Здесь её сурово наказывали и лишали на месяц-другой права покидать корпус.
Воспитанники воспринимали запрещение прогулок гораздо болезненнее любых самых жестоких побоев и унижений. Когда они, в большинстве умственно и физически ущербные, не помнящие в своей жизни ничего, кроме интерната, оказывались на неухоженной, покрытой загадочными зарослями территории, то ощущали свободу и независимость, право на бесконтрольное передвижение, дыхание, азарт. Эти немногие часы, а иногда всего лишь минуты составляли для детей великую усладу.
К ночи большинство детей забылось в тягучем сне от принятых под надзором санитарок лекарственных доз. В этот момент отсутствие Афродиты вызвало раздражение и даже гнев санитарок, воспринимавших детей в качестве ненужной обузы для персонала, а не тех, ради кого и создавался интернат и благодаря кому, по сути, содержатся штатные единицы заведения.
Первым делом санитарки решили, что Рыночная забрела в другое отделение, а то и в чужой корпус и где-нибудь там затаилась. На всякий случай предположения были проверены, но они оказались ошибочны. Теперь оставалось искать своенравную девчонку на довольно обширной территории интерната.
Рассерженные санитарки выходили, сменяя друг друга, и аукались по очереди около часа, но так и вернулись ни с чем - беглянка не отзывалась. Время близилось к середине ночи, и они отважились сообщить о ЧП дежурному врачу. Получив информацию, врач довольно оперативно связался с пикетом милиции на железнодорожной станции, но те девочки не видели и никого с поезда не снимали. Было решено уведомить главного врача, который привычно ответил, что если к утру "ничего не прояснится, то придётся перейти к активным поискам". Ответ показался весомым и обнадёживающим. Стали ждать рассвета.
* * *
Утро забрезжило пепельное и влажное. Туман, восставший над Инвалидным озером, закамуфлировал территорию интерната и мягко давил на оконные стёкла. Обитателей заведения разбудил громкий, непривычно истеричный лай дворовых собак, которых развелось здесь не меньше десятка. По агрессивному рыку нападавших и униженному визгу побеждённых можно было догадаться, что животные что-то не поделили. Прильнув к окнам, люди различали контуры собак, носившихся по территории и устраивавших отчаянные схватки.
Первая общая мысль была о весенних собачьих свадьбах, но её опроверг приехавший по своим делам и заночевавший в интернате Фёдор Данилович Борона, который остановил своё внимание на предметах радости и раздора четвероногих сторожей. Ими оказались свежеобглоданные кости. Борона тотчас поспешил к главному врачу и заметил, что, по его мнению, кости вряд ли принадлежат какому-либо местному животному.
Слухи о том, что Рыночную разорвали собаки, моментально парализовали всю жизнь заведения. Вызвали милицию для уничтожения псов-людоедов и поиска останков Афродиты. Первые выстрелы пришлись на время "тихого часа", впрочем, никто из тех, до кого мог дойти смысл случившегося, не спал, да и лежать-то не хотел, как санитарки ни матерились и сколько оплеух ни давали, почти безрезультатно отбив себе руки.
Тем временем собачий праздник сменился звериным геноцидом. Когда животных умертвили и вывезли с территории учреждения, милиционер, уже со своей овчаркой, с тревогой следившей до того за истреблением собратьев, отправился на розыски Афродиты. Оперативник предложил ищейке обнюхать постельное бельё и носильные вещи Рыночной, после чего кинолог дал команду искать. Собака закружилась, словно ведьма перед колдовством, и рванула в сторону дровяного склада. Вообще-то этот объект, означенный на плане интерната, перенёс минувшей зимой пожар, когда старшие воспитанники разожгли в нём костёр, но силами персонала огонь был укрощён ещё до приезда пожарников. С тех пор складом не пользовались, хотя его ещё можно было восстановить, но для этого не имелось ни средств, ни специалистов.
Овчарка привела инструктора к распахнутым дверям сарая, и здесь он первым (после интернатских собак) увидел то, что осталось от Рыночной. Труп был подвешен за ноги к перекладине и порядком обглодан. Кроме того, у тела не хватало головы.
Хотя обнаружение Афродиты сняло вину с собак в части их нападения на девочку, но, отведав человеческого мяса, четвероногие сторожа, по всеобщему мнению, действительно не должны были больше жить.
Теперь настала очередь следственных действий, которые в основном заключались в задавании вопросов тем, кто видел Афродиту в день исчезновения. Таковыми оказались всё те же воспитанники интерната. Они вроде бы видели, что Афродита Рыночная и некий мужчина стояли рядом, но по разные стороны забора. К сожалению, внешность этого первого и единственного подозреваемого никто толком не запомнил. На вопрос о том, во что был одет неизвестный, дети предлагали противоречивые ответы, очевидно путая этого мужчину с другими людьми, чей облик им наиболее запомнился. Одни говорили - в пижаму и домашние туфли; другие - в новогоднюю шубу и шапку; третьи - в трусы и панаму. Подобное несоответствие обнаружилось и в показаниях о времени встречи Афродиты с незнакомцем: кто-то называл послеобеденный час, кто-то - время перед утренним подъёмом. После повторного опроса дети стали называть разное местонахождение Афродиты, а позже и того, кто с ней находился, - это были уже и баба Нюра (на самом деле уже больше года как покойная), и ростом с человека, улыбчивый утёнок на медвежьих лапах.
В результате проведённых действий у следствия сложилась следующая картина происшествия: неизвестный мужчина познакомился с Афродитой Рыночной и каким-то образом заманил её в полусгоревший сарай. Здесь он убил девочку, вырезал часть органов, отсёк голову и, возможно, унёс трофей с собой.
* * *
- Преступник не найден, маньяк-каннибал - среди нас, - завершала свой сюжет Лолита Руссо, стоя около закрывающихся со скрипом двустворчатых дверей. - Возможно, сейчас он смотрит нашу передачу, упивается триумфом и намечает себе новую жертву. Помните об этом!
На последних кадрах у Лолиты было такое выражение лица, словно она видит с экрана телевизора героя своего репортажа. Впрочем, подтвердить или опровергнуть это впечатление могла лишь сама Лолита.
Виновник же всего этого кошмара действительно внимательно, будто изучая и запоминая, всматривался в экран, где мерцало изображение журналистки.
"Сколько тебе? Двадцать-то есть? - Людоед сглотнул слюну. - Это вполне приемлемо. Зря ты вся такая целенькая, но мы это как-нибудь исправим".
Глава 8
Особняк с видом на озеро
Игорь и Зина вместе покинули гостеприимную квартиру Морошкиной: ему в Шувалово, ей на Поклонку, - почему бы не подбросить до дома слегка охмелевшую одноклассницу? Кстати, Кумиров и сам был хорош, и его назойливое желание во что бы то ни стало самому взгромоздиться за руль, не вызывая ни одного из своих водителей, Подопечная расценила как одно из неистребимых свойств отечественного менталитета: жажду риска, тягу к созданию критической ситуации. И так поступает человек, у которого денег столько… А сколько же их у него? Сто тысяч баксов? Да нет. Всяко больше. Пятьсот? Прямо голова от таких капиталов немеет. А ведь когда-то он был тощим, словно прутик из веника, и вон, смотри, как раздуло, даже потыкать ему в пузо хочется - что у него там, ребёночек?