***
Я рассчитался с официанткой, махнул Славке рукой и вышел на дорогу. Отовсюду доносилась музыка: "Офицеры" Газманова, пугачевская "Позови меня с собой", "Мне мама тихо говорила" Киркорова и что-то болгарское фольклорное. Ноги автоматом привели меня в кабак, где звучала любимая песня "Есть только миг…".
Прямо за стойкой бара выпил стопку болгарской водки. Не то. Водку надо пить в России. Заказал ракию. В кабаке сидели в основном немцы со своими фрау. Хотелось общаться, но, не увидев никого, кто мог бы составить компанию, допил свою рюмку и ушел.
…В третьем по счету кабаке показалось интересней. То ли русских было больше, то ли подействовал алкоголь. Мое внимание привлек одиноко сидевший за столиком "бычок" с золотой цепью на шее. Ментовским чутьем я понял, что бугай - из числа моих бывших клиентов. Бандюган, одним словом.
Ну очень знакомая харя. Где же я мог его видеть?
Братан, назвавшийся Лехой, был в хорошем подпитии и не возражал против общения. Выпили, закусили брынзой.
- Давай за Питер. - Леха вновь наполнил рюмки.
- Ни хрена себе! Ты из Питера? Земляк, значит. Давай! - Мы чокнулись.
"До чего знакомая харя у этого Лехи, - еще раз подумал я, опрокидывая рюмку. - Странно, ведь не оттягивается братва в солнечной Болгарии. Кипр, Греция, Испания, но только не здесь. Ох, не почуял бы Леха во мне мента…"
- Жора, твою мать, наливай! - Язык у Лехи слегка заплетался. - Во, кури "Парламент", классный табак. Говоришь, в охране работаешь? Я тоже в охране, да еще какой!
Не буду говорить. В общем, босс мой топливным бизнесом ворочает. Крутой мужик!
Наводящими вопросами я незаметно для Лехи его "расколол". Оказалось, что босс его - не кто иной, как Ломакин! Хмель из меня мгновенно улетучился. Вот где я видел эту харю - в фотоархиве Агентства. Ага, значит люди Лома все-таки здесь… И я осторожно начал расспрашивать Леху, как ему здесь отдыхается?
- Нормалек, Жора! А че - море, солнце, бухалово на каждом шагу, жратва что надо. - Леха почесал грудь. - Мы здесь с корешом приятеля ищем. Вовкой зовут. Помнишь фильмуху про пиратов двадцатого века? Он на Еременку похож. Случаем, не встречал? Курчавый такой мужик.
- Ну ты даешь! Здесь столько людей!
Постой, Леха, мужик один утоп недавно, курчавый, говорили…
- Не, не он. Давай еще по одной! - Леха потянулся к бутылке.
Договорились, что если я случайно увижу этого "Еременко", то сразу же дам знать Лехе. Отель, в котором они остановились с корешом, называется "Варна". Я попрощался с Лехой и собрался уходить, и тут раздался звонок мобильника в кармане у "братка".
Леха вытащил трубку и поднес ее к уху.
"Але, все о'кей! Нет еще. Как ты сказал - "Старжа"? Повтори, не понял. Ага, "Странжа". Да, усек. Покедова", - услышал я, неторопливо удаляясь от столика. "Надо запомнить это название…"
***
- Андрей, информация для меня есть? - поинтересовался я у шефа на следующий день. Голова раскалывалась, во рту пересохло, дико хотелось выпить пива.
- Жора, все херово. - Шеф был явно не в духе. Он сообщил, что Шаховский пропал. На звонки не отвечает, пейджер отключен. В общем, заморочки продолжаются…
- Мы пытаемся Витю найти, сейчас с его телефонными распечатками работаем.
Вроде след его в одной психушке обнаружился.
В сердце у меня кольнуло. Хоть мы с Шахом, мягко говоря, никогда не были закадычными друзьями, но как-то незаметно он стал для меня одним из "своих ребят"…
- Ладно, Жор, это наша забота, ты сейчас ничем не поможешь. Тебе надо своего человека найти. Так вот, слушай: Шах, прежде чем исчезнуть, выяснил у ломакинских ребят, что Гусар - в какой-то "Странже"… Думаю, не за это ли Шаха наказали? Запомни название - "Странжа". Попробуй пошукать там. Привет от наших. Пока.
Итак, все совпало. Нужно искать отель под названием "Странжа". Или что-то похожее. Галка продолжала дуться на меня. Все правильно - мало внимания уделяю супруге. Утолив жажду пивом, я был готов к очередному этапу поиска Гусарова. На туристической карте Солнечного Берега без труда нашел, где располагается отель "Странжа".
Это было совсем близко. Почему Гусаров (если он действительно там) покинул "Фрегат", объяснялось легко: Несебр - маленький городишко, где все на виду. А Солнчев Бряг протянулся на восемь километров, отели на каждом шагу, народу масса. Попробуй, найди человека!
…Надвинув огромный козырек бейсболки на солнечные очки, я установил наблюдение за постояльцами отеля "Странджа".
Пришлось вспомнить почти забытые методы наружного наблюдения. Впрочем, окружающая обстановка - кедровая роща, густой кустарник, многочисленные столики под зонтами возле отеля - помогала мне оставаться незамеченным.
Но за целый день наблюдения Гусарова я так и не увидел. Хотел было зайти и спросить у работников "Странджи", живет ли у них этот русский турист, но сразу же передумал - около отеля шныряли два человека, одним из которых был мой знакомец Леха.
На следующий день все повторилось - Гусара не было, Леха с дружком кружили вокруг отеля.
***
"Вот это номер!" - удивился я, зайдя в наш ресторан. Галина слилась в медленном танце с рыжим мужиком. Понаблюдав, как они воркуют в танце, как рука рыжего переместилась с талии супруги на бедро, я направился к ним, весь закипая.
- Галина, ты что ему позволяешь? - Руки чесались, мне хотелось врезать по наглой физиономии рыжего. - Это, между прочим, моя супруга. - Я резко сбросил руку наглеца с бедра Галки.
- Что здесь такого? Мы танцуем. Его зовут Йоган, - она улыбнулась партнеру, - он немец и ничего не понимает по-русски.
- Ах, немец! - Я посмотрел на ухмылявшегося Йогана. - Так пусть и танцует со своими фрау. И руки не распускает.
- Жора, он ни при чем. Я же тебе говорила: давай расслабляться вместе. Потанцевали бы…
Не слушая Галку, я зло уставился на немца. Тот откровенно надо мной издевался, оскалившись в беззвучном смехе. Я размахнулся и… очутился на полу. От удара Йогана шумело в голове. Я потряс ею и встал на карачки. До ушей донесся чей-то громкий смех.
Собравшись с силами, я вскочил и бросился на немца. Не помню, кажется, я достал его правой, но от сильного удара вновь повалился на пол.
- Йоган, стоп! Хватит! Не бей его! - закричала Галина, помогая мне встать на ноги.
- Зер гут, майн либен фрау! Аллее! Нокдаун! - голосом рефери констатировал свою победу немец, потирая ушибленную о мою скулу руку. Он поклонился Галине, посмотрел на меня и похлопал по плечу:
- Фройндшафт, геноссе?
Какая к чертям дружба! На боксера нарвался… Шатаясь, я направился к выходу.
Жена, бросив обиженный взгляд на Йогана, пошла со мной, поддерживая за предплечье.
В голове у меня все кружилось…
***
Все- таки море -это великий целитель!
Утром, поплавав вволю и повалявшись на пляже, я быстро пришел в себя. Было только обидно, что какой-то фриц уделал меня двумя ударами. Меня, когда-то крутого опера, не раз задерживавшего вооруженных бандитов. А может, уже годы берут свое?
…Гусарова я узнал сразу. Он сидел в таверне, примыкавшей к отелю "Странджа", за столиком и мирно беседовал с Лехой и его корешом. На столике стояли маленькие чашечки с кофе и бутылка, наверное, с минералкой. Я подкрался поближе и спрятался за кустом. До моих ушей доносились отдельные слова: "братва гарантирует", "в Питере тебя никто не тронет", "Удаленький не жилец"… Естественно, все вперемешку с матом. Похоже, что посланники Лома уговаривают Гусарова вернуться. Конкуренты хреновы!
Внезапно разговор перестал быть мирным. "Ах ты, сука!" - заорал Леха, вскочив со стула и схватив Гусарова за футболку.
Гусар среагировал мгновенно. Ногой отбросив стул, он отработанным движением завернул руку бандита за спину и двинул ему коленом в пах. Леха закричал от боли, согнулся и стал заваливаться. Увернуться от удара ногой другого бандита Гусаров не успел…
Я бросился к бандиту, с размаху ломанул его сзади правой ногой между ягодиц и тут же добавил ребром ладони по шее. Бандит упал, зацепив столик. На пол рядом с ним покатились чашки с блюдцами; бутылку я успел схватить за горлышко. "Может, Леху отоварить?" - мелькнуло в голове, но я передумал и швырнул бутылку в кусты.
Угловым зрением увидел двух официантов, наблюдавших за нами. "Бежим, пока нет полиции!" - крикнул я Гусарову, помогая ему подняться. Мы помчались вниз по ступенькам к морю. На бегу я заметил, как у причала какой-то мужик возится с моторной лодкой. "Давай туда!" - махнул я рукой в сторону причала, припоминая, сколько левов в моем кошельке. Через четверть часа мы затерялись среди отдыхающих на другом краю Солнечного Берега…
***
- Владимир Федорович, я все понимаю: не хочется вам в Питер, да? Нет у нас пока закона о защите свидетелей и потерпевших. - Гусаров меня не перебивал. - Но ведь без вас, главного свидетеля, дело Удаленького развалится. И выйдет Андрей Анатольевич на свободу. Как думаете, не захочет ли он с вами поговорить? - Я замолчал и внимательно глянул на собеседника.
- Георгий Михайлович, тьфу, можно просто Жора? Мы же не в эфэсбэшной конторе. - Гусаров выудил из пачки "Виктории" сигарету, глубоко затянулся. - Слабый табачок, однако. Какой ты, на хуй, журналист? Ты же из органов. Я вашего брата за версту чую!
- Врать не буду, Володя. Был опером, даже начальником угрозыска был в районе.
Но здесь - по заданию "Золотой пули". Может, слышал про такое Агентство Андрея Обнорского?
- Нет. Мне до лампочки ваше Агентство. Ты приехал меня уговорить вернуться?
Ни хрена не получится. Я выжил в Афгане не для того, чтобы меня грохнули отморозки Удаленького. Не дождутся, уроды! - И Гусаров выдал матерную тираду.
- Они тебя и здесь достанут, Федорыч.
Вот, люди Лома уже нашли… А там - РУБОП все-таки, Журавлев Игорь со своими парнями. Он, кстати, уже начальник отдела, майор. Защита ненадежней будет…
Вернуться в Питер Гусаров отказался наотрез. Деньги, мол, есть, ежели что - махнет из Болгарии еще куда-нибудь подальше.
Я уговорил Гусара поселиться временно в нашем отеле - место безопасное, потому как незасвеченное. Паспорт, к счастью, был у него с собой, вместе с солидной пачкой долларов и болгарских левов. Проблему с номером для него в отеле "Среден" решили быстро.
***
…Усатый болгарин-полицейский почесал затылок и вручил мне ответ из софийского бюро Интерпола.
- Похож? - спросил он меня, положив рядом ксерокопию паспорта Петрова и ориентировку Интерпола.
- Очень похож. Один и тот же человек, только без усов, и прическа другая, - рассмотрев обе фотографии, констатировал я.
- И фамилия другая, - добавил болгарин. - Будем разбираться.
Я продолжал разглядывать снимки, а болгарин листал свою записную книжку.
- Если вам интересно, вчера из России прибыл адвокат. - Он положил передо мной открытую записную книжку. - Вот, читайте…
"Печерникова Валентина Андреевна, - вслух прочитал я запись, - сотовый телефон номер…" Все, как говорится, срослось. Бывший судья Печерникова - один из адвокатов, защищающих Удальцова и его подельников. Значит, так называемый "Петров" - из банды Удаленького. То есть они с напарником действительно ликвидировали мужика, думая, что тот - Гусаров.
…Мои беседы с Гусаровым приобрели затяжной характер. Впрочем, он показался мне неплохим парнем и хорошим собеседником. Много знал, много видел, но про Афган рассказывать не желал ничего. Вообще, в этом человеке было много всякого намешано. И хорошего, и плохого. Наверное, как у всех нас.
- Послушай, Володя, ты же наш человек, - настойчиво продолжал я "капать ему на мозги". - Представь себе, что Удаленького отпустят. Он тут же сколотит новую банду, и все вернется на круги своя: избиения, трупы, отрезанные пальцы… Ведь ты же сам говорил, что у него "крыша съехала", что он уже не сможет никогда остановиться.
- Да, жаден Удальцов до одури. - Гусаров вздохнул. - Патологически жаден. И весь его "комсомольский коллектив" такой же.
Старые куртки снимали с несчастных, ботинки рваные… Конечно, не остановится. У него самый любимый фильм - "Однажды в Америке". Ну и все, что про японскую мафию.
- Вот я и говорю: надо этого "комсомольца" упаковать. Может, он станет наконец одним из тех немногих, кого реально посадят за организацию банды. Ты, конечно, в курсе, что большинство бандитских уголовных дел рассыпаются в судах. Никак нельзя допустить, чтобы Удаленький вышел. Он потом над слабостью твоей, Володя, смеяться будет. Ты же сильный мужик!
- Ладно тебе, Жора. Не агитируй меня за Советскую власть. Да и власть нынче больше бандитская… - Я видел по глазам Гусарова, как трудно ему принять окончательное решение. - Куда ни кинь - везде клин.
***
Весь день мы просидели в номере, не показываясь, - нас могли выследить. Нас - потому что Леха, кажется, меня запомнил.
Все мои аргументы были исчерпаны. Ситуация зашла в тупик. Надо было что-то предпринимать. Но что?
Вечером Гусаров вдруг предложил мне сразиться в бильярд. И я уловил ход его мысли: игра - это вроде как не ты решаешь, а за тебя судьба решает… Как кость выпадет: шестерка или единица. В бильярде, правда, необходимо мастерство ударов. Но все равно - игра.
- Так что, Зудинцев, договорились? - Гусаров брусочком мела потер кончик кия и тыльную сторону ладони. - Если выигрываешь ты, я лечу в Питер. И будь, что будет. Если я - извини. Полетишь без меня!
- Согласен, Володя. - Я взял другой кий, провел рукой по его лакированной поверхности. - Сто лет не играл в бильярд.
Попробую. Даешь слово офицера, что будешь в суде? А, Гусаров?
- Слово офицера! Кто разбивает? Бросай монетку!
Разбивать пирамиду выпало мне. Начало партии было удачным - сразу два шара залетели в лузы. Потом я "киксанул", но подставки, к счастью, не сделал. Гусаров точными ударами забил в лузы двух "свояков" подряд, потом промазал… Играли осторожно и долго. Никому из нас проигрывать не хотелось.
- Повезло тебе, Жора. - Гусаров отложил кий и посмотрел на ровный ряд шаров на моей полочке. - Перевес в один шар.
Придется теперь схлестнуться с бывшим друганом Удальцовым. Конечно, эта сволочь должна сидеть…
- Ладно, Гусар, не переживай. Давай по рюмочке ракии. Очень мне штука эта болгарская понравилась. Вроде грузинской чачи. Пошли, угощаю…
И, плюнув на бандитов Лома и Удаленького, рыскавших по Солнечному Берегу в поисках Гусарова, мы затарились болгарской виноградной ракией и снова поднялись в номер. Галка поначалу скромничала, а потом присоединилась к нам. Все-таки хорошо иногда, когда у тебя жена - опер!
Пару раз посылали ее в ресторан за добавкой. От ракии перешли к мастике, слегка разбавляя эту анисовую водку водой из-под крана. "Капли датского короля" свалили Гусарова с ног. Я тоже был хорош. Сидел возле него и тормошил: "Гусар, проснись! Давай же! На посошок!"
Гусаров рухнул на диван и захрапел. А я долго рылся в своей сумке, отмахиваясь от жены, пытавшейся меня раздевать. Наконец нашел, что искал - наручники. Пристегнув свою руку к руке Гусарова, я улегся рядышком и погрузился в сон. Мне снилось Черное море…
ДЕЛО О КРУЖЕВНОМ ВОРОТНИЧКЕ
Рассказывает Валентина Горностаева
"Горностаева Валентина Ивановна, 30 лет. Работала в репортерском отделе и отделе расследований. В настоящее время - сотрудница архивно-аналитического отдела. Незамужем. Проживает с матерью, сестрой студенткой медицинского института и племянницей. Обладает неуживчивым характером. Эмоционально не уравновешена, склонна к непредсказуемым поступкам. Язвительна, но в глубине души романтична, хотя эту романтичность часто прячет за нарочитой грубостью. Периодически вокруг Горностаевой возникают слухи о ее нетрадиционной сексуальной ориентации, которые ничем не подтверждаются".
Из служебной характеристики
Лето обрушилось на город небывалой жарой. Под вечер обычно начинались грозы. Они грохотали с такой силой, что казалось - еще немного, и обязательно наступит конец света. Но утром снова вылезало солнце, и от духоты некуда было деться.
Я шла на работу и с грустью думала, что к перемене климата в Петербурге следовало уже привыкнуть, но мой организм упорно сопротивлялся глобальному потеплению, каждая его клеточка молила о прохладе. Больше всего на свете мне хотелось в отпуск. Но из-за того, что Агеева, которая решила сделать золотое армирование, никак не могла определиться с днем операции, сроки моего отпуска все время переносились. Сегодня было уже 10 августа, а я по-прежнему находилась в подвешенном состоянии, и это более всего выводило меня из равновесия. Я проклинала Завгороднюю, которая надоумила Марину Борисовну сделать армирование, Агееву, непременно желающую выглядеть моложе своей дочери, а заодно и тот день, когда впервые переступила порог "Золотой пули".
В последнее время со мной определенно что-то происходило. Не радовали даже отношения со Скрипкой, которые после истории с дуэлью вновь стали прежними и даже лучше. Несколько раз Алексей являлся в Агентство с цветами, чего за ним раньше никогда не водилось. Но странное дело: чем нежнее и внимательнее становился он, тем безразличнее делалась я, словно где-то внутри сломалась маленькая пружинка, и все происходящее воспринималось теперь в искаженном виде. Моя сестра Сашка называла это кризисом тридцатилетнего возраста. Возможно, она была права, хотя мне такое объяснение напоминало медицинский диагноз и потому казалось обидным. "Нет, мне срочно нужно в отпуск!" - подумала я, подходя к дверям Агентства.