- А чем она хотела убить вас? Каким оружием собиралась воспользоваться?
Наступило неловкое молчание. Но тут в поединок вступила Элейн.
- Только что убили моего брата. Я пришла к мистеру Скотту за помощью и, кажется, разревелась…
Выражение лица Банни мгновенно изменилось.
- Убили вашего брата? О, бедняжка! Извините меня, ради Бога! Я так глупо вела себя.
Мне показалось, что настал подходящий момент покончить с этим делом. Гангстеры должны были скоро прийти в себя, а я не мог бесконечно бить их по головам, как звонарь в колокол.
- Познакомьтесь, пожалуйста! - сказал я. - Бернайс Уэйд или Банни… Элейн Эмерсон. Когда-нибудь мы, возможно, и соберемся вместе, но сейчас мне пора уходить… Пока сюда не явились полицейские. Ведь я должен позвонить в полицию и рассказать о случившемся.
- А мне что теперь делать? - спросила Элейн.
- Ничего. Сидите дома и только ни в коем случае никому не рассказывайте того, что рассказали мне. Это может быть очень… э-э… опасным.
- Да, да, понимаю. Когда я получу от вас известие?
- Как только у меня будет о чем сообщить. В любом случае, сегодня днем я должен буду еще раз с вами побеседовать.
Мне действительно было необходимо задать ей кое-какие вопросы. Да и Банни тоже. Но не сейчас. Я повернулся к Банни.
- Я бы хотел увидеться и с вами. Кроме всего прочего, меня очень интересует, как будет вести себя ваш партнер, когда вы с ним встретитесь.
- А в чем будет заключаться "все прочее"? - спросила она и улыбнулась. - Кстати, почему бы вам не заглянуть вечерком в наш клуб "Красный петух"? Мы оба там будем.
- Хорошо, встретимся в клубе, если мне ничего не помешает.
Банни посмотрела на Элейн. Элейн посмотрела на Банни. Ни одна из них не произнесла ни слова, но глаза их говорили о многом. Наконец Элейн сказала:
- У меня здесь машина, Бернайс. Хотите, я отвезу вас домой?
Банни усмехнулась.
- Меня обещал отвезти Шелл.
Я начал понимать, что чувствует затравленный заяц.
- Мне придется… Я задержусь ненадолго. Мне нужно будет побеседовать с полицией. Но я… я могу вызвать такси.
- Тогда уж лучше пусть меня подбросит Элейн! - заявила Банни. - К тому же у нас есть о чем поговорить.
Я чуть было не застонал.
Итак, ночь безнадежно испорчена. Я чувствовал себя совершенно потерянным. Не помню, о чем мы говорили, когда шли к двери. На прощание Банни сказала мне:
- Сберегите тот бокал для меня, Шелл! Тот самый, в котором вы собирались приготовить напиток на сон грядущий!
- Угу.
Элейн сказала:
- Итак, я жду вашего звонка, Шелл. У вас есть номер моего телефона?
- Да.
Я помахал им на прощание рукой и, подойдя к телефону, позвонил в полицию.
Оба гангстера сидели в наручниках на заднем сиденье полицейской машины. Они рассказали очень немного. Их история сводилась приблизительно к следующему: "Это был чисто деловой визит. Мы хотели поручить Шеллу Скотту одно дело. Дверь оказалась незапертой, поэтому мы вошли и стали ждать. А потом появилась эта обезьяна. Мы не знали, как выглядит Шелл Скотт, и когда он прыгнул на нас, естественно, стали защищаться…"
Больше из них нельзя было вытянуть ни слова. Вполне вероятно, что они так и будут держать язык за зубами, пока какой-нибудь продажный адвокат (из тех, кого нанимают накануне преступления и который бросается в бой сразу же после его совершения) не поможет им выбраться из-за решетки.
Я кончил давать показания и стоял на улице возле своего "кадиллака", беседуя с лейтенантом Роулинсом из Центрального Бюро по расследованию убийств.
Мне несколько раз пришлось повторить то, что знаю и думаю по поводу последних событий, и потому я был очень обрадован, когда удалось перевести разговор на другую тему и поинтересоваться убийствами, имевшими место в последние дни в Лос-Анджелесе, этом порочном и гангстерском городе. Мы с Роулинсом были друзьями, поэтому он говорил со мной довольно откровенно.
- Пристрелили парня по имени Крейг Белден, - сказал он. - Всадили в него три пули. Похоже на работу профессионалов. Наверное, с целью ограбления. Сейф был открыт, а в нем пусто.
- А о самом Белдене что-нибудь известно?
Он покачал головой.
- Пока ничего… Но, кажется, он чист.
- А что насчет преступников?
- Кое-какие следы у нас есть… - Он, прищурившись, посмотрел на меня, словно удивился моему странному любопытству, но, тем не менее, добавил: - Несколько соседей, услышав стрельбу, высунулись в окна. Видели, как сразу после выстрелов из дома выбежали два человека. Прыгнули в машину - и будь здоров!
Роулинс закурил сигарету, глубоко затянулся и сказал:
- А один парень видел и еще кое-что. Очень любопытное. Возможно, это будет наша лучшая ниточка.
Меня охватило неясное чувство тревоги.
- Что же он видел?
- Он клянется, что почти сразу после тех двоих из дома выскочила женщина. Понятно? Сразу после тех двоих!
Я вытащил сигарету и тоже закурил.
- Интересно! - сказал я. - Но, наверное, это нужно держать подальше от газетчиков. Иначе…
Пресса уже успела пронюхать, - перебил он меня. - Но, как бы то ни было, а мы собираемся познакомиться с этой дамой. Она может оказаться полезной.
У меня внезапно пересохло в горле. Стоит только сообщить эту новость в газетах и по радио, убийцы узнают, что были в квартире не одни, когда пристукнули Белдена, и начнут тратить все двадцать четыре часа в сутки, чтобы отыскать эту женщину. А как только найдут, жизнь ее не будет стоить и ломаного гроша.
Я чуть было не выложил Роулинсу всю историю, но вовремя удержался. Личность Элейн еще не была установлена и, может быть, ее так и не удастся установить. Если же я расскажу обо всем Роулинсу, тот будет обязан доложить по инстанциям, и имя женщины узнает целый ряд людей. Кто-нибудь обязательно проболтается, следствием чего будет еще одно убийство. Поэтому я решил промолчать.
- Есть какие-нибудь особые приметы? - спросил я.
- Немного. Парень только сказал, что на ней было белое платье. Она быстро вскочила в машину и умчалась… А почему тебя это интересует, Шелл?
Я простодушно и открыто улыбнулся.
- Меня всегда интересовала твоя увлекательная профессия, Роулинс! Кроме того, оба эти происшествия так тесно совпадают по времени, что мне кажется, эти гангстеры могли сперва разделаться с Белденом, а потом заявиться ко мне.
- Не думаю. Сообщение об убийстве Белдена поступило в три часа десять минут утра, а по твоим словам выходит, что эти мальчики уже сидели в твоей квартире.
Роулинс сказал, что отправит обоих подозреваемых в полицейское управление, и предложил мне явиться туда же.
Не успели полицейские машины скрыться с моих глаз, как я помчался к себе наверх и бросился к телефону, набрал номер Элейн и с волнением стал ждать. Но к телефону никто не подходил. "Ну, что ж, - сказал я себе. - Они еще, вероятно, беседуют с Банни… А, может, и рвут друг на друге волосы?!" О других возможностях я старался не думать.
Комиссия по расследованию убийств располагалась на третьем этаже полицейского управления Лос-Анджелеса. Я продиктовал свои показания, подписал протокол допроса и вместе с Роулинсом спустился по черной Лестнице в следственную тюрьму. Оба моих новых знакомых уже были отправлены в камеру предварительного заключения. Несмотря на то, что эта камера далеко не самое веселое место на земле, гангстеры и не думали унывать. Они держались так, будто были приглашены на званый вечер.
Когда я сказал Роулинсу, что хотел бы взглянуть на труп Крейга, он недоуменно поднял брови, и я понял, что мне лучше побыстрее смыться, иначе наш разговор может приблизиться к опасной теме, связанной с Элейн Эмерсон.
Выйдя из здания полиции, я снова позвонил Элейн, и снова к телефону никто не подошел. Я решил позвонить Банни, но в телефонном справочнике имени Бернайс Уэйд не значилось.
Тогда я отправился во Дворец Правосудия и спустился вниз, в подвальные помещения. Дилль, дежурный, сам повел меня в морг. Через несколько секунд я уже смотрел на труп Белдена.
Две пули попали ему в грудь, одна - в лицо. Но это не изменило его внешности. У него были жидкие волосы песочного цвета, голубые глаза и острый подбородок.
Я уже видел его раньше. Не в морге, разумеется, а в той самой злополучной каюте на "Фринагаре", куда так опрометчиво ворвался…
Час спустя я заехал к Элейн, убедился, что дома ее нет и помчался к Банни. Она жила в маленьком двухквартирном домике. Я позвонил, и через минуту сонный голос тихо спросил:
- Кто там?
- Это я… Шелл. Можно вас на минуту, Банни?
Она открыла дверь, и я вошел.
- Что случилось? - спросила она, зевая. - Выставили из постели?
- Не надо, Банни! Мне сейчас не до шуток. Вы не знаете, где Элейн?
Она холодно посмотрела на меня.
- Нет.
- Послушайте, Банни, дело очень серьезное. Сегодня ночью убили ее брата, и есть основания предполагать, что те же самые люди собираются разделаться и с ней. Может быть, вы все-таки знаете, где она может находиться?
Мои слова заставили ее окончательно проснуться.
- Нет, Шелл, я действительно не знаю. Она просто подвезла меня к дому и сразу же укатила. Может быть, зашла куда-нибудь перекусить…
- Может быть. Только никому не говорите о нашем разговоре. Особенно Джо!
Она провела языком по губам, испытующе посмотрела на меня и сказала:
- Хорошо! А почему вы упомянули Джо?
- Он замешан в этой истории, Банни. Так что советую быть с ним начеку. Не говорите ему, что уехали с яхты вместе со мной и вообще моего имени не упоминайте. Собственно говоря, вам лучше было бы от него отделаться.
- Ну, что вы! У нас же сегодня выступление. Но буду осторожна.
Я сказал, что увижусь с ней в клубе, и стал спускаться по лестнице.
- Шелл… - тихо позвала она меня.
Я обернулся.
- Да?
- Надеюсь, что вы все-таки найдете ее…
К полудню я все еще не обнаружил никаких следов Элейн. Но мне удалось навести справки о тех двоих, которых видел в каюте "Фринагара" вместе с Белденом и Наварро. Толстый здоровяк, как выяснилось, был сам Роберт Госс, владелец яхты. О нем мне сообщили, что он очень богат, получает ежегодно от полумиллиона до миллиона дохода от различных "вкладов" и "предприятий". Но что это за "вклады" и "предприятия", никто не знал. Вообще о Роберте Госсе официально было известно очень немного.
И совсем никто, включая и полицию, не мог ничего сказать о том худощавом седовласом джентльмене с аристократическими манерами.
Мои друзья из полицейского управления согласились продолжить поиски людей, которые могли бы знать его, но пока все попытки были безрезультатны.
Во мне все больше и больше крепла уверенность, что установление личности этого человека может оказаться крайне важным.
Правда, существовало одно место, где я мог попытаться узнать что-либо о нем. Это была сама яхта. Если я там появлюсь среди бела дня, то кое-какую информацию наверняка получу.
Я обдумывал этот вопрос, обгладывая косточку удивительно удачной бараньей котлеты. Потом заказал кофе и, наконец, принял решение. Два человека пытались убить меня ночью, значит, у них имелись для этого причины, эти причины существуют и теперь. Поэтому мой единственный шанс остаться в живых заключался в том, чтобы узнать, кто же так заинтересован в моей смерти и почему.
Я снова позвонил в полицию и побеседовал с Роулинсом. На мой вопрос, не заговорили ли эти два гангстера, он ответил, что они не только не заговорили, но и были даже выпущены на свободу. Их адвокат уже к девяти часам утра добился освобождения на основании "Закона о неприкосновенности личности".
Быстро сработано! Арестованы были в шесть утра, а в девять уже выпорхнули из клетки!
Я поблагодарил Роулинса, повесил трубку и, вернувшись к "кадиллаку", поехал в гавань Нью-Порта, на "Фринагар".
Глава 8
"Фринагар" стоял на якоре на том же самом месте, что и ночью. Он выглядел легким и стройным и, казалось, был создан для беззаботной жизни, для смеха и танцев. Но мне почему-то не хотелось смеяться и танцевать.
На причале Грез-Бот я взял напрокат маленькую моторную лодку, сел в нее и направился к яхте. По пути проверил свой кольт и поудобнее устроил его в плечевой кобуре. Приблизившись к "Фринагару", я увидел человека, стоявшего у поручней и смотревшего в мою сторону.
Я выключил мотор, перебрался на причальный мостик яхты и надежно привязал лодку.
- Хелло! - сказал я. - Мистер Госс на борту?
- Угу… Только он никого не ждет. Ваше имя, приятель?
Этот парень не был похож на матроса. На нем была расстегнутая коричневая кожаная куртка, достаточно свободная, чтобы я смог заметить рукоятку пистолета, торчащую из плечевой кобуры. В углу толстых губ дымился короткий окурок сигареты.
- Шелл Скотт, - представился я. - И мне очень хотелось бы повидать мистера Госса.
- Вас он примет…
Я поднялся на палубу.
- Где мне найти его?
Большим толстым пальцем с коротким грязным ногтем он ткнул куда-то позади себя.
- Наверху, на мостике.
Меня несколько озадачила легкость, с которой я добился аудиенции, "о сейчас было некогда раздумывать над этим. Я прошел вперед, поднялся на мостик и зашел в рубку. Пол в ней был отполирован до блеска, стены отделаны черным деревом. Слева в углу стоял низенький диванчик, обтянутый красной кожей. А за столом, перед ним, сидел сам Роберт Госс, обнимая обеими руками высокий запотевший стакан.
На нем была капитанская фуражка, синий форменный китель со сверкающими пуговицами, белые габардиновые брюки и такого же цвета туфли.
- Хелло! - сказал я. - Вот мы и встретились снова.
- Добрый день, мистер Скотт! Что привело вас на борт?
Голос у него был вежливый и любезный. Он даже попытался изобразить на своем лице что-то вроде улыбки, но она больше смахивала на гримасу гориллы.
- Да так, разные мелочи, мистер Госс, - ответил я. - Ну, например, убийство…
- Убийство? Кто же он, этот несчастный?
Я ухмыльнулся. Блестящим мыслителем этого толстяка нельзя было назвать, но тем не менее, колесики в его голове со скрипом повернулись, и он понял, что допустил ошибку в первом раунде.
- Он? - переспросил я. - А почему не "она"? Какая-нибудь бедная маленькая старушка…
Наверное, Госсу пришлось призвать всю силу воли, чтобы не броситься на меня. Он продолжал сидеть на месте и улыбаться как человек, у которого болят зубы.
- Я, конечно, имею в виду Крейга Белдена, - продолжил я.
- Почему "конечно"?
- Потому что он был с вами, когда ночью я случайно наткнулся на вашу компанию.
- Вы ошибаетесь, Скотт!
- Я видел его в вашей каюте ночью и видел снова несколько часов назад. Он, правда, немного изменился, но, тем не менее, я его узнал!
Госс потянулся к дивану и взял с него какой-то пакет. Он хотел что-то сказать, но, бросив взгляд в сторону двери, промолчал.
Я обернулся. Тяжеловес, встретивший меня у трапа, стоял на пороге, засунув руки в карманы своей коричневой куртки.
- Все в порядке, Чан! - сказал ему Госс. - Можете идти.
Тот кивнул, неуклюже повернулся и исчез.
Госс обратился ко мне, все еще пытаясь сохранить любезную улыбку.
- Послушайте, Скотт, это наверняка ошибка. Я уже слышал об этом ужасном убийстве, о нем трубят все газеты и радио, и не сомневаюсь, что вы видели Белдена в морге. Но этой ночью на борту "Фринагара" его не было.
- Так, так…
- Я помню, как вы ворвались в каюту. Мы сидели в ней с Хозе Наварро за стаканчиком грога…
- Наверное, я был чертовски пьян! Мне показалось, что там было не двое, а четверо!
Он ухмыльнулся, возможно, предположив, что я помогаю ему найти выход из положения, и как эхо подхватил мои слова.
- Разумеется, вы были пьяны, Скотт, и у вас двоилось в глазах. Ха-ха-ха! Вот, держите!
Он подтолкнул ко мне пакет, который держал в руках. Я поймал его и спросил с иронией:
- А кто был тот четвертый, что мне померещился? Высокий такой и седой. Спрашиваю об этом просто так, любопытства ради.
Госс покачал головой.
- В каюте были только двое - я и Наварро.
Я взглянул на пакет. На нем были написаны мои имя и адрес.
- Это - вам. Я не ожидал вашего визита и поэтому собирался переслать по почте.
Я вскрыл пакет. В нем был красивый кожаный бумажник, а в бумажнике - новенькие хрустящие стодолларовые купюры. Я развернул их веером и наскоро пересчитал. Кажется, ровно пятьдесят.
Госс подтвердил, что я в арифметике не так уж слаб.
- Пять тысяч… И только за то, что вы мне нравитесь, Скотт!
Я вложил деньги обратно в бумажник и аккуратно положил его на стол.
- Простите, капитан, но я никогда не бываю до такой степени пьян!
Это было последней каплей. Маска любезности исчезла с его лица, приветливую улыбку словно водой смыло, и капитан Роберт Госс предстал передо мной таким, каким был на самом деле.
Он не повысил голоса, и ни один мускул не дрогнул на его лице, но на меня обрушился поток отборнейшей уличной брани.
- Нынешний день станет днем твоей смерти, Скотт! - закончил он. - Или одумайся и забирай это! Другого шанса не будет!
Я умышленно долго не отвечал, ожидая, пока зловещее молчание достигнет своего апогея, а потом сказал:
- Теперь я понял, чего вам не хватает, капитан! Вы просто-напросто нуждаетесь в хорошей клизме!
Сперва я подумал, что его хватит апоплексический удар. Челюсть отвисла, глаза готовы были выскочить из орбит, а сам он весь затрясся. Потом издал какой-то хрипящий звук, скривил лицо и втянул щеки.
Этот бешеный гиппопотам собирался плюнуть мне в лицо!
Если он это и сделал, то попал в мой кулак. Потому что я тут же врезал ему по физиономии, вложив в удар всю свою злость. Такой удар мог бы свалить и быка.
Госс отлетел к стене, стукнулся об нее и сполз на кожаный диванчик. Удар не вышиб из него духа окончательно, но этого духа у него осталось очень немного. Я подошел к нему и ударил ребром ладони по челюсти. Удар попал в цель, и он, свалившись с дивана, растянулся на полу. Его шикарная капитанская фуражка улеглась рядом.
Я вышел из рубки и осмотрелся. Чан по-прежнему стоял на своем посту у трапа. Двое или трое таких же здоровенных парней прогуливались по палубе, но, судя по всему, никто из них не был очевидцем только что закончившегося инцидента. Я вытер пот со лба, спустился на палубу и пошел к трапу.
Вдруг меня словно током пронзило: почему Госс с такой настойчивостью утверждал, будто Этой ночью на яхте не было никакого седовласого джентльмена? Я мог еще понять, что он пытался скрыть присутствие Белдена, но зачем было превращать в плод моего пьяного воображения четвертого члена той милой компании, которую я невольно потревожил?