- Я, конечно, разозлилась до чертиков. А бар уже был открыт. Вот я и заказала себе порцию, потом другую… Наконец, мне пришла в голову мысль, что неплохо бы искупаться. К этому времени уже достаточно стемнело, и я решила прыгнуть в воду без бикини. Вдруг появился катер с целой кучей гостей, и тут только я сообразила, в каком положении очутилась. Пришлось плавать вокруг яхты, пока… Ну, а остальное вам известно.
Немного помолчав, она тихо спросила:
- Как вы думаете, я очень плохая, Шелл?
Я обнял ее за талию и прижал к себе.
- Я думаю, вы прелесть, Банни!
Мы подошли к машине. У меня небесно-голубой "кадиллак" с сиденьями, обтянутыми белой кожей. Банни заявила, что он похож на яхту, которую мы только что покинули. Тогда я предложил ей подняться на борт, и мы поехали по бульвару Бальбоа, ведущему в Нью-Порт.
Банни сказала мне, что живет в Голливуде, а так как мои апартаменты расположены в Северном Россмери, всего в нескольких минутах езды от Голливуда, то мы практически были соседями. Сообщила она и о том, что буквально умирает с голоду, поэтому мы сделали остановку у Берхшайра в Нью-Норте, съели по порции бифштекса, полюбовались в большие окна панорамой гавани и лишь какое-то время спустя выехали на шоссе Санта-Анна.
По дороге мы болтали о всяких пустяках и наслаждались свежим ветерком, навевавшим радостное настроение.
Банни Уэйд оказалась живой и задорной хохотушкой, олицетворением женской прелести и обаяния. Но, несмотря на это, я несколько раз ловил себя на том, что думаю об Элейн Эмерсон, вспоминаю, как она стояла и смотрела на меня - высокая, стройная, темноволосая - как разговаривала со мной в полутемном проходе "Фринагара". Я снова видел перед собой ее большие глаза, светившиеся изнутри теплым огнем.
Банни была пониже ростом, поплотнее, но обладала изумительной фигуркой, неисчерпаемым запасом веселья и задора. Она напоминала мне солнечный луч - светлый и радостный, в Элейн же было что-то от ночи с ее бархатной мягкостью, загадочностью… Моя спутница и не подумала возражать, когда, проехав мимо ее улицы, я помчал свой "кадиллак" к Россмери.
Остановив машину у зеленой лужайки перед Спартанским отелем, в котором живу, я повернулся к Банни:
- Может, выпьем на сон грядущий?
- Не возражаю. Только побольше, чтобы хватило до утра. - Она пристально посмотрела на меня и добавила: - Вы очень приятный человек, Шелл. Я чувствую себя так, будто все во мне расцвело.
В этот момент я испытывал нечто подобное. Ее чувственные губы приоткрылись и потянулись ко мне. Я приник к ним… Банни потерлась лбом о мою щеку и прошептала почти неслышно:
- Так как насчет стаканчика на сон грядущий?
- Прошу!
Я открыл дверцу и машинально взглянул на окна своей спальни - с того места, где мы остановились, они были хорошо видны - и вдруг мне показалось, будто там, за темными стеклами, мелькнул и сразу погас слабый огонек.
- Либо вы подожгли мне ресницы, - сказал я Банни, - либо здесь происходит что-то еще более странное, чем на "Фринагаре".
Не успел я закончить фразу, как за окном опять что-то блеснуло. Было похоже, что в комнате чиркают спичкой или зажигалкой. А присутствие людей в моей спальне в этот тихий предутренний час могло означать лишь одно: мне грозит опасность!
Глава 5
- Что случилось? - спросила Банни.
- Не знаю… Наверное, просто показалось.
Поразмыслив несколько мгновений, я сказал:
- Дорогая Банни! Вы, разумеется, получите свою порцию на сон грядущий, но пока оставайтесь здесь. Никуда не выходите из машины.
- Что же все-таки случилось, Шелл? - взволнованно спросила она.
- Все будет в порядке, не волнуйтесь. Я только схожу и посмотрю.
Я осторожно вышел из машины, тихо прикрыл дверцу и, прежде чем перейти на противоположную сторону улицы, внимательно осмотрелся. Ничего подозрительного, Россмери-стрит была совершенно пустынна, как обычно в эти предутренние часы. Я перешел улицу и вошел в вестибюль отеля. Там никого не было, если не считать ночного дежурного.
- Кто-нибудь приходил ко мне сегодня вечером? - спросил я.
Он покачал головой.
- И вы никого не впускали в мой номер?
- Разумеется, нет! - Дежурный пытливо взглянул на меня. - Что-нибудь случилось?
- Пока не знаю. Вы можете выключить свет в коридоре второго этажа?
- Конечно! - Он показал на рубильник.
- Вот и отлично! Дайте мне ровно минуту времени, а потом выключите свет. А через тридцать секунд после этого позвоните ко мне по телефону. Давайте длинные гудки с короткими промежутками. Ясно?
- Ясно… Но что это…
- Если кто-нибудь подойдет к телефону, скажите, что меня вызывают на междугородную.
Он, разумеется, был очень удивлен, но сказал, что выполнит все в точности. Я взял у него ключ, поднялся на второй этаж и, бесшумно ступая по мягкому ковру, направился к своему номеру. Когда я подошел к нему, в коридоре погас свет.
Мужской голос за дверью тихо произнес:
- Что за чертовщина?!
- Ты о чем? - Голос второго был более низким и не таким четким. Казалось, что человек говорил, почти не открывая рта.
Сердце у меня в груди учащенно заколотилось. Ну что ж, теперь я знаю, что в моей комнате находятся по меньше мере двое мужчин. И на визит вежливости это отнюдь не похоже.
Из-за двери вновь послышался приглушенный голос:
- Свет, что ли, где-то погас? Кажется, в коридоре.
- A-а, заткнись! - Довольно невежливо прервал его второй.
Через несколько секунд в моем номере зазвонил телефон и в это время я нажал на дверную ручку. Дверь была заперта. Я подождал следующего звонка, вставил ключ в замочную скважину и, повернув его, слегка приоткрыл дверь.
В наступившей затем тишине один из моих незваных гостей отчетливо выругался и добавил:
- Черт возьми! Я чуть было не выскочил из собственной шкуры!
- Тебе сказано, заткнись!
Я опустил ключ в карман, достал кольт и зажал его в правой руке. Судя по тому, откуда доносились голоса, они сидели на диване, всего в нескольких футах справа от двери, это было ближе, чем мне хотелось бы, но пришлось смириться.
Снова зазвонил телефон. На этот раз он позволил мне открыть дверь настолько, чтобы проскользнуть в комнату. Я замер, затаив дыхание и чувствуя, как кровь молоточками стучит у меня в висках.
Все, кажется, прошло благополучно - ни неожиданного возгласа, ни резкого движения. Я нащупал выключатель на стене и повернул его.
Яркий свет словно резанул по глазам, заставив на мгновение зажмуриться, но я все-таки успел заметить незнакомого парня, вскочившего с дивана. Это был здоровенный детина.
Как только зажегся свет, он прыгнул на меня.
Блеснуло длинное лезвие ножа. Руку парень держал у бедра и сразу же выбросил ее вперед, целясь мне в живот.
Я уже давно изучил, как должен вести себя человек, чтобы уклониться от такого удара, и сейчас сделал это почти автоматически. О пистолете в моей руке я даже, забыл.
Когда блестящая сталь промелькнула там, где мгновением раньше стоял я, мне даже не пришлось резко разворачиваться, чтобы ударить бандита по предплечью ребром левой ладони. В следующий миг моя правая рука сжала его кулак. Пистолет отлетел в угол, но мне было сейчас не до него… Резкий рывок, и я услышал, как затрещали сухожилия и связки. Противник мой завопил от боли, нож выскользнул из его ослабевших пальцев и упал на пол.
Все, что я здесь описал, произошло за какие-нибудь три секунды, не больше. Вопль верзилы со сломанной рукой, казалось, взорвал тишину и вызвал к действию второго гангстера - маленького противного человечка с крысиной физиономией. Он процедил сквозь зубы ругательство и кинулся на меня.
Я еще сильнее дернул верзилу за больную руку и бросил его на коротышку. Коротышка пошатнулся. И тут мой кулак, словно свинцовый молот, врезался в его подбородок. Послышался треск крошащихся зубов. Он взмахнул руками и навзничь рухнул на ковер, застыв там в неудобной позе.
Верзила попытался было приподняться, но неосмотрительно оперся на сломанную руку и с мучительным воплем снова упал.
Я почувствовал некоторую вялость, руки дрожали, ноги сделались ватными. Это была естественная реакция на только что перенесенные волнения. Добром это не кончится - рано или поздно, заработаю себе инфаркт.
Я поднял пистолет и сунул его обратно в плечевую кобуру. Потом положил нож на длинный низкий кофейный столик и обыскал гангстеров. В результате обыска к ножу присоединились кольт сорок пятого калибра, еще один пистолет поменьше, два бумажника и связка ключей. В моем кармане все еще лежал пружинный кастет Джо Наварро. Его я тоже приобщил к коллекции. После этого отправился на кухню, отыскал бутылку бурбона и плеснул его в стакан. Я редко пью чистое виски, но сейчас сделал это с удовольствием.
Вернувшись в гостиную, я сел на диван и исследовал бумажники, но кроме денег, - в общей сложности двести двадцать три доллара - ничего там не нашел. Ни документов, ни водительских прав, ничего! Впрочем, и так было ясно, что это лишь наемные убийцы, которым кто-то поручил расправиться со мной.
Я закурил сигарету. Бурбон приятно согрел желудок, и я уже почти пришел в норму. Беспокоили меня только суставы пальцев правой руки. Они распухли и болели.
Вдруг за моей дверью послышался какой-то шорох, а затем раздался робкий стук.
Я замер и снова вынул кольт из кобуры. В комнате меня поджидали двое, но вполне вероятно, с ними был еще кто-нибудь. А вдруг это Банни устала ждать меня в машине? Тем не менее, рисковать я не мог и осторожно приблизился к двери. Переложив пистолет в левую руку и держа его наготове, правой я нажал на ручку двери и, рывком распахнув ее, сразу же отскочил в сторону.
Но это был не мужчина. И не Банни. Передо мной стояла Элейн Эмерсон!
Глава 6
Лицо Элейн было бледным, и без того большие глаза сейчас казались огромными и словно подернутыми туманом. Мягкий огонек в них погас, и от этого они стали еще темнее.
Увидев пистолет в моей руке, она вскрикнула.
- Элейн… - пробормотал я, пряча пистолет. - Как… Как вы сюда попали?
Она вошла в гостиную и снова испуганно вскрикнула. Потом дрожащей рукой показала на что-то на полу.
Лишь только сейчас я вспомнил о двух поверженных гангстерах, лежащих на ковре.
- Простите, Элейн… Ради Бога, простите! Здесь немного не прибрано.
Рука ее безвольно повисла, и она взглянула на меня.
- Что здесь… Что здесь…
- Садитесь, Элейн. - Я подвел ее к дивану, усадил поудобнее, так, чтобы она не могла видеть гангстеров. - Одну минуточку. Я должен… слегка навести порядок.
Она хотела что-то сказать, но тут раздался тихий стон. Я посмотрел на гангстеров и увидел, что верзила зашевелился.
- Элейн, - вежливо попросил я, - отвернитесь, пожалуйста! Полюбуйтесь хотя бы "Амелией", висящей на стене.
Элейн отвернулась, а я взял пружинный кастет, подошел к верзиле и стукнул его чуть повыше правого уха. Он снова застыл, превратившись в безобидный предмет обстановки.
Выпрямившись, я заметил, что Элейн уже смотрит на меня.
- Вы… вы ударили его! - задыхаясь, прошептала она.
- Просто успокоил немного.
- Но ведь это ужасно!
- Вот как? А вы думаете, что…
- Он ведь беспомощный…
- Ну вот, он уже начал шевелиться!
- Шевелиться…
Я снова прервал ее:
- Успокойтесь, Элейн! Я знаю правила хорошего тона, но вовсе не хочу, чтобы меня сожрала акула. А этот ваш беспомощный человек даст любой акуле сто очков вперед и не упустит ни малейшей возможности прикончить меня.
- Зачем же так… - Она замолчала. - Прикончить вас… Прикончить…
Элейн даже побледнела. Сперва я подумал, что она просто представила меня лежащим на полу вместо этих двух гангстеров, и, присев к ней на диван, показал ей оба пистолета и протянул нож.
- Эти убийцы поджидали меня здесь, в моей квартире, - сказал я. - И тот, которого я сейчас успокоил, пытался проткнуть меня этой игрушкой.
Но я ошибся. Бледность Элейн была вызвана другой причиной. И она почти не слушала меня.
- Шелл… - наконец проговорила она со слезами в голосе. - Шелл, они убили его… Это ужасно, но они убили его…
- Убили? Кого убили?
- Крейга. И я была там в это время. Это было ужасно… ужасно…
- Спокойно, спокойно, Элейн! Значит, они убили Крейга Белдена, вашего брата?
- Да, я должна… - начала она, но голос ее пресекся; взяв себя в руки, Эйлен продолжила: - Вы помните, что я должна была встретиться с вами на "Фринагаре"?
- Да. Я приходил в седьмую каюту.
- Мне очень жаль, Шелл, что так получилось. Я ждала вас, но пришел Крейг и сказал, что мы должны немедленно уехать.
- Он был там, на яхте?
- Да. Мы приехали с ним вместе… Он сказал, что нельзя терять ни минуты, и я подумала, что смогу потом извиниться перед вами. Крейг повез меня к себе в Лос-Анджелес, чтобы дать какие-то бумаги. Он был страшно взволнован и говорил, что может довериться только мне. В его комнате за картиной имеется сейф. Не успел он вынуть оттуда какие-то папки, как к дому подъехала машина. Крейг побелел и велел спрятаться в спальне. Едва я успела проскользнуть туда, как в квартиру вошли двое. Я их не видела, но слышала их голоса. Один из них сказал: "У нас есть для вас новости, Крейг!" А потом… О, я просто не могу об этом вспоминать.
Она замолчала, закрыв лицо руками, и вся затряслась от беззвучных рыданий. Спустя какое-то время Элейн немного пришла в себя, отняла руки от лица и продолжала:
- Они выстрелили три раза, и я слышала, как Крейг упал. Затем уже другой голос сказал: "Забирай барахло и осмотри сейф! Да побыстрее!" Потом хлопнула дверь, и от дома отъехала машина.
Она долго просидела молча, а затем собралась с силами и закончила:
- Когда я вошла в комнату, Крейг лежал на спине позади стола. Он был мертв. В сейфе ничего не осталось, бумаги со стола тоже исчезли… Я не могла оставаться там ни секунды, села в машину и примчалась сюда.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Я боялся ее нарушить, но в конце концов почувствовал, что должен что-то сказать.
- Пока мне ясно только одно, - начал я. - Эти убийцы были уверены, что в квартире, кроме него, никого нет. Вы хоть кого-нибудь подозреваете?
Она покачала головой.
Я задумался. Во-первых, Элейн была в квартире брата, когда того убили. Это значит, что ей самой будет грозить опасность, если убийцы об этом узнают. И, во-вторых, меня тоже поджидали в квартире двое "рыцарей плаща и кинжала". Вряд ли это было совпадением.
Я поделился с ней моими сомнениями и сказал:
- Расскажите-ка мне все с самого начала. Когда вы впервые забеспокоились и почему? С какой целью вы наняли меня? И почему сразу после убийства Белдена приехали именно сюда?
Она очень немного добавила к тому, что я уже знал. В течение последнего месяца, или около того, ее брат становился все более раздражительным и нервным. Несколько раз говорил ей, что если он вдруг будет убит, то она должна передать все, что находится в сейфе, окружному прокурору Лос-Анджелеса.
Белден ничего не объяснял, только просил сделать это ради него, и она согласилась. Сегодня - впрочем, уже вчера, - он предложил ей участвовать в приеме на "Фринагаре". Элейн опять-таки не знала, чем вызвано приглашение. И вел он себя очень странно, был расстроен и встревожен. Поэтому она позвонила мне и назначила встречу на яхте.
- Так, - сказал я. - Похоже, что это действительно по моей части. И вдобавок еще история с бумагами и прокурором… А не мог Крейг быть замешанным во что-нибудь нелегальное?
- Я даже и мысли не допускаю… Впрочем, он всегда был очень азартным и любил рисковать. Спокойная работа с небольшим, но верным доходом - не для него. Он пускался во многие рискованные аферы и почти всегда терпел крах. Правда, в последнее время у него, кажется, водились деньги. Купил новую машину, стал хорошо одеваться, несколько раз ездил играть в Лас-Вегас.
Я хотел задать Элейн еще несколько вопросов, но увидел, что силы ее на пределе. Она сидела, откинувшись на мягкую спинку дивана. Голос ее звучал тихо и устало:
- Я, наверное, требую от вас слишком многого. Мы едва знакомы… Может быть, вы теперь и не захотите вмешиваться во все это. После того, что произошло…
- Не будем об этом! Я все равно замешан в эту историю по самые уши. Кроме того… - Я посмотрел на валявшихся гангстеров. - Кроме того, сдается мне, что ваши заботы одновременно являются и моими. И клянусь вам, меня это вполне устраивает!
Не знаю, что на нее так подействовало. Вероятно, почувствовав тепло и поддержку после всех этих ужасных часов, просто не выдержала.
Огромные черные глаза наполнились слезами, и она уткнулась лицом в мою грудь. Я осторожно обнял ее. Все было нормально и естественно. Я должен был ее успокоить и привести в норму.
Через несколько минут ее рыдания прекратились. Элейн прерывисто вздохнула и посмотрела на меня.
- Спасибо!
Всего одно слово - мягкое, тихое, чуть хрипловатое.
Должно быть, я совсем забыл, где нахожусь, забыл обо всем, что произошло, забыл о двух гангстерах, лежавших на полу, забыл даже о том, что живу на грешной земле…
Внезапно что-то грохнуло, раздался залп нечленораздельных возгласов и междометий, и на меня посыпалось такое количество ударов, что на мгновение я подумал, будто это вскочили оба гангстера… Но потом, когда обернулся, то понял, в чем дело.
Передо мной стояла пылающая негодованием Банни. Сердито топнув ногой, она драматическим жестом наставила на меня палец.
- Вы! - воскликнула она.
Потом снова топнула ногой и торжественно изрекла:
- Вы - двоеженец!
Глава 7
Она назвала меня двоеженцем! Я так растерялся, что на мгновение даже поверил в это, но к счастью, быстро опомнился.
- Не говорите чепухи, Банни! Что это вдруг на вас нашло?!
Элейн с удивлением наблюдала за этой сценой. А глаза Банни метали молнии - то на Элейн, то на меня, то снова на Элейн.
- Так вот оно что! Так же, как и на борту! Деловое свидание!
Она вся дрожала от злости.
- Вы ничего не понимаете, Банни!
- Вот как? Ничего не понимаю?
- Объясните, ради Бога, что все это значит? - растерянно проговорила Элейн.
Наконец я окончательно оправился от растерянности:
- Взгляните-ка сюда, Банни! - сказал я.
Я указал ей на двух гангстеров, лежащих на полу.
Она взглянула на них, нахмурилась и немного поутихла.
- Кто это? - фыркнула она. - Ее бывшие кавалеры?
- Несколько минут назад эти люди попытались убить меня. И поверьте, когда меня пытаются убить, я забываю обо всем на свете.
- Как же они собирались это сделать?
- Вот этим ножичком! - я кивнул в сторону кофейного столика. - А если бы он не помог, в ход пошли бы эти большие пистолеты.
Но Банни не так просто было убедить. Она взглянула на Элейн и, не сводя с нее глаз, спросила: