Это не был лексикон женщины, вернее, это не был лексикон именно этой женщины, она была слишком проста, чтобы так сложно говорить. Она с трудом произносила заученные фразы.
- Я вообще-то человек сильно занятый и с трудом нашел время, чтобы поговорить с вами. А что нужно тому человеку?
- Только гарантия безопасности. Чтобы он поговорил с вами и после этого разговора имел возможность беспрепятственно уйти или уехать. Чтобы вы не попытались задержать его.
- Если он не попытается ничего против меня предпринять, почему я должен что-то предпринимать против него! Зовите вашего человека.
- Все не так просто. Этот человек - с гор. Он служит у Старшего брата Сатаны, за которым вы охотитесь. Если вы охотитесь за эмиром, то вы захотите захватить и его человека, надеясь, что он выдаст вам эмира. Но он не выдаст, не надейтесь. Но дело даже не в этом. Просто человек хочет с вами поговорить и просит дать слово, что его не тронут. Он готов поверить вам на слово.
- Слово офицера. Зовите и не тяните время. Мне и правда некогда.
Она отошла на несколько шагов, вытащила трубку и стала что-то тихо говорить. У меня слух музыкальный, но я ничего не услышал, кроме нескольких слов, произнесенных не по-русски. А местных языков я не знал. Их, говорят, столько, что никто, наверное, все не знает. Даже по названиям не каждый дагестанец перечислит.
Глава 7
Женщина опустила трубку, и почти сразу после этого на дороге показалась машина - тяжелый черный внедорожник с тонированными стеклами. Каким-то непонятным образом я понял, что машина по мою душу, а в машине есть опасность.
Я сконцентрировал внимание. Опрометчиво было с моей стороны давать гарантии самому и не получить встречных гарантий. Впрочем, я всегда успею среагировать на появление в окне автомобиля автоматного ствола и прыгнуть за бетонное крыльцо. А на шум сразу выскочит отделение охраны, и машину просто расстреляют.
Здесь негде разогнаться автомобилю. Поворот следует за поворотом, а пространство между поворотами открытое, и оно простреливается. Единственное, что может служить укрытием, - густые кусты перед последним поворотом. Там, видимо, машина и стояла, и потому я ее не видел.
Машина остановилась. Я рассмотрел, что это "Шевроле Тахо", мощная машина с неубиваемой подвеской, словно специально сделанной для российских дорог. Открылась передняя пассажирская дверь. Немолодой дагестанец, сопя носом и хрипя прокуренными легкими, тяжело ступил на землю и направился в мою сторону. Честно говоря, я почему-то ожидал, что поговорить со мной пожелает сам Старший брат Сатаны. Но Омахан Исмаилов был намного моложе и, как я понял, находился в лучшей боевой форме, чем этот человек.
Он подошел, осмотрел меня цепким взглядом, таким обычно смотрят менты, и произнес:
- Можешь, капитан, называть меня Мурадом Магомедовичем.
- Мне все равно, как тебя зовут. Говори быстрее, что тебе надо, и я пойду. У меня мало времени.
Время у меня было, но я знал манеру восточных людей разводить долгие разговоры на тему и без темы. Меня это всегда раздражало. Кроме того, было мало приятного в общении с бандитами, которые требовали, чтобы их величали по имени-отчеству. А мне хотелось говорить с ним намеренно грубо. Я так и говорил.
- Говорят, капитан, ты ножом умеешь владеть. Даже какой-то там чемпион? - спросил Мурад Магомедович с насмешкой.
Но я отлично помнил поговорку, что хорошо смеется тот, кто смеется в последний раз.
- Я тоже что-то такое про себя слышал…
- Так это правда или нет?
- А тебе какое дело? Ты кто такой, чтобы меня спрашивать? Я не считаю нужным отвечать на твои вопросы.
- Почему? - не понял он.
- Потому, что я тебя не знаю и вообще ты мне не нравишься. Говори, что хотел, и уматывай, пока я добрый.
Мурад Магомедович зычно икнул, видимо, он только что плотно пообедал, а я еще пообедать не успел. И это тоже меня злило.
- Меня послали с тобой поговорить… Один хороший человек хочет вызвать тебя на бой на ножах, но не хочет нарваться на засаду. И просит гарантий, что после победы его отпустят.
- И кто этот хороший человек?
- Это не важно.
- Старший брат Сатаны?
- Нет. Только его лучший ученик.
- У того, кто сам ничего не умеет, лучших учеников быть не может. У него все ученики плохие. Так и объясни этому ученику.
- Насчет того, кто и что умеет, рассудит время, - философски изрек Мурад Магомедович. - Ну, так тебе же легче справиться с человеком, который плохо обучен. Чего ты боишься?
Я назвал номер своего телефона.
- Запиши…
- Я запомню.
- Ментовская память с годами тоже слабеет. Лучше запиши.
Я понял, что попал в точку, по первому взгляду определив мента. И, видимо, мент был в немалом звании, если чувствовал себя так уверенно. Но когда я сказал про ментовскую память, он вздрогнул так, что даже его тройной подбородок заколыхался. Весь его вид словно бы говорил: "Ты знаешь меня?"
Но он быстро овладел собой.
- И что этот номер…
- Пусть ученик эмира позвонит мне. Может быть, мы договоримся… Повторяю: может быть. А может быть, и нет. Я не знаю, какое у меня будет настроение…
* * *
Вернулся я с КПП не в столовую, а в оперативный отдел, чтобы обсудить ситуацию, но оттуда направился в столовую, поскольку дверь была закрыта на ключ. Легкое возбуждение после делового разговора с Мурадом Магомедовичем прошло, но осталось возмущение наглостью бандитов, которые хотят чувствовать себя равноправными лицами с офицерами спецназа. Бандит, грубо говоря, он и в Африке бандит. Его следует уничтожать, но не устраивать с ним поединок.
Капитан Константинов, капитан Толстых и капитан Сережа сидели в офицерской столовой. Я взял себе обед и сел за их стол, где было одно свободное место.
- Ну и что там за девица? - сразу спросил начальник штаба, из чего я понял, что мой поход на КПП уже обсуждался. - Совратить пыталась? Внешне-то как, годится?
- Усы, на мой вкус, великоваты. Но дежурному прапорщику она понравилась. А вообще дело обстоит чуть хуже. Привела какого-то мужика, может быть, своего папашу, чтобы тот со мной поговорил. Солидный дядька, в годах, судя по манерам поведения, или бывший, или настоящий мент. Он думал своим авторитетом на меня надавить, но не прошло…
- По поводу чего надавить-то? По поводу девицы? А какие с ее стороны претензии? - спросил Костя Константинов. - Душевные или меркантильные?
- Мужик этот тоже не от себя пришел. Его послал один из помощников Старшего брата Сатаны. Этот помощник называет себя учеником эмира Омахана в ножевом бою и вызывает меня на поединок.
- Дуэль? - с непонятным мне восторгом спросил капитан Сережа. - По поводу той девицы?
- Без повода той девицы. Мои мысли такие, что этот ученик считает своего учителя бойцом так себе, а себя мысленно возносит. И желает убить меня прежде, чем я доберусь до Старшего брата Сатаны. Из чего я делаю вывод, что сам Старший брат Сатаны настроен со мной драться. Но ученик желает его опередить.
- И условия какие-то ставит?
- Условие он ставит одно: его личная безопасность даже в случае победы надо мной. В победе он, мне кажется, не сомневается.
- Не боится? - удивился капитан Толстых.
- Хочет довериться слову офицера. Другой гарантии я дать не могу.
- Понятно… - Начальник штаба отряда оживился: - Надеюсь, ты не отказался?
- Я дал свой телефонный номер, чтобы он позвонил. Это пока не означает ни согласия, ни отказа. Поговорю с человеком, тогда и решу.
- Соглашайся! - потребовал Толстых. - Обязательно соглашайся. Это один из редких случаев, когда мы можем живьем захватить одного из помощников Омахана Исмаилова. А уж допросить мы его сумеем. В ФСБ есть спецсредства для допроса. Они нас поддержат…
- А как же слово офицера? - спросил я.
Толстых посмотрел на меня с удивлением. Он, кажется, не желал уделять внимания такой незначительной, на его взгляд, мелочи.
- Мое слово как же?
Я посмотрел на капитана Константинова. Костя, как я понял, полностью поддерживал своего начальника штаба.
- Сережа, - спросил я третьего капитана, который сразу же покраснел, - твое мнение?
- Меня с детства учили слово держать… - капитан Сережа ответил тихо, почти шепотом, словно стеснялся своей порядочности. И покраснел еще сильнее.
- Глупости это, - решительно заявил начальник штаба.
- Глупости, - подтвердил капитан Константинов.
- А что лучше, быть глупым, но честным, или умным, но подлецом? - спросил я откровенно грубо. Хотя я и не назвал начальника штаба и старшего офицера оперативного отдела штаба подлецами, оба они покраснели больше, чем капитан Сережа.
- Так что ты решил? - вернулся к разговору Толстых, таким образом пытаясь скрыть свое смущение.
- Я еще не принял решение…
Я встал из-за стола и вышел, не доев обед…
* * *
Память военного разведчика сработала, когда мне позвонили, а определитель смартфона показал номер звонившего. Откуда-то появилась уверенность, что это именно тот звонок, которого я ждал. Звонил мне тот самый человек, который работал у Старшего брата Сатаны за компьютером, - Гаджигусейнов, выпускник университета Женевы и, видимо, ученик эмира Омахана Исмаилова в ножевом бою.
- Здравствуй, Шахмардан Рамазанович, - сказал я в трубку, вне всякого сомнения, вогнав звонившего в ступор тем, что назвал его по имени-отчеству. - Если хочешь спросить меня, как погода в Женеве, я ничего тебе ответить не смогу. Я выхожу в Интернет реже, чем ты…
- Откуда… ты знаешь? - В голосе Шахмардана сквозило удивление.
- Ты забываешь, что звонишь не какому-нибудь менту, а офицеру военной разведки. Но не будем терять время… - Свободной рукой я вытащил из кармана планшетник, загрузил его, запустил систему спутникового контроля и ввел одним пальцем номер Гаджигусейнова. Программа выдала мне его географические координаты, а через секунду показала и местонахождение на карте. Судя по скорости движения точки, которая перемещалась по дороге, он подъезжал к нашему поселку.
- Я не делаю между вами разницы. Все вы один другого стоите…
- Напрасно, молодой человек. И хамишь ты тоже напрасно. Ты же хотел со мной договориться. Тогда тебе следует соблюдать вежливость. Тем более мы скоро увидимся. Хамить по телефону - это одно, хамить, глядя человеку в глаза, - это другое. Если будешь так же продолжать, я просто предложу тебе вернуться к Омахану ни с чем, даже не заезжая в поселок, к которому ты приближаешься. А это путь неблизкий… И смогу догнать тебя на вертолете. От вертолета тебя машина не спасет. Одного залпа НУРСов хватит, чтобы и ты, и машина перестали существовать. От такого залпа не спасется даже танк…
- Но ты же мне дал гарантию безопасности… Значит, слово военного разведчика стоит не больше слова мента?
Он не удивился, что я знаю его местоположение. Должно быть, он был хорошим компьютерщиком, грамотным и имел понятие о современных высоких технологиях. Наверное, мог предполагать возможности этих технологий больше, чем я, и в реальности мог ожидать против себя действия, которые мне, например, казались бы чем-то из разряда фантастики.
К примеру, я много раз слышал, что современные технологии позволяют через выключенный смартфон или телевизор подслушивать все, что делается в доме. Я до сих пор считаю это фантастикой, хотя отдельные известные мне факты подтверждают, что это возможно.
И потому, видимо, грамотный специалист Шахмардан не удивился. Хотя я допускаю, что он просто не показал своего удивления.
- Я дал тебе только номер телефона. Ты имел возможность позвонить мне еще от водопада, - я снова показал, что хорошо знаю, где Старший брат Сатаны находится в настоящее время. Это было способом надавить на психику Шахмардана. Но я тут же понял, что заболтался и сказал лишнее. И это автоматически значило, что я обязан согласиться на поединок и убить Шахмардана, иначе эмир просто покинет свое убежище, его помощники избавятся от своих телефонов, и потом найти их будет очень сложно.
- Ты, похоже, готов к тому, чтобы навестить эмира? - с вызовом сказал компьютерщик.
- Да, я готовился к этому специально. Я собираюсь выпустить из него кишки. Мой нож заточен под конкретную задачу.
- Я - его лучший ученик. И только победив меня, ты сможешь вызвать на бой эмира Омахана. Пока он считает тебя недостойным с ним драться.
Я сделал вид, что обижен этими словами.
- Пусть будет счастлив тем, что я соглашусь с ним драться. А с тобой… Позвони мне через пять минут. Я решу вопрос, с которым ко мне пришли люди, и отвечу тебе…
- Я позвоню… Будь готов… - пригрозил он.
Я отключился от разговора. Памятуя свои недавние соображения о том, что можно прослушивать человека через трубку даже тогда, когда она выключена, я сунул смартфон под подушку и вышел из канцелярии.
- Дневальный!
- Я! - раздалось от тумбочки по другую сторону полутемного казарменного коридора.
Я шагнул к дневальному:
- У тебя трубка есть?
- Все трубки на время командировки сданы замкомвзвода, товарищ капитан.
Это было моим приказом. И винить я должен был только самого себя. Пришлось заглянуть в офицерский "кубрик", попросить трубку у одного из командиров взводов.
Выйдя в казарму, я позвонил капитану Константинову.
- Слушаю, - ответил Костя на звонок с незнакомого номера.
- Костя, в поселок с западной стороны через несколько минут въедет машина. Я не знаю какая, не знаю номер. Там будет находиться Шахмардан Гаджигусейнов. Может ехать с чужими документами. В трубке у него мой номер, потому проверить личность легко. Машину нужно тормознуть, всех задержать. Гаджигусейнова ко мне. Сможешь обеспечить, или мне роту поднимать?
- Дорога через западную окраину! Без проблем. Там пост ГИБДД с усиленным нарядом ОМОНа на бронетранспортере. Могу попросить. У меня есть номер этого поста. Позвоню…
- Сделай быстро. Попроси вреда никому не причинять. Соблюдать вежливость, но задержать всех, невзирая на лица и должности. Все должны быть здоровы и боеспособны, без синяков под глазами. Но - без оружия, естественно. Пусть менты их и привезут.
- Понял. Работаю. Толстых докладывать?
- Сам потом доложу.
Я едва успел вернуться в канцелярию, когда услышал, как под подушкой голосит трубка. Я торопливо вытащил ее и активировал разговор. Звонил, конечно, Шахмардан, хотя прошло только четыре минуты.
- Торопишься, - сказал я в трубку. - Никогда тебе не стать хорошим ножевым бойцом, потому что любишь торопиться. Только четыре минуты прошло. Подожди еще…
Я положил трубку на одеяло и стал разговаривать с человеком, которого в канцелярии не было, словно продолжал прерванную беседу:
- Все понял, Костя? Это все на твою ответственность. Проследи, чтобы молодые солдаты пока даже не пробовали. Я потом сам буду их обучать. Все, идите, испытывайте…
Только после этого, прогулявшись до окна, а потом до двери, я взял с нар трубку. Шахмардан от разговора не отключился и ждал, когда я начну говорить.
- Ну и что ты мне желаешь сообщить? - спросил я наконец.
- Я жду, что ты мне сообщишь, - ответил Шахмардан.
- А я что-то должен сообщить тебе? - удивился я, вглядываясь в монитор планшетника. Машина с Шахмарданом подъехала к поселку и остановилась. Видимо, их тормознули на посту ГИБДД.
- Ты еще не ответил мне, принимаешь ли ты мой вызов… - торопливо высказался мой оппонент.
- Ты слишком высокого мнения о себе и своих возможностях, - сказал я. Трубка Шахмардана доносила до меня посторонние голоса и даже жесткие окрики.
- Это ты, капитан, устроил нам ловушку? - спросил Шахмардан.
- Вспомни, как ты снимал схватку своего хваленого эмира с ментовским майором. У майора не было выбора. Я лишил выбора тебя. И точно так же убью тебя и попрошу оператора снять это, а потом отправлю кино Омахану Исмаилову. Будь готов. Тебя сейчас доставят ко мне. И мы будем драться.
- А если я тебя убью? - спросил Шахмардан самодовольно, но с откровенной злобой.
- Не мечтай даже. У тебя это ни при каких условиях не получится. Ученик должен быть достоин своего учителя. А твой учитель сам ничего не умеет. Ему нечему было тебя научить.
- Эмир обещал ментовскому майору жизнь, если он победит… - напомнил Шахмардан.
- Это, как я понимаю, было смешное предложение. Вы бы все равно мента расстреляли.
Бандитский компьютерщик мне ничего не ответил. И я понял, что был прав. И продолжил:
- Слова Старшего брата Сатаны для вас важны только тогда, когда он жив. А если бы его не стало, вы бы действовали по-своему. Я тоже прикажу отпустить тебя, если ты победишь. Но надо мной есть старшие офицеры. Есть солдаты, которые хорошо ко мне относятся. Не хуже, чем вы у себя в банде к Омахану…
- У нас не банда, а джамаат…
- Не спорь. Как бы вы себя ни желали облагородить, в народе вы все равно только бандиты, и не больше того. Так вот, солдаты относятся ко мне не хуже, чем вы у себя в банде относитесь к своему эмиру. Я не знаю, как они поступят после моей смерти. Но приказ я дам, не сомневайся…
- Меня из машины вытаскивают… Скажи своим людям, чтобы вели себя вежливее…
- Убитого ментовского майора тоже откуда-то вытащили. К тому же там, рядом с тобой, нет моих людей. Ментам я приказать не могу.
- Нас что, в БТРе дальше повезут?
- Не переживай. На кладбище тебя отвезут на тракторе и сбросят в могилу обычными вилами.
Я умышленно злил его и выводил из себя. В моем понимании, человек с университетским образованием должен быть интеллигентен и хладнокровен, лишен опасных эмоций. Но Шахмардан был, судя по разговору, человеком эмоциональным. И в схватке это подведет его. Он будет злиться и допустит ошибки.
- До встречи, и не в Женеве, а здесь, у нас на плацу… - Я откровенно рассмеялся, вызывая еще большую злобу оппонента, и услышал, как заскрипели его зубы. Эта уголовная привычка была, видимо, перенята компьютерщиком у Омахана Исмаилова…