Едва мы выбрались за территорию и остановились за воротами, формируя колонну, как у меня зазвонила трубка смартфона. Определитель показал номер капитана Константинова. Я уже ожидал, что офицеры оперативного отдела попросятся на операцию. Все же они были офицерами спецназа, и протирание штанов в штабе было им в некоторой степени противно. И готов был сказать, что "поезд уже ушел", то есть мы уехали и никого ждать не собираемся - раньше следовало думать. Но оказалось, Костя звонил по другому поводу:
- Леха! Ты что вчера наколдовал?
- Что я наколдовал? - спросил я с интересом, вспомнив, какую задачу поставил старшему офицеру оперативного отдела.
- Было уже два звонка от ребят из спецназа ФСБ. Они поехали по адресам. И не застали троих бандитов дома. Дома обыскали, толку никакого. Никто не знает, куда они пропали. Исчезли, и все тут…
- Понял, Костя. Спасибо за предупреждение. Жду от тебя следующего подтверждения…
- Удачи, Леха! Конец связи…
- Конец связи…
Это значило, что я правильно просчитал первичные действия Старшего брата Сатаны. Хорошо бы, если и другие мои расчеты подтвердились и банда не ушла в бега в сторону границы. Хотя там, если я предупрежу, их могут активно встретить пограничники с вертолетами. У погранвойск сейчас мощная поддержка вертолетной авиации. Связано это напрямую с попытками бывших бойцов ИГИЛ и Джабхат-ан-Нусры вернуться домой героями, готовыми к новой войне. Только кто им сказал, что у них дома ждут новую войну? А времени на то, чтобы перекрыть границу, у пограничников будет в избытке. Пеший путь туда займет никак не менее суток. Кроме того, Омахан должен просчитывать и мои действия и предположить мой контакт с пограничниками. А уж о том, что пограничники драться умеют не хуже его хваленых моджахедов, да еще при поддержке авиации, он знает…
Глава 11
Чем особенно удобен комплект оснастки "Ратник", так это богатством систем связи. Мне не стоило большого труда нажать на коммуникаторе "Стрелец" нужную кнопку, и вся рота, от рядовых до командиров взводов, услышала мой голос:
- Внимание всем! Я сейчас получил подтверждение, что эмир Омахан Исмаилов собрал всю свою банду. Надеюсь, он пожелает встретить нас по дороге в свое логово. Все должны быть готовы к бою.
Я сам сидел на броне головного бронетранспортера, по которому в первую очередь и должен был прийтись удар бандитов. И видел, как после моего предупреждения бойцы один за другим сменили позы, готовясь к экстренному десантированию.
Это делается просто. Одна нога, на которую будет совершено приземление, высвобождается и только в отдельные моменты служит точкой опоры - когда следует равновесие сохранить. А вся опора остается на второй ноге, готовой в любой момент совершить толчок. Я много раз разговаривал с людьми не военными, которые удивляются, почему солдаты предпочитают ездить на "броне", а не внутри, не под ее защитой.
Здесь ответ простой. Как мы любим применять против бандитов термобарические заряды, так и бандиты любят применять их против нас. При попадании такой гранаты в БТР вовсе не обязательно все внутри выгорит и взорвется боекомплект, хотя и такое тоже бывает. Часто почти все "дикое" тепло термобарического заряда тратится на прожигание брони, а внутрь попадает немного. Но это немногое все же успевает выжечь внутри весь кислород, и создается резкое падение давления, своего рода вакуумный взрыв, который не выдерживает человеческий организм.
От попадания пули в бойца, сидящего на "броне", может спасти бронежилет. Тем более у "Ратника" он достаточно надежен. Может быть ранение, даже тяжелое. А вот после перепада давления в бронетранспортере в результате попадания в броню термобарической гранаты выжить не удается никому. Изредка спасаются те, кто сидит рядом с открытым боковым люком, если их взрывной волной в люк выбрасывает, - рассказывали мне про такие случаи. Но и открытый люк не служит гарантией спасения. И потому самый большой риск существует для жизни экипажа бронетехники - механика-водителя и стрелка-наводчика.
Когда на бронетранспортере выступает спецназ ГРУ, как правило, командир экипажа в поездке не участвует. Его заменяет командир отделения самого спецназа. Они, как правило, знакомы с командирскими обязанностями и легко справляются с ними, хотя и не офицеры. Тем более мы поехали на БТРах, которые прибыли с нами из батальона, и взаимодействие отделения и экипажа было давно отработано.
Я специально выбрал такое время выезда из городка сборного отряда спецназа ГРУ, чтобы примерно на половине пути нас застала темнота. Так и случилось. Темнота - наша союзница. Вообще, спецназ ГРУ считается войсками, которые любят работать ночью. Возможно, это напрямую связано с тем, что эмблема спецназа ГРУ изображает летучую мышь, и потому нас за глаза иногда зовут "летучими мышами". Но при всем этом мы сами любим ночную работу и специально отрабатываем варианты ведения боевых действий в темноте. Так было, кстати, и раньше, до широкого внедрения в наше оснащение различных приборов ночного видения. А уж сейчас, когда мы этими приборами оснащены лучше, чем любые другие рода войск, тем более.
Итак, мы ехали вдоль гор на запад, а с восточной стороны, со спины, за нами гналась и обгоняла нас стремительно наступающая темнота. Признаться, я думал, что Старший брат Сатаны соображает лучше и постарается устроить засаду на дороге еще в светлое время. Тогда не скажется лучшее техническое оснащение спецназа. Но он этот момент, видимо, или не просчитал, или решил устраивать засаду уже в своем ущелье. Или же просто не успел подготовиться, ведь времени я ему на сбор банды и подготовку к сопротивлению отпустил очень мало.
Бандиты не имеют собственных вертолетов и в горы уходят, как правило, пешим ходом. А это во всех случаях не ближний свет. Район большой, села разбросаны на огромной площади. Особенно горные села. Из них необходимо сначала выйти в долину, там двигаться по предгорьям и только потом попасть в нужное ущелье.
С наступлением темноты я сам позвонил капитану Константинову.
- Как успехи? - сразу поинтересовался Костя.
- Успешные. Едем пока без помех…
- Есть ко мне вопросы?
- Ты не звонишь, я и решил сам тебя побеспокоить.
- Ко мне пока не обращался никто. Доложить тебе нечего.
- Сам позвонить можешь?
- Попробую…
- Попробуй. Потом мне сообщи. Я жду. Конец связи…
- Конец связи…
Мы ехали дальше. Бойцы время от времени передавали один другому мой бинокль с тепловизором. Я специально дал им, чтобы просматривали дорогу впереди. И предупредил, что заложенный на дороге фугас, если он имеет электрические составляющие, должен слабо светиться из-за тепла, которое выделяется электричеством. Еще слабее бывает свечение, если взрыватель активируется с помощью телефонной трубки, как чаще всего и делают бандиты. Там облачко тепла вообще едва заметно.
Бывает, за всю службу солдату в армии так и не удается воспользоваться тепловизором и узнать, что это такое. В спецназе ГРУ дело обстоит иначе. У нас автоматы многих бойцов имеют тепловизионные предобъективные насадки Infratech ИТ 310 ТПН, что надеваются на любой оптический прицел. А у нас почти все автоматы с "оптикой", только несколько штук с коллиматорными прицелами.
У бинокля, не у всякого, понятно, но у такого, как у меня, хоть и китайского производства, бывает более чувствительная и восприимчивая матрица, чем у тепловизионного прицела. И за счет этой матрицы возможно увидеть то, что не покажет предобъективная насадка - самое слабое свечение от электрических приборов. Этим следовало пользоваться. Поскольку сам постоянно отвлекался то на одно, то на другое - у командира всегда забот много, - я доверил солдатам головного бронетранспортера свой бинокль. Посмотреть в него было любопытно всем, и потому бинокль пошел по рукам от одного солдата к другому.
Как раз, когда солдаты осматривали дорогу, мне позвонил капитан Константинов:
- Алексей Афанасьевич, ФСБ все же удачно отработала. Сумели задержать восемь бандитов. Четверых взяли поодиночке. Четверых вместе, уже вооруженными, правда, на всех у них был один автомат и несколько гранат, тем не менее сопротивление они оказали, было ранено два бойца спецназа ФСБ. Бандиты уничтожены ответным огнем. Но четверо захвачены живыми. Сейчас их допрашивают. Результатов допроса я пока не знаю. На тебя, значит, осталось двадцать девять бандитов вместе с самим эмиром.
- Двадцать восемь, - поправил я. - Ты не посчитал Шахмардана. Его уже нет.
- Для твоих наличных сил разница невелика. Ты не смотрел в своем планшетнике, где они прячутся?
Это была мысль, которая до меня самого не дошла.
- Как-то упустил из вида свой допуск к спутникам. Редкое явление. Не успел привыкнуть. Спасибо, что напомнил. Сейчас буду выяснять.
Отключившись от разговора с капитаном, я вытащил планшетник, загрузил его, включил программу спутникового контроля и начал поочередно набирать в строчке поиска номера, которые я помнил. Те, что запомнить не удалось, я выслушивал в смартфоне, куда надиктовал их ранее. Так я определил, что восемь трубок в данный момент находятся в Махачкале в здании республиканской ФСБ. Двадцать одна трубка находилась в ущелье в районе водопада, шесть - на нашем пути, причем двумя равными группами по три человека. Первую группу мы должны были встретить через несколько минут. Бандиты засели среди скал и поджидали нас, скорее всего, заложив под дорожное полотно мощный фугас.
Решение я принял сразу. Бандиты всегда умели пользоваться привязкой к местности, которую они хорошо знали, и использовать выгодные для себя участки. Остановив движение колонны, я внимательно присмотрелся к карте и приблизительно отыскал наиболее удобное место для устройства взрыва. Дорога там проходила коридором между отвесных скальных стен. И место это хорошо просматривалось из засады. Карта давала мне возможность отыскать и объезд опасного участка. Единственная трудность состояла в том, что необходимо было найти возможное место для съезда с дороги.
Я передал по связи приказ выключить все осветительные приборы и созвал к себе командиров взводов.
- Бегом! - подтвердил я срочность вызова.
Колонна была короткой, и офицеры прибежали быстро. Я обрисовал ситуацию. Высказал свое предложение.
- Только где с дороги спуститься?
Рядом со мной на "броне" БТРа сидел старший сержант Пермитинов.
- Пять минут назад, товарищ капитан, мы проехали технологический съезд. Видимо, когда дорогу строили, съезд оставили. Отсыпной. И укатанный…
Я помнил, как майор Телегин называл старшего сержанта "главным человеком во всей разведроте", и не усомнился в том, что старший сержант был прав.
- Возвращаемся и спускаемся. Внизу остановимся.
Колонна стала разворачиваться. При этом перестраиваться мы не стали, и замыкающий колонну бронетранспортер стал ведущим. В обратную сторону двинулись чуть-чуть быстрее. Впечатление у меня сложилось такое, что в голове у Пермитинова был секундомер. Если не вычитать время, потраченное на разворот, а отнести его к небольшому увеличению скорости, то у около бокового съезда с дороги мы оказались ровно через пять минут.
- Хорошо считаешь, - похвалил я старшего сержанта.
Он в ответ только согласно кивнул.
Уже внизу, когда колонна остановилась рядом с дорогой, я снова собрал офицеров и объяснил план действий. Выдвигаются только три бронетранспортера и один грузовик. Бронетранспортеры, когда потребуется, начнут работать пулеметами, а грузовик высаживает рядом с остальными машинами личный состав, оставляет в кузове только миномет "Галл" с подготовленными ефрейтором Кораблевым светошумовыми минами, но снимает с кузова тент. Солдаты ждут на месте возвращения грузовика. В бой пойдут только минометчики и десант бронетранспортеров.
С минометчиками я поговорил особо. На своем планшетнике показал им место засады бандитов и место, где должен будет остановиться грузовик.
- Там, на скалах, где они сидят, ровное небольшое плато. Сумеете туда попасть?
- Пристрелять миномет нужно, - сказал командир взвода.
- Сколько мин на пристрелку?
- Как обычно при пристрелке - недолет, перелет, точно в цель. Три мины.
- Пристрелку проводите простыми минами. Четвертый и последующие выстрелы, если они понадобятся, светошумовыми. Понятно?
- Так точно!
- Выступаем. Пермитинов! С моим биноклем становишься наблюдателем. Сам в бинокль на светошумовые взрывы не смотри. Бандитов там всего трое. Когда они потеряют боеспособность, поведешь взвод на скалы. Итоги наблюдения докладывай мне постоянно.
- Есть, выступить наблюдателем, - четко отреагировал старший сержант.
Выехали к месту боя мы без задержки. Но ехали медленно, маневрируя среди крупных камней и скал. При этом саму дорогу постарались объехать по полукругу. И в центре этого полукруга остановились. С грузовика сразу сняли миномет, хотя я предполагал, что стрелять будут из кузова, но минометчики предпочли стрелять с земли, опасаясь, видимо, проломить опорной плитой кузов, несмотря на то что он обит металлическим листом. Времени разгрузка-погрузка заняла немного, и потому я возражать не стал. Минометчики свое дело знают лучше меня.
- Товарищ капитан, - доложил Пермитинов, - я нашел бандитов. На самом краю расположились, как на балконе. Лежат. За их спинами стена в метр высотой. От осколков простых мин стена прикроет, и от света светошумовой мины прикрыть может, если голову задирать не будут. Как шумовая волна пойдет, предположить не могу.
- Минометчики, слышали? - спросил я. Пермитинов докладывал по общей связи.
- Слышали, товарищ капитан. Но как нам в сам "балкон" попасть? Это нереально…
- Товарищ капитан, - продолжил старший сержант доклад. - Вооружена засада хорошо. Один сидит за АГС "Пламя". Второй лежит за пулеметом. Третий что-то держит в руках и смотрит на нашу дорогу, где мы должны были ехать. Мне думается, это пульт активации взрывного устройства. Судя по всему, этот сапер одновременно является "вторым номером" у гранатометчика.
- Расстояние от них до дороги в скалах? - спросил я сам себя и посмотрел на карте в планшетнике. - Около километра. Если бы они взорвали головной БТР, то надолго заперли бы нас там. И могли бы спокойно расстреливать из АГС и пулемета. И где гарантия, что под дорогу зарыто не два взрывных устройства? Замыкающий БТР тоже могли взорвать и всех нас там, в коридоре, перебили бы.
- Будем пробовать? - спросил командир минометного расчета.
- Какой смысл пробовать сделать то, что "нереально"? Будем делать реальные вещи. Где у нас снайпер?
- Здесь я, товарищ капитан, - откуда-то глухим голосом отозвался молодой прапорщик Юнусов, только недавно пришедший в роту из школы снайперов ГРУ.
- Где? - не понял я.
- Он в третьем БТРе. Бежит уже, - объяснил старший сержант Пермитинов. Я удивился, как он умудрялся все знать.
Прапорщика Юнусова легко было узнать даже в темноте. Небольшого роста - мощная винтовка с глушителем ненамного короче его, если их рядом поставить. Кривоногий, он сильно косолапил при беге. Но бегал при этом быстро, словно перекатывался.
- Сережа, - обратился я к Пермитинову, - поставь товарищу прапорщику задачу по темповой стрельбе. Юнусов! Сколько у тебя патронов в магазине?
- Пять, товарищ капитан.
- Нормально. У тебя только три противника. Дистанция для твоей винтовки подходящая…
- Один километр восемьдесят два метра, - доложил старший сержант Пермитинов, который успел на моем бинокле и дальномер использовать. А я не учил - сам обучился.
- Справишься? Не далековато?
- Моя винтовка рассчитана на прицельную стрельбу до двух тысяч шестисот метров. На выпускном экзамене я стрелял на два километра.
Эта винтовка DXL-4 "Севастополь" прибыла в роту вместе со снайпером, но участия в боевых действиях ни сам Юнусов, ни его винтовка еще не принимали, хотя все выпускные экзамены в школе снайперов прапорщик сдал на "отлично". Хотелось надеяться, что он не будет видеть разницу между мишенью в учебном тире или на стрельбище и реальным бандитом. Такое тоже иногда случается, когда человек физически не может стрелять в живого человека, даже в противника. На моей памяти было два таких случая, хотя наш комбат подполковник Васильков за всю службу, как сам как-то раз говорил, с таким не встречался.
- Забирайся сюда, - Пермитинов протянул снайперу руку, помогая устроиться на "броне" бронетранспортера так, чтобы сделать из башни бруствер. Снайперу, однако, показалось неудобным, когда сошки винтовки ползают по металлу, и, посмотрев изначально на предполагаемую цель в бинокль, спустился на землю. Разница в высоте была невелика и при такой большой дистанции решающего значения не имела.
Тишина повисла вокруг нас и в эфире. Не разговаривали даже солдаты, оставшиеся около спуска с дороги. В напряжении стояли минометчики, чью задачу сейчас должен был решить малоопытный снайпер. Я протянул руку к Пермитинову, и старший сержант, правильно поняв мой жест, вернул мне мой бинокль. Нужную скалу я нашел сразу. Да это было и не слишком трудно, поскольку направление поиска мне было известно, а привязку карты к местности я легко делал даже в темноте.
Бандиты, как было заметно по их позам, тоже напряженно ждали нашего появления. Но они ждали нашего появления на дороге, старались увидеть свет автомобильных фар, чтобы уловить момент и активировать фугасный заряд, заложенный на дороге.
Однако, к их сожалению, нам тоже почему-то хотелось жить. И современное техническое оснащение спецназа ГРУ позволяло нам свои жизни сохранить. Тот бандит, что сидел за автоматическим гранатометом, даже вперед высунулся, стараясь поскорее увидеть автомобильную колонну.
Но он ее не увидел. Прозвучал первый выстрел, и пуля тяжелого калибра, против которой не устоит ни один бронежилет, просто разнесла на части голову гранатометчика. Два других бандита растерялись, не понимая, что произошло. Пулеметчик попытался рукавом стереть с лица чужую кровь, но и его через секунду постигла та же участь. Третий бандит среагировал, но среагировал глупо. Он активировал взрывное устройство, пульт к которому держал в руках. Взрыв раздался как раз там, где я и ожидал. Бандит, терзаемый любопытством, приподнялся, чтобы рассмотреть пустую дорогу, которую он взорвал. Пуля попала ему в бок и своей жуткой силой сбросила бандита со скального "балкона". При падении он уже не кричал, потому что был мертв.
- Остапчук! - позвал я командира взвода химической разведки. Старший лейтенант со своим взводом остался рядом с двумя грузовиками у спуска с дороги.
- Я! - отозвался старший лейтенант.