* * *
Пока рота, в соответствии с графиком, предоставленным мне в штабе сводного отряда, ходила в полном составе на завтрак, я у себя в тесной канцелярии еще дважды просмотрел первый и второй бои Старшего брата Сатаны. Обратил внимание, что во втором бою тоже несколько раз присутствовала жесткая фиксация вооруженной ножом руки, причем происходило это даже в моменты, когда такой необходимости не было. А это могло означать только дурную и вредную привычку эмира. Так он сам перед собой и перед зрителями красовался, показывая что-то такое, что в его понимании походило на ката в карате.
При этом эмир Омахан не понимал, что ката - это самостоятельные дисциплины и не являются частью реальной схватки. Он же это самовлюбленное красование использовал в реальном бою. Наверное, насмотрелся дурацких американских фильмов. Там это частое явление. Особенно в фильмах про японцев и китайцев. Да и китайские фильмы имеют такой грех.
Я же видел варианты, как этим можно воспользоваться. И не просто видел. Я выделил три излюбленные позы Омахана и легко просчитал, как против них можно действовать, с какой стороны атаковать, и прикинул, что такая атака может мне принести.
Грубо говоря, я уже начал составлять план боя. Помнится, кто-то из великих профессиональных боксеров современности сказал, что у каждого бойца есть план на бой. Но план действует только до первого сильного пропущенного удара. Это можно с полным основанием отнести и к боевому фехтованию на ножах. Можно составить великолепный план, но один удар противника может этот план разрушить.
Тем не менее план на бой я составлял. И в первую очередь это был тактический план. Тактика, которую я выбрал для того, чтобы победить такого противника, была проста до примитивности. Я моложе, быстрее и опытнее. Он - сильнее физически, злее. Он опасен тем, что у него не будет выхода, и тогда он станет драться отчаянно. Как, впрочем, наверное, и у меня тоже не будет выхода.
Моя задача - сразу свести на нет его преимущество. Это все обусловлено теорией ножевого боя. Следует нанести как можно больше сравнительно небольших, пусть и неглубоких, резаных ран. Это необходимо для того, чтобы противник, в движении и в напряжении, когда артериальное давление просто обязано повыситься, потерял быстрее как можно больше крови. Тогда он быстро ослабнет и станет моей добычей.
При этом я прекрасно понимал, что оставлять Старшего брата Сатаны в живых нельзя ни в коем случае. Если он попадет после лазарета и суда на "зону", то будет там чувствовать себя гораздо лучше, чем в горах. Там он будет авторитетом и среди себе подобных, и среди простых уголовников. Конечно, есть и для таких, как эмир Исмаилов, соответствующие "зоны", так называемые "особняки". Но я слышал, что отдельные авторитетные уголовники и там неплохо устраиваются. И потому лучше будет, если Омахан Исмаилов не доживет до суда. Конечно, он постарается, чтобы я тоже до суда над ним не дожил. Но это уже мои проблемы - себя обезопасить.
Убрав смартфон в чехол, я собрался сходить в офицерскую столовую, чтобы позавтракать - для офицеров сводного отряда отдельный график не составлялся. Офицеры могли завтракать, обедать или ужинать в удобное для себя время, исключая, естественно, ночное, но в ночное время в штабе всегда работал буфет, где можно было перекусить. Впрочем, в буфете перекусить можно было только за деньги, тогда как в столовой кормили бесплатно. Начальник штаба предупредил, что готовят в столовой и для солдат, и для офицеров вполне сносно, и рекомендовал не пренебрегать горячей пищей.
Я уже закрыл дверь канцелярии на ключ, когда мне позвонил капитан Толстых, начальник штаба сводного отряда:
- Алексей Афанасьевич? Свободен сейчас?
- Относительно, как и все в этом мире. Хотел сходить позавтракать.
- Хорошо. Торопить не буду. Позавтракай, а после завтрака загляни ко мне. С тобой хотели пообщаться из головной конторы. Я пообещал постараться тебя найти. Сказали, как найду, чтобы с ними на связь вышел. Я дам координаты. Это можно с нашего узла связи. Можно с твоего коммуникатора через наш узел связи. Если синхронизацию уже провел.
- Еще не провел. Но это, насколько я помню, пятнадцать минут.
- Да. Жду тебя после завтрака.
Я и сам ждать не люблю, и не люблю, когда другим приходится меня ждать. И потому позавтракал быстрее офицеров своей роты, что тоже сидели в офицерской столовой. Причем успели прийти туда раньше меня. Но им, видимо, меню понравилось больше, чем мне, всегда к еде равнодушному, и потому они не торопились. Да и начальник штаба их не ждал.
Капитан Толстых, кабинет которого располагался теперь на первом этаже сразу за комнатой дежурного по отряду, хотя раньше, насколько я помнил, начальник штаба всегда сидел на третьем этаже. Но, видимо, кабинет "переехал" ради удобства. Мне всякие переезды внутри штаба были непонятны, да я в них и не вникал.
Толстых спросил, хочу я беседовать при всех на узле связи или предпочитаю общаться с Москвой через свой коммуникатор "Стрелец". Я выбрал второй вариант, потому что синхронизацию все равно провести требовалось. И начальник штаба сразу повел меня на узел связи, расположенный в торце коридора там же, на первом этаже.
Я передал дежурному офицеру свой коммуникатор и планшетник, офицер передал все это солдату из тех, видимо, что призываются после окончания учебного заведения, не имеющего своей военной кафедры, - он не выглядел очень молодым. Пришлось подождать, и не пятнадцать минут, а полчаса. Через полчаса дежурный по узлу связи вернул мне мои гаджеты, показав, какой кнопкой я могу вызвать на связь его, а он, в свою очередь, соединит меня с любым нужным мне абонентом.
- Синхронизация коммуникаторов внутри роты можно проводить по вашему прибору. Назначьте время, солдат подойдет к вам в роту и синхронизирует все "стрельцы" в одну систему. Работать с системой вы умеете?
- Естественно…
- Тогда - до связи…
- Сразу соедини его с космическим управлением, - попросил Толстых.
Дежурный защелкал тумблерами на своем пульте, и у меня на коммуникаторе замигала лампочка.
- Можешь идти к себе и разговаривать, - объяснил начальник штаба.
Я нажал кнопку.
- Подполковник Седов, космическое управление ГРУ, - представился мне незнакомый голос. - Как я понимаю, капитан Ветошкин?
- Так точно, я, товарищ подполковник.
- Можешь не кричать. Я прекрасно тебя слышу. У твоего шлема отличный микрофон.
- Понял, товарищ подполковник.
- Сейчас тебе на планшетник дистанционно будет установлена программа спутникового контроля. Если бы контролировали сотовые телефоны, ты легко справился бы. А так тебе придется обратиться на узел связи, пусть выделят тебе опытного компьютерщика, он объяснит, как работать с программой. Контролировать придется интернет-трафик.
Я уже был у дверей узла связи, собираясь выйти, но остановился. Зачем уходить, если придется возвращаться.
- Понял, товарищ подполковник. Я как раз нахожусь на узле связи. Сразу все и сделаем. Когда будет установлена программа?
- В течение пятнадцати минут. Жди. Планшетник сам сообщит тебе о завершении дистанционной установки. У меня все. Конец связи…
- Если будут вопросы, я обращусь за разъяснениями, - пообещал я. - Конец связи…
Глава 5
Дежурный по узлу связи выделил мне того самого солдата, что проводил синхронизацию коммуникатора и планшетника со штабными компьютерами и средствами связи.
- Вениамин - наш лучший компьютерщик. Покажите ему программу, он разберется. Работать можете в нашей комнате отдыха.
Оказывается, на узле связи была даже собственная комната отдыха. Вениамин провел меня туда, показал, где я могу расположиться, а сам ушел на непродолжительное время. Вернулся уже в очках, за которыми, видимо, и ходил. Я пока успел посмотреть, как отдыхают связисты. Комнатка была тесная, со звукоизоляцией, без дивана, на котором можно было бы выспаться, но с целым рядом кресел. В углу стояла старая, с ободранным лаком этажерка, на которой еле-еле поместился проигрыватель компакт-дисков.
- Музыку слушаете? - поинтересовался я от нечего делать, поскольку сигнал от планшетника об установке программы еще не поступал.
- Специальная музыка для релаксации. Чтобы расслабиться. Через два часа работы в эфире уши уже не различают звуков, перестают их делить и выделять то, что требуется. Необходим отдых и расслабляющая музыка.
- А я-то думал, что устают солдаты только во время марш-бросков, - пошутил я, но солдат, видимо, обладал не слишком развитым чувством юмора и начал мне подробно объяснять, как электромагнитные волны могут угнетать мозг.
- Да, - согласился я. - Нам бы такую комнату для отдыха на время боевой операции в горах. Солдаты ради хорошей музыки комнату на себе бы потащили…
Я не осуждал. Мне просто было обидно за солдат линейных подразделений, которые вынуждены работать во время операции на износ. Впрочем, в прошлую мою командировку сюда, в Дагестан, с нами на операцию ходил сержант с рацией с того же узла связи, только из другого состава - связисты, как и мы, прибывают сюда в сменных бригадах. Тяжелая штука, эта рация, как я сам убедился. А сержант вынужден был таскать спецрюкзак с ней на себе по самым крутым горным склонам, которые даже моим тренированным бойцам нелегко давались. И по скалам ползал, хотя и не имел тренировок на "скалодроме", как все, без исключения, мои бойцы. Тоже у связистов жизнь бывает несладкой…
Наконец, планшетник дал едва слышный звуковой сигнал о завершении дистанционной установки новой программы. Письменный сигнал был выведен на монитор. В боевой обстановке все звуковые сигналы отключаются, и планшетник становится неслышимым даже своему обладателю, хотя может подавать сигнал вибрацией корпуса. Носится планшетник в специальном кармане на груди, который плотно пристегивается на прочные липучки прямо к бронежилету, и такой сигнал пропустить бывает невозможно. Вибрировать начинает весь бронежилет.
Вениамин сигнал услышал и догадался, что это такое. Впрочем, если он проводил мне синхронизацию планшетника, то, значит, знаком с системой хорошо.
- Разрешите, товарищ капитан?
Я передал ему гаджет, и солдат, легко и быстро отстукивая пальцами по сенсорному монитору, открывал и просматривал одну за другой функции программы. Но меня в данном случае интересовало только то, что мне было необходимо.
- Тут сопроводительное письмо пришло, - доложил рядовой. - Можно открыть? Наверное, какие-то пояснения…
- Открывай.
Пальцы снова застучали по монитору.
- IP-адреса. Непонятно только, почему их столько… А-а… Адреса динамические… Придется все вводить, на каком-нибудь он и попадется. Но тут пишут, что дали ваш, товарищ капитан, электронный адрес интернет-провайдеру. Вам письмом сообщат, когда данный компьютер выйдет в Интернет, и сообщат, с какого IP-адреса. Адрес может быть новым, вам придется его ввести вот в это окно… - Длинные худые пальцы солдата показывали, как указка, что мне делать. - После чего нажимаете клавишу "Поиск", и планшетник выдаст вам месторасположение удаленного компьютера. И на карте покажет точку, и в географических координатах обозначит. Если, конечно, в это время будет работать компьютер, вы, когда нажмете клавишу "Enter", сможете увидеть только то, что видит тот компьютер. То есть будете иметь возможность отследить сферу его интересов. Если там есть рабочий смартфон и выход в Интернет осуществляется с него, вы сможете и видеть, чем он интересуется, и слышать, когда он по телефону общается. Кстати, если на удаленном компьютере установлены мессенджеры и телефонные разговоры идут через них, тоже можете слушать. А вопросы будут, приходите ко мне. Если я не дежурю, я в казарме связистов. Всегда помогу. В случае чего будите даже ночью. Я, как все компьютерщики, предпочитаю ночную работу…
- Значит, компьютерщики как спецназовцы? - спросил я. - Виртуальный спецназ?
- То есть? - не понял Вениамин.
- Спецназ тоже всегда предпочитает ночную работу. Сама эмблема спецназа ГРУ об этом говорит.
- А ножевой бой в темноте имеет большие отличия от дневного?
Признаться, я об этом не задумывался. Скорее всего, отличия сводятся к повышенной внимательности и к возможности использовать ножи с черненым лезвием, какие обычно использую я. Даже днем использую. Но мне сообразить помешала другая мысль. Только вот недавно я беседовал с солдатами и офицерами своей роты, стремясь скрыть причину пребывания здесь нашей роты. Но, оказывается, даже солдаты узла связи знают, что капитан Ветошкин - признанный ножевой боец. И, скорее всего, знают цель, с которой разведрота во главе с капитаном Ветошкиным прибыла в расположение сводного отряда спецназа ГРУ. То есть скрываться дальше трудно и надо принимать какие-то меры. И я спросил об этом рядового напрямую.
- Да все об этом говорят, товарищ капитан… А откуда разговор пошел, я не знаю…
Это уже автоматически требовало принятия принципиально нового решения. С этим я и отправился в оперативный отдел…
* * *
В этот раз я старался идти по коридору, как ходят у нас в спецназе, чтобы мои шаги не отдавались гулко под потолком пустого коридора. Да и коридор был не совсем пустым. Дважды сначала один человек перешел из кабинета в кабинет, на ходу читая какие-то бумаги, потом точно так же другой человек прошел из другого кабинета в тот же, куда вошел первый. Вот их шаги я слышал, а свои не слышал.
Не услышал их и капитан Константинов. И потому не распахнул передо мной дверь. Я постучался и вошел, не дожидаясь приглашения. Константинов сидел за своим столом и читал какие-то документы, от руки внося в них правку, отдельные строки подчеркивал красным карандашом. Капитан Сережа за длинным общим столом склонился над картой, уперев в нее локти, и что-то там с любопытством рассматривал.
- Позавтракал? - спросил Костя.
- Откуда знаешь?
Капитан вздохнул устало:
- В окно видел, как ты в сторону столовой шел. А я вот и не ужинал, и позавтракать не успеваю. А все из-за тебя и твоей роты. Толстых опять работой загрузил. Уже голова чугунная, а делать приходится.
- Не торопись. Сначала нужно сменить принцип операции. Хитрость какая-то нужна. А то уже все знают и говорят о том, что прилетел капитан Ветошкин, чтобы зарезать эмира Омахана.
- Прямо так и говорят?
- Ну, не прямо, но общий смысл подразумевают именно такой. Я думаю, до самого Исмаилова слухи уже дошли, и его вытащить из берлоги будет трудно. Он не захочет драться с тем, кто может его победить. Здесь уже на кону не спортивный интерес, а вопрос жизни и смерти. В таких вопросах эмиры, как правило, себя стараются беречь.
- По нашим данным, у него серьезные финансовые проблемы. Он намеревался уехать на зиму в Турцию, но сейчас не может себе этого позволить. Как раз из-за финансов. Именно это толкнуло его на ограбление двух сельских магазинов.
- У нас нет точных данных, что магазины были ограблены именно бандой Омахана.
- А метод убийства продавцов? - спросил капитан Сережа.
- Ножом по горлу? На мой взгляд, это может сделать любой бандит.
Константинов встал и посмотрел на меня серьезно, словно с высоты своей усталости пресекая всякое иное мнение, кроме своего собственного. И так же серьезно заявил:
- Мне моя интуиция подсказывает, что это именно люди Омахана действовали. Товары и продукты не брали. Только деньги. Если ты посмотришь иркутское дело Омахана Исмаилова, там то же самое. В ограбленных домах ничего не взяли, кроме денег. Хотя там можно было поживиться и драгоценностями, и дорогими вещами. И потому считаю, что наш первоначально задуманный план должен сработать. Я сейчас как раз готовлю докладную записку по этому поводу. На ее основании намереваюсь разработать в подробностях план, о котором я тебе уже говорил. Тот, что изначально, без привязки к обстоятельствам, разрабатывался в вашем батальоне. И тебе придется участвовать в выполнении именно этого плана, чемпион…
В слово "чемпион" было вложено несколько килограммов презрения и недовольства моим несогласием. Я в ответ только усмехнулся:
- Если тебе делать нечего, можешь хоть целое ведро докладных записок написать. Мусорное ведро. А я и моя рота будем работать по собственному плану, потому что твой план, нечемпион, обречен на провал. А в случае его провала Омахан вообще надолго на дно заляжет, и выманить его никак не удастся…
Выкладки капитана Константинова, о которых он мне рассказывал еще утром, опирались на два совершенных в районе ограбления сельских магазинов. Костя был уверен, что магазины ограбили люди Омахана Исмаилова, но никакими доказательствами, естественно, он не располагал. Оба раза в деревнях люди видели машину, большую черную иномарку без номеров. Внедорожник с полностью тонированными стеклами. Но назвать марку машины никто не мог. И рядом с ограбленными магазинами машину тоже никто не видел. И потому связь машины и ограблений была притянута за уши. Кроме того, никто и никогда не говорил о том, что в распоряжении Старшего брата Сатаны имеется автомобиль. Константинов считает, что это автомобиль кого-то из людей Омахана. Но опять это только предположения. Строить планы на предположениях я не привык и работать по таким планам, естественно, не хочу.
Хорошо, что работа в сводном отряде позволяет различным подразделениям действовать самостоятельно. Обычно подразделение получало приказ из антитеррористического комитета Дагестана или напрямую из Москвы. Штаб сводного отряда в этом случае выполнял только вспомогательные функции - собирал материалы, разрабатывал несколько вариантов планов. Но, получив данные, подразделение, как правило, работало самостоятельно и имело полное право действовать, исходя из обстановки, а не по приказу. Это положение вещей я знал, видимо, лучше капитана Константинова.