Все вещи были аккуратно разложены по коробкам, надписаны и расставлены по металлическим стеллажам. Декер не мог позволить себе такие расходы, однако он не пропустил ни одного платежа, замерзая и голодая, только чтобы сохранить эти вещи, эти воспоминания нетронутыми. Они отражали его разум - полный вещей, но тщательно упорядоченный, где все можно отыскать с минимальными усилиями.
Здесь стояла коробка, в которую ему нужно было заглянуть. Всего одна.
В дальнем конце, слева, вторая полка, четвертая коробка справа.
Декер подошел туда и замер. Коробка стояла на месте, но ее крышка была открыта. Он снял ее с полки и поставил на пол. В коробке лежали вещи, оставшиеся от его работы в полиции. И среди них - старая полицейская форма, которую он оставил, когда получил повышение до детектива. В управлении бывали дни, когда даже людям в штатском требовалось приходить в форме. Когда он ушел из полиции, форму следовало сдать, но вряд ли ее могли передать кому-то еще. В полиции Берлингтона не было другого человека таких габаритов.
Формы в коробке не было. Кто-то воспользовался ею, чтобы обмануть Нору Лафферти, застать ее врасплох на несколько драгоценных - и в конечном счете смертельных - секунд в том переулке.
"Они знают, где я живу. Они знают, что у меня есть этот контейнер".
Они осквернили его.
Амос мысленно вернулся к тому моменту, когда в последний раз заходил сюда. Двадцать семь дней назад, 1:35 дня. Когда они следили за ним? В тот раз? Или еще раньше?
Декер быстро пошел к воротам, где висела камера видеонаблюдения. Он не думал, что камера чем-то поможет, - и оказался прав.
Объектив камеры был закрашен черным. За ней явно никто не приглядывал, иначе они давно заметили бы, что камера почти месяц ничего не записывает.
Он позвонил Богарту.
Через пятнадцать минут к воротам подъехали несколько внедорожников. Декер впустил их и отвел группу к своему хранилищу.
По пути он давал пояснения. Когда они подошли к контейнеру, команда Богарта принялась за дело, ища отпечатки, следы или любые оставленные улики.
Богарт и Декер стояли бок о бок и наблюдали.
- Почему вы не сдали форму, когда ушли из полиции? - спросил федеральный агент.
Декер прекрасно понимал, к чему идет этот разговор, но ничего не мог поделать. И в определенном смысле Богарт был прав.
- Я должен был сдать ее, - признал Декер. - Но не сдал.
Агент ФБР медленно кивнул.
Декер не знал, вдруг мужик опять сорвется с катушек, но полагал, что перед лицом всей его группы это маловероятно.
- Ну, - заметил Богарт, - эти парни наверняка сообразили, что обмануть Лафферти они смогут только с помощью настоящей формы.
Эта фраза заставила Декера еще глубже почувствовать свою вину, что и было намерением собеседника. Сильнейший удар без физического контакта.
- Форма у вас? - спросил Декер.
- Мешок для улик в кузове.
- Могу я взглянуть?
Они достали мешок.
- Форму и фуражку уже проверили на следы, - сказал Богарт. - Ничего полезного.
Но Декер искал другое. Он ощупывал штанину рядом с отворотом. Примерно в шести дюймах от края Амос нашел то, что искал.
Он показал это Богарту.
- Дырки? - сказал агент ФБР.
- От булавок. Обметочных булавок.
- Обметочных булавок?
- У меня шесть и пять, но слишком длинные ноги, - пояснил Декер. - Парню, который это надел, нужно было подвернуть штанины на фут. В противном случае Лафферти сразу заметила бы, что это не его форма. Тогда я был стройнее, но уверен, парню пришлось туго затянуть пояс и, возможно, заколоть спину. И на рубашке тоже.
Он проверил рубашку и обнаружил на спине, посредине задней планки, две дырочки.
- Вот и вот. И парню пришлось подвернуть манжеты и застегнуть их, чтобы компенсировать разницу в длине рук. А если вложить в большую фуражку прокладку, она подойдет для средней головы.
- И насколько он меньше?
- Примерно пять и одиннадцать. И худой.
- Ланкастер рассказала мне о ваших находках в школе. Ботинки на платформе для роста и какое-то хитрое изобретение, чтобы стрелок выглядел крупнее.
- Вроде футбольных наплечников и накладок на бедра. Заставляет худого человека ростом пять одиннадцать казаться намного больше.
- Мы не смогли ничего выудить из письма, - сказал Богарт. - Этот IP никуда не привел.
- Неудивительно.
Декер посмотрел на нашивку с фамилией.
Декер.
Человек в синем. Человек, которым он привык быть.
Потом Амос кое-что заметил. Тусклое, но, Декер знал это, свежее.
- Взгляните на значок, - сказал он.
Богарт посмотрел.
- Это…
- Это Х. Кто-то нацарапал на значке Х.
- И что он может обозначать? Убийство Лафферти?
- Не знаю.
Он протянул форму Богарту. Агент ФБР взял ее и уставился на деятельность, кипевшую внутри хранилища.
- Как же вы сохранили все эти вещи?
Декер опустил взгляд и сказал скорее себе, чем Богарту:
- Это все, что у меня осталось.
Тот взглянул на него с мимолетным сочувствием. Должно быть, Амос заметил это выражение, поскольку сказал:
- Для таких чувств нет причин. Ты делаешь выбор. А потом живешь с ним.
- Декер, вы не выбирали смерть вашей семьи.
- Я думаю, что человек, который это сделал, считает выбор полностью моим.
- Но это же безумие.
- Да. Это оно.
Глава 37
Когда Декер вернулся в "Резиденс Инн" после обыска хранилища, который ничего не дал, он обнаружил, что его навещали и оставили после себя однозначные следы.
В деревянную дверь комнаты воткнули топорик. Окно и кирпичную стену разрисовали краской. На бетонном полу галереи валялись обезглавленные куклы. Галерею и стену покрывали газеты со статьей Алекс Джеймисон, исписанные ядовитыми словами. На нескольких фотографию Декера подрисовали, чтобы сделать его похожим на дьявола.
Снизу была подпись: "Детоубийца".
Декер выдернул топорик, пинками разбросал прочие вещи, отпер дверь, вошел в комнату и заперся.
Там он уронил топорик на тумбочку, подошел к кровати и лег. Потом закрыл глаза и попытался понять, что же он упускает. Он что-то упустил. Он это знал. В сотый раз он стал обдумывать все известные факты, выстроив их в хронологическом порядке.
Его размышления прервал стук в дверь. Амос с трудом поднялся, пересек комнату и спросил:
- Кто там?
- Человек, который задолжал вам извинения.
Он узнал голос и открыл дверь.
В проеме стояла Алекс Джеймисон, держа в руке безголовую куклу.
- Мне очень жаль, - сказала она, и это прозвучало искренне.
- О чем вы сожалеете?
- Черт, Декер, от ваших слов я чувствую себя еще хуже.
Она была одета сплошь в черное - колготки, длинный свитер, закрывающий ягодицы, низкие туфли на квадратном каблуке и короткая джинсовая куртка. С плеча свисала большая сумка.
- У вас есть время для чашки кофе? - спросила она.
- Зачем?
- Я пришла не за интервью.
- Тогда зачем?
- Бриммер сказала мне, что всю тяжелую работу в этом расследовании сделали вы. Отыскали все зацепки, хотя она не говорила, какие именно.
- Значит, она учится.
- Кофе? Я хочу поговорить с вами о некоторых вещах. Я угощаю. Пожалуйста, это важно.
Декер прикрыл за собой дверь, и они спустились по лестнице, перешли улицу и направились в маленькую кофейню в двух кварталах от мотеля. Кофейня пряталась в нише между двух больших магазинов, один из которых был закрыт, а второй недалеко ушел от той же судьбы.
- Весь город сдувается, - заметила Джеймисон, когда они проходили мимо закрытого магазина. - Скоро мне придется писать только о банкротствах и потерях права выкупа.
Они взяли кофе и уселись за маленький столик в глубине. Декер смотрел, как журналистка сыплет сахар в свою чашку.
- О чем вы хотели поговорить? - прямо спросил он.
- Декер, я прошу прощения за статью. Теперь я понимаю, что вы ее не заслужили. Я не думаю, что вы имеете какое-то отношения к случившемуся с вашей семьей. Как вы сами сказали, я считаю, это какой-то психопат, который хочет сначала уничтожить вас, а потом убить. Он использовал меня, и я тут же заглотила приманку, поскольку могла написать статью. Но это заставило меня задуматься, зачем. В смысле, как можно не знать, почему какой-то человек объявил вам такую вендетту?
Декер отпил кофе, глядя ей в глаза, но ничего не сказал.
- Я уверена, что вы скрипите мозгами, пытаясь понять то же самое, - добавила она.
- Так и есть.
- Это должно быть каким-то личным делом, - сказала она.
- Убийство всегда личное дело.
- Нет, я имею в виду другое. Бриммер сказала мне, что убийца оставил пару сообщений. Опять же, она не сказала, что в них говорится, но они, похоже, адресованы лично вам.
Декер молчал, но его взгляд подсказывал Алекс, что он заинтересовался.
- Так что я занялась раскопками.
- Относительно чего?
- Относительно вас.
- Как?
- Я репортер. У нас есть способы.
- И что вы нашли?
- Вы из Берлингтона. Величайшая спортивная звезда этого города. Молодой человек, который преуспел.
Это замечание заставило Декера вспомнить о школьном шкафе с наградами.
- Стрелок забрал из шкафа в Мэнсфилде все награды с моим именем.
Женщина выпрямилась. Она выглядела одновременно удовлетворенной и озадаченной.
- Интересно, когда он это сделал. Наверняка не в день стрельбы. Он не стал бы таскать с собой лишний груз.
- Есть способы, - сказал Декер. - Но сейчас я не могу в это вникать. Может, однажды вы напишите об этом целую статью.
- Таким образом, - сказала она, - вопрос сводится к следующему - был ли это человек из Берлингтона, который все годы точил на вас зуб? Футбольная звезда против обычного человека, ревнующего к вашему успеху? Кража наград может свидетельствовать о том, что это кто-то местный. Человек, с которым вы учились в Мэнсфилде? Когда вы отправились в колледж, он мог решить, что вы исчезли навсегда, а потом вернулись, стали копом, детективом и все такое. И все годы его ненависть росла и зрела, пока у парня не сорвало крышу.
- У парней, - произнес Декер.
- Парней? Вы хотите сказать, он не один?
- Вы не сможете об этом написать. - Декер склонился к ней. - Александра, вы действительно не сможете об этом написать. Если он это прочтет, то решит, что вы знаете намного больше. А это больше может быть опасным для него. И тогда опасность придет к вам.
- Декер, я все поняла. Вы успешно напугали меня в прошлый раз. Я не выхожу из дома без баллончика, на телефоне все время стоит быстрый набор "девять-один-один"…
- Но вы вернулись. Сейчас вы пытаетесь помочь мне разобраться в этом деле. Они могут следить. Зачем рисковать?
- Я пошла в журналистику не ради безопасности. Я выбрала эту работу, потому что хотела рисковать. В этом смысле у нас с вами много общего.
- Это почему?
- Я полагаю, что опаснее профессионального футбола и работы в полиции может быть только участие в боевых действиях. Так что вы - рисковый человек. Я тоже. И если тем временем мы можем делать что-то хорошее, почему нет? Итак, можете ли вы вспомнить каких-нибудь парней из тех времен, которые вас ненавидели?
- Я был хорош в спорте, но больше ни в чем не выделялся. И я не был придурком. Был веселым. Дурачился. Заставлял людей смеяться. Иногда неуклюжим. Мне было далеко до мистера Совершенство. В общем, ничего особого, за исключением футбольного поля.
- Мне сложно представить, как вы дурачитесь.
- Люди меняются.
- Вы изменились, верно?
Декер сделал еще один глоток кофе.
- Люди меняются. Я не исключение.
- Люди определенно меняются. Но я думаю, вы изменились сильнее многих.
- Что именно вы имеете в виду?
- Тот удар. Я смотрела его на "Ю-тьюб".
- Повезло вам.
- Жуткое зрелище. Даже не представляю, каково было вам.
- По правде говоря, я его не помню. Потом мне сказали, что я обделался. Такие жестокие столкновения подавляют центральную нервную систему. В предсезонку экипировочные парни приходят после игры, чтобы убрать подальше все пояса с дерьмом, пока их не увидели фанаты. Вместе с окровавленными шлемами и формой. И держат репортеров снаружи, пока парни сидят в тренерской комнате после матча, чтобы те не услышали их крики. Дают игрокам нашатырь или обезболивающие, чтобы те могли выйти поговорить с прессой, и никто не заметил у них нехватки половины мозгов.
- Я не большой поклонник футбола. Гладиаторы двадцать первого века калечат друг друга для нашего развлечения, а мы пьем пиво, едим хот-доги и радуемся, когда сносят очередного парня. Можно подумать, мы бы сами так смогли. Полагаю, там слишком много денег.
- Видите, люди не так уж сильно изменились.
- После того удара вы надолго исчезли. Ушли из команды, скрылись в пустоте. Я не смогла ничего найти. Затем вы вернулись сюда и поступили в полицейскую академию. Один приятель достал мне результаты ваших тестов.
- У вас много приятелей?
- Хорошей журналистке нужна вся помощь, которую она сможет добыть. У вас были идеальные оценки.
- Мой старый капитан тоже это говорил.
- Так капитан Миллер тоже в них заглядывал?
- Почему вы так мной интересуетесь?
- Чтобы найти этого парня или парней, нам нужно двигаться в обратную сторону, от мотива к источнику. Так я считаю. Вы - мотив. Поэтому мне нужно понять вас, чтобы добраться до них.
Джеймисон умолкла и постучала ложечкой по кофейной чашке.
- Так где же вы были все это время?
- Это мое дело.
- Вы не хотите поймать убийц?
- Не говорите так.
- Но вы знаете, что я права. Вы - ключ к происходящему. - Журналистка подалась вперед и похлопала по его толстой руке. - Декер, я хочу помочь.
- Вы хотите "Пулитцера".
- Ладно, вот что я вам скажу. Вы даете мне помочь, и я не пишу никакой статьи без вашего разрешения. Вы просматриваете ее и утверждаете. Либо отправляете скотину на забой, и статья никогда не выходит.
- Вы на это согласны?
- Да.
- Почему?
- Энди Джексон. Вы его знаете?
- Учитель английского в Мэнсфилде. Последняя выжившая жертва стрелка. Пытался остановить его.
- Он умер час назад. Энди не всегда преподавал в Мэнсфилде. Он был профессором в Пердью, когда я там училась. Из-за него я стала репортером. Он переехал сюда, чтобы заботиться о больной матери. Таким он был человеком.
- Вы этого раньше не говорили.
- Потому что это было мое дело. Но теперь я говорю.
Алекс протянула руку.
- Итак, вот мои условия. Если вы скажете "нет", статьи не будет. Но взамен я помогаю вам найти этих мерзавцев. Ваше слово?
Декер медленно протянул руку, и они обменялись рукопожатием.
- Так откуда мы начнем? - спросила она.
Амос встал.
- С хранилища.
Глава 38
Было уже поздно. Они сидели скрестив ноги на полу хранилища и перебирали коробки. Джеймисон вернулась несколько минут назад с ужином в виде китайской еды навынос. Она разложила салфетки, бумажные тарелки и пластиковые приборы, наполнила тарелку Декера и только потом взяла свою.
Амос с некоторым удивлением посмотрел на нее.
- Я не домовитая, - пояснила она, - зато старшая из семи детей. Привыкла во время еды работать за родителей.
Он кивнул и откусил кусок спринг-ролла, пока Джеймисон отправляла в рот полную ложку яичного супа. Кроме еды, она прихватила две бутылки пива. Декер глотнул из своей и поставил бутылку на пол.
Алекс оглядела контейнер.
- Вы вправду всё хранили, да?
- Вещи, которые важны для меня.
- Я не вижу тут ничего из ваших футбольных времен.
Амос пожал плечами и ткнул вилкой в кусок креветки.
- Они не важны.
Джеймисон медленно кивнула.
- Но разве не больно держать здесь эти вещи после того, что случилось с вашей семьей? Одежду дочери? Поваренные книги жены? Письма? Фотографии?
- Больно их лишиться. - Он взглянул на нее. - Как долго вы были замужем?
- Слишком долго.
Декер выжидающе смотрел.
- Два года и три месяца, - наконец ответила Алекс. - По правде говоря, не так уж долго.
- И что случилось?
- Дела пошли не так. Он оказался не тем парнем, которым я его считала. Наверное, и я оказалась не той женщиной, которой он меня считал.
- Дети?
- Слава богу, нет. С ними все было бы намного труднее.
- Да, это верно. Дети делают все лучше. И труднее.
Она оперлась о картонную коробку и подтянула к себе ноги, потягивая пиво. Потом пристукнула пальцем по голове.
- Так этот удар как-то изменил ваш мозг?
Декер кивнул и глотнул пива.
- Я видела в одной из коробок какие-то отчеты из того института. Там было необычно?
Он оставил пиво и потеребил бороду.
- Вы хотите спросить, чувствовал ли я себя морской свинкой? Да.
- А как туда попали остальные?
- Официально ничего не сообщали. Думаю, врачебная тайна. Но слухи ходили. Многие с этим родились. Несколько, вроде меня, перенесли черепно-мозговую травму. Я думаю, кое-кто в институте знал обо мне, раз уж этот удар показали по телевизору.
- У вас всех был схожий…
- Дар? Основа одна. Почти абсолютное запоминание. Сверх этого отличия были невелики. Один человек мог играть на любом музыкальном инструменте, просто взяв его в руки, без всякого обучения. Другой мог разложить в уме любое число на простые. Там была женщина, которую в семь лет признали грандмастером памяти.
- Грандмастер памяти? И что она должна была сделать?
- Три задачи. Первая - запомнить за час тысячу случайных чисел. Следующая - запомнить за час порядок десяти карточных колод. И последняя - запомнить порядок одной колоды за две минуты.
- Ого, кто бы знал, что все так просто, - ехидно заметила Джеймисон.
- Во всем мире есть примерно сто пятьдесят человек, которые успешно справились со всеми тремя задачами.
- Не думала, что их так много.
- А их и не много - на фоне семи миллиардов людей.
- А вы это можете?
- Никогда не пробовал. Незачем.
Оба замолчали. Джеймисон пристально разглядывала Декера.
- Да, вы - мотивация этого парня. Но вы осознаете, что дело не в вас?
- Тринадцать человек убиты из-за того, что у него ко мне претензии. Так что дело определенно во мне.
- Не вы нажимали на спуск. Это сделал он. И что бы он о вас ни думал, это не оправдывает его поступков.
- Скажите это семьям жертв.
- Вы - семья жертв.
Декер отставил тарелку и с трудом поднялся. Колени и спина жутко болели, и ему хотелось отлить. Он вышел наружу, завернул за угол, расстегнул штаны и облегчился.
И удивился, услышав голос Джеймисон. Видимо, она вышла следом.