- Вам не следует грызть себя. Именно этого он и хочет. Вы сами знаете. Часть той же схемы. Он забирается вам в голову и выигрывает на двух фронтах. Во-первых, его мозги бьют ваши, и он получает личное удовлетворение. И если вы не в состоянии здраво рассуждать, у вас нет шанса взять его. Для него ситуация беспроигрышная. И он на это рассчитывает.
Декер застегнул штаны и повернулся к ней.
- Я знаю.
- Так не дайте ему.
- Легче сказать, чем сделать.
- Возможно, для человека со средним умом. Но вы - не один из них.
Амос двинулся к ней, вынуждая ее отступить к стенке хранилища.
- Думаете, если у меня подкрученные мозги, у меня нет эмоций? Думаете, я ничего не чувствую? Это вы думаете? Тогда вы ошибаетесь.
- Я думаю не это. Я думаю, тот парень ничего не чувствует. Он в этом смысле ненормальный. А вы - нет.
- Тогда что за хрень вы несете?
- Декер, вы можете чувствовать, что хотите. Сейчас вы дико злитесь. Я это вижу. Вы думаете, резня начинается и заканчивается у вас на пороге. Может, вы хотите кого-то ударить. Врезать кулаком в стену. Хорошо, только не позволяйте ему спутать вам мозги. Они вам понадобятся, чтобы однажды надеть на эту сволочь наручники, а потом увидеть его последний вздох в смертной камере. Хотите выиграть этот матч? Вот так вы его выиграете. Победитель живет, проигравший получает иглу.
Декер отступил. Журналистка не двигалась.
Он отвел взгляд, потом уставился себе под ноги. А потом пошел обратно в хранилище, искать дальше.
* * *
Двумя часами позже они перекопали все коробки - и получили чистый ноль.
Декер сидел, прислонившись к стеллажу.
- Я просмотрел все с того дня, когда надел форму, - хотел проверить, кого я мог так разозлить. Никого. Я никогда не оскорблял людей в "Севен-илевен". Я закатывал плохих парней, само собой, но не сделал ничего, потянувшего бы на такую вендетту.
Он потер лицо и закрыл глаза.
Джеймисон растерла шею и с внезапным удивлением взглянула на него.
- А почему вы вернулись только к тому моменту, когда стали полицейским?
Он открыл глаза.
- Я уже просмотрел всех в Мэнсфилде, кто мог что-то иметь против меня. Джеймисон, там ничего нет. Ничего.
- То есть вы проверили свою жизнь в Берлингтоне, до отъезда и после возвращения. А между ними?
- Что, думаете, на это пошел парень, который меня тогда снес? Когда у него сдали колени и плечи, его выписали из команды. У него закончились деньги, и он решил заняться торговлей наркотиками. Сейчас сидит в тюрьме, где-то в Луизиане. И я никогда не был настолько хорошим футболистом, чтобы мне завидовали. Ни в колледже, ни в профессионалах.
Джеймисон зевнула.
- Но если Себастьян Леопольд причастен к этому, зачем он сказал полиции, что вы оскорбили его в "Севен-илевен", когда вы не делали ничего подобного?
- Вы спрашиваете, зачем убийце лгать?
- Я спрашиваю, как вы можете его не знать, если так его обидели, что он стал убивать людей? Возможно, у него не было вообще никакого повода. Но мне кажется, этот парень не делает ничего случайного. Ваша семья, Мэнсфилдская школа. Сообщения для вас. Вы можете рассказать мне, о чем там говорилось?
- Одно было написано на стене моего старого дома.
- И что там было?
Он процитировал.
- А другие?
Амос рассказал ей о нотном шифре, написанном на стене комнаты Дебби Уотсон. И о словах, вырезанных на спине Лафферти.
- Господи, - воскликнула Алекс. - И в каждом послании он зовет вас "братан"?
Декер кивнул.
- И говорит, что у вас много общего. Что вы оба - всё, что есть друг у друга.
- Да.
- И в последнем сообщении утверждает, что вы контролируете происходящее. И можете решить, когда закончить.
Декер посмотрел на нее.
- В смысле, он или я.
- И он явно хочет быть тем, кто останется на ногах.
- Полагаю, да.
- Хорошо. Но мне кажется, он считает, что соревнуется с тобой. Братья. Часть чего-то, что мы просто не видим.
Амос открыл глаза.
- Вроде команды?
- Вы никогда не служили в армии?
Декер покачал головой.
- Тогда, возможно, вроде команды.
- Я же говорил вам, я никогда не был настолько хорошим футболистом, чтобы вывести кого-то из себя. Я не забирал чужой позиции вместе с зарплатой. Кроме того, я не представлю, чтобы кто-то стал убивать людей только потому, что в футбольной команде колледжа он сидел дальше меня на скамейке запасных. А у профи я был просто лишним куском мяса. Я никогда не был незаменимым.
- Но вы убеждены, что Леопольд замешан в этом?
- Да.
- Основываясь на предчувствиях?
- Основываясь на факте, что он исчез. Я проверил все приюты для бездомных в городе. Он ни разу там не был. Он играл со мной. Он вышел из бара, зная, что исчезнет. И официантка работала вместе с ним. Это у нее разборка со мной. Именно ее я хочу заполучить.
- Но вы упоминали, что эта официантка может быть мужчиной.
- Да. На самом деле, наш стрелок - это она. Леопольд оба раза был за решеткой. Это должен быть второй человек.
- И он нацепил на себя те штуки, которые вы нашли в мастерской, чтобы казаться крупнее.
- Хитрый ход, поскольку копы живут и умирают с описанием внешности. Как только у них появляются рост и размеры, они просто перестают замечать людей вне этой рамки. В нас это вбивают.
- То есть Леопольд и/или стрелок могут знать, как рассуждают копы?
- Да.
Джеймисон задумалась.
- Тогда получается, он выдал всем только один явный факт. Сказал, что вы оскорбили его в вашем местном "Севен-илевен". Но вы уверены, что он соврал. Тогда нам нужно вернуться и заново начать… Декер?
Тот уже поднялся на ноги и смотрел на нее сверху вниз.
- В чем дело? - спросила она.
- Вы сказали, это наш единственный явный факт.
- Ну да. Но…
- Но это не он.
- Не что?
- Факт.
Он без лишних слов торопливо вышел из хранилища. Джеймисон вскочила на ноги, схватила сумку и побежала следом.
Глава 39
Декер и Джеймисон сидели напротив Ланкастер в полицейском управлении. Амос коротко пояснил, как он стал работать с Джеймисон и почему пришел сюда.
- Мы перерыли мое хранилище, но ничего там не нашли, - добавил он. - И тут мне пришло в голову, что я сделал допущение, основанное на неподтвержденной информации. Я принял как факт то, что не было доказано. Вот почему мы здесь.
- То есть ты хочешь услышать мои записи допроса Леопольда, когда тот был взят под стражу? - уточнила Ланкастер.
- Да. И, Мэри, настолько точно, насколько ты сможешь. На счету каждое слово. В буквальном смысле.
Ланкастер опасливо взглянула на них, потом собрала бумаги и разложила их перед собой.
- Ну, для начала: он мало что сказал. И смысла в этом было не много. Когда он закончил, я подумала, что ему было бы лучше всего заявить об ограниченной дееспособности.
- Не думаю, что его дееспособность ограничена. Скорее наоборот, - отозвался Декер. - Просто прочитай мне свои записи. И если сможешь припомнить что-то еще, это тоже будет полезно.
- Ну, думаю, мы ничего не упустим.
Она строго посмотрела на Джеймисон.
- Но чтобы все было ясно, как дважды два. Если хоть одно слово окажется в газете или где угодно, я лично запру вас в камере и забуду там навсегда. Вы уже в моем черном списке за то дерьмо, которое написали про Амоса.
Джеймисон подняла обе руки в шутливой капитуляции, но ее голос был абсолютно серьезен:
- Ни одного слова, детектив Ланкастер. Только не от меня. И я сама чувствую себя дерьмом после этой статьи. Мне не следовало ее писать, но я написала. И теперь пытаюсь это исправить. Все, что смогу.
Ланкастер придирчиво осмотрела ее.
- Джексон действительно был вашим колледжским профессором?
- Не только. Он был моим наставником. Это легко проверить, если вы мне не верите.
- Верю, - сухо отозвалась Ланкастер. - Тогда, видимо, мы все на одной стороне и в одной команде.
Она опустила взгляд на свои записи и начала читать. Когда Мэри дошла до части, где Декер оскорбил Леопольда в "Севен-илевен", Декер остановил ее.
- Это его точные слова? Я оскорбил его в "Севен-илевен"?
- Да. Я уже тебе говорила.
- О чем ты спросила его потом?
- Ну, я спросила, в каком "Севен-илевен". Я пыталась понять, если ли в его рассказе хоть какой-то смысл. Не часто люди заходят в участок и признаются в тройном убийстве, совершенном полтора года назад.
- И он сказал, в местном "Севен-илевен" рядом со мной?
Ланкастер еще раз посмотрела в свои записи и нахмурилась.
- Нет, он сказал, ты знаешь, в котором… - Она подняла взгляд. - Похоже, я решила, что ты знаешь, в каком именно "Севен-илевен" ты оскорбил этого парня. По крайней мере, с его точки зрения.
- То есть он ни разу не сказал про местный "Севен-илевен"? Тот, который рядом с моим домом на Четырнадцатой и Десалль?
Ланкастер побледнела, а когда заговорила, ее голос был напряженным:
- Нет, Амос, не сказал. Похоже, мы оба совершили логический скачок. Но мне не следовало делать такое заключение. Это ошибка новичка.
- Мэри, я тоже ее допустил.
Ланкастер по-прежнему выглядела удрученной.
- Могу я посмотреть твои заметки? - спросил Декер.
Она протянула ему бумаги, и он принялся за чтение.
Ланкастер взглянула на Джеймисон, наклонилась к ней и негромко сказала:
- Ну, как вам нравится работать с Декером? Я занималась этим десять лет. Каждый день что-то новенькое.
Алекс так же негромко ответила:
- Это… хм, необычно. Он просто вскочил и вышел из хранилища. Мне пришлось за ним гнаться.
Ланкастер расцвела в редкой улыбке:
- История моей жизни.
Декер бросил бумаги на стол, и обе женщины выпрямились.
Он резко взглянул на Джеймисон:
- В поле "Отправитель" письма, которое пришло к вам с фотографией и мыслями для статьи, стояло "Mallard2000"?
- Вы же знаете. Я его вам пересылала.
- ФБР не смогло его отследить, - сказала Ланкастер, - так что не знаю, чем оно может быть полезно.
- Оно очень полезно. Мне следовало заметить это раньше.
- Что заметить?
- Ответ, который я искал, кроется не в отслеживании пути письма. Он все время был там, в имени.
- В имени? - переспросила Ланкастер. - Каком имени?
Декер поднялся и посмотрел на Джеймисон.
- У вас есть машина?
Она кивнула и тоже встала.
- Малолитражка, пробег за сто тысяч миль, держится на скотче. Зато отличный расход топлива. - Она смерила Декера взглядом. - Вам может быть тесновато. А куда мы собираемся?
- В Чикаго.
- Чикаго, - воскликнула Ланкастер. - Какого черта вам нужно в Чикаго?
- На самом деле, это пригород Чикаго. Там-то все и кроется, Мэри.
- Но откуда ты знаешь, где именно искать?
- Он дал мне адрес, семь-одиннадцать, - нетерпеливо сказал Декер.
Полицейская потрясла головой и недоверчиво проговорила:
- Хорошо, Амос, но ты представляешь, сколько на территории Чикаго "Севен-илевен"?
- Мэри, я ищу не магазин. Я ищу номер дома семь-одиннадцать.
Ланкастер беспомощно уставилась на него.
- Блин, то есть ты имеешь в виду, это вообще не "Севен-илевен"? Это был номер дома! Но он сказал…
- Он назвал числа, семь и одиннадцать. Ты записала их так, как запишет любой человек, живущий в нашей стране. Ты просто предположила, что он говорит о сети магазинов, чего он не делал.
- Но он меня не поправил.
- Ты думала, он нарисует тебе карту? Для них это игра. И она идет по их правилам.
- Хорошо, у тебя есть номер, но без улицы он бесполезен.
- У меня есть улица. Она была в адресе электронной почты.
- Маллард две тысячи? Но откуда ты знаешь, что это в Чикаго? И как Чикаго связан с произошедшим в Берлингтоне?
- Никак. Это связано со мной.
- Но Амос, что…
Ланкастер осеклась, поскольку Декер уже выскочил за дверь.
- Сукин сын! - крикнула она.
Алекс бросила на нее извиняющийся взгляд.
- История вашей жизни?
- Держите меня в курсе, Джеймисон. И присматривайте за ним. Он гениален, но даже гениальные люди делают глупости.
- Присмотрю.
И журналистка поспешила за Декером.
Ланкастер откинулась на спинку стула и посмотрела на свои заметки. Потом скатала их в комок и швырнула в стену.
- Гребаный "Севен-илевен"!
Глава 40
Как и предполагалось, малолитражка плохо подошла Декеру, поскольку тот был примерно с нее размером. В конце концов им пришлось снять переднее сиденье, и Амос втиснулся на маленькое заднее, вытянув свои длинные ноги вперед.
Он сидел с закрытыми глазами, сложив руки на брюхе. Они заехали в мотель, где Декер засунул в холщовый мешок смену одежды. Он узнал, что в крошечном багажнике машины Джеймисон держит собранный чемоданчик.
- Типовая инструкция репортера, - сообщила она.
Когда они прибавили скорости, Алекс встревоженно посмотрела на Декера в зеркало заднего вида:
- Я бы предпочла, чтобы вы там пристегнулись.
- Просто не попадайте в аварию, - сказал Амос, не открывая глаз. - Я превращусь в очень большой снаряд, больше вашей машины. Вы точно не захотите узнать произведение массы на скорость моей задницы в полете.
Журналистка уставилась на дорогу. Машина ехала по федеральной трассе уже три с лишним часа. Сейчас они были в Индиане. Впереди еще часа четыре.
- Я заказала нам комнаты на "Икспедиа", - сказала она. - В "Комфорт Инн", не доезжая Чикаго. Мой банковский счет это переживет. - Она обернулась взглянуть на Декера: - Вы все еще не сказали, куда мы направляемся.
- Уже сказал. Броктон, штат Иллинойс. Пригород в двадцати милях к югу от Чикаго. Не перепутайте с Броктоном, штат Иллинойс, деревней в Имбарэсс-Тауншип рядом с Шампейн, с населением три сотни человек.
- Имбарэсс-Тауншип? Серьезно?
- Не я его называл.
- Хорошо, но вы не сказали, куда именно в Броктоне мы едем.
- По адресу, который оставил мне Леопольд.
- Семь-один-один что?
- Маллард две тысячи - название улицы.
- В Иллинойсе нет улицы с таким названием. Я проверила.
- Улица есть, но она известна под другим названием.
- Не поняла.
- Это простой шифр, Джеймисон. Попробуйте догадаться.
Шли минуты.
- Ладно, сдаюсь. У меня хреново с кроссвордами.
- Улица называется Дактон-авеню.
- Дактон?
- Попробуйте в обратную сторону. Это не трудно. Я в вас верю.
Алекс сосредоточилась на дороге.
- Вот дерьмо, - через несколько секунд сказала она. - Кряква - это утка, а две тысячи фунтов равны одной тонне.
- Поздравляем, вы повышены до младшего детектива.
- Но что находится по адресу семь-один-один по Дактон-авеню?
- Место, которое я привык называть домом.
Она извернулась, чтобы посмотреть на него, но Декер уставился в боковое окно.
- Ваш дом?
- Потом, Джеймисон. Сейчас следите за дорогой. Я не пристегнут, помните ?
Она рассержено отвернулась, резко прибавила газу и удовлетворенно улыбнулась, услышав, как Амос стукнулся головой о крышу машины.
Они остановились у закусочной для дальнобойщиков на съезде с трассы, чтобы заглянуть в туалет, заправиться и перекусить. Джеймисон заказала чизбургер, картошку-фри и "Корону". Декер взял большую пиццу и кока-колу. Затем уставился на ее тарелку.
- Несмотря на вчерашнюю китайскую еду, я считал вас сдвинутой на здоровой пище.
Джеймисон так вгрызлась в бургер, что по подбородку потек жирный соус.
- Я могла бы и вас переесть.
- Когда-нибудь, в другой жизни.
- А что вы рассчитываете найти в этом месте в Дактоне?
- Если оно еще там. Я пытался позвонить туда по старому номеру, но он поменялся. А в справочниках их нет.
- Декер, но что это за место? Вы назвали его домом.
- Место, где людей вроде меня разбирали, изучали и тестировали.
Джеймисон опустила бургер.
- Вместе с этими гениями памяти? Тот… институт?
- Саванты, аутисты, Аспергер, синестезия и гипертимезия.
- Гипер что?
- Тимезия. На греческом "гипер" означает "чрезмерный", а "тимезия" - "память". Сложите их вместе и получите меня. Истинная гипертимезия - почти идеальная память на свое личное или автобиографическое прошлое. У меня она есть, но, кроме того, я не забываю все, что когда-либо видел, читал или слышал. Безупречные воспоминания о… ну, обо всем. Я не представлял, что мой мозг настолько велик. Вероятно, я использую бо́льшую его часть, чем остальные люди, но только потому, что мне крепко врезали на футбольном поле.
- А синестезия?
- Я вижу цвета там, где другие их не видят. В числах, местах, предметах. Видимо, удар перемешал и каналы восприятия ощущений.
- Я польщена вашим доверием. Но меня это удивляет. Мне казалось, вы скрытный человек.
- Я скрытный человек. Я никому об этом не рассказывал, кроме моей жены.
- Тогда почему вы рассказываете мне? Мы не так уж хорошо знакомы.
Прежде чем ответить, Декер съел кусок пиццы, потом запил ее колой.
- Джеймисон, мы с вами выслеживаем убийц. Они убили многих людей, включая агента ФБР. Я считаю, что должен вам всю историю, поскольку вы рискуете своей жизнью.
Алекс отложила бургер и смочила рот пивом.
- Вы представляете меня намного храбрее, чем я есть, - тихо сказала она.
Декер откусил еще пиццы и допил колу.
- Будем надеяться, что в этом вы ошибаетесь.
Глава 41
Они заселились в мотель, немного поспали, помылись и переоделись. И сейчас стояли перед восьмиэтажным кирпичным зданием с маленькими окнами, построенным лет шестьдесят назад.
Джеймисон взглянула на Декера, потом посмотрела на номер дома, приделанные к фасаду здания металлические цифры.
- Семь-один-один, Дактон. Так это и был ваш дом?
Декер кивнул, не отрывая взгляда от здания:
- Немного изменился. Двадцать лет прошло.
- Это был настоящий научно-исследовательский центр?
- По большей части. В основном они пытались понять, как работает мозг. Они были одними из первых, кто занялся многоплановыми междисциплинарными исследованиями.
- И что это означает?