Джек кивнул.
- Я вспомнил о том, что у нас в конторе имеется такой же шкаф и мы заплатили за него двести двадцать фунтов, - сказал он.
- А он запросил только шестьдесят…
- Вот это и удивляет меня. Можно мне взглянуть на внутреннее устройство шкафа?
Генерал снова отпер шкаф, и Джек осмотрел механизм. Шкаф был совершенно новым.
- Не понимаю, каким образом мог он запросить с вас только шестьдесят фунтов. Я полагаю, что вам немало пришлось поторговаться, прежде чем он уступил вам его за тридцать фунтов, - сказал он.
- О да! - самодовольно заметил генерал. - Кстати, сегодня вечером я ожидаю еще одного гостя, - сказал он. - Это врач из Йоркшира… Его зовут Беркли Сеймур. Вы знакомы с ним?
Джек не знал его, а Эдит вспомнила:
- Да, я его знаю. Нас недавно знакомили…
- Он изрядный болван, - сказал генерал, применяя свое обычное деление людей на две категории.
Эдит не могла удержаться от улыбки.
- Я слышала, генерал, - сказала она, - что вы делите людей на две категории - на болванов и на мошенников. Любопытно было бы знать, к какой категории вы относите меня?
Старик нахмурил брови и взглянул на Эдит.
- Я думаю, что для вас придется учредить еще одну категорию, - сказал он, - хотя большинство женщин - дуры.
- Неужели? - улыбнулась Эдит.
- Разумеется, дуры, - подтвердил генерал. - Если бы они не были дурами, разве я остался бы холостяком?.. Скажите, а ваш муж знаком с доктором?
Эдит покачала головой.
- Кажется, нет, - ответила она. - Как-то они должны были встретиться у нас за обедом, но Гилберту что-то помешало остаться.
- А мне кажется, что он знает этого доктора, - заявил генерал. - Я неоднократно беседовал о нем с Гилбертом. Гилберт вам разве никогда не рассказывал об этой встрече?
Молодая женщина ответила отрицательно.
- Неблагодарный черт! - проворчал неизвестно почему генерал.
В это мгновение в комнату вошел один из слуг и подал генералу телеграмму.
- Что такое? - мрачно осведомился генерал и нацепил на нос пенсне.
- Телеграмма, сэр, - ответил слуга.
- Я вижу, что это телеграмма! Осел! - ответил старик. - Когда она прибыла?
- Несколько минут назад, сэр.
- Кто доставил ее?
- Почтальон, сэр, - ответил невозмутимый слуга.
- Почему ты сразу не доложил мне об этом? - продолжал ворчать сэр Джон, а Эдит с трудом сдерживала улыбку.
Затем генерал медленно распечатал телеграмму и ознакомился с ее содержанием.
- Что это значит? - недоуменно спросил он и протянул телеграмму Эдит.
Эдит прочла:
"Немедленно убери стендертоновские бриллианты из несгораемого шкафа и сдай их на хранение в банк. Если это невозможно, вызови вооруженную охрану. Гилберт Стендертон".
Глава 15.
РАССКАЗ ДОКТОРА
Генерал вторично перечитал телеграмму. Несмотря на свои эксцентрические манеры, он был умным и толковым человеком.
- Что все это значит? - спросил он. - И где Гилберт? Он сам отправил эту телеграмму?
Он внимательно осмотрел телеграфный бланк. Телеграмма была подана в Лондоне в 6 часов 35 минут пополудни…
Генерал обедал поздно - лишь в половине девятого удар гонга известил Эдит о том, что пора выйти к обеду.
Она была очень озабочена происшедшим и никак не могла понять, что означала эта телеграмма. Если бы она знала, что произошло в этот день, то она удивилась бы не тому, что в телеграмме просили убрать драгоценности, а тому обстоятельству, что она вообще была отослана…
Генерал принял телеграмму всерьез, но не настолько серьезно, чтобы изъять драгоценности из несгораемого шкафа. Он ограничился тем, что вторично убедился в сохранности драгоценностей, а затем вызвал в библиотечную комнату, где стоял шкаф, своего слугу и строго-настрого приказал ему не покидать помещения.
В столовой Эдит встретилась с вновь прибывшим гостем. Это был доктор Беркли Сеймур.
- Как поживаете, доктор? - спросила она. - Надеюсь, вы помните, что я имела удовольствие недавно познакомиться с вами у моей матери?
- Как же, конечно, я узнаю вас, - ответил доктор.
Доктор был высоким худощавым человеком с седой бородкой и высоким лбом.
Он производил впечатление очень рассеянного человека, занятого своими мыслями и не прислушивающегося к словам своих собеседников.
- Ваша мать - чудесная женщина, - заявил доктор.
Обед прошел в довольно напряженной обстановке по причине повышенной нервозности старого генерала. Трижды в течение обеда посылал он слуг в библиотеку, как он выразился, проверить посты.
- Я не знаю, как мне следует относиться ко всей этой истории… Может, Гилберт решил разыграть меня? - произнес он хмуро.
Затем он обратился к Эдит.
- Он не проявлял в последнее время склонности к мистификациям?
Эдит улыбнулась.
- Это менее всего свойственно Гилберту, - сказала она.
- Но разве вы не находите странным, что он послал подобную телеграмму? - продолжал генерал. - Я не знаю, что следует мне предпринять. Я мог бы вызвать полицейского, но местные полицейские - круглые дураки. Я, кажется, сам расположусь на ночлег в библиотеке…
После обеда общество перешло в гостиную.
- Я знаю, что нам делать, - сказал сэр Джон. - Мы все перейдем в библиотеку! Это очень уютная комната. Надеюсь, вы ничего не будете иметь против того, что мы закурим?
Все охотно согласились на его предложение. Поднимаясь с сэром Джоном по лестнице наверх, Эдит подумала, что она - единственная дама в этом обществе.
В библиотеке к ним присоединились доктор Сеймур и Джек Франкфорт. Библиотека была просторной, уютно убранной комнатой, отнюдь не свидетельствовавшей о наличии у генерала литературных вкусов. В книжном шкафу красовалась только "Британская энциклопедия" и несколько путеводителей.
Окна комнаты выходили на террасу - лишнее основание для того, чтобы серьезно отнестись к предупреждению Гилберта.
- Опусти шторы, - велел генерал слуге, - и ступай.
Слуга задернул шторы и удалился.
- Простите, - сказал сэр Джон. - Но я никак не могу успокоиться. - Он подошел к несгораемому шкафу и проверил его содержимое.
- Слава Богу, - вздохнул он облегченно, - все на месте.
Он закурил.
- Эта телеграмма действует мне на нервы, - сказал он. - Что побудило его сделать это?
Эдит с сомнением покачала головой.
- Я так же, как и вы, брожу в потемках, - сказала она. - Но Гилберт не из числа тех людей, которые понапрасну поднимают тревогу.
- В таком случае, все это становится еще более загадочным, - заметил генерал. - Я намерен вас задержать у себя пока Гилберт не явится сюда и не разъяснит нам, что все это значит. Кстати, вам известно, что вы - первая представительница женского пола, побывавшая здесь?
Она рассмеялась.
- Не терплю их фальшивых нежностей, - продолжал генерал. - Я люблю грубую правду. Я предпочитаю, чтобы меня посылали к черту, чем выслушивать их нежные, но лживые слова! Я не нуждаюсь в сладостях - я из породы тех людей, что принимают лекарства такими горькими, какими они есть на самом деле!
Доктор улыбнулся.
- Вы не похожи на остальных людей, - сказал он, - большинство очень чувствительно относятся к неприкрашенной правде.
- В таком случае, они большие дураки, - бросил генерал.
- На сей счет могут быть различные мнения, - возразил задумчиво доктор. - Пожалуй, я даже симпатизирую людям, которые несколько опасаются неприкрашенной истины и не позволяют оглушить себя ею, словно камнем, по голове. - И словно вспомнив о чем-то значительном, добавил: - Кстати, я сейчас расскажу вам об одном весьма необычном и странном случае…
- …Что это? - вдруг воскликнул генерал.
- Вроде бы какой-то шорох, - сказала Эдит.
- А мне показалось, будто что-то шевельнулось у окна, - сказал генерал. - Однако продолжайте ваш рассказ, доктор, - попросил он, пытаясь скрыть свое смущение.
- Несколько месяцев тому назад, - начал доктор, - ко мне пришел молодой человек. По-видимому, он принадлежал к лучшему обществу и не был жителем Лидса. Я решил, что он приехал из Лондона. Имени своего он не назвал. Причиной его визита была маленькая ранка, образовавшаяся у него в полости рта; и как большинство из нас, он испытывал ужас перед вероятностью заболевания раком. Он сказал, что не захотел обращаться к своему домашнему врачу, а решил обратиться ко мне, так как слышал хорошие отзывы. Осмотрев его, я пришел к выводу, что он вполне здоров, но ввиду того, что он настаивал на более тщательном обследовании, я пообещал изучить частицу его ткани под микроскопом, а затем сообщить ему о результатах исследования, для чего попросил его оставить мне свой адрес. Но он отказался сообщить, где живет. Заметно было, что его нервная система расшатана до предела. "Вы знаете, - сказал он, - я отчаянный трус и очень боюсь известия об ужасной истине, полученного в обычной форме…"
- И какую же форму он избрал? - осведомился заинтересованный рассказом генерал.
- По-видимому, он был музыкантом, - сказал доктор, и Эдит внутренне напряглась от некоего предчувствия, - или же большим любителем музыки, потому что избрал в высшей степени своеобразную форму для передачи ему известия. Он оставил мне два запечатанных письма. Я думаю, он запечатал их затем, чтобы я не смог из их содержания узнать его имя, а, возможно, и адрес. Оба письма предназначались одному и тому же лицу в Лондоне. Посетитель сказал, что по этому адресу проживает один старый музыкант…
Эдит почувствовала, что комната поплыла перед ее глазами. Ее лицо побелело, а руки задрожали.
- По его словам, оба письма были почти одинаковы по содержанию, за исключением следующего: в одном из них музыканту предлагалось в указанном месте и в назначенное время сыграть "Мелодию в фа-миноре" Рубинштейна, а в другом письме предлагалось исполнить "Весеннюю песнь". - Тут доктор многозначительно поднял палец. - В случае, если оказалось бы, что у него рак, я должен был отослать письмо, в котором упоминалась "Мелодия в фа-миноре"…
Эдит сдавленно вскрикнула, а доктор продолжал:
- Чтобы я мог определить, в каком из запечатанных писем о какой мелодии шла речь, он сделал пометки на конвертах. Однако досадное стечение обстоятельств сыграло злую шутку. После отъезда необычного посетителя я засел за микроскоп. Только я успел закончить исследование, как к моему дому подъехал автомобиль. За мной прибыли, чтобы срочно отвезти к тяжело больному в Донкастер. Одевшись, я быстро взял со стола оба письма, глянул на пометки, затем сунул одно из писем в карман и поспешил к автомобилю… В Донкастере, оказав необходимую помощь больному, я вспомнил о письме и опустил его в ближайший почтовый ящик. Вернулся я домой поздно. Вечер был не по-весеннему прохладный, и я решил разжечь камин, чтобы отогреться с дороги. Когда огонь разгорелся, мой взгляд упал на конверт, лежавший на столе. Поскольку он был уже не нужен, я взял его и бросил в огонь. Грея руки, я смотрел, как постепенно обугливается бумага, и думал о своем. Когда огонь подобрался к пометке на конверте с названием мелодии, я вдруг с ужасом осознал, что произошла трагическая ошибка: я отправил не то письмо! У меня молнией мелькнула мысль: "Адрес музыканта!" Я ведь даже не удосужился прочесть его! Я схватил кочергу и попытался выгрести конверт из камина, но, увы, было слишком поздно: от письма остался лишь пепел… И всему виной моя проклятая рассеянность!
- Значит, он не болен? У него нет рака? - вырвался возглас у Эдит.
- Да, он здоров. Но трагедия в том, что он сейчас уверен в обратном и страдает, а я не знаю, кто он, и не могу отыскать его, чтобы сообщить об ошибке! Я надеялся, что, может, он снова обратится ко мне, но, увы, он больше не появлялся, - сокрушенно произнес врач.
Помолчав, он добавил:
- Единственное, что мне известно о нем - это то, что он вскоре собирался жениться, потому что он мне сказал: "Если мои опасения оправдаются, а предстоящую женитьбу отменить не удастся, то я оставлю мою жену без средств к существованию". Затем он спросил, но как бы у самого себя: "Неужели у смертельно больного человек для того, чтобы успеть обеспечить свою горячо любимую жену, существует единственный выход - это совершать преступления?.."
- Теперь мне все ясно! - воскликнула молодая женщина дрожащим голосом.
- Да что это там опять! - вскрикнул внезапно генерал, вскочил со своего места и бросился к оконной нише. Его примеру последовал Джек Франкфорт. В одно мгновение они отдернули шторы и… В нише стоял бледный, как полотно, Гилберт Стендертон. Он смотрел в пространство невидящими глазами…
- Значит, доктор ошибся… - проговорил он дрожащими губами. - Великий Боже!..
Глава 16.
ПОСЛЕДНЯЯ ПРОБЛЕМА ГИЛБЕРТА СТЕНДЕРТОНА
Месяц спустя Гилберт Стендертон вернулся домой к обеду из министерства внутренних дел.
- С тобой хочет говорить какой-то господин, - сказала ему его жена.
- Это, по-видимому, поверенный моего банка, - ответил Гилберт.
Он радостно приветствовал своего гостя:
- Хэлло, Браун, - сказал он, - я вызвал вас к себе по следующему поводу. В Америке находится человек - он должен был прибыть туда недели две назад, которому я должен изрядную сумму денег, примерно восемьдесят тысяч фунтов. Я бы хотел расплатиться с ним.
- Это не составит труда. На вашем счету, мистер Стендертон, достаточно денег, чтобы расплатиться с ним, не прибегая к реализации ценных бумаг.
- Прекрасно. Вот здесь я набросал кое-какие детали. Собственно говоря, получателей двое. Одного из них зовут Смит, а имя второго записано на этом листке бумаги. Насколько мне известно, у них имеются еще компаньоны, но с ними они уже сами произведут расчет…
- Я не успел вас поздравить, мистер Стендертон, с благополучным завершением всей этой истории с ужасной шайкой Валлиса. Все жители Лондона вам благодарны за то, что вы их избавили от этой банды и сделали возможным возвращение награбленного их владельцам.
- Я очень рад, что мне удалось это сделать, - ответил Гилберт.
- Какой счастливый случай, что в их штаб-квартире возник тогда пожар, и к вам успели прийти на помощь!
- Так вы полагаете, что это был случай? - загадочно усмехнулся Гилберт. - К счастью, пожарные успели меня заметить прежде, чем пожар принял угрожающие размеры.
- Скажите, а вам пришлось в тот вечер у дома вашего дяди столкнуться с этим Валлисом лицом к лицу? - полюбопытствовал гость.
- Разве вам не известны из газет все обстоятельства дела? - спросил Гилберт.
- Как же! Я читал, что вы каким-то образом узнали о том, что бандиты предполагают ограбить вашего дядю, и поспешили на помощь, попав к нему как раз в то мгновение, когда Валлис пытался забраться в дом через окно…
- Он находился на террасе, - поправил Гилберт.
- А увидев вас, обратился в бегство?..
- Это не совсем соответствует истине, - сказал Гилберт. - Мое появление у дома дяди заставило его уйти с террасы и затаиться. А поскольку я не был уверен в том, но успел ли он до моего появления проникнуть в дом и похитить драгоценности, то для проверки я вынужден был сперва забраться в комнату. Он воспользовался этим и скрылся.
Затем, распрощавшись со своим гостем, Гилберт прошел к Эдит.
Жена встретила его радостной улыбкой.
- Как ты себя чувствуешь в министерстве после такого долгого перерыва? - спросила она.
- Пожалуй, несколько спокойней, чем на моей последней "работе".
Она рассмеялась.
- Вот уж не предполагала, что сэр Джон пользуется таким влиянием, что сможет снова определить тебя в министерство иностранных дел!
- На сей раз помогло не только его влияние. Как-никак, моя частная деятельность принесла пользу министерству…
Она задумчиво взглянула на него.
- Тебе не кажется, что нам следует вернуться к исходной точке наших отношений? - спросила она.
- В самом деле! А на чем мы остановились? - спросил он.
- Мне кажется, мы и не начинали, - ответила Эдит…
…Войдя через некоторое время снова к ней в комнату, он застал ее склонившейся над картой и путеводителем.
- Что ты изучаешь? - поинтересовался Гилберт.
- Понимаешь, - ответила Эдит. - Я никак не могу решить…
- Что именно? - поинтересовался Гилберт.
- Решить, где мы проведем свой медовый месяц… - покраснев, смущенно проговорила Эдит.