Следующие полчаса были похожи на сюрреалистическую пьесу. Неожиданно я оказался, зажатый с обеих сторон гориллами, на заднем сиденье такси - за которое, разумеется, платил я, - направляющемся в Хай-Холборн, где у них обнаружился знакомый ростовщик. Там я получил наличными паршивые две тысячи пятьсот фунтов за свой "ролекс", передал деньги гориллам и поспешно прыгнул в такси, доставивший меня в "Уолсли". Оплатил счет в четыреста двадцать пять фунтов, включая чаевые, и моя карта каким-то чудом это выдержала. Последующий час я провел в кафе "Старбакс", ожидая, когда моя возлюбленная Мария закончит речь. Наконец я решил, что можно набрать ее номер, указанный на оставленной ею визитке.
Ответил мне механический голос, сообщивший: "Набранный вами номер не существует". Затем посоветовал проверить его точность или обратиться к оператору связи.
Я так и сделал и узнал, что действительно номера, указанного на визитке Марии Андрополис, не существует. Удивленный таким поворотом событий, я позвонил в отель "Савой" и попросил соединить меня с Марией Андрополис, которая выступала сегодня днем на собрании комитета "Женщины против бедности". Через несколько минут услужливый молодой человек заверил меня, что в гостинице сегодня не проходило никакого собрания благотворительного общества. Имя моей новой знакомой ничего им не говорило.
Не представляя, что делать, я взял такси и отправился к ростовщику. Он показался мне человеком приятным, хотя и не вполне внушающим доверие. Он скрупулезно изучил мое кольцо, надев на глаз лупу, как ювелиры из кинофильмов.
Подняв голову, он улыбнулся мне.
- Откуда оно у вас? - поинтересовался он.
- Оно принадлежит моей знакомой, - ответил я.
Мужчина посмотрел на меня с подозрением, ведь я принес ему сначала "ролекс", потом это.
- Кольцо не имеет никакой ценности, - ошарашил он меня. - Бижутерия. Похожие игрушки вешают на рождественскую елку. Я не дам вам за него и фунта.
Потратив еще двадцать фунтов на такси, я проконсультировался с ювелиром в магазине на Олд-Бонд-стрит, который подтвердил все, что я недавно услышал.
Мне есть что добавить к своей печальной истории. Это случилось пять лет спустя, я уже развелся, но все еще зарабатывал на жизнь созданием налоговых схем. Я вышел из метро на станции "Найтсбридж" и проходил мимо "Харви Николс" - магазина, о посещении которого в моем финансовом положении смешно даже думать. В этот момент к дверям подкатил "мерседес" С-класса, из него вышли Мария Андрополис и горилла в водолазке. Они сразу увидели меня и повернулись, преграждая путь.
- Дорогой! - воскликнула она, раскрывая объятия, словно приветствуя старого друга. - Мой дорогой Себастьян! Как ты?
Я не успел открыть рот, чтобы ответить, когда обезьяна вытянула руку и взглянула на часы. На мой золотой "ролекс".
- Мы опаздываем, - произнес он, посмотрев на спутницу, а затем покосился на меня так, будто я бродяга с одной из улиц Лондона, которые люди в "мерседесах" С-класса объезжают стороной.
И в этом он был абсолютно прав.
Рождество - праздник для детей
Кейт увидела его у кассы в "Теско", и он был со своей матерью. В магазине было тихо и пустынно, ведь наступил канун Рождества - последние часы, когда можно сделать покупки.
Разъехались и закрылись двери, на стекло упал кусок сорванной сквозняком мишуры.
Над пустынной стоянкой эхом разносились звуки песни "Безмолвная ночь".
Очередь продвинулась, и мальчик толкнул вперед тележку. Женщина перед ним начала выкладывать на ленту товары, и Кейт поняла, что мальчик был один. А ведь голова его едва доставала до ручки тележки, и он всем телом перегнулся через край, чтобы дотянуться до пакетов на самом дне.
На вид ему было лет шесть. Растрепанные светлые волосы, веснушки, курносый нос, одет в стеганую куртку, джинсы и кроссовки. То, что он был один, казалось неправильным.
Она смотрела, как он достает из тележки две упаковки колы по двенадцать бутылок в каждой, конфеты, шоколадные батончики, еще какие-то газированные напитки странных цветов, мороженое, бургеры и замороженный картофель фри. Что же у него за мать? Слишком занята и готовит только всякую дрянь, совершенно ненужную ребенку?
Она бы никогда не позволила своему ребенку такое есть. Никогда. Так и будет, когда она станет матерью. Точнее, и это волновало ее все больше, если станет. Кейт охватила грусть.
Рождество - праздник детей, а не одиноких взрослых. С Нейлом они расстались в феврале. Уже десять месяцев у нее никого не было, и изменений не предвиделось.
Мальчик заплатил наличными, вытащив купюры из пачки банкнотов, и принялся складывать покупки в пакеты. Когда она расписывалась на чеке и убирала карту, его уже не было.
Мокрые снежинки щекотали лицо, когда она открывала машину, но, судя по прогнозу, нет никакой надежды на то, что Рождество будет снежным. Мотор заводился с трудом, но наконец ожил, и она несколько минут слушала, как он громко тарахтит, прежде чем тронулась с места. Выехав на дорогу, увидела худенькую фигуру ребенка, согнувшегося под тяжестью пакетов.
Кейт остановилась.
- Можно тебя подвезти?
- Не надо, тут всего… - В следующий момент пакет лопнул, несколько бутылок вывалились на землю; одна из них, с кетчупом, разбилась.
Кейт вышла из машины, чтобы помочь.
- Залезай. Как ты все это понесешь? Я подброшу тебя до дома.
- Я… лучше не надо. - Он выглядел испуганным, и Кейт стало невыносимо его жалко. Она решительно загрузила пакеты в багажник, мальчик тем временем забрался на переднее сиденье.
Она проехала около мили; когда показался ряд недавно построенных домов и строительная площадка за ними, он сказал:
- Туда!
Кейт свернула на аллею с деревьями по обеим сторонам, проехала плавный поворот и табличку: "ВЕДУТСЯ РАБОТЫ. БЕЗ КАСКИ НЕ ВХОДИТЬ"
- Я Кейт, - сказала она. - А тебя как зовут?
- А мне на Рождество подарят компьютер, - произнес мальчик, не ответив на ее вопрос.
Еще через милю впереди показался особняк эпохи короля Эдуарда. Он выглядел заброшенным, и территория была не ухожена.
- Вы зайдете? - Мальчик повернулся к ней.
Кейт очень хотела зайти. Чтобы высказать родителям все, что о них думает.
- Я помогу тебе с покупками, - ответила она.
В глазах ребенка, как ей показалось, опять мелькнул страх.
- Хотите остаться с нами?
- Остаться? - Ей стало передаваться его беспокойство, от этого желание увидеть родителей возрастало. - Да, я пойду с тобой, - улыбнулась она. - Так как тебя зовут?
- Дэниел Хогарт. А вас?
- Кейт Робинсон.
Он побежал к двери и стал громко стучать. Ему открыла девочка лет семи, с черными волосами, повязанными бархатной лентой.
- Мы не глухие, - произнесла она.
Мальчик прошептал ей что-то на ухо, и она перевела взгляд на Кейт, держащую в руках два пакета. Остальные взяли дети.
В фойе стояла огромная елка, макушка ее была почти на уровне лестничной площадки наверху; елка была очень красиво украшена, с настоящими свечами, яркое пламя которых чуть подрагивало, будто шевелилось. У основания лежали затейливо упакованные подарки. В доме витал аромат камина, топленного настоящими дровами, и это вызвало ностальгические воспоминания о детстве.
Кейт прошла за детьми в кухню. Там за столом из сосны сидела девочка лет пяти и мальчик того же возраста в полосатом свитере и джинсах. Девочка читала, а мальчик с остервенением жал на кнопки электронной игрушки.
- Мой брат Люк и старшая сестра Эми, - сказал Дэниел и гордо вскинул голову. - Вы ведь останетесь с нами на Рождество, правда?
Кейт рассмеялась, только сейчас осознав, что мальчик говорил серьезно.
- Спасибо тебе, но не думаю, что вашим маме и папе это понравится.
Сидящие за столом дети одновременно повернулись к ней.
- Пожалуйста, не уходите, - попросила маленькая Эми.
- Пожалуйста, пожалуйста, - вторил ей Люк, и на глаза его навернулись слезы.
- Если вы уйдете, у нас не будет Рождества, - добавил Дэниел. - Останьтесь, пусть оно будет.
Дети выглядели опрятными, ухоженными, без синяков и ссадин. И все же лица их были очень грустными.
Не отводя глаз от Эми, Кейт спросила:
- А где ваши родители?
Эми молча потупила взгляд.
Кейт стало не по себе. Воображение рисовало жуткие картины. Родители лежат мертвые где-то в доме, а дети боятся ей признаться?
Внезапно по спине побежала дрожь, и она стала медленно отступать к выходу. К ней подбежал Дэниел и взял за руку. Кейт открыла входную дверь и с удивлением обнаружила, что идет сильный снег; пушистый белый ковер уже накрыл подъездную дорогу.
- Кейт, если вы с нами останетесь, может, тогда у нас будет Рождество.
- Что это значит, Дэниел?
- Если вы уйдете, мы не сможем открыть подарки.
Она посмотрела в его испуганные глаза и погладила по щеке.
- Я… сейчас вернусь, договорились?
- Все получится, только если вы останетесь, - с тоской произнес он.
- Что получится?
Утирая слезы, Дэниел закрыл за ней дверь. Кейт села за руль и повернула ключ. Ни звука. Она попробовала еще и еще раз, но, похоже, аккумулятор умер.
Раздраженная, она выбралась из машины и заметила, что в доме потухли огни. Сердце кольнули острые иглы страха. Неужели дети специально испортили ее машину?
Кейт с трудом сглотнула, горло сжалось от ужаса. Оглядываясь каждую минуту, она пошла пешком в сторону трассы. Обувь была не по погоде легкой, подошвы скользили по снегу.
Ей казалось, что деревья на аллее сжимаются в плотное кольцо, и она побежала. Сердце билось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди. "Это просто детские шалости", - говорила она себе, хотя уже знала, что дело не в шалостях.
Впереди показалась полоса огней. Главная дорога. Кейт побежала быстрее, даже не взглянув на рекламный щит. Полиция. "Надо звонить в полицию", - подумала она и сразу вспомнила, что оставила телефон в машине. Кейт бежала по обочине и оглядывалась. Впереди показалась телефонная будка, но вблизи выяснилось, что провод оборван.
Кейт бросилась в сторону центра города, пересекла одну улицу, затем другую. К ней приближался автомобиль с длинной светящейся панелью на крыше. Полицейская машина. Кейт выбежала на дорогу и отчаянно замахала руками. Машина подъехала ближе, стекло со стороны водителя опустилось.
- Пожалуйста, - закричала она. - Там… что-то не так… дети напуганы… Я…
Сидящая на пассажирском сиденье женщина-полицейский смотрела на Кейт с подозрением.
- Успокойтесь и расскажите все подробно.
Переведя дыхание, Кейт объяснила.
- Я не уверена, - закончила она. - Это только предчувствие.
- Ясно. Садитесь назад. Поедем проверим, - кивнул водитель.
Женщина что-то сказала в рацию, и машина тронулась.
- С трассы надо съехать направо, - подсказала Кейт.
- Но там нет жилых домов. Это стройка.
- Нет, дальше есть большой особняк. Вы должны его знать… эпохи короля Эдуарда, - настаивала Кейт.
- Вы о Хогард-Плейс?
- Да! Дэниел Хогард. Все верно. - Кейт была рада, что не забыла имя мальчика.
Когда они выехали на аллею, она нахмурилась. Только недавно лежащий снег исчез. Потом показался дом, по-прежнему темный. Свет фар выхватил очертания ее автомобиля. Через несколько секунд Кейт вскрикнула.
Дом был почти полностью уничтожен пожаром. Крыша отсутствовала, наполовину разрушенные стены обуглены. Трубы и провода были похожи на вывороченные внутренности.
Кейт сглотнула ком. Сердце заколотилось в груди.
- Я… я была здесь. Я… заходила внутрь. Я…
- Это случилось пять лет назад, - объяснил водитель.
К ней повернулась женщина-офицер:
- Родители развелись. Отец уехал на север. У матери, видимо, помутился рассудок. Она купила детям подарки, оставила деньги наличными, велела оставаться дома и ни с кем не разговаривать, а сама уехала в Швейцарию с любовником. В канун Рождества, когда дети спали, случился пожар, все погибли. Мать арестовали, но потом она покончила с собой.
Кейт не могла оторвать взгляд от дома, в который заходила совсем недавно, стояла в теплой кухне, ощущала запахи. В голове роились беспорядочные мысли.
Интересно, если бы она осталась, снег продолжал бы идти, а дети смогли бы открыть подарки?
Для себя она твердо решила, что на следующий год в это же время обязательно поедет в тот супермаркет и, если Дэниел опять там будет, обязательно примет его приглашение остаться.
Счастливая комбинация чисел
Сколько Гейл знала Рики Уолтерса, он всегда мечтал выиграть в лотерею - Национальную лотерею с призом в пятьдесят миллионов фунтов, если не больше.
Намного больше.
Вызывающе много!
Огромные деньги!
И он знал, что получит их; это лишь вопрос времени. Он разработал собственную систему, к тому же всегда был удачлив. "Человек сам творец своего счастья. Мне, например, повезло, что я встретил тебя, - говорил он Гейл. - Жениться на тебе все равно что выиграть во все лотереи в мире одновременно!"
Это было тогда. Теперь же прошло уже десять лет. Пять лет назад предсказательница на благотворительном вечере в саду загородного особняка сообщила Рики, что она точно видит: он выиграет много денег в лотерею. Гейл отнеслась к этому с иронией, но мадам Зузу, устроившаяся под небольшим навесом, лишь укрепила веру, давно живущую в Рики.
Он никогда не сомневался. Был абсолютно уверен в своей системе.
Идея буквально поглотила его.
Да, он выиграет приз. Это факт. Абсолютно точно. Он так свыкся с этой мыслью, что частенько, сидя за любимым столиком в уголке бара "Собака и фазан", куда заходил выпить почти каждый вечер, просматривал список того, что купит, получив деньги.
Он выписывал огромное количество глянцевых журналов, которые изучал от корки до корки, и заносил в список названия новых вещей или просто вырывал страницы с изображением того, что купит, когда настанет "Большой день", как он его называл.
Яхта - вероятнее всего, "сансикер" не серийной модели; машины - он не был уверен, но, скорее всего, "астон-мартин-ванквиш" для себя и кабриолет "Мерседес SL AMG" для мадам; конечно, частный самолет - он склонялся к "лирджет"; часы "Хаблот".
У них будет новый дом. Гейл считала странным, что новый дом не входит в число наиболее приоритетных покупок. Учитывая, что сейчас им, можно сказать, негде жить. Что ж, это уже другая история.
Рики работал системным администратором и отвечал за всю компьютерную сеть брайтонского отделения Национальной компании веб-дизайна и развития. Алгебра и математика были его любимыми предметами. Так было всегда. Как-то раз, восемь лет назад, когда он занимался шестизначными числами, его осенило. В этом хаотичном перечне цифр он увидел то, что не мог никто другой - и уж точно никто из работающих в "Камелот групп", управляющей лотереей.
Год назад фирма прекратила существование, и Рики так и не нашел новое место. Он писал кое-какие программы для друзей и знакомых, что позволяло им держаться на плаву - и только, а еще зарплата Гейл, трудившейся бухгалтером в небольшом агентстве недвижимости. Гейл страшно переживала за их будущее, но Рики был спокоен и уверен. Он ведь собирался выиграть главный приз. О, конечно. У него ведь есть система! Он сам творец своего счастья.
Всякий раз, когда он говорил об этом Гейл, она мрачнела. В день их первого свидания заявил ей, что они будут богаче Крёза. Позже, после озарения, он стал объяснять ей подробности, говоря об элементах вариационного исчисления, Пифагоре, теореме Нётера и уравнении Каллана-Симанзика, и она слушала его с мрачным лицом. За годы их брака она почти совсем разучилась радоваться. Стоило Рики заговорить о математике, и он начинал физически ощущать, как менялось выражение лица Гейл. Будто разом лопнули все веревки, удерживающие планки жалюзи, и они с шумом рухнули вниз.
Впрочем, Рики почти не обращал на это внимания и продолжал рассказывать; скорее он адресовался к себе, успокаивал, повторял все, что знал. Настанет день, когда он получит приз. Большой день Национальной лотереи. И по целому ряду причин его устроило бы, чтобы это произошло в ближайшее время.
В идеале, в ближайшие несколько недель, пожалуйста! Приближался его сороковой день рождения, и этой дате он был совсем не рад. Где-то он читал, что, если не добился до сорока, значит, не добьешься никогда.
Как верно заметила Гейл, на протяжении восьми лет он тратил двадцать фунтов в неделю на лотерею, а выиграл всего один раз и лишь пятьдесят фунтов - небольшая награда за все усилия. Она подсчитала, что у них было бы уже больше восьми тысяч фунтов, если бы он просто откладывал эти деньги, а возможно, и больше, если постараться.
- И что бы тебе дали эти деньги? - недоумевал Рики.
- Я бы купила новую посудомоечную машину, которую сейчас мы не можем себе позволить, - отвечала Гейл. - Мы могли бы съездить в отпуск - впервые за два года. Мы этого не делали, потому что ты каждый раз говорил, что мы не можем себе этого позволить. Я могла бы наконец поменять машину, она уже разваливается на части.
А самое главное, они могли бы оплатить ЭКО, что больше всего беспокоило Гейл, так как ее попытки забеременеть до сих пор оставались безуспешны.
- Надо просто подождать! - восклицал Рики.
- Я только этим и занимаюсь - когда это закончится?
- Скоро, очень скоро. Я уверен - точно. Это произойдет, и очень скоро. Я уже близок к верной комбинации. Это может случиться в ближайшую неделю!
- Что ж, - вздохнула Гейл. - Продолжай мечтать.
- Конечно!
У Рики была не одна мечта, но ему нужны деньги, чтобы осуществить самую главную из них.
Они решили, что не могут себе позволить устроить вечеринку по поводу сорокалетия Рики, поэтому пригласили десять самых близких друзей на ужин в их любимом ресторане "Тополино" в Хоув, предварительно убедившись, что всем ясно: каждый платит за себя. Рики, будучи по натуре человеком щедрым, сначала не одобрил идею, но баланс его счета был таков, что пришлось согласиться, пусть и неохотно.
"Приз почти у нас в руках", - убеждал он Гейл. Он кожей ощущал, что это так!
Уже около часа он пил просекко в "Тополино" с друзьями, слушал их милые шутки на тему возраста и вопросы о том, радует ли его приближение дня, когда можно будет бесплатно ездить на транспорте. С каждым глотком он ощущал, как душа наполняется радостью и любовью к окружающим. Хорошо, что их длинный стол был расположен в углу, в стороне от остальных посетителей, и они не мешали им шумными разговорами и громкими тостами.
Перед тем как должны были подать на закуску равиоли флорентино, он внезапно посмотрел на часы. Было начало десятого вечера. Черт! Он махнул официанту - высокому и худому парню, похожему на живой труп, голос которого оказался веселее, чем можно было ожидать от человека с такой внешностью.
- Si, signor?
Рики старался говорить так, чтобы не привлекать внимание гостей.
- Могли бы вы оказать мне услугу? - почти шепотом произнес он. - Я оставил телефон дома, не найдете для меня номер, выигравший на этой неделе в лотерею?
Тот нахмурился.
- Иду спросить.