Волосы Вероники. Тук-тук. Так-так. Сартар. Ошхона. Оншонто.
Шухшухшухшух.
Я не знаю, что это.
Это птица. Птичка. Мама. Я не хочу больше видеть ее.
Я не хочу этого видеть.
Это не Яна. Не ее голос. Да и не может дипломированный психоаналитик нести такую околесицу, разве что - ее клиенты, погруженные в глубокий гипнотический сон. Интересно, практикует ли гипноз Яна Вячеславовна Вайнрух? Да, так и есть. Вот маленький диктофон у нее на коленях. Абсолютно бредовый поток сознания, хотя голос знаком Бахметьеву.
Это голос Коли Равлюка.
Нижняя часть лица птицы Алконост стянута чем-то белым, вот она и молчит. Впрочем, насчет белого Бахметьев не совсем уверен. Он просто не видит губ Яны, как бы ни напрягал зрение. А увидеть их необходимо, ведь за ними прячется все то, что он так любит, успел полюбить: серебряные колокольчики. Бахметьев жить не может без ее смеха, без ее голоса - он волнует и успокаивает одновременно. Они должны о многом поговорить. Вот только о чем? Обо всем на свете. Почему-то теперь Бахметьеву кажется, что он часами болтал с Яной, днями. И ничего лучше, ничего упоительнее этого быть не может. Они - друзья, они больше, чем друзья. Подтверждением тому - голос Яны, знакомый до последнего тихого звука. Тогда почему она молчит?.. Может быть, губам, скрытым за белой пеленой, нужно помочь?
Да. Их нужно спасти.
Шухшухшухшух.
Я не знаю, что это.
Это птица. Птичка. Мама. Я не хочу больше видеть ее.
Я не хочу этого видеть.
Это голос самого Бахметьева, странно, что он не понял с самого начала. Такое бывает, когда слышишь свой голос со стороны.
Обычно Яна сразу же откликалась на него, колокольчики звенели и звенели, - но теперь она молчит. Это неправильно. Несправедливо. Гибельно. Неизвестно для кого больше - Бахметьева или самой Яны. Наверное, и для нее тоже: глаза девушки теперь полны невыразимого ужаса. Сейчас все кончится, сейчас. Нужно только правильно выбрать место в этой белой пелене - и разорвать ее, разрезать. И губы, которые так нравятся Бахметьеву, окажутся на свободе.
Птица Алконост, я знаю, как тебя спасти.
Ну вот. Пелена больше не сопротивляется, хотя поначалу едва не опрокинула Бахметьева. Но он удержался и даже применил силу, и сделал все в точности так, как задумал. И пелена не белая. Красная. Карминно-красная. Любимый цвет Жени Бахметьева, хотя до сих пор он даже не подозревал об этом… Да нет, подозревал. Но теперь это не важно. Теперь, когда я спас тебя, мой Алконост. Моя птичка-красноголовка.
IF I SHOULD LOSE YOU. 3:23
2017 г. Октябрь
Валя
НАЧАЛО АУДИОЗАПИСИ
- Наш разговор будет записываться на пленку. Вы не возражаете, Анна Дмитриевна?
- В очередной раз нет, Ковешников. Не возражаю.
- Вы знаете, что вам вменяется в вину.
- Я рада, что девочка осталась жива.
- Вы не обязаны свидетельствовать против себя.
- Я обязана повесить всю вину на тех, кого уже нет в живых?
- Нет.
- Я не знаю, рада ли я, что девочка осталась жива. Как вы догадались, что у меня в этом деле есть свой интерес?
- Вы были слишком пристрастны, когда мы разговаривали о серийных убийствах. Но в вашем случае речь не шла о серийном убийстве, не так ли? Учитывая некоторые ваши запросы в архив МВД.
- Вы не меняетесь, Ковешников. Такой же дремучий идиот, как и два месяца назад.
- Я всего лишь эмоционально глух, а это - не одно и то же.
- Это и были серийные убийства, вы до сих пор этого не поняли? Одно убийство запустило серию. И вы знаете, чем это закончилось.
- Чем бы ни закончилось - совершившие то, первое убийство, избегнут наказания. За давностью лет.
- Я жалею, что девочка осталась жива.
- Ничего изменить невозможно.
- Моя сестра была изнасилована и зарыта в лесу молодыми подонками. Ее останки нашли только спустя год. После опознания мама умерла. Не выдержало сердце. Мое, наверное, тоже не выдержало бы. Будь я постарше. Но в семь лет не умирают от горя. Хотя многое помнят. Даже то, о чем хотелось бы забыть навсегда. Рассказать вам про этот год без Вали? И про последующие - без Вали, без мамы?
- Боюсь, это уведет нас далеко от темы беседы. Вы взяли девичью фамилию матери? Мустаева, не так ли?
- Не валяйте дурака, Ковешников. Вы же видели мой паспорт.
- На конверте, который приобщен к делу, значится фамилия вашего отца?
- В конверте, который приобщен к делу, когда-то лежало письмо, которое моя мать, Зоя Владимировна Мистергази, отправила моей сестре, Вале Мистергази, в летний лагерь. Это было последнее письмо.
- Каким образом конверт попал к вам?
- Проклятье.
- Наша беседа записывается.
- От этого вы не перестаете быть мудаком.
- Я просто ищу возможности вам помочь, Анна Дмитриевна. Как бы странно это ни звучало.
- Хорошо. Его передала мне моя подруга, Яна Вайнрух. Не так давно, около полугода тому назад.
- От кого получила его она?
- От своего клиента. Он называл себя Николаем Равлюком. Классический вариант диссоциативного расстройства идентичности.
- Наша беседа записывается.
- Раздвоение личности.
- Разве это не психиатрический случай? Насколько я знаю, ваша подруга была психоаналитиком. А это несколько разные специализации, нет?
- Моя подруга была блестящим психоаналитиком. И этот психиатрический случай заинтересовал ее чрезвычайно. Во-первых, он был связан с моей семьей… А Яна входила в ближний круг посвященных. И знала, что произошло с Валей. Во-вторых, кроме конверта Николай Равлюк принес письмо.
- Тоже адресованное Вале?
- Вы же знаете, что нет.
- Наша беседа записывается.
- Это было письмо некоей Ии Бахметьевой, адресованное Наби Гафуровичу Рахимову. Возможно, черновик письма. Черт. Вы же его читали, Ковешников.
- Что было в письме?
- Я бы назвала это исповедью. Ия и ее муж отдыхали под Питером в 1989 году. Дикий отдых с палаткой, как тогда было принято. И в лесу же они нашли потерявшего память мальчика лет семи. Мальчик был весь перепачкан землей и практически не говорил. Единственное, что оказалось при нем, - конверт от письма, адресованного Вале. Он лежал в заднем кармане шортов. Поскольку семья уже потеряла ребенка, а Ия больше не могла иметь детей, они забрали мальчика с собой. Уехали из Ленинграда в тот же день, поездом. В письме Ия просит Рахимова помочь ей с легализацией ребенка.
- Это было возможно?
- Это Узбекистан, Ковешников. Вы же читали письмо! Конец восьмидесятых, полная неразбериха в стране. Тогда возможно было все. За деньги, естественно.
- Рахимов мог помочь семье?
- В письме Ия называет Рахимова своим ангелом-хранителем. Думаю, помощь была оказана.
- В чем заключалась работа Яны Вайнрух с пациентом?
- В попытке понять, что произошло тогда в лесу и каким образом письмо и конверт оказались связаны. Это было нашей главной целью.
- Вашей?
- Мы вместе искали варианты стратегии общения с Николаем Равлюком.
- С Евгением Бахметьевым, вы хотите сказать?
- С Николаем Равлюком. Женя был реальной личностью. И нашим коллегой. Вернее, вашим. Вернее, вы остались один.
- Не знаю, переживу ли это.
- Наша беседа записывается, Ковешников.
- Да. Вы мне напоминайте периодически. Когда я решу сунуть пальцы в рот.
- То, что Коля Равлюк появился именно в приемной у Яны, а не какого-нибудь другого психоаналитика… Их ведь в городе сотни - тех, кто специализируется на психологической и психотерапевтической помощи… Уже одно это я посчитала знаком Провидения. Бог не оставил меня, он помнит о зле, которое было причинено моей семье…
- Вот, кстати. Относительно приемной Яны Вайнрух. Ее помощница сообщила, что никогда раньше не видела Евгения Бахметьева. То есть впервые он возник там как капитан полиции. Не как возможный клиент.
- Лилия Геннадьевна, должно быть, запамятовала, что брала несколько отгулов. Кажется, по семейным обстоятельствам. Ну, не важно. В день, когда Коля Равлюк оказался на Австрийской, Яна вела прием одна.
- Еще один знак Провидения?
- Да.
- Хорошо вы устроились с этими знаками.
- Хотите занять мое место?
- Домучаюсь как-нибудь на своем. Значит, имеет смысл уточнить детали у Лилии Геннадьевны? Об отгулах около полугода назад?
- Думаю, она вспомнит.
- Имени Николая Равлюка нет в картотеке клиентов госпожи Вайнрух.
- Яна удалила все записи о нем из компьютера. После того как поняла, с кем имеет дело. Все последующие сеансы с Колей она проводила у себя на дому.
- Сеансов было много?
- Достаточно, чтобы составить более-менее точное представление о произошедшем.
- Вы присутствовали на них?
- Непосредственного визуального контакта между мной и Колей Равлюком не было.
- Прятались за китайской ширмой и подглядывали в щель? Понятно.
- Ну что за примитивные суждения, Ковешников? Велась видеозапись. Как будто вам это неизвестно! И после каждого сеанса мы с Яной по нескольку раз просматривали ее, детально разбирали.
- Вырабатывали стратегию?
- Да. В какой-то момент Яна копнула слишком глубоко. Оказывается, Коля Равлюк, уже в Узбекистане, стал жертвой педофила. Француза, как-то связанного с археологией. Больше ничего нам выяснить не удалось. Поскольку эта травма наложилась на предыдущую, то окончательная разбалансировка личности была лишь вопросом времени. Отсюда - масса замещений, чтобы блокировать токсичные воспоминания.
- Что же это за замещения?
- Птицы. Всегда и везде птицы - как друзья, сообщники и заговорщики. Отказ от восприятия некоторых языков. Отказ от восприятия текстов, если их содержание ранит. Он просто видит пустой лист, вот и все. Цвет. Звук. Пристрастие к анаграммам. У Яны все подробно изложено, это блестящая монография. Блестящая. Имеет очень большой смысл ознакомиться. Не вам. Ловите рыбу, Ковешников. Играйте в Гослото.
- Не мне. Точно. Я туда сунулся было - с суконным рылом. Только ведь ничегошеньки не поймешь в этом вашем птичьем языке. Опп-с! Мое упоминание о птичках считается?
- Ваше - нет.
- Так и знал! А монографии - вообще скука смертная. От одного этого слова знобит. Зубы стучать друг о друга начинают. Зато записи непосредственно с сеансов - хоть сейчас в Канны вези, на кинофестиваль. Пальму вряд ли дадут, там очередь из великих на годы вперед расписана. Но на премию ФИПРЕССИ рассчитывать можно. Я бы дал. Не глядя.
- Вы все-таки жуткий циник, Ковешников.
- А вы кто с вашей подругой? Гробокопатели? Вивисекторы?.. Вот про гробы еще интересно. Там, на пленках, одна любопытная история была, Бахметьевым озвученная.
- Колей Равлюком.
- Теперь уже не важно. А история касалась птицы, которую он хотел похоронить. Помните? У себя в Шахрисабзе, среди жимолости и тутовника?
- Одно из замещений. Но может, какие-то из его птиц и были настоящими. А вообще шахрисабзский период мы не успели изучить в подробностях. Слишком много было материала, слишком.
- Ну, кто бы сомневался. А между тем это важная вещь - жимолость и тутовник. Настолько, что пришлось даже съездить в Шахрисабз.
- Вы ездили в Шахрисабз?
- Бешеной собаке сто верст не крюк, разве вы не знаете?
- Кто же вас надоумил на это, Ковешников?
- Сами говорили об уйме практикующих специалистов в нашем славном городе. Вот они и помогли, совершенно бескорыстно. Как и узбекские товарищи из органов. Словом, нашел я этот двор. Это место. Тутовник там все еще растет, представляете?
- Искали птицу?
- Можно сказать и так.
- И что же нашли?
- Вы не поверите. Откопал, причем - в самом прямом смысле - жестянку. Проржавевшую почти насквозь. Зато то, что внутри, относительно неплохо сохранилось.
- Что было внутри?
- Полароидные снимки. Часть из них подпадает под определение "развратные действия с детьми". Да. А того французского педофила звали Фабрис Сегара. Археолог, крупный специалист по эпохе Тамерлана, а вот поди ж ты… Ему перерезали горло опасной бритвой… Ему и еще одному местному парню. Убийство так и не было раскрыто. Теперь я подозреваю, что его совершил малолетний Бахметьев. Когда взрослые совсем не ожидали этого и не оказали никакого сопротивления. С местным все просто - обычный наркотический приход, так что замочить его не составило труда. С французом сложнее. Возможно, он спал, когда его полоснули бритвой по горлу.
- Откуда же взялась бритва у малолетнего… убийцы?
- Владелец дома, который снимал Сегара, был и владельцем парикмахерской по соседству. Так что бритвы, как и другие инструменты, в доме имелись. Одна из них тоже оказалась в жестянке. Она и была орудием преступления. Так что мои подозрения относительно личности убийцы не лишены основания. Женя Бахметьев…
- Коля Равлюк. Преступление совершил Коля Равлюк.
- Тогда еще не было никакого Коли Равлюка. В любом случае оба теперь неподсудны. Как и Михаил Леонидович Шувалов. Изнасиловавший и убивший вашу сестру вместе с двумя друзьями в августе восемьдесят девятого года.
- Я жалею, что девочка осталась жива. И он не почувствовал то, что почувствовала Валя. Что чувствовала моя мама перед тем, как умереть.
- Он неподсуден, Анна Дмитриевна.
- Он должен был признаться. Хотя бы признаться публично. И навсегда исчезнуть из медийного пространства. Или просто исчезнуть. В идеале - пустить себе пулю в лоб.
- Вы были уверены, что именно Шувалов сделал это?
- Да. Главным героем нескольких фильмов про подростков мог быть только он. Коля Равлюк рассказал Яне - каких именно. Сложить два и два было нетрудно.
- А если бы вы ошиблись, Анна Дмитриевна?
- Мы не ошиблись. Вы же знаете, Ковешников. Мы довольно лихо все придумали. Тем более что это оказалось несложно. Яна уже была знакома с Шуваловым. И он ухлестывал за ней какое-то время. И даже приглашал к себе домой. Так что подружиться с Никой такому профи, как Яна, не составило труда.
- А художественная школа? Помнится, мы очень живо это обсуждали.
- Школа - случайность. Лишь подтверждающая закономерность возмездия.
- И знак Провидения. Вы забыли добавить.
- Вы всегда сделаете это за меня. Мы жили на Кирочной, девять, до того как погибла Валя и умерла мама. Потом уехали на Петроградку, на Кронверкскую. Со всем барахлом, нажитым на Кирочной.
- И в барахле нашелся ключ от чердака?
- Я сразу о нем вспомнила, когда мы придумали план. Да он был и не нужен. Это ведь не проблема, ключ!
- Не проблема, да. Девочка - проблема.
- Договориться с ней оказалось просто. Вы знали, что у Шувалова был день рождения, когда мы навестили его в его долбаном родовом гнезде? И Яна надула Нике в уши, что мы готовим тайный долгоиграющий сюрприз для ее папочки. Ей нужно только перевязать кисти лентой из ткани, оставить сумку в классе и в условленное время подняться к чердаку. И ей откроют дверь. Женя все просчитал правильно.
- Вряд ли Ника оставила на чердаке брелок для него.
- Ника оставила брелок, потому что об этом ее попросила Яна.
- Зачем?
- Чтобы игра стала еще забавнее. Это - как хлебные крошки в лесу, по которым можно найти заблудившихся детей.
- Это версия для Ники. А на самом деле?
- На самом деле это был еще один эксперимент с сознанием Коли Равлюка. Кем он окажется, когда доберется до чердака? Если доберется… И увидит одно из птичьих воплощений. Где кончается капитан Бахметьев и начинается Коля Равлюк? Коля довольно подробно описывал птицу…
- И, чтобы не забыть, как она выглядит, Яна поместила ее на заставку в своем компьютере? Да и брелок недвусмысленно на эту птицу намекает. Яна подарила брелок девочке?
- Да. Он был сделан на заказ.
- Уже после того, как вы лихо все придумали.
- Да.
- И после того, как Женя Бахметьев стал убивать ни в чем не повинных женщин?
- Не Женя. Коля Равлюк.
- Жертвам от этого не легче. Вы могли остановить его в любой момент.
- Нет. Нет, нет. Я не хотела убийств. Уверена, Яна тоже. Но она слишком увлеклась испытанием собственных методик. Довольно экстравагантных, на мой взгляд. Она что-то сломала в дуализме, который позволял Жене и Коле Равлюку существовать параллельно. И обе личности начали проникать друг в друга, растворяться, становиться одним целым. Теперь я понимаю, почему Коля Равлюк снова стал убивать. Он вспомнил, что такое бритва в руке. И что с ней делать. Ведь Бахметьев знал, что делают с жертвами серийные убийцы.
- Все об этом знают.
- Коля Равлюк обладал другим знанием. Не принесенным извне.
- Брелок ведь не сделал капитана Бахметьева Колей Равлюком. И наоборот.
- Нет.
- И ваши эксперименты с Фейсбуком - тоже.
- Мы всего лишь наблюдали…
- Зная все пароли от его аккаунтов. Он ведь частенько писал самому себе, угу?
- Мы всего лишь наблюдали.
- Но последние сообщения были от Яны, правда? Воспользовавшейся одной из учетных записей пациента. Зачем она вызвала его к себе? Не Колю Равлюка, капитана Бахметьева?
- У нее был план. Спонтанный.
- Что за план?
- Она не успела рассказать. Женя как раз позвонил мне, и мы с Яной договорились связаться позже.
- Но какие-то соображения у вас есть?