Правила принять несложно, но как же тяжело им следовать! Это Галя хорошо понимала и поэтому возвела их в ранг законов, которые нельзя нарушать. Приработки Глеба несколько улучшили их финансовое положение, поэтому она занялась внешностью, полностью изменив свой имидж. За основу решила взять образ главной героини фильма "Эльвира – повелительница тьмы". Сделала химию своим подросшим черным как смоль волосам, не пожалела краски, чтобы оттенить глаза, которые стали казаться еще больше, стала пользоваться жирной красной помадой. Из одежды предпочитала подогнанный по фигуре черный брючной костюм или черную же короткую юбку, а к ней – темные чулки. Красавицей она не стала, но при встрече люди невольно обращали внимание на ее необычное бледное лицо с громадными черными глазищами и кровавыми губами. Ее триумфом стало то, что парикмахер Борис, признанный ловелас, с улыбкой предложил ей после окончания работы прокатиться по вечернему городу. Она с нескрываемым презрением отказалась, приняв для себя еще одно правило: "Не размениваться на шавок!"
22
Вы никогда не были ночью на кладбище? Не слушали там тишину? Так вот, тишины на кладбище нет, как и в любом другом месте на земле. Летом стрекочут кузнечики, если рядом есть вода, устраивают концерт лягушки; зимой от малейшего дуновения ветра стучат о стволы деревьев и трещат от мороза обледенелые ветки; осенью веселится ветер и шуршат опавшие листья. И если вы в это время там окажетесь, тоже станете источником звуков. Зато ночью вы услышите сквозь призрачную тишину звуки, которые не сможете распознать, с чем-либо отождествить. У вас участится дыхание, сердцебиение, обострится слух, услужливая память и разыгравшееся воображение не дадут вам почувствовать себя одиноким – вы поверите в то, над чем днем смеялись. Хотя что вам ночью делать на кладбище? Искать уединения?
Его там тоже нет. Кладбище, как и любое другое место, имеет своих постоянных обитателей. Нет, это не призраки усопших, блуждающие в ночной тишине в надежде развлечься вашим испугом. Все гораздо проще – это бездомные, бомжи. Есть бомжи, живущие на свалках, в подъездах, канализациях, подвалах, но некоторые обитают на кладбище. На старых кладбищах они облюбовывают для круглогодичного проживания старинные склепы, их нижние этажи, где производились захоронения, – там постоянная температура. Пообщайтесь с ними, и, если удастся их разговорить, вы узнаете, что они одновременно материалисты и идеалисты, циники и мистики. По-другому нельзя ужиться им, живым, рядом с мертвецами. Кладбище их кормит, служит темой бесед, является их газетами, радио и телевидением. Иногда им везет – выполняют работу, за которую щедро платят. Такие делишки, конечно же, совершаются за границами закона…
Этой ночью троим из кладбищенских повезло – появилась ночная работа. Задача непростая: раскопать могилу, вскрыть гроб и вынуть оттуда некоторые вещи, затем снова привести могилу в порядок. А сложность в том, что земля мерзлая.
Чиж, в прошлом Чижов Андрей, сорокапятилетний тихий алкоголик, в незапамятные времена изгнанный из семьи до того, как успел пропить последние вещи, родом из близлежащего села, был мужчинкой тщедушным и злым на язык. Второго звали Антипов – это была его настоящая фамилия, и по-другому он запрещал себя называть. Бывший прапорщик, пятидесяти двух лет от роду, дважды женатый и столько же раз разведенный, в результате размена двухкомнатной квартиры на однокомнатную и дом в селе остался без жилплощади и денег. Многоходовая операция жуликам удалась благодаря тому, что Антипов был не дурак выпить. А ведь известно, что дуракам только в сказке везет. Пенсия у него была небольшая, потому что во время службы в армии с ним приключилась не совсем хорошая история, но об этом он никому не рассказывал. Возможно, пенсии ему и хватило бы на койку в неприватизированном общежитии, но он был не дурак, сами понимаете, в каком смысле.
Третьим был Колька, двадцатитрехлетний парнишка из села в Тернопольской области, фантазер и пьяница, косивший от армии. Он с нетерпением ожидал, когда ему исполнится двадцать семь лет, чтобы вернуться в родное село с рассказами о том, как его украли инопланетяне и в каких галактиках он побывал. Он периодически подрабатывал грузчиком на столичных рынках, иногда помогал рыть могилы штатным кладбищенским копачам, получить здесь столь денежную работу было для него пределом мечтаний. Колька имел вполне приличный вид и пока благополучно избегал привода в милицию. На него-то случайно и вышел заказчик, остальных Колька уже сам привлек.
Мартовская ночь была морозной, благо, без ветра. Усыпанное звездами небо обещало, что мороз будет и на следующий день. Держаки лопат прилипали к ладоням, земля была крепкая, словно скала, и не копалась, а мелко крошилась под острыми лезвиями лопат. Колька, как более опытный, хоть и самый младший, раздобыл ломик и пару рукавиц. Ломик по очереди переходил из рук в руки, а рукавицы он узурпировал, зажилил для единоличного употребления. Слабосильный Чиж, имеющий антипатию к любой деятельности, в основном делал вид, чем помогает сотоварищам, пока не получил по шее от Антипова, пообещавшего, что в следующий раз наподдаст ему ломиком, а не рукой. Зная вспыльчивый характер соседа, который не раздавал обещания попусту, Чиж сбросил с себя обычную сонливость и заработал так, как еще никогда в жизни не работал. Возможно, этому способствовала пустынная местность, расположенные кругом могилы и то, что в голову Чижа сами собой полезли черные мысли: "Яму-то они все равно выкопают, и какая разница, будут лежать в ней два тела или одно?" Эти размышления и способствовали проявлению его энтузиазма.
Поскольку им не требовалось вынимать гроб из могилы, они лишь сняли надгробную плиту и сделали подкоп под небольшой памятник из мраморной крошки, тем самым уменьшив себе объем работы. Теперь им приходилось по одному по очереди забираться во все углубляющееся отверстие, они интенсивно работали по пятнадцать минут под бдительным надзором Антипова. При таком ритме работы им было не холодно, так что даже Колька пожертвовал "на общество" свои брезентовые рукавицы. Через два часа дошли до гроба и стали работать более аккуратно, освобождая от земли крышку, словно боялись потревожить покойника. Наконец и с этим было покончено. Они с облегчением вздохнули – работа их вымотала. И тут они столкнулись с проблемой, решить которую оказалось сложно. Крышка была приколочена к гробу гвоздями. Чтобы их вытащить, надо было иметь гвоздодер, или раскопать гроб так, чтобы можно было чем-либо поддеть крышку, или извлечь гроб из ямы. Гвоздодера не было, а второй и третий варианты требовали титанических усилий, на которые они уже были неспособны. Тогда Антипов принял решение, схватил ломик и соскочил в могилу.
– Колька, свети сюда! – крикнул он.
Вскоре оттуда послышались звуки, погнавшие мороз по спине, – хр-рясь, хр-рясь.
Чиж начал неистово креститься, невнятно бормоча слова молитвы. Колька и себе пару раз перекрестился и только теперь, осветив фонариком надпись на памятнике, прочитал ее.
– Там баба, – сказал он вполголоса Чижу, а тот только ускорил манипуляции руками, как будто пол покойника имел какое-то значение.
– Что вы, бл…ди, размечтались? – послышался из могилы голос Антипова. – Давай помогай! – и он стал выбрасывать наружу обломки крышки гроба.
Когда с этим было покончено, Антипов скомандовал:
– Чиж, лезь сюда, вместе будем искать!
Чиж испуганно дернулся, но живой Антипов был страшнее всех мертвецов, так что он, дрожа, полез вниз.
– Задание ты знаешь: найти свечки, фотку и забрать все посторонние вещи, которые могут оказаться в гробу. Ты смотри в ногах, а я в изголовье, поделим гроб пополам, – сказал, хихикая, Антипов.
Смех был нервный, и Чиж понял, что тот тоже боится. Он довольно быстро обнаружил свечки, обрывки веревок. Ему приглянулись туфли покойницы, но он не решился их взять.
– Есть! – услышал он возглас и довольный смешок Антипова.
Тот обнаружил на руке покойницы обручальное кольцо и попытался его снять. Потом достал из кармана кусочек мыла и крикнул Кольке:
– Снежку брось!
Мыло помогло, и кольцо исчезло в кармане Антипова. Больше ничего ценного он не нашел, одежда с покойницы его тоже не прельщала.
– Фотки нет! – произнес он удрученно. – Хозяин может заартачиться, зажмет бабки. А у тебя там нет фотки?
– Не-а! Я все выбрал, больше нет ничего такого! – сообщил Чиж, мечтая поскорее выбраться из страшного места.
– Посмотрю в последний раз! – сообщил Антипов, присел на корточки и втиснулся под земляной свод. – Посвети, мне так будет сподручнее! – скомандовал он Чижу.
Тот взял фонарик и стал светить через плечо. Покойница, возможно, при жизни была привлекательная, но теперь по всему ее лицу расползлись отвратительные темно-бурые пятна, повязка с челюсти соскочила, оголились белые зубы. Казалось, она вот-вот зарычит на непрошеных визитеров. Антипов, сдвинув ее голову в сторону, стал рыться под изголовьем.
У Чижа остановилось сердце, и он застыл, будто его в один момент парализовало. ОН УВИДЕЛ, КАК У ПОКОЙНИЦЫ ЧУТЬ ПРИОТКРЫЛСЯ ЛЕВЫЙ ГЛАЗ!
– Ни хрена здесь нету! – гаркнул Антипов, и тут свод земли медленно двинулся вниз. Чиж еле успел отпрянуть, но Антипова поглотила земля, видны были только его ноги по колено. Памятник сполз вместе с землей вниз и остановился на уровне лица Чижа. Тот автоматично осветил его. Прямо на него с керамической фотографии смотрело лицо красивой смеющейся женщины с распущенными волосами. Взгляд его скользнул вниз, на ноги Антипова, и он увидел, что они отбивают в воздухе нервную чечетку. Вверху что-то зашумело, не сразу до сознания Чижа дошло, что это кричит Колька:
– Что стоишь! Помоги ему!
Ноги дернулись еще пару раз и замерли. Чиж с помощью Кольки выбрался наружу.
– Пошли отсюда! – сказал он Кольке.
Тот, не отрывая взгляда от могилы, прошептал:
– А как же он?
– Его уже нет. Остались мы с тобой. Закапывать не будем, видишь – памятник внизу, мы его не поднимем, да и привести в прежний вид могилу не сможем. Забираем две лопаты, чтобы подумали, что он тут рылся один. Пошли.
Колька послушно поплелся следом, то и дело оглядываясь, словно ожидая, что Антипов выберется из ловушки и догонит их.
Заказчик грелся в "жигулях", слушал музыку. Ему было страшно находиться здесь, возле кладбища, зная, что в это время по его поручению оскверняют могилу женщины, которую он очень любил.
– Ольга, прости меня! Меня вынудили к этому крайние обстоятельства. Прости меня! Они мне ответят, за нас обоих ответят! Я тебе это обещаю! – шептал он время от времени, и слезы катились по его щекам.
"Они" – это была нынешняя супружеская пара Костюк. Увидев две приближающиеся тени, он замолчал. Когда те оказались рядом, он жестко спросил:
– Почему так долго? Принесли?
– Вот свечки, веревки, а фотки в гробе не было, – сообщил Чиж, передавая все это Ивану Степановичу, а Колька задохнулся от боли, получив локтем в ребра, когда собрался поведать о трагической участи Антипова.
– Врете! – уверенно сказал Иван Степанович. – Наверное, часика два покурили, анекдоты потравили – и все дела. Меня за лоха принимаете?
– Можем вернуться, на могилку посмотреть, узнаете, копались мы там или нет. Пойдем, хозяин! – зловещим тоном предложил Чиж.
Идти на кладбище в компании подозрительных личностей, тем более к потревоженной могиле Ольги, Иван Степанович не захотел.
– Вы правду говорите? – на всякий случай еще раз строго спросил он.
– Истинный крест! – поклялся Чиж, а Колька перекрестился.
– Ладно. Получите четыреста пятьдесят, как договаривались, – сказал он и отдал деньги Чижу.
Тот их взял, пересчитал и спокойно спросил:
– Хозяин, а почему не спрашиваешь, где третий?
– А где третий? – послушно переспросил Иван Степанович, и сердце у него замерло в предчувствии беды.
Тут Чиж рассказал ему о произошедшей трагедии, закончив словами:
– Хозяин, надобно добавить на поминовение товарища. Мы очень его любили, панихиду закажем. Да и местоположение нам придется сменить, здесь нам теперь нельзя показываться, а то попадем ментам в руки.
Трясущимися руками Иван Степанович сунул им еще несколько купюр и, захлопнув дверцу, сорвался с места, как будто таким образом мог убежать от беды. Он пришел в себя, только когда подъехал к дому. Долго стоял во дворе, раздумывая над произошедшим.
"Выйти милиции на меня будет непросто, разве что кто-то из этих умников записал номер автомобиля. Я весь изнервничался, здоровье никакое, надобно его подправить. Уйду в отпуск, в профкоме путевка есть на минеральные воды в Закарпатье. Там успокоюсь, приду в норму, – решил он и переключился на Галю. – Девчонка меня развела с фотографией в гробу. Я поверил, все время думал об этом, поэтому и сны кошмарные снились. – Он пересчитал свечки – семь, как и должно быть. – Ничего, мы еще с тобой встретимся!"
И его захлестнула волна ненависти к этой неказистой черноволосой девушке и Глебу.
* * *
– Эту ночку здесь перекантуемся, а завтра будем менять дислокацию, – сказал Чиж по пути "домой". – Колька, знаешь, о чем я жалею?
– О чем? – хмуро спросил Колька, размышляя, что если попадет в милицию, то вместо армии может загреметь на нары и за то, что находится в бегах, и за осквернение могилы. А в ментовке "паровозом" могут навесить все что угодно.
– Антипов колечко снял с руки покойницы, в карман сунул, вместо того чтобы мне передать. Сейчас бы оно нам сгодилось, а ему уже ни к чему, – поделился Чиж невеселыми мыслями.
Колька только со злостью сплюнул на дорогу.
Сон с трудом улетучился из сознания, и Глеб не сразу начал воспринимать действительность. За окном по-прежнему была ночь. Он находился в своей квартире. Рядом на постели слегка посапывала худощавая черноволосая девушка. Ее зовут Галя, она получила его в обмен на свободу. Она спала обнаженной, но не пробуждала в нем желания. Вчера вечером он попытался заняться с ней сексом, но ничего не получилось. Даже в темноте ее гладкое, нежное девичье тело не возбуждало его. Они вместе уже несколько месяцев, но полноценные интимные отношения были у них недолго. Постепенно секс стал для него чем-то вроде обязанности.
Что это? Ранняя импотенция или что-то другое? Почему женщин, которых видит на улице, он ХОЧЕТ и знает, что с ними все ПОЛУЧИТСЯ? Почему ему снятся эротические сны, даже происходит эякуляция, словно у зеленого юнца в период полового созревания? Такого с ним не было даже в зоне при длительном воздержании. Как психолог-профессионал он понимал, что эта половая слабость имеет психическую основу и скрыта в подсознании. Приснившийся сон тоже навеян той обстановкой, которая его окружает. Его с Галей ничего не связывает – ни на духовном уровне, ни на физическом. Только договор, словно произошла купля-продажа его, обмен за услуги, которые оказала Галя.
Галя почувствовала, что Глеб не спит и думает о ней. Она прижалась к нему, и ее руки начали хозяйничать на его теле, стараясь возбудить. Он еле удержался, чтобы брезгливо не оттолкнуть их.
"Неужели она не замечает моей холодности к ней? Она хочет моей любви, но и сама меня не любит. Что ей нужно от меня? У меня ничего нет, я перебиваюсь случайными заработками, квартиру мы потеряли. Зачем я ей?"
Руки Галины добились нужного эффекта, и она взобралась на него, приняла позу всадницы, но через несколько минут поняла бесполезность своих усилий.
– Не волнуйся – скоро у тебя все получится. Все будет хорошо, – шепнула она, прижалась к нему, замерла, словно сразу заснула.
"Она будет меня лечить? Лечить мое тело, душу?! Она, как дьявол, получила меня по договору!" – Глеб старался успокоиться и уснуть, но у него это не получалось.
"Что ему еще надо? – размышляла Галя, слушая, как время от времени вздыхает Глеб. – Если бы не я, то он сгинул бы на зоне! Уйди сейчас я от него, и он опустится на самое дно. Я его ангел-хранитель! Его холодность ко мне… Неужели он и с Ольгой был таким холодным, и поэтому она ему наставляла рога? Я вылечу его с помощью магии. Он будет любить меня вечно!"
Глеб заснул уже под утро, и ему приснились двое – мужчина и женщина. Они спорили между собой, обвиняя в чем-то друг друга. Женщина достала из тайника, хитроумно устроенного в раме зеркала, золотой кулон и попросила мужчину помочь ей его надеть. Когда она взглянула в зеркало, любуясь собой и кулоном на шее, то оказалась Ольгой! Глеб позвал ее, попросил, чтобы она повернулась к нему, но она лишь сказала, не оборачиваясь:
– Помоги мне! – и он проснулся.
Странный сон оставил гнетущее ощущение. "Оля, моя красавица! Тебя больше нет, и ты просишь о помощи!"
Глеб решил в самое ближайшее время съездить на кладбище, где он был всего раз, проведать могилу Ольги. Он прислушался к тишине и вспомнил о зеркале из сна. Оно было точной копией зеркала из его квартиры, и они взяли его с собой сюда, на Феодосийскую. По периметру рамы шел выпуклый орнамент, сюжеты которого были взяты из античной мифологии; здесь были изображены сатиры, кентавры и располневшие богини. Это зеркало было приданым Ольги.
Он отодвинулся от спящей Гали, набросил халат и на цыпочках прошел в гостиную, где висело зеркало. Он понимал, что это только сон, но его гнало любопытство. И голос Ольги! Щелкнул выключателем, и яркий электрический свет заставил в первое мгновение зажмуриться, а затем заслезились глаза. Комнаты были смежные, и он испуганно тут же выключил свет, чтобы не разбудить Галю. Нашел в серванте свечу и зажег ее. "Так будет даже интереснее!"
Вдруг ему стало не по себе, словно он почувствовал чей-то взгляд. Он подошел к двери и взглянул на Галю – она лежала в той же позе, на животе, и спала глубоким сном, слышалось ее мерное дыхание. Он вспомнил, что Галя почему-то боится зеркал все то время, что они живут вместе.
"Может, Оля смотрит на меня из зазеркалья?" От этой мысли озноб прошелся по спине, и он не решился заглянуть в зеркало, словно боялся натолкнуться на чужой взгляд. Всю жизнь он был материалистом, верил в верховенство науки и смеялся над рассказами о проявлениях тонкого мира. Но теперь он сам столкнулся с необъяснимыми явлениями. Ему вспомнились события на похоронах тещи в селе Ольшанка. С тех пор его жизнь пошла кувырком. Пересилив себя, он посмотрел в зеркало – и увидел себя, ужасно бледного, с расширенными от страха глазами и всклокоченными волосами.
"Я сам похож на привидение", – невесело подумал он и занялся исследованием рамы зеркала.
Во сне женщина легким движением сдвинула часть рамы с левой стороны, словно пенал, и там оказался маленький тайничок. При колеблющемся свете свечи рама выглядела привлекающе-таинственной. Рассматривая выпуклый орнамент из разнообразных человеческих и звероподобных ликов, он с удивлением отметил, что тут собраны божества различных религий и верований. В верхней части рамы расположился человек с головой собаки, не иначе как древнеегипетское божество Анубис, покровитель мертвых. Справа от него было изображено божество с мерзкой физиономией – Мара из буддийской мифологии, а за ней – десять злых ликов, представляющих страсти человеческие: желание, ненависть, сомнение и так далее. Всех божеств связывало нечто общее.
"Женщина с прижатым к губам пальцем, – вспомнил он, – древнеримская богиня Ангерона, ее связывали с манами, таинственными силами, утешением в горе". Он повторил движение женщины из сна, и фрагмент рамы с изображением Ангероны легко отошел в сторону, открыв углубление, где оказался исписанный листок бумаги.