* * *
Роза со своим начальником охраны Константином Антоновым приехали минут через десять после того, как Дарья с дочкой попили чай с печеньем.
Кира обрадовалась:
- Бабушка!
И бросилась в объятия Розы. Дарья заметила, как суровая зима в глазах свекрови резко сменилась весной, а черты лица смягчились. Роза Сергеевна - железная леди - всегда проявляла слабость и преображалась в присутствии внучки. Ей было семьдесят три, но выглядела она лет на десять моложе - статная, с короткой стрижкой, и седые волосы, не знающие краски, ей очень шли, не старили. Морщин на лице было немного, а изящности рук могли бы позавидовать манекенщицы, рекламирующие кольца и браслеты. Помимо ресторанного бизнеса, она к тому же являлась владелицей популярного среди московской богемы салона красоты, и мастера в этом заведении свое дело знали.
У Розы было достаточно денег, чтобы обвешать себя бриллиантами с ног до головы, но и чувством стиля ее Бог не обделил. А потому дорогой сверкающей пошлости она предпочитала украшения стильные, экзотические. На шее - колье в виде тонких костяных пластин с вытравленными на них орнаментами ацтеков. Из подобных же пластин состоял и браслет на запястье. Палец правой руки обвивала серебряная змейка с глазами из малахита - перстень был единственным внешним проявлением ее сентиментальности, памятью о мужчине, за которого Роза однажды едва не вышла замуж.
Когда приветственные обнимания закончились, Дарья отправила Киру в свою комнату, разрешив прихватить с собой ноутбук и флешку с коллекцией мультиков. А Константин к тому же снабдил ее пакетиком соленых орешков - знал, что девочка их обожает, и никогда без них не приезжал.
Прошли в гостиную. Роза снова надела привычную маску снежной королевы, в глазах блеснул лед, черты лица ожесточились. Уселась на диван и сразу же перешла к делу:
- Повод для беспокойства значительный, Дарья. У Константина не получилось отследить сотовый Артура. - Она говорила четко, не выдавая бушующих в душе эмоций. Выдержки ей было не занимать. - Удалось выяснить номер, с которого вчера вечером поступил звонок на ваш домашний телефон, но… очевидно, сим-карта была уничтожена после звонка.
- Кто-то все предусмотрел, - добавил Константин.
Он стоял возле дивана, сложив руки на груди - поджарый, средних лет, в строгом сером костюме. Черные с редкими седыми прядями волосы были зачесаны назад, во взгляде карих прищуренных глаз сочетались уверенность и спокойствие. Дарья к нему всегда относилась с симпатией, хотя он и напоминал ей классического гангстера из фильма про итальянскую мафию. Однажды Артур поведал, что Константин мастерски устранил двух недругов Розы. Те просто исчезли. Как выразился муж, не скрывая глупого злорадства: "Стерлись с лица земли. Нет человека - нет проблем".
- Попробуй еще что-нибудь вспомнить, - обратился Константин к Дарье. - Сейчас любая мелочь помочь может.
- Действительно, - поддержала его Роза.
Дарья дернула плечами, глядя в пол перед собой. Она задумчиво прошлась по комнате и присела на подлокотник кресла.
- Нечего больше вспоминать. Артур приехал, дождался звонка, переговорил и укатил куда-то с "дипломатом" с деньгами. Все… Ах да, он был слегка поддатый. Совсем чуть-чуть, я только по запаху и определила.
Роза крутанула перстень на пальце, выдав тщательно скрываемое психическое напряжение.
- И ты даже не пыталась его остановить?
- Вот не начинайте, а? - с вызовом сказала Дарья. - Я что, по-вашему, должна была вцепиться в него и вопить: "Не уходи"?
- А хотя бы и так. Во всяком случае, позвонить мне ты могла, руки не отсохли бы.
- Вы приехали обвинять меня? - ринулась в бой Дарья, напрочь забыв данное самой себе обещание быть сдержанной. - Вам что, козел отпущения нужен? Ну, давайте, вперед! - Она вскинула руки и соврала: - И да, остановить я его пыталась. Конечно, не умоляла, но просила никуда не ехать. Вот только ему, как всегда, было плевать на мои слова.
- Не заслужила уважения, чтобы он к тебе прислушивался, - парировала Роза. Она крутила перстень все быстрее.
Дарья фыркнула:
- Да куда уж мне, убогой.
- Ты в очередной раз доказала, что ваш с Артуром брак был ошибкой.
- Вот как? Скажите это Кире!
От такого апперкота на щеках Розы вспыхнул румянец. Она поджала губы, готовясь к контратаке, но Константин, который глядел на ругающихся женщин с тоской, решил вовремя вмешаться.
- Давайте успокоимся, хорошо? - Он поднял руку в примирительном жесте. - Сейчас не время для личных… разборок.
Гнев проходил, и Дарья уже жалела, что так легко завелась. Раньше к нападкам свекрови она относилась по большей части с иронией и очень редко - как в случае с ботинками - срывалась. А сейчас, похоже, придется списать это на стресс и назначить себе терапию в виде систематической игры на баяне.
- Вернемся к нашей проблеме, - предложил Константин тоном, не терпящим возражений, и Дарья не в первый раз отметила: свекровь подыскала себе начальника охраны столь же волевого, как и она сама. Два сапога пара.
Роза сидела прямая, как спица, перстень больше не крутила.
- Мы только зря время здесь теряем и…
- Артур что-то натворил, - перебила ее Дарья. - Это точно. В последнее время он был сам не свой. Я пыталась у него узнать, но… дохлый номер. Черт, да он в настоящего параноика превратился. - Она с недоумением уставилась на свекровь. - Не верю, что вы не замечали, что с ним творится. Вот не верю и все!
Роза выдержала ее взгляд. Ответ был дан с морозными нотками в голосе:
- Все я замечала, Дарья. Конечно же, замечала. Я ждала, когда он наберется мужества и наконец расскажет мне, что с ним стряслось. Не хотела на него давить и теперь жалею об этом. - Она потупила взгляд, ее голос дрогнул: - Впервые в жизни я решила не лезть в его дела. Думала: что бы он ни натворил, это станет для него уроком. Устала смотреть на его… безалаберность. Поздновато спохватилась, верно?
Дарья никогда не видела ее такой. Как выяснилось, королеве льда ведома печаль, и она способна признавать свои ошибки. Вот так раз! С такой свекровью можно было бы найти общий язык, жаль только, что эта оттепель продлится недолго. Без сомнений - недолго.
- Вы же знаете, я всех своих людей подключил к поиску, - решил поддержать Розу Константин. - Скоро у нас будут записи с видеокамер с заправок, а через… - он бросил взгляд на наручные часы, - полтора часа я встречаюсь со своим приятелем, частным детективом. Да и в полиции у меня связи, если что…
- Мне кажется, Артур совершил серьезное преступление, - подлила масла в огонь Дарья. Держать неприятные подозрения в себе она не собиралась. - Возможно, убил кого-то, - и поспешила добавить: - Случайно, конечно.
Под словами "случайное убийство" она имела в виду автомобильную аварию. Очень реалистичный вариант. Артур сбил человека на своем чертовом "Мерседесе" и смылся с места преступления. Дарья с легкостью допускала, что муж именно так и повел бы себя - сбежал бы.
- Нет, не верю! - категорично заявила Роза. - Артур мне рассказал бы.
Константин поморщил нос, и этот жест был весьма красноречив: начальник охраны разделял опасения Дарьи. Впрочем, трагичность темы он решил не усугублять:
- Давайте не будем гадать.
- Ты прав, - охотно согласилась Роза, поднимаясь с дивана. - Мне сейчас только бредовых предположений не хватало.
Дарья отреагировала на укол пожатием плеч и тяжким вздохом, мол, дело ваше, верить или нет.
- Нам пора, - заявила Роза и обратилась к Дарье приказным тоном: - Ступай, позови Киру попрощаться.
- Кира-а! - во всю глотку заорала Дарья, не сходя с места. - Спустись с бабулей попрощаться! - И добавила уже тихо и мрачно: - Она покидает нас.
Свекровь наградила ее взглядом, от которого и цветы бы завяли.
* * *
Роза и Константин уехали. Кира отправилась на кухню пить чай с печеньем, а Дарья вернулась в гостиную и встала напротив висящего на стене в золоченой массивной раме портрета мужа. На картине у него был вид великого мыслителя - взглянешь, не зная его, и уважением проникнешься. Чувство такта Артуру не было присуще, а потому он "украсил" подобными пафосными портретами едва ли не все комнаты в доме. Даже в помещении с бассейном висела картина с изображением его высокой персоны. Художники на нем озолотились.
- Что скажешь, дорогой? - совсем не ласково спросила Дарья у написанного маслом мужа, а потом озвучила мысль, которая крепко засела в голове: - Так ты у нас убийца?
Человек на портрете ничего не ответил, зато Дарья, к своему ужасу, услышала звон колокольчика. У нее перехватило дыхание. Металлический звук был короток - тренькнул и замолк, - но он конкретно резанул по нервам.
Ноги сами понесли ее к кладовке. В голове колотилась мысль: "Что, если его там не окажется?.." Стремительно проходя по коридору, бросила взгляд в дверной проем, ведущий на кухню…
И остановилась.
Кира ползала на коленях, пытаясь протиснуть ладошку в щель между посудомоечной машиной и выложенным кафельной плиткой полом.
- Росинка! - воскликнула Дарья, вбегая на кухню.
Девочка оглянулась.
- Я ложечку уронила. Она от ноги отскочила и вон туда закатилась. Не могу достать.
Дарья облегченно выдохнула:
- Фух… ложечка, значит.
И добавила мысленно: "Не колокольчик! Пора начинать принимать успокоительное, пока не превратилась в дерганую паникершу". Вспомнила, как Артур в последнее время подпрыгивал от любого резкого звука. Ну уж нет, она не желала становиться такой! В полдень и вечером - ромашковый чай, а прямо сейчас - баян!
Кира снова попыталась протиснуть руку в щель.
- Да оставь ты эту ложку, - усмехнулась Дарья, - пускай себе валяется. Потом достанем. Сядь лучше и чай допей.
Девочка послушалась, а Дарья направилась в каминную комнату, к инструменту, размышляя, с какой композиции начать.
Начала с музыки из фильма "Мой ласковый и нежный зверь". Для душевного комфорта - самое то. Приятные для слуха переливы, вызывающие ассоциацию с золотой осенью и рождающие толику теплой грусти.
Через какое-то время в комнату вошла Кира и сразу же принялась вальсировать. Танцевала по-детски неуклюже, но самозабвенно, нестройно мурлыча себе под нос мелодию. В руке она держала надкусанную печенюшку.
С умилением глядя на дочку, Дарья рассудила, что вот такие моменты стоят больше всех сокровищ мира. Пальцы порхали над кнопками, неспешно растягивались и сжимались меха, а воображение нарисовало на фоне танцующей Киры осенний лес. На желтых и красных листьях играло солнце, легкий ветерок качал ветви кленов и дубов, над деревьями плыли пушистые облака. Но чего-то все-таки не хватало… Ах да, улетающий вдаль косяк белых птиц. Вот теперь - красота. Если есть на свете абсолютная красота, то это она и есть.
К огромному сожалению Дарьи, вдохновения Киры надолго не хватило: девочка сунула печенье в рот и, будто вспомнив о каком-то важном деле, выскользнула из комнаты.
Скоро раздался ее истошный крик:
- Ма-а-а!
Дарья встрепенулась, устремила взгляд в сторону дверного проема.
- Господи, я сегодня с ума сойду, - пробормотала, поспешно избавляя плечо от лямки баяна.
Дочку она застала лежащей на животе возле посудомоечной машины, рука по локоть - в щели, в которую закатилась ложечка. Кира, выпятив нижнюю губу, с плаксивым выражением на лице, покосилась на маму.
- Рука застряла, - пожаловалась она тоненьким голоском и хлюпнула носом.
Дарья несколько секунд смотрела на дочку с наигранным осуждением, а затем, несмотря на трагичность ситуации, не выдержала и захохотала. Внутри нее будто плотину прорвало. Задыхалась от смеха, а сама думала: "Муж пропал, в доме черт-те что творится, а я как дура последняя…"
Кира не долго смотрела на нее с обидой - сначала улыбнулась, потом тоже засмеялась, хотя в глазах блестели слезы.
Глава четвертая
Сквозь щели в прикрывающем люк поддоне проникал дневной свет. Артур сидел, прислонившись к шершавой поверхности бетонной трубы, и глядел, как в солнечных лучах кружились пылинки. Его глаза лихорадочно блестели, губы дрожали, голень распухла и обрела цвет созревающей сливы. Боль немного притупилась, но иногда она начинала пульсировать в такт биению сердца - в такие моменты Артура бросало в жар, перед взором вставала красная пелена, и оставалось лишь стонать, проклиная всех и вся.
В руке он держал выключенный фонарик. Когда его выключил - не помнил, не помнил и то, как отполз от трупа на несколько метров.
Полчаса назад Артур вынырнул из вязкого омута тревожного сна, в котором два чудовища - одно с головой волка, другое с головой хряка - орали человеческими голосами: "Прыгай, богатый мальчик! Прыгай! Прыгай!.." И во сне он летел в пропасть, слыша громогласный хохот. Очнулся из-за собственного крика - в холодном поту, с гулко бьющимся сердцем. Не сразу вспомнил, где находится, а когда сообразил - зарыдал.
Сейчас, глядя на кружащиеся в лучах света пылинки, он думал о том, что его уже ищут. Цеплялся за эту мысль, как за спасательный круг. Мама, конечно же, найдет. Она всегда добивалась своего, а ради сына горы свернет. Ох поскорей бы, поскорей…
Взгляд переместился на труп журналиста.
- Все из-за тебя, Фролов, - прошептал Артур. - Ненавижу тебя… ненавижу…
Резко затошнило, но рвотные позывы продлились всего несколько секунд. Артур облизал пересохшие губы, прикрыл глаза. Очень хотелось пить, перед внутренним взором возникла бутылка с минералкой, потом еще одна и еще… целые стеллажи до горизонта с бутылками с водой. В них искрились пузырьки - такие чудесные, манящие и будто бы живые.
Он отметил, что за всю свою жизнь ни разу не испытывал ни сильного голода, ни сильной жажды. Сколько себя помнил - на обеденном столе всегда были деликатесы. И воспринимал это как должное. Однажды, будучи еще ребенком, он увидел по телевизору экзотический фрукт, похожий на волосатую клубнику, со странным названием "рамбутан". Сказал всего лишь одно волшебное слово: "Хочу!" - и уже к вечеру деликатес лежал перед ним на тарелке. Быть может, именно тогда он впервые испытал чувство превосходства над другими людьми, в полной мере осознал собственную значимость. Ведь именно ради его прихоти прислуга носилась по зимней Москве, разыскивая рамбутан, фрукт, который ему даже не понравился - откусил кусочек, поморщился и отодвинул тарелку. Мама ни в чем не отказывала. Голод и жажда казались чем-то из жизни маленьких людей, для которых слово "хочу" не являлось волшебным.
Несправедливость - вот какое определение дал Артур своему положению. Высшая степень несправедливости. Он ведь был застрахован и от голода, и от жажды, и от боли. И страховка должна была действовать до самой его смерти в очень преклонных годах. Так почему он здесь, в вонючей дыре, в компании разлагающегося трупа? Это какая-то ошибка. Одна большая ошибка! И кое-кто за это ответит. Обязательно!
Локомотив "несправедливость" приволок вагон с кипящей злостью. И очень даже кстати. Дело плохо - злость в помощь. Мощным потоком она смыла состоящую из боли и отвращения преграду, и Артур, сунув фонарик в карман пиджака и стиснув зубы, пополз к лучам света. Он упирался руками, подтягивал тело, кряхтя и помогая здоровой ногой, и садился. Упирался, подтягивал и садился. Получалось неплохо. Метр, еще метр…
Потревоженные мухи закружились над трупом, в их жужжании Артур слышал упрек. Конечно, без нового жильца этим тварям здесь было спокойней, знай себе откладывай личинки в мертвую плоть. Идиллия, черт возьми, маленький зловонный Эдемчик. Артур усмехнулся своим мыслям и удивился, что еще способен усмехаться - великая сила злости творила чудеса.
- Мама скоро найдет меня, вот увидишь, урод! - обратился он к мертвецу. - И скоро у тебя будет новая компания, Свинья с Волком.
В ноге запульсировала боль. Артур скривился, зажмурился, подождал, пока пожар в голени не превратится в тлеющие угли, и открыл глаза. Подтянул тело еще немного и оказался возле трупа. Цель достигнута.
Морщась от жуткой вони, Артур уставился на колодец. Прикинул, что до поверхности земли метра четыре, не меньше. На самом верху под поддоном, как подлая насмешка, торчал обломок ржавой лестницы. Бетонные стены колодца в некоторых местах поросли лишайником, а из трещин выглядывали шляпки бледных, почти прозрачных, грибов.
Свобода была так близко и в то же время далеко. Четыре метра. Артур понял: этот путь непреодолим. Во всяком случае, для него. С таким же успехом можно штурмовать Эверест без специального снаряжения. Трещины в поверхности колодца были слишком мелкими, чтобы просунуть в них пальцы и зацепиться, да и до этих трещин нужно как-то добраться. Нет, нереально. А уж с покалеченной-то ногой…
Артур сел поудобней, подтянул штанину и коснулся пальцами распухшей голени. Закрытый перелом? Судя по всему - вряд ли, боль тогда была бы адской, и любое движение сводило бы с ума. Возможно, трещина в кости. Ну ничего, скоро о покалеченной ноге позаботится один из лучших хирургов Москвы. Как же его фамилия? Полтавченко, кажется. Мама с ним уже много лет в дружеских отношениях.
К лицу подлетела муха, Артур отмахнулся от нее и устремил взгляд в темный тоннель по ту сторону от мертвого журналиста. А что там? Вряд ли путь к свободе, но проверить стоило. Все ж лучше, чем сидеть на одном месте. Несмотря на боль, ему хотелось двигаться - это был внутренний зуд, коктейль из адреналина и надежды. Движение не позволяло ощущать себя частью этого вонючего места.