– Я тогда, с вашего позволения, откланяюсь и пойду отдавать распоряжения. – Представитель МВД поднялся из-за стола. – Надо узнать в таксомоторной фирме, сколько у Ширяева было клиентов, с каких номеров прошли вызовы, откуда и куда пассажиры совершали поездку. А потом уже посылать по всем адресам участковых. С учетом некоторой, если так можно выразиться, секретности, задача непростая.
Когда он покинул зал, на ходу доставая из кармана мобильник, Думченко негромко хлопнул ладонью по столу.
– Вы правы, Наталья Викторовна. Нужно держать себя в тонусе. Но сейчас ситуация не очень благоприятная. Мы все в подвешенном состоянии. И так продлится все время, пока мы вынуждены ждать информации от оперативных групп и врачей из инфекционной больницы, из восемьдесят первой, и у нас есть несколько минут. Коллеги, я понимаю, что кто-то из вас не успел не только поужинать, но и пообедать, у нас сегодня, по случаю ЧП, буфет будет работать круглосуточно. Если кто-то хочет перекусить – пожалуйста, для работников штаба все даром, то есть бесплатно. Там бутерброды, чай, кофе…
За овальным столом началось движение, несколько человек поднялись и покинули кабинет. Наталья, подумав, последовала за ними. В коридоре было слышно, как Головин отдает по телефону распоряжения подотчетным полицейским чинам. Он говорил отрывисто, но при этом весьма цензурно, надо заметить.
Воспользовавшись небольшим перерывом, Наталья позвонила родителям, узнала, как они себя чувствуют, как прошел день, чем занимались. Выслушала привычное: "Все хорошо, Наташа. Я в огороде, папа в гараже что-то мастерит".
Есть ей не хотелось, к тому же все-время беспокоило ощущение, что происходит что-то, чего они не учли, не увидели, не заметили. Привычно для таких случаев поднялся уровень адреналина, начало немного знобить.
Головин продолжал говорить по телефону, но Наталья слышала не только его приглушенный из приличия бас, но и что ему отвечал собеседник. Разобрать слова, искаженные крошечным динамиком смартфона, было непросто, но, как всегда в таких случаях, мозг Натальи словно переходил на другой режим, улавливая, вычленяя, анализируя.
Отменный слух Натальи не раз ее выручал, а у коллег вызывал удивление, как хороший фокус в исполнении даровитого уличного мага. В экспедициях о ней ходила шутка: "Чумная блоха еще кусает суслика, а Евдокимова слышит, как тот матерится!" Кроме шуток, Евдокимова, например, слышала машину, двигающуюся по степной дороге, задолго до того, как ее крыша показывалась из-за холмов, и безошибочно отличала пустые норки сусликов от заселенных.
"Обстановка такая, что Головин будет искать контактных до бесконечности, – подумала Наталья. – А надо действовать очень быстро. Время работает против нас. Нужен более жесткий подход".
Она просмотрела контакты в памяти телефона, нашла нужный номер и нажала иконку вызова.
Наконец в трубке отозвался знакомый голос.
– Наташенька? Здравствуйте!
– Здравствуйте, Василий Федотович!
– Все нормально? Все здоровы?
Наталья улыбнулась. Ее собеседник всегда производил впечатление доброго деревенского дедушки-священника, а однажды она заметила какое-то едва уловимое сходство профессора Лемеха со святым Серафимом Саровским.
– Не совсем, Василий Федотович. Честно говоря, я, при всем уважении, не имею права рассказывать, что именно произошло. Скажу только, что сложилась серьезная ситуация, и, вы только не удивляйтесь, мне сейчас очень нужен телефон генерала Ковалева.
– Наташа, одумайтесь! Зачем вам этот негодяй? Вы же понимаете…
– Василий Федотович, я все прекрасно помню и ничего не собираюсь прощать, но сейчас обстоятельства его никаким боком не касаются, он мне нужен лишь как один из высших чинов ФСБ с уникальными возможностями. И только. Тем более что он сам предлагал помощь еще тогда. Вот пусть помогает.
– А у меня нет его номера, Наташа. Он же был в старом моем аппарате, который я отдал Мише, и не знаю, где он. Так что, простите, но помочь мне нечем. Я только предостерегаю вас, берегитесь этого человека. Он коварен и опасен. Я бы не доверял ему ни на микрон. Понимаете?
– Понимаю, Василий Федотович. Но ситуация грозит выйти из-под контроля, я не знаю, с кем можно еще связаться, чтобы предотвратить развитие очень опасных событий.
– Обратитесь в ФСБ по инстанциям! Вы же официальное лицо!
– Вот этого бы не хотелось. В первую очередь потому, что у меня нет надлежащих санкций от моего начальства. А во вторую, придется долго объяснять. Мы потеряем время, а именно его у нас сейчас нет.
– Ох… Мне кажется, вы затеяли опасную игру.
– Нет. Я очень хорошо понимаю, что делаю и зачем.
– Да. Наверное. Вы всегда были умницей. Но вы уверены, что Ковалев вам поможет? Что не вывернет опять все наизнанку, как в тот раз? Ведь Миша погиб из-за него.
– Я все помню, – повторила Наталья. – Спасибо. Простите за беспокойство.
Она добралась до своего кабинета в этом же здании, отворила дверь и сняла со шкафа картонную коробку с разным электронным хламом, который выкинуть не поворачивалась рука, а потом становилось не до него. Порывшись, чуть ли не с самого дна она вытянула телефон "Моторола" с четырехстрочным монохромным экраном и зарядное устройство к нему. Включила в розетку.
Первой мыслью было позвонить прямо с этого аппарата. Генерал тогда перепугается до поноса… Звонок от покойничка! Он-то считает Лемеха погибшим. Но, нет, это была бы глупая ребяческая выходка. Тем более что номер уже давно заблокирован за неуплату. Зато в его памяти можно будет найти контакт Ковалева. Ведь это именно тот аппарат, о котором только что говорил Василий Федотович Лемех. Именно тот…
Пятнадцать лет назад Наталья встретилась с Ковалевым. Оба знали, что друг другу верить нельзя. Но, прощаясь, генерал, словно в издевку, дал ей свою визитку и сказал: "Позвоните, когда будет нужна помощь".
Наталья выбросила картонный прямоугольник с телефонным номером сразу, как оказалась на улице. Слишком сильна была ненависть к Ковалеву. Миша тогда мог его убить, но не убил. Чистые руки. Может, зря? Он, подстраховывая Наталью, держал генерала на прицеле снайперской винтовки. Генерал это понял или почувствовал. Очень опасная тогда получилась игра. Да и не игра вовсе.
Наталья принялась перебирать записи в памяти телефона. На зеленом экранчике появилась надпись латиницей "Kovalev" и номер. Переписав его на листок, Наталья сложила телефон и зарядку обратно в коробку. Привычка. Каждой вещи положенное ей место. А вот выкинула бы его?
Старые, давно пережитые эмоции с новой силой нахлынули на женщину, но она вынырнула из них, как опытный серфер выныривает, если его накроет волной. Не время сейчас.
Она набрала номер с листочка, не особо надеясь на удачу. Все же прошло пятнадцать лет. Пятнадцать. Это не шутка. За такое время меняются люди, судьбы, привычки, мировоззрения, а не то что номер телефона. Но генерал ФСБ – случай особый. Да и номер прямой, московский. Недобитое в девяностые бандючье такие номера брало для понтов, но для Ковалева, конечно, это был вопрос удобства. И есть вероятность, что за полтора десятилетия, меняя телефоны и SIM-карты, телефон он сохранял каждый раз. Такая стабильность вполне в его духе.
К счастью, потянулись длинные гудки. Это означало, что номер не снят с обслуживания. Уже хорошо. Долго ждать не пришлось. Для Ковалева ее номер незнаком, если сразу не возьмет, значит, чего-то боится и пробивает звонящего. Если сразу примет вызов – совесть чиста. Хотя в отношении Ковалева это вряд ли. Скорее, ему тогда нечего или некого бояться. Так правильнее.
– Я слушаю! – раздалось в трубке.
Наталья почти не помнила его голос, все-таки полтора десятка лет не общались, и тогда он был моложе.
– Максим Константинович?
– Да, с кем имею удовольствие общаться? – Генерал всегда был не равнодушен к женщинам. В этом он тоже сохранил стабильность.
– Меня зовут Наталья Викторовна Евдокимова.
– Откуда у вас этот номер, Наталья Викторовна?
Вряд ли генерал помнит ее имя, и вряд ли оно что-то ему говорит. Забыл, забыл. Или прикидывается, ждет реакции? Да и голос у Натальи изменился, конечно, жизнь и потери добавили в него хрипотцы и металла.
– Вы мне его сами дали, Максим Константинович. Вероятно, забыли. Мы с вами встречались пятнадцать лет назад, и вы дали мне визитку, добавив: "Если понадобится помощь". Так вот, мне нужна ваша помощь.
Наталья старалась говорить как можно безучастнее, не выдавая своих чувств в отношении собеседника. Это сейчас ни к чему. Это сейчас лишнее. Она вообще старалась выбраться из потока эмоций, который в любой миг готов был подхватить ее, понести и заставить нажать кнопку отбоя. Но она взяла себя в руки, не выдавая себя ни тоном, ни вздохом. Разговор и так предстоял непростой.
Глава 5
В которой генерал Ковалев убеждается в правоте предположений аналитика и без затей сливает своего информатора.
Услышав женский голос в телефонной трубке, Ковалев задумался. Неожиданный звонок из далекого прошлого вызвал у него неясную тревогу. Конечно, встревожила его не Наталья сама по себе, от женщины он угрозы не чувствовал, но звонок мог означать некую угрожающую ситуацию. Впрочем, это надо было еще выяснить. Возможно, просто сработал рефлекс опытного контрразведчика, мобилизующий организм в любой неясной ситуации.
– Чем, по-вашему, я могу вам помочь? – как можно небрежнее поинтересовался Ковалев.
На самом деле любопытство разгорелось в нем, но показывать этого было нельзя.
– В городе чума, – без лишних предисловий сообщила Наталья.
– В каком? – уточнил Ковалев, но тут же осекся.
– В Москве. Форма А20.2, легочная. Передается воздушно-капельным путем. Единственный выявленный заболевший является таксистом. И он, вероятно, уже будучи заразным, отработал полную смену, развез семь человек, которых мы, силами Роспотребнадзора и штаба ТОРС, вряд ли сможем быстро выявить.
– В Штабе ТОРС нет представителей от МВД? – удивился Ковалев.
– Есть. Генерал Головин. Но у нас нет ничего, кроме номеров телефонов, с которых осуществлялись вызовы, и адресов, откуда и куда пассажиры ехали. Есть еще адреса, но вполне вероятно, что они не соответствуют местам жительства, что это могут быть совершенно случайные точки.
– Да, это очень вероятный сценарий, – согласился Ковалев, думая, впрочем, несколько о другом.
Он понял, что звонок не просто так его встревожил и что рефлекс контрразведчика тоже не подвел. Чума! Вот главное слово, услышанное от Натальи. Чума! Это полностью совпадало с предположением Пичугина. Экий же он фрукт! На пустом месте фактически попадает в десятку. И не первый раз. Аналитик от бога, чего уж тут говорить.
– Чего вы от меня хотите? – напрямую спросил Ковалев.
– Я думаю, что у сотрудника ФСБ вашего ранга есть собственный административный ресурс, который поможет выявить зараженных и предотвратить распространение особо опасной инфекции в Москве.
– То есть генерал Головин, по-вашему, справится хуже меня?
Наталья едва сдерживалась.
– Простите, я не для того позвонила, чтобы играть с вами в психологические игры. Вы прекрасно понимаете, что справитесь лучше Головина. Хотя бы потому, что Головин, к примеру, не сможет приказать оператору связи провести триангуляцию номеров без постановления прокурора, а у вас наверняка есть механизмы…
"Подстава, – подумал Ковалев. – Кто-то подослал эту тетку, чтобы дернуть меня за усы. Но грубо, очень грубо. Идиотом надо быть, чтобы повестись на такое".
– Я могу вам дать телефон дежурного по управлению ФСБ, обратитесь к нему в установленном порядке… – предложил он.
– Это займет столько же времени, сколько получение постановления прокурора. А времени у нас нет. Врачи есть. Техника есть. Карантинные помещения есть. А времени нет. И если мы его упустим, то всего, перечисленного выше, нам просто не хватит.
"А может, и не подстава, – продолжал взвешивать Ковалев. – Бражников болен. Пичугин, исходя из опыта и с присущей ему, шельмецу, наблюдательностью, говорит слово "чума". Тут звонит эта дама и произносит то же самое слово. Да и слишком грубо для подставы. Очень грубо. Если бы кто-то из своих или чужих хотел бы меня взять за яйца, он бы нашел более изящные методы. Нет, для подставы невероятно. Куда проще предположить, что перепуганная тетка из штаба ТОРС вспомнила о фээсбэшнике, с которым когда-то пересекалась, нашла визитку и набрала телефон".
– Хорошо. Я попробую помочь. Вы мне скиньте, пожалуйста, данные этого таксиста по СМС. А я вам еще пришлю человека. Аналитика. Думаю, он окажется вам полезен на месте, если вы снабдите его всеми нужными вам полномочиями. Только скиньте для него адрес, куда подъехать. Действуете в режиме секретности?
– Естественно. Если начнется паника, народ попытается выехать из Москвы и разнесет заразу. К тому же… Я не исключаю, что это теракт.
– Ого! Исходя из чего такое предположение?
– Вероятность возникновения именно легочной формы весьма низкая. Тем более в Москве. Для заражения необходимо вдохнуть аэрозоль, содержащий чумную палочку. На заседании штаба ТОРС я выдвинула предположение, что некто мог распылить заранее заготовленный аэрозоль в салоне такси, чем вызвать заражение водителя. Но не водитель мог быть целью. Но эту мою версию всерьез никто не поддержал, посчитали надуманной.
– Я понял. Вы еще поэтому не стали обращаться по инстанциям?
– Да.
"Вот же гад… – подумала Наталья. – Осторожный, хитрый, как змея. Боится. Ну, это неудивительно. Зная его, можно предположить, что рыльце у него в пушку".
– Хорошо, так и договоримся, – Ковалев произнес это таким тоном, что собирается завершить разговор. – Вы мне данные таксиста и номера телефонов его пассажиров. Я вам посильную помощь и своего человека. Будет что-то, я вам сам позвоню.
Он повесил трубку и глянул на Пичугина.
– Вы обо мне говорили? – спросил тот.
– Думаешь, у меня больше нет аналитиков?
– Ну…
– Есть. Но ты из лучших. И говорил я о тебе. А теперь, дорогой мой, держись за стул. Твое предположение оказалось верным. В городе действительно чума. Легочная форма. И нам предстоит узнать, случайное это совпадение или чей-то злой умысел. Мне теперь надо понять, каким образом, где и когда заразился Бражников. Хотя одно предположение у меня есть. Весьма нехорошее. Но его я сам проверю. А тебе, дорогой мой, надо прибыть в штаб ТОРС, отыскать там Наталью Евдокимову и сообщить, что прибыл от меня. Заодно передашь ей то, что она просила.
– Хорошо, и что дальше?
– Цепь заражения выявлять, что же еще? Нужно понять, какое место в этой цепи занимает Бражников. Ясно? Действуем пока неофициально, так что ксивой внештатника особо не размахивай без крайней необходимости. Если что, звони. Точнее, звони при получении любой новой информации.
– О Бражникове им сообщать?
– С ума сошел? Это секретная информация. Сам Бражников, само его существование – секретная информация. Бункер системы ПВО – тоже секретная информация. "Американка" – секретная информация.
– Но Бражников является частью цепи заражения, ради выявления и купирования которой создан штаб ТОРС, как я понимаю.
– Верно понимаешь. И что это меняет?
– Как что? Они его сами выявят. Но при этом упустят время.
– Смеешься? Почему, думаешь, Наталья мне позвонила? Она не уверена, что они способны размотать этот клубок силами МВД. И она права. Есть среди телефонов заказчиков такси телефон Бражникова или нет его там, я выясню через несколько минут. Если он там есть, это одно дело, и тогда я подумаю, как с этим быть. Но если его нет, или SIM-карта не на его имя, то им его не найти. Тогда я придумаю правдоподобную легенду и сообщу, что один из зараженных находится в ведении военных медиков ввиду секретности. Понял?
– В общих чертах. То есть вы сообщите официальному куратору проекта "Американка", что у Бражникова именно чума, а не "неизвестное биологическое оружие"? Людей эвакуируют и начнут лечить?
– Естественно. Без создания штаба ТОРС мне было бы трудно это доказать. А так получится.
Пропищал телефон Ковалева. Он просмотрел СМС с указанными данными Ширяева, временем его смены и телефонами заказчиков.
– Забавно… – произнес он.
– Что забавно?
– Ничего. Я пока буду разбираться, а ты дуй в штаб ТОРС. Запиши адрес. – Ковалев продиктовал адрес из СМС. – Кирилл тебя отвезет до твоей машины, дальше сам. Давай, давай. Чем дальше, тем интереснее каша варится.
Когда аналитик закрыл за собой дверь, Ковалев позвонил Стежневу, отдал все необходимые распоряжения, а сам с ногами развалился на диване. Ситуация сложилась непростая, ее следовало обдумать. Неординарная сама по себе, она могла иметь ряд далеко идущих последствий. И уж раз удалось первым узнать важную информацию, необходимо было оседлать эту волну и уже не отпускать ее. Кто владеет информацией, тот владеет миром. В современных условиях это утверждение приобретало еще более глубокий смысл. Информация перестала быть эфемерной субстанцией, нечаянно или намеренно оброненным словом, перестала быть просто слухами. Она обрела вещественность, порой пугающую. Понятия реального и материального разделились, перестали быть синонимами. И порой трудно было понять, что важнее, косная материя или совершенно нематериальная информация, которой в современном мире можно не только убить, с чем раньше справлялась вполне материальная дубина, но и вершить судьбы мира.
Случайно овладев данными о причине недомогания Бражникова, Ковалев взвешивал, как ими лучше распорядиться. Впрочем, сам он не считал, что получил их случайно. Нет, это стало следствием многолетней бдительности, сосредоточенности, следствием правильного распределения людского и другого административного ресурса. Не прикорми он в свое время того же Пичугина, могло все и не срастись так удачно. И эта Наталья. Тоже тень прошлого. Впрочем, сейчас это не важно. Сейчас главное понять, как поступить здесь и сейчас, не увязая в воспоминаниях и не путаясь в перспективах.