- Да, она меня даже в гости пригласила, - похвасталась Диана. - Вечером к ней поеду.
- Вы там поосторожнее, не нравится мне вся эта компания, - нахмурился следователь.
- За меня не беспокойтесь, Егор Иванович, - улыбнулась Диана.
- И лучше пока ничего не говорите о завещании.
- Хорошо.
Вечером Диана позвонила Элеоноре, но певица от встречи отказалась:
- Диана, мне так жаль, но сегодня я не могу. У меня кое-какие дела. Давайте на следующей неделе, где-нибудь в среду созвонимся? Мне необходимо с вами поговорить.
- Конечно, - растерянно ответила Диана.
Раз вечер выдался свободным, она решила задержаться на работе: дел всегда было много. С завтрашнего дня в расписание добавлялся новый фильм, и Диана пошла к художникам посмотреть, готова ли новая реклама.
В мастерской был только старший художник Петр Устинович.
- Вы представляете, Диана, - сообщил он, едва она вошла, - говорят, в нашем районе маньяк орудует! Женщину задушил. Эмилия рассказывала, что и на вас едва не напал какой-то подозрительный тип, вдруг это он и был?
- Не исключаю, - вздохнула Диана. - Жуткий был вечер. А ты откуда про маньяка знаешь?
- Билетерши рассказали. Они же в курсе всех местных новостей.
- Кстати, наверняка стекло во входной двери нам неспроста разбили, - вспомнила вдруг Диана.
Петр отложил в сторону кисть.
- Да это алкаши какие-нибудь, маньяки таким не занимаются, им это неинтересно.
- Откуда тебе знать, что маньяку интересно? - усмехнулась Диана.
В мастерскую заглянула Эмилия:
- Диана, ты здесь? Я всюду тебя ищу!
- Что случилось?
- Там к тебе гость.
- Гость? - удивилась Диана.
- Мужчина какой-то, на контроле стоит, ждет.
Прислонившись к стене у входной двери, стоял Игорь Фарятьев.
- Здравствуйте, вы хотели меня видеть? - удивилась Диана.
- Я хотел воспользоваться нашим знакомством, - широко улыбнулся ей замдиректора консерватории, - давно мечтаю посмотреть фильм Фасбиндера, да все как-то не удавалось, а тут мимо проезжал, дай, думаю, зайду. А билетов нет. Не поможете?
Визит Фарятьева неприятно поразил Диану, но отказывать она не стала и с кислой улыбкой повела гостя в фойе.
- К сожалению, билетов действительно нет, но я могу поставить для вас стул в зале.
- Благодарю, - галантно поклонился Фарятьев. - Но до начала сеанса еще почти полчаса, может быть, немного побеседуем?
Заинтригованная Диана пригласила его в свой кабинет. Оглядевшись, гость изрек:
- А у вас тут миленько, - и хлопнулся без приглашения на стул.
- Честно говоря, у меня много работы, - сердито буркнула Диана. - О чем вы хотели поговорить?
Фарятьев насмешливо улыбнулся:
- Как вы негостеприимны, однако я вас гораздо лучше принимал.
Диана покраснела и едва сдержалась, чтобы не выставить нахала за дверь.
- Ладно, не сердитесь, я действительно по делу, - проговорил он.
- Что вы хотите? - тоскливо спросила Диана.
Заместитель директора консерватории скорбно вздохнул:
- Я заметил у вас в фойе рояль Виолетты Генриховны, я сразу его узнал, это мы ей подарили, когда она ушла на пенсию.
Диана нахмурилась, не понимая, к чему он клонит.
Вдруг дверь распахнулась и в кабинет ворвалась Эмилия и замерла, увидев Фарятьева, она удивленно на него уставилась и проговорила:
- Здравствуйте. Не помню, где мы встречались, но ваше лицо мне ужасно знакомо.
Нахмурившись, Фарятьев покачал головой:
- Думаю, вы меня с кем-то перепутали, я, к сожалению, вас вижу в первый раз.
Эмилия тут же потеряла к нему интерес и, возмущенно жестикулируя, начала жаловаться на буфетчицу:
- Диана, скажи ей, чтобы она во время сеанса не обслуживала зрителей. Они бесконечно бегают в буфет, в зале шумно, мешают друг другу!
- Я скажу, - терпеливо произнесла Диана. - Иди, мне нужно поговорить с человеком.
- Хорошо, - недовольно буркнула Эмилия и, вновь бросив на Фарятьева задумчивый взгляд, выскочила из кабинета.
- Куда вы денете рояль? Он нужен вам? - вернулся он к прерванному разговору.
Диана пожала плечами:
- Я еще не думала на эту тему…
- Мы могли бы забрать его в консерваторию. Зачем он будет стоять без дела? - предложил Игорь Алексеевич.
- Да, наверное, - растерянно кивнула Диана. - Я позвоню вам, если мы решим от рояля избавиться.
- Да, и еще чуть не забыл, - уже от дверей обернулся Фарятьев. - К вам Любочка Ланская не заходила?
- А кто это? - напряглась Диана.
- Задушевная подружка Виолетты Генриховны, музыковед. Они с ней на почве Моцарта сдружились…
- Моцарта? - растерянно пробормотала Диана. - А при чем здесь я? Зачем ей заходить ко мне?
- Уверен, она к вам заявится и будет у вас требовать что-нибудь. Мой совет - гоните ее вон без разговоров.
- А что она может у меня требовать?
Фарятьев усмехнулся:
- Например, рояль Вебер.
Глава 19
Короткий взлет и долгое падение
Во время поездки в Прагу в 1787 году Моцарт с лихвой был вознагражден за все неудачи и неприятности, что ему довелось пережить в Вене. Пражская публика с восторгом встретила великого композитора. Здесь было множество настоящих ценителей музыки, обладающих тонким художественным вкусом. Постановка антрепренером пражской оперы Бандини "Свадьбы Фигаро" вызвала у пражцев восхищение, опера пользовалась невероятным успехом. Каждый показ сопровождался бурными овациями. Пражцы буквально "заболели" "Свадьбой Фигаро", повсюду звучали арии из нее, о Моцарте слагали оды.
Вольфганг приехал в Прагу с женой. Граф Тун с почетом встретил их и поселил у себя. В честь Моцарта он устроил грандиозный концерт. На следующий день композитора пригласили на бал, где собрался весь цвет пражской элиты, а музыка для всех танцев была взята из "Фигаро".
Моцарт был счастлив и делился с женой радостью:
- Посмотри, как все эти люди восхищаются мной! Все вокруг только и говорят о моем "Фигаро"! Ничего не играют, не поют и не насвистывают, кроме "Фигаро"… Как все стремятся попасть на оперу. Это великая честь для меня!
Растроганный Моцарт послал письменную благодарность дирижеру оркестра Стробаху за великолепное исполнение оперы.
Антрепренер Бандини заключил с Моцартом контракт на новую оперу, по которому Моцарт обязался сочинить ее к началу нового сезона, а Бандини пообещал за работу сто дукатов.
Заработав на двух концертах тысячу флоринов, Моцарт вернулся в Вену и сел за работу.
За либретто новой оперы Моцарт вновь обратился к да Понте.
Да Понте предложил Вольфгангу пьесу "Дон Жуан", пьеса очень понравилась композитору.
В апреле 1787 года у дверей скромного жилища, которое теперь был вынужден снимать Моцарт, появился семнадцатилетний юноша, его звали Людвиг ван Бетховен. Бетховен и поступил учеником к Моцарту. Выслушав его импровизации, Моцарт пришел в восторг:
- У вас талант, вы заставите говорить о себе всех!
Но вскоре Бетховен из-за тяжелой болезни матери вынужден был прервать обучение и вернуться в Бонн.
А Моцарта постиг тяжелый удар: 28 мая в самый разгар работы над оперой "Дон Жуан" Вольфганг узнал, что умер его отец Леопольд. Горе Вольфганга было неизмеримо, он с детства обожал и боготворил отца и, только потеряв его, понял, как был к нему привязан на самом деле. Потеря отца настолько потрясла Моцарта, что это отразилось в музыке оперы - в ней запечатлелась безысходная мрачность, глубина скорби, безумное страдание, накал шекспировских страстей и боль.
Вольфганг, чтобы отрешиться от горя, с головой погрузился в работу, ведь только музыка спасала его от душевной боли.
И к августу он создал необыкновенно изящную, знаменитую "Маленькую ночную серенаду для струнного оркестра".
Заканчивать оперу Моцарт отправился в Прагу, в начале октября он начал руководить репетициями.
Премьеру "Дон Жуана" назначили на 29 октября 1787 года в Сословном театре в Праге. Несмотря на то что оркестр состоял из посредственных музыкантов, премьера прошла с блистательным успехом. Народ стоя скандировал: "Да здравствует Моцарт! Да здравствует да Понте!"
Моцарт вернулся в Вену вновь богатым, но деньги быстро разошлись, и вскоре семья была вынуждена переехать на новую, менее дорогую квартиру на углу Шультерштрассе и Тухлаубен.
В декабре после смерти Кристофа Виллибальда Глюка Моцарт наконец получил должность императорского камерного композитора и музыканта с годовым окладом 800 флоринов. Но это не обрадовало Моцарта: в его обязанности входило лишь сочинение танцев для маскарадов, а оперу ему заказали лишь единожды. Прежние доходы, к которым быстро привыкла Констанция, были гораздо выше, а теперь, несмотря на то что сумма, которую получал Моцарт, была вполне приличной для Вены, их жизнь стала не такой роскошной, как раньше.
Поставить оперу "Дон Жуан" в Вене мешал все более возрастающий успех новой оперы Сальери "Аксур царь Армуза". Вольфганг был в отчаянии. Но вмешался император Иосиф II и распорядился поставить оперу Моцарта.
Но венская публика, отвыкшая от творчества Моцарта со времен "Фигаро", не приняла новое, необычное по звучанию произведение. В Вене постановка "Дон Жуана" в Бургтеатре с треском провалилась.
Моцарт не расстроился, более того, он ожидал провала и неоднократно говорил, что "Дон Жуан" написан не для Вены, а для Праги. К тому же "Дон Жуана" не снимали с венской сцены, и успех оперы постепенно возрастал. А вскоре ее признали лучшей оперой Моцарта, и он получил от императора заказ на написание новой оперы "Так поступают все женщины, или Школа для влюбленных" на либретто того же да Понте.
К удивлению и зависти Сальери и придворных музыкантов, за оперу "Дон Жуан" Иосиф II вручил Моцарту 50 дукатов, и это был единственный случай в истории, когда венский композитор получил плату за оперу, заказанную не в Вене.
Несмотря на все успехи, материальное положение Моцарта оставалось трудным.
Весной 1789 года друг и ученик Моцарта князь Карл Лихновский пригласил его поехать с ним в Берлин. Моцарт с удовольствием согласился. Зная, что прусский король Фридрих Вильгельм II был знатоком и любителем музыки, Вольфганг надеялся заработать денег, чтобы расплатиться с долгами. У Моцарта даже не было средств на дорожные расходы, и ему пришлось просить у своего друга Хофдемеля 100 флоринов в долг.
Три месяца длилось путешествие Моцарта. Он посетил Прагу, Лейпциг, Дрезден, Потсдам и Берлин. Но его надежды не оправдались, заработать удалось крайне мало. Фридрих Вильгельм II сделал заказ на шесть фортепианных сонат для дочери и шесть струнных квартетов для себя.
Вольфганг был в отчаянии, устроить концерт по подписке не удалось, а денег едва хватало на жизнь. У Констанции открылась язва на голени. Доктор посоветовал Моцарту отправить жену на курорт в Баден, но он не мог себе позволить таких трат.
Моцарт вынужден был обратиться за займом к своему знакомому Пухбергу: "Дражайший, лучший друг! И почтенный собрат. Я в таком положении, какого не пожелаю и злейшему врагу. И если Вы, лучший друг и брат, оставите меня, то пропаду я, несчастный, и без всякой моей вины, вместе с бедной моей больной женой и ребенком. Уже недавно, будучи у Вас, я хотел было излить перед Вами душу, но мне не хватило смелости! Мне не хватило духу и теперь - лишь с содроганием душевным осмеливаюсь я сделать это письменно, - но не осмелился бы и письменно, если бы не был уверен, что Вы меня знаете, что Вам известны мои обстоятельства и Вы совершенно уверены в моей невиновности относительно моего злосчастного, в высшей степени прискорбного положения. К сожалению, в Вене судьба так ко мне неблагосклонна, что я не могу ничего заработать, даже если я захочу. Я четырнадцать дней рассылал подписной лист, и вот на нем одно-единственное имя - Свитен! Все теперь зависит от Вас, мой единственный друг - желаете ли Вы и сможете ли ссудить мне еще 500 флоринов?"
Сумма была получена. А на венской сцене возобновили постановку оперы "Свадьба Фигаро", и она шла с большим успехом. Моцарт опять ожил и занялся работой для театра.
Глава 20
Загадочное убийство администратора кинотеатра
Завещание Виолетты Генриховны тревожило Диану. Загадочный "Реквием" Моцарта не давал ей покоя. Если ноты у старушки и впрямь имелись, куда они могли исчезнуть? Почему она не указала в завещании, кому их нужно передать? Не значит ли это, что Вебер еще при жизни сама отдала "Реквием" кому-то? Или ноты находятся в ее вещах и Диана сама должна решать, что делать с ними? Копия завещания осталась у Суржикова, а она еще не успела как следует изучить документы.
Диана вздохнула. К чему ей эти лишние проблемы? Столько на нее свалилось, а тут от работы голова пухнет, она поежилась и взглянула на часы. Было уже без пятнадцати двенадцать, а Эмилия на работу еще не пришла.
"Безобразие, - злилась Диана, - действительно, права Эмилия, распустила я коллектив, а в первую очередь ее".
В фойе послышались шум, голоса, смех. Кто-то поднял крышку рояля и пробежался по клавишам. Диана поняла, что на новый сеанс начали запускать зрителей.
Она вышла в фойе. Смешливый подросток одним пальцем наигрывал чижика-пыжика. Его окружили несколько других ребят его возраста и весело хохотали.
- Кто вам разрешил трогать инструмент? - возмутилась Диана.
От неожиданности паренек отпустил крышку, и она больно ударила его по пальцам, неудачливый музыкант вскрикнул.
- Вот что бывает, когда лезешь куда нельзя! - строго заметила Диана. - Покажи руку, не сломал ничего?
- Нет, - буркнул парень и попятился от инструмента.
Диана отправила ребят в зал, а сама принесла большой кусок ткани и накрыла рояль.
Эмилия все не появлялась. Диане самой пришлось заниматься административной работой. Лишь когда начался сеанс и фойе опустело, она смогла вернуться в свой кабинет. На столе надрывался телефон. Диана взяла трубку и услышала недовольный голос следователя Суржикова:
- Диана Глебовна, наконец-то! Уже час пытаюсь до вас дозвониться! Мне нужно, чтобы вы подъехали в морг на улице Холзунова, это недалеко от вашего кинотеатра.
- Зачем? - неприятно удивилась Диана.
- Нужно опознание произвести.
- Какое опознание? Что вы имеете в виду? - испугалась она.
- Приезжайте, это не телефонный разговор, - отрезал следователь.
Прихватив сумочку, Диана закрыла дверь кабинета и поспешила к выходу.
- Я скоро буду, - нервно бросила она билетершам и побежала к остановке троллейбуса.
Суржиков встретил ее в вестибюле.
- Что случилось, Егор Иванович? - с тревогой спросила Диана.
- Ничего хорошего, - буркнул следователь, отводя глаза. - Вам нужно опознать Эмилию Бобрышеву.
У Дианы к горлу подкатила дурнота, ноги будто подкосились, она оперлась спиной о стену.
- Вы хотите сказать, что Эмилия мертва?..
Суржиков нахмурился:
- Да, сегодня утром ее задушили.
- Не может быть! - ахнула Диана и с ужасом уточнила: - Струной?
Следователь молча кивнул.
В вестибюль вышел патологоанатом в голубой медицинской форме и молча махнул Суржикову.
Следователь указал Диане идти за ним. Отвратительный сладкий запах формалина пахнул им в лицо.
Патологоанатом подвел посетителей к столу и поднял простыню. Диана невольно отшатнулась, ее трясло.
- Да, это Эмилия.
Подписав протокол опознания, Диана на ватных ногах вышла из здания морга, на воздухе ей стало чуть лучше. Суржиков вышел следом.
- Кто это сделал? - всхлипнула Диана и полезла в сумочку за носовым платком.
- Судя по всему, тот же маньяк.
- И что же вы его никак не поймаете?! - с отчаянием и страхом выкрикнула Диана.
Мрачно нахмурившись, следователь проронил:
- Работаем.
- А где это произошло?
- Бобрышеву нашли на набережной, у моста.
- Неужели там, где мы видели того типа прошлый раз? - удивилась Диана.
- Может быть, покажете мне место, где это произошло? - предложил следователь.
Диана кивнула и вдруг осознала, что Эмилия, ее подруга, мертва, и расплакалась.
- Понимаю ваше состояние, - вздохнул Суржиков. - Может быть, валерьянки? Я попрошу в морге, у них должна быть.
Но Диана хотела поскорее уйти от этого страшного здания и решительно замотала головой.
- Спасибо, мне уже лучше.
Они спустились на набережную. Диана провела Суржикова до моста и показала, где их напугал мужчина, и в том самом месте теперь оказался очерченный мелом силуэт на асфальте. Диана с ужасом уставилась на него и спросила:
- Это здесь произошло?
Следователь молча кивнул.
- Что же это получается, значит, Виолетту Генриховну тот же маньяк убил?
- Возможно, - хмуро произнес Суржиков.
- Я одного не пойму, зачем Эмилия через мост пошла, ведь знала, что этот ненормальный здесь ошивается.
- Действительно, - покачал головой Суржиков. - Тем более что здесь на нее уже нападали. Я должен вновь пообщаться с вашими сотрудниками, теперь по поводу Бобрышевой.
Узнав о смерти Эмилии, все были шокированы. Но никто ничего полезного для следствия сказать не мог.
- Шустрая, веселая девушка, суетливая только излишне, - развел руками художник Василий Савинов. Его раздражала администратор, ее резкий голос, бесцеремонность, но сейчас за нелюбовь к ней он чувствовал вину. - Даже не знаю, кому Эмилия могла помешать.
У Дианы тем временем засела назойливая мысль о музыкальной струне: "Почему именно струна? Может быть, убийца музыкант? Если он маньяк, эта струна что-то означает для него. А может, он ненавидит музыкантов и когда душит жертву, думает, что душит музыканта? Да, это вопросы к психиатру", - тихонько вздохнула она.
- Вы что-то вспомнили? - по-своему понял ее сосредоточенное молчание Суржиков.
- Я? Нет, - очнулась Диана. - Кстати, когда вы мне вернете копию завещания и приложения?
- Зачем? - удивился Суржиков. - Вы же вступаете в права через полгода, тогда и оригинал получите.
- Хочу изучить, решить заранее, что со всем этим делать, чтобы не висело на мне грузом.
Суржиков смутился и нырнул в свой портфельчик. Вытащил завещание с приложением и протянул Диане.
- Вот, сделайте копию, вам же заверенная не нужна? А этот экземпляр мне вернете, я его к делу должен прикрепить.
- Хорошо, - кивнула Диана.
- Нужно родным Бобрышевой о ее смерти сообщить, - уныло изрек Суржиков. - У вас есть контакты?
- Нет, она о родных не рассказывала. Эмилия откуда-то с периферии, то ли из Воронежской области, то ли из Тульской. Была замужем, но развелась, детей нет.
- Друзья? Соседи? Любовник?
- Не знаю, она не упоминала ни о ком. Вы же все равно будете вскрывать квартиру Эмилии, найдите телефоны, адреса, - нервно сказала Диана. - А мне работать надо.