Стол был заставлен всевозможными закусками и деликатесами. Черная и красная икра соседствовала с севрюгой и чавычой, разными ассорти и салатами. Горячие блюда и десерт подавались по выбору. Были даже блины, правда, не с медом, как положено на поминках, а с красной икрой.
Выпив и закусив, народ разговорился.
- Она была у меня в гостях в последний раз перед моей поездкой в Милан, - вспоминала Элеонора Разумовская. - Мы долго беседовали…
- На жизнь, наверное, жаловалась бедняжка, - ввернул Фарятьев.
- Жаловалась, - сверкнула сердитым взглядом Элеонора. - Бедная Виолетта Генриховна выживала как могла, а вы вспомнили о ней, только когда она умерла.
- Так помогла бы своей любимой преподавательнице, - язвительно пропел Фарятьев. - Ты у нас богатая и успешная. Можешь себе позволить благотворительность.
Элеонора слегка перебрала коньяка и опьянела.
- Я как раз ей и помогала! - запальчиво ответила она. - Но ты сам знаешь, Виолетта Генриховна все деньги на ноты спускала!
Фарятьев подлил ей еще коньяка, Диана заметила, что замдиректора осознанно подпаивает певицу.
Подхватив свой бокал, Игорь Алексеевич проговорил:
- Давай выпьем за Виолетту, царство ей небесное.
Диана решила вмешаться и, потянувшись за салатом, будто невзначай смахнула бокал Элеоноры на пол.
- Ой, извините за неловкость, - прощебетала она.
Щелкнув пальцами, Фарятьев крикнул:
- Эй, официант, принесите даме новый бокал!
Но Разумовская почувствовала себя нехорошо и от новой порции алкоголя отказалась. А когда официант поставил рядом с ней пустой бокал, Диана поскорее наполнила его минеральной водой и подала Элеоноре.
Та благодарно кивнула и поднесла бокал к губам.
Фарятьев недовольно хмурился, а Элеонора вскоре встала из-за стола и, пошатываясь, направилась в фойе.
- Я провожу, - так же пошатываясь, поднялся Игорь Алексеевич.
- Давайте лучше я, - вскочила Диана и догнала певицу, взяв ее под руку.
Девушки вышли в фойе и сели на диван у открытого окна.
- Извините, я перебрала немного, не каждый день лучших друзей теряешь, и я, наверное, поеду домой сейчас. Очень жаль, что так получилось, - виновато улыбнулась Элеонора. - А тут еще Фарятьев. - Разумовская добела сжала кулачки. - Ненавижу его!..
- Не обращайте внимания, - вздохнула Диана.
- Вы Диана, да? Мне Виолетта Генриховна много рассказывала о вас, - вдруг без всякого перехода изрекла Элеонора. - Вы очень хорошая, я бы хотела с вами подружиться.
- Я буду очень рада, - улыбнулась Диана.
Элеонора покопалась в сумочке и вытащила визитную карточку.
- Вот возьмите, позвоните мне завтра вечером, я буду свободна, можем встретиться и поговорить.
Проводив Элеонору до машины, Диана вернулась за стол.
Народ уже основательно нагрузился, кто-то заканчивал горячее, а кто-то уже принялся за десерт. За столом стоял гвалт. Говорили все одновременно. Повод, по которому собрались, как будто забылся.
Лурье обсуждала с композитором проблему, связанную с неукомплектованностью штата преподавательского состава.
- Старые уходят, а ведь новых хороших педагогов по пальцам можно пересчитать, - горячилась директор. - Вы вспомните, когда вы учились…
- Да и молодежь сейчас не та, - вздыхал композитор.
Фарятьев переместился со своего места на место Дианы и, сощурившись, что-то тихо втолковывал Ирме Юрьевне. Суржиков, вытянув шею, с любопытством прислушивался к их разговору.
Диана опустилась на место Фарятьева, и до нее донеслось:
- Уверен, что Виолетта этой выскочке их подарила.
- Да брось ты, - прошипела Ирма Юрьевна. - Она при жизни никогда бы с ними не рассталась, а вот завещать ей могла. Нужно про завещание узнать, наверняка оно есть.
- А где узнать? - пробурчал Фарятьев.
- Так ведь… - Недоговорив, Ирма Юрьевна заметила Диану и замолчала.
- Ну? Где? - недовольно забубнил Игорь Алексеевич.
Ирма Юрьевна украдкой толкнула его в бок, он обернулся и тоже увидел Диану.
- А где Элеонора? - мрачно спросил он.
- Домой уехала, - мило улыбнулась Диана.
- Как домой? - разозлился Фарятьев. - Вот и видно, как она любит свою учительницу! Как, однако, слава портит людей!
- Вы несправедливы к ней, она как раз очень переживает смерть Виолетты Генриховны, ей даже плохо стало, - заступилась за Элеонору Диана.
- Меньше коньяка надо жрать, - хихикнула в кулачок Ирма Юрьевна.
За окнами стемнело, люди стали прощаться и покидать кафе. Ушла директор в сопровождении композитора, за ней стали подтягиваться к выходу и остальные.
Вскоре в зале остались Фарятьев, Ирма Юрьевна и Диана с Суржиковым.
Фарятьев сильно напился, Ирма Юрьевна с помощью Суржикова с трудом вывела его на улицу и усадила в такси. Ирма Юрьевна поехала с ним, а Диана и следователь пошли пешком к метро.
- Как вам мероприятие? - вздохнула Диана.
- Колоритное, - усмехнулся Суржиков. - Кстати, а о чем говорили ваши соседи по столу?
- Про какое-то завещание…
- Завещание? - растерянно повторил следователь. - Действительно, надо узнать, оставила ли Вебер завещание.
Глава 17
Бесконечная работа и борьба за выживание
Чтобы жена ни в чем не нуждалась, Моцарт работал как каторжный. Уроки и концерты приносили неплохой доход, но внезапно закрыли Немецкую оперу. Вольфганг пришел в отчаянье: неужели победил итальянец Сальери? Он знал: закрытие проекта императора Иосифа могло означать лишь одно - конец немецкой музыке и благоприятное развитие итальянской, которую пропагандировал Антонио Сальери.
А тем временем девятнадцатилетняя Констанция Моцарт ждала первенца. И Вольфганг страдал, что отец до сих пор относится к его супруге с неприязнью. Он надеялся, что после женитьбы, познакомившись с невесткой, Леопольд полюбит ее. Молодожены решили поехать в Зальцбург в начале октября 1782-го, но в силу разных причин поездку перенесли сначала на ноябрь, потом на декабрь, потом и вовсе на весну. Но весной 1783 года Констанция должна была родить ребенка. Путешествие пришлось отложить: один Вольфганг в родной город не поехал.
Фрау Вебер, мать Констанции, - женщина с чрезвычайно тяжелым характером, к тому же имевшая склонность к спиртным напиткам. Моцарт не мог доверить ей жену и навестить отца. Леопольд обижался на сына, и это еще больше отдалило его от невестки.
Моцарты решили ехать в Зальцбург в июле, но крошку Раймонда Леопольда, очаровательного крепкого малыша, с собой не взяли, а оставили с нанятой кормилицей.
В честь отца Вольфганг дал своему первенцу среднее имя Леопольд и надеялся, что сердце родителя смягчится и он примет мать своего внука с любовью, но ожидания не оправдались, Леопольд и Наннерль встретили новую родственницу очень холодно.
До женитьбы Моцарт дал обет, что если все пройдет хорошо с обручением, то он напишет мессу. Но работа над ней продвигалась медленно, и закончить мессу Вольфгангу удалось только, когда он с женой гостил у отца. Премьера нового творения состоялась за день до отъезда молодых из Зальцбурга, 26 октября 1783 года в церкви Святого Петра. Констанция спела партию сопрано, написанную специально для ее голоса.
Главная цель Моцарта, ради которой совершалась поездка - изменить отношение родных к его женитьбе, - провалилась, более того, оскорбленная плохим приемом Констанция возненавидела свекра и золовку. Вольфганг покинул город своего детства с душевной болью, печалью и разочарованием.
В 1784 году Моцарт под влиянием своего друга барона Ван Свитена вступил в масонскую ложу "За благотворительность".
Чтобы содержать семью, Вольфгангу приходилось давать бесконечные концерты, как частные, так и публичные, выступления составляли его основной доход. Он был участником постоянных музыкальных собраний у графа Эстергази, у барона Ван Свитена, у князя Голицына, у графини Тун и у множества других богатых жителей Вены. Во многих домах не было фортепиано, и Моцарту приходилось привозить инструмент с собой. Но за эти собрания его щедро одаривали.
Помимо всего прочего, Моцарт выступал на концертах по подписке, когда собирались до двухсот человек, вносили деньги и составляли большие программы. Зачастую после утомительного концерта композитор по требованию публики садился за фортепиано и импровизировал.
А возвращаясь домой с концертов, он продолжал работать до глубокой ночи. Моцарт любил работать ночью. Ночь распаляла его воображение, уносила в бесконечность, в ночи рождалась удивительная, глубокая, страстная и нежная музыка.
Вскоре его титанические усилия стали приносить достойные гонорары. Он находился в зените славы и теперь мог позволить себе многое.
Первым делом Вольфганг с семьей поселился в роскошной квартире с годовой арендой 460 флоринов, такой оклад придворный музыкант Сальери получал за год.
Моцарты стали жить с размахом, держали много прислуги и даже личного парикмахера. Вольфганг приобрел дорогую мебель, купил у венского известного мастера фортепиано за 900 флоринов и дорогой бильярдный стол, что по тем временам могли позволить себе только очень богатые люди. Моцарты любили устраивать балы, приглашали множество гостей.
Прослышав о грандиозных успехах сына, в начале февраля на три месяца к Вольфгангу приехал отец. Несмотря на некоторую напряженность в их отношениях, Леопольд очень гордился его успехами. Моцарт радушно встретил отца и в первый же день пригласил его на свой подписной концерт в казино в Мельгрубе, где присутствовал император. Там впервые был сыгран знаменитый концерт для фортепиано, положивший начало серии так называемых пятничных концертов. На следующий день Моцарт устроил дома квартетный вечер, на который пригласил Йозефа Гайдна.
После исполнения квартета Гайдн обратился к Леопольду Моцарту:
- Говорю вам перед Богом как честный человек, ваш сын - величайший композитор из всех композиторов, кого я знаю. У него прекрасный вкус, а сверх того и величайшие знания в композиции.
Леопольд был счастлив, его мальчик достиг таких вершин, о которых он и мечтать не смел, к тому же он увидел своих внуков. Из шести рожденных Констанцией детей выжили только двое мальчиков.
Узнав, что сын вступил в масонскую ложу, Леопольд последовал его примеру и тоже примкнул к членам ложи "За благотворительность".
Несмотря на успехи камерных сочинений Моцарта, в оперной музыке у него таких достижений пока не было. Немецкая опера окончательно пришла в упадок, зато итальянская благодаря политике Сальери процветала.
Надеясь получить новый заказ, Моцарт решился обратиться к итальянской опере и начал искать либреттиста. Чтобы проложить дорогу своим сочинениям на оперную сцену, он начал писать вставные арии в произведения других композиторов.
В конце концов император сделал Моцарту заказ на новую оперу. Вольфганг выбрал "Свадьбу Фигаро" Бомарше, и это в политическом смысле был вызов. Бомарше, любимый автор Наполеона, как революционный писатель был запрещен в Австрии, да и в художественном отношении использование крупного произведения мировой литературы для написания либретто было абсолютным новшеством. Вольфганг обратился к придворному либреттисту, поэту Лоренцу да Понте.
Работа закипела. Но неожиданно император сделал еще один заказ на написание другой оперы. Причиной этого явилось намерение Иосифа II провести между своими любимцами Моцартом и Сальери состязание на сочинение одноактной пьесы на тему театрального закулисья.
Иосиф II дал Моцарту задание сочинить оперу на немецкое либретто под названием "Директор театра", а Сальери - на итальянское либретто "Сначала музыка, а потом слова".
Победу одержал Сальери, его опера была признана лучшей, победитель получил от императора 100 дукатов, а Моцарт лишь 50. Но неудача не расстроила Вольфганга, ведь композитор полностью посвятил себя написанию "Свадьбы Фигаро". К тому же попутно работал над фортепианными концертами.
"Свадьба Фигаро" была создана всего за шесть недель. Но император запретил ставить оперу Бомарше в национальном театре. Моцарту пришлось делать изменения, сократить либретто, и только тогда он получил разрешение на постановку. Едва он преодолел одно препятствие, перед ним возникло другое в виде спора, связанного с репетициями. Оказывается, одновременно с ним закончили свои оперы композиторы Сальери и Ригини, и каждый хотел, чтобы его произведение вышло на сцену первым. Разразился скандал. Моцарт поклялся, что если его опера не будет первой, то он бросит партитуру в огонь. Спор композиторов разрешил император, объявив, что выбрал оперу Моцарта.
Премьера "Свадьбы Фигаро" состоялась первого мая 1786 года в венском Бургтеатре. Оперу приняли хорошо, многие арии и номера требовали на бис многократно. Однако после девяти постановок опера была снята. Но через три года Антонио Сальери вдруг объявил "Свадьбу Фигаро" лучшей оперой Моцарта и вернул ее на сцену.
Благодаря влиянию Сальери на императора и венскую знать Моцарт в Вене славился лишь как хороший пианист, а как композитор был мало известен. Императорский венский двор не видел в нем серьезного музыканта, такого, каким считали Сальери.
В 1787 году Моцарту исполнился тридцать один год, и граф Тун пригласил его в Прагу, где с бешеным успехом прошла "Свадьба Фигаро".
Но финансовое положение Моцарта пошатнулось, внезапно сократилось количество концертов по подписке, и это сразу отразилось на бюджете семьи, потому что педагогическая деятельность почти не приносила денег, а заказами на написание музыки Моцарта по-прежнему баловали нечасто. У Моцартов появились долги. Больших расходов требовало ослабленное из-за частых родов здоровье Констанции. Семья переселилась из роскошного дома в венский пригород Альзергрунд. Вскоре после переезда умерла маленькая любимая дочь Вольфганга Мария-Терезия.
Несмотря на тяжелое, безрадостное положение и утрату, Моцарт продолжал много работать, и его произведения оставались светлыми и радостными, невзирая на невзгоды и горести в жизни.
Перспектив в Вене Моцарт больше не видел и задумывался об отъезде в Англию и даже начал изучать английский язык. Однако Леопольд Моцарт отказался брать на свое попечение внуков на время поездки сына и указал Вольфгангу на его стесненное финансовое положение. Ведь для поездки на дальние расстояния требовалось иметь на руках крупные суммы денег. Моцарт послушался отца и переменил свои планы - вместо Англии решил посетить Прагу, где все его оперы имели бешеный успех.
Глава 18
Странное завещание музыкантши
Через пару дней после похорон Суржиков рано утром вновь появился в кинотеатре, Диана, придя на работу и увидев следователя в фойе, напряглась.
- Что-то случилось?
- В некотором роде да, - улыбнулся он.
- Идемте в мой кабинет, - вздохнула девушка.
Расположившись за столом, Суржиков изрек:
- Хочу вас обрадовать, Диана Глебовна.
- Чем же?
- Виолетта Генриховна Вебер завещала вам все свое имущество. У нотариуса ею собственноручно шестнадцатого августа сего года составлено завещание. К завещанию имеется приложение, по которому вы должны раздать часть вещей определенным лицам, но основная наследница - вы.
Диана была потрясена и растеряна:
- Вы шутите?
- Вовсе нет. Скоро нотариус обратится к вам официально, чтобы подтвердить ваши права.
- Странно, почему Виолетта Генриховна выбрала именно меня, а не свою любимую ученицу Элеонору, например, или еще кого-нибудь из старых знакомых?
Суржиков пожал плечами:
- Теперь мы уже не узнаем. А у меня к вам просьба.
- Какая? - опасливо уточнила Диана.
- Мне нужно изучить приложение к завещанию, очень интересует список лиц, которым Вебер оставляет вещи, поэтому вам необходимо поскорее вступить в права.
- Но это же возможно только через определенное время, - удивилась Диана и задумчиво продолжила: - А может, у Виолетты Генриховны дома есть экземпляр завещания?
- Вы думаете? - с сомнением протянул Суржиков.
- Я вспомнила, как моя бабушка писала завещание и показывала мне, она хранит свой экземпляр дома.
- Тогда стоит наведаться в квартиру Вебер. Идемте, раз вы теперь наследница.
С утра в кинотеатре было много работы, и Диана договорилась встретиться со следователем в обеденный перерыв. К половине второго она подошла к дому Вебер. Суржиков уже ждал у подъезда.
Он открыл дверь и первым вошел в квартиру, Диана за ним. Суржиков уверенно направился к серванту и раскрыл дверцы.
- А почему вы думаете, что завещание именно там? - удивилась Диана.
- В прошлый раз, когда мы искали паспорт, я видел папку, в ней какие-то бумаги лежали.
Диана подошла к книжному шкафу.
- Я здесь посмотрю. - Открыв створки книжного шкафа, она с удивлением вместо книг обнаружила огромное количество нот. Диана взяла в руки одну пожелтевшую старинную партитуру и стала рассматривать, оглавление было на французском языке.
- Как интересно! - услышала она возглас Суржикова.
Диана оторвала взгляд от нот.
- Что-то нашли?
- Скорее потерял, - сердито буркнул следователь. - Здесь кто-то побывал, папка с бумагами пропала.
- Значит, придется идти к нотариусу? - растерянно протянула Диана.
- Боюсь, что да. У вас паспорт при себе?
- Да.
- Тогда идемте. А старушка-то права была, что к ней гости наведывались, надо слесаря попросить еще один замочек поставить.
На лестничной площадке они столкнулись с Вячеславом Кукушкиным. Суржиков невольно взглянул на наручные часы, было десять минут третьего.
Поздоровавшись, следователь усмехнулся:
- По вам можно часы проверять, гражданин Кукушкин.
- Это точно, - ответил Вячеслав с улыбкой. - Я пунктуальный.
- Как у вас здесь? Никто не беспокоил?
- Да нет, все спокойно, - слегка удивился Вячеслав и поспешил уйти, пока следователь закрывал дверь соседской квартиры.
Нотариус долго изучал паспорт Дианы, заставил ее написать заявление и предупредил, что наследство она получит не раньше, чем через шесть месяцев, а затем выдал копии завещания и приложения, заставив расписаться в нескольких журналах.
Получив документы, Суржиков внимательно стал их изучать.
В перечне имущества, которое следовало раздать, значились Ланская и Разумовская. Диана тоже с интересом прочитала завещание, но никаких упоминаний про "Реквием" Моцарта не увидела и даже расстроилась: неужели ажиотаж вокруг нот только слухи? Что же тогда ищут в квартире? Но чтобы не выдать своего волнения Суржикову, она произнесла:
- Сегодня же сообщу Элеоноре Разумовской, что она упомянута в завещании.
- Вы с ней общаетесь?