- Понимаете… Я вошла в подъезд, достала ключи. А когда стала открывать дверь, то вдруг услышала это ужасное похрустывание. Я подняла голову - и представьте… Он там стоял! В лестничном пролете, наверху.
- Кто?
- Старик.
- Алена, вам не кажется, что встреча со стариком в подъезде - это, в общем, довольно обыденное происшествие? Вовсе не из разряда солнечных затмений? И отнюдь не повод так пугаться?
- Да вы не поняли меня, Аня! Он был точно как… - Алена снова запнулась.
- Ах вот что! - догадалась Светлова. - "Лицо его, бледное и длинное… - процитировала она наизусть, - серые мутные глаза, обведенные красной каймою, смотрели прямо без цели? Так?
Алена молча кивнула.
- Алена, а вам не кажется, что вы сами себя накручиваете?
- То есть?
- Сами себя накручиваете этими вашими фамильными преданиями!
Алена покачала головой:
- Нет! Не накручиваю. Он был. Был старик! И тут же исчез. Потому что, когда я поднялась по ступенькам наверх, там никого уже не было. Двери все были закрыты, лифт не двигался.
- Ну, хорошо… А понижения температуры в помещении при этом не наблюдалось?
- То есть?
- Ну, холодом не повеяло?
- Холодом?
- Ну да, могильным. Считается, что паранормальные явления, в частности появление привидений, призраков-предсказателей и прочее, сопровождаются резким понижением температуры.
- Как это?
- Так… Аналогичный случай произошел не так давно с английском водопроводчиком Гарри Мартиндейлом…
- А что с ним случилось?
- Молодой человек чинил трубы в погребе средневекового здания, когда послышались вдруг призывные звуки боевой трубы. А затем из стены появился римский всадник на коне.
- Да что вы?
- Да, представьте. Молодой человек упал с лестницы и, практически в шоке, наблюдал, как из стены появлялись пешие римские солдаты. Не обращая никакого внимания на Гарри, они проследовали за всадником. Солдаты, понятное дело, исчезли в стене напротив. Позже оказалось, что они следовали по маршруту, бывшему когда-то римской дорогой.
- Вы… скажите честно, вы смеетесь надо мной?
- Нет.
- Вы мне не верите? Не верите, что я видела старика?
- Верю. Только я думаю, что это было не привидение. Отнюдь не "проклятие рода Глинищевых" вам явилось.
- А кто же?
- Возможно, что это был вполне живой и реальный человек.
- Кто?
- Борис Эдуардович Ропп.
- Вот как?
- Ведь он тоже исчез.
- Исчез?
- А вы не в курсе?
- Нет, конечно. Вы говорили, что не можете его никак застать. Но что он - вообще…
- Именно, что "вообще"!
- Нет, я все-таки не понимаю… Как это вообще исчез?
- Сбежал, наверное.
- Сбежал?
- Ну, в общем, скрывается.
- Но зачем?
- Стало быть, есть причины.
- А что он делал, по-вашему, здесь, в моем доме?
- Вы хотите знать, почему Ропп "является" вам?
- Да!
- Точно сказать, конечно, не могу. Но, думаю, что это связано как-то со смертью Хованского.
- То есть?
- У вас-то у самой, Алена, нет никаких объяснений такому поведению Роппа?
Светлова внимательно изучала испуганное усталое лицо Глинищевой, когда задавала этот вопрос.
- Какие же у меня могут быть объяснения? Просто понятия не имею…
- Ну, что ж! Тогда можно сказать только одно: вам надо быть осторожнее. И если уж опасаться, то не привидения… А живого человека.
Что-то тем не менее удержало Светлову от желания объяснить Алене причину появления Роппа на ее горизонте. Впрочем, так же, как и расспросить Алену впрямую о ее посещении в тот злополучный вечер, двенадцатого сентября, депутата Хованского.
Поскольку это означало бы признаться в том, что Светлова с достоверностью об этом посещении знает.
Любопытно, что сама Глинищева ни разу не упомянула о том, что была у Хованского именно тем вечером.
С другой стороны, ее фраза "я видела Роппа у Хованского" могла свидетельствовать и о том, что она этого не скрывает.
Светлова распрощалась с расстроенной, испуганной и нисколько не успокоившейся хозяйкой квартиры и вышла на лестничную площадку.
Дверь за ней захлопнулась.
Итак, что все это могло означать?
Светлова остановилась у дверей лифта. Нажала на кнопку и задумалась…
Допустим, Ропп действительно, выполняя заказ "Наоко", отравил Хованского. И никто его не убирал. Он жив. Он сам сбежал, исчез на всякий случай. Чтобы быть вне поля видимости своих заказчиков, милиции и так далее…
Теперь его волнуют свидетели.
Алена стала свидетелем того, что Ропп был в квартире Хованского в тот злополучный вечер. Если она к тому же единственный свидетель, то понятно, почему старик теперь интересуется ею.
А последовательность событий, очевидно, такова: Ропп узнал, что Светлова навещала его комнату на Якиманке, разыскивала его. Возможно, его поставила об этом в известность соседка. Возможно, Ропп следит за Светловой сам. И после того как Аня навестила в первый раз Глинищеву, интерес киллера Роппа к свидетельнице Глинищевой неимоверно возрос.
И это означает, с горечью отметила Аня, что именно она, Светлова, поставила Алену под удар.
Надежда только на одно: может, и вправду Глинищевой все это мерещится?
Возбудила себя разговорами о фамильных привидениях - и вот… Нервы на пределе, и чудится ей всякое.
Вспомним аналогичный случай с английским водопроводчиком.
Кстати, Гарри оказался не сумасшедшим, а вполне нормальным и к тому же совершенно трезвым молодым водопроводчиком.
Ну и так далее и тому подобное… Таких историй можно привести еще пару дюжин - читай соответствующие книжки - и все узнаешь…
Однако Алена не походила на читательницу подобных книжек, а, напротив, производила впечатление здравомыслящей молодой женщины.
К тому же не в правилах Светловой было отмахиваться от того, о чем нормальный человек говорит с очевидной искренностью.
Алена, конечно, может неправильно интерпретировать то, что видела, но какое-то рациональное зерно должно же быть в том, о чем она говорит?
Например, никто не смог еще опровергнуть способность людей предчувствовать всякого рода грозящие им или их родным катаклизмы.
На этом, собственно, и основываются наиболее рациональные толкования историй о призраках-предсказателях. Якобы некое представшее очам "явление" несет в себе информацию о том, что еще не случилось, но может скоро случиться.
Возможно, это случаи, когда подсознание получает некое сообщение о том, что должно случиться, а сознание пытается придать ему форму.
Вполне возможно, что для представителей нескольких поколений одной семьи, высоко ценящих принадлежность к своему роду и дорожащих ею, предчувствие традиционно принимает форму некоего явления, уже существующего в мифах этого семейства. А время придает этой вере особую достоверность.
Ведь в случае с Глинищевыми речь идет ни мало ни много о парочке столетий.
А вот что касается предчувствий… То гнетут они Алену отнюдь не напрасно.
Если Ропп и вправду "сработал" на криминальную "Наоко", отравив по их заказу Хованского, а Глинищева оказалась свидетелем, то выводы напрашиваются сами собой!
Вспомнив наконец, что лифт не работает, Светлова вздохнула и стала спускаться пешком.
На лестнице было полутемно и тихо.
Только звук ее собственных шагов.
Осторожно, старательно глядя под ноги, Анна все-таки прибавила шагу - надеясь-таки попасть на свою гимнастику.
Неожиданно легкое странное пощелкивание привлекло ее внимание. Анна подняла голову: в светлом проеме окна она увидела вдруг согбенную старческую фигуру!
Мгновение - и старик исчез.
Свят-свят… Светлова невольно перекрестилась.
Померещилось?
Показалось!
Но это противное мерзкое пощелкивание… напоминающее треск старческих суставов. Она ведь совершено ясно слышала его!
И ведь точь-в-точь семейное привидение рода Глинищевых…
Старик.
Смотри описание у Михаила Юрьевича Лермонтова.
Или все-таки ей померещился старик Ропп?
Однако это уже слишком…
Кто бы ни был - ну, не дают ей, Светловой, выйти из игры! Не дают спокойно принимать ее витамины…
Она не хотела трогать этого Роппа… Связываться с киллером "Наоко" - себе дороже.
Но старик сам проявляет инициативу.
Светлова поехала к Алене Глинищевой по просьбе ее мужа потому, что, во-первых, не выведать, не узнать, что же с ней происходит, - это было выше Аниных сил. Проклятая "любознательность"!
И кроме того, она обязана - просто обязана была предупредить замороченную своими фамильными призраками Глинищеву, что той следует быть очень осторожной. Как говорила одна женщина, прожившая жизнь рядом с кладбищем: бояться надо живых, а не мертвых.
Все! Анна предупредила.
Но дальше - ни-ни. Все, что Анна могла сделать, - она сделала.
Но…
Конечно, не дело отмахиваться от того, о чем нормальный человек говорит с очевидной искренностью…
Однако еще труднее отмахнуться от того, что видела собственными глазами!
"Мертвая фигура!" - Светлова вздрогнула, припомнив эти слова. - Как это сказано… точно. Точнее передать ощущение от того, что она видела, было бы невозможно.
Глава 10
Коллекция Ладушкина тянула в сумме лет на восемь. За незаконное хранение. Это было его тайное хобби. Гоша держал свою "коллекцию" в специальном шкафу-сейфе на даче, всегда тщательно этот шкаф запирал и, как полагается, убирал ключ подальше от детей. Поскольку Генриетта в его понятии была сущим ребенком, к тому же капельку сумасшедшим ребенком, то он держал ключ подальше и от нее.
Но теперь Ладушкин был далеко, в Париже…
И Генриетта достала этот обычно запретный для нее ключ.
Кое-что, конечно, об экспонатах "коллекции" она от Ладушкина знала.
Коллекция ведь особенно хороша, когда ею можно похвастать, а такого рода собрание решишься демонстрировать не перед всяким.
И Ладушкин, абсолютно уверенный, что ветер свистит в рыжей и хорошенькой головке его жены и мало что там при таком-то сквозняке застревает, любил порассказывать Генриетте о своих экспонатах.
Как говорится, в час уютного семейного досуга, когда за окном падает снег, а на даче жарко пылает камин, любил Ладушкин подоставать из шкафа-сейфа то, что в нем хранилось…
Протрет любовно фланелькой портрет и опять убирает на место.
Ну, кое-что расскажет… А Генриетта рядом. Глядит и слушает.
Собственно, в женщинах Ладушкин особо ценил эту внимательность во взоре, это собачье заглядывание в глаза, когда смотрит и будто все понимает… Ну а не понимает, так все равно ловит каждое слово.
Вот так и ловила долгими зимними вечерами Генриетта каждое слово Ладушкина.
А теперь вдруг пришло время припомнить хоть что-нибудь из того, что наловилось.
Вот это "ПСМ". Самозарядный, значит… Выключаешь предохранитель, и происходит взведение курка…
Скорострельность - тридцать выстрелов в минуту…
Нетяжелый, удобный. Щечки рукоятки изготовлены из легкого сплава…
Генриетта осторожно дотронулась до прохладных "щечек".
Впрочем… Зачем ей тридцать выстрелов в минуту?
Ни к чему… Право слово, ни к чему.
Надув губки, она скептически смотрела на "ПСМ".
К тому же какой-то он слишком маленький, не внушительный, не произведет впечатления.
Ей-то нужен такой, чтобы "произвел впечатление".
Генриетта изучала подходы к офису "Наоко".
Подходы были… Шансов воспользоваться ими - ноль.
Попытку взять в заложники кого-нибудь из руководства Генриетта отмела сразу. Ее уложат на асфальт, носом в осеннюю лужу, как только она сделает первый шаг в направлении этого самого руководства, выходящего из автомобиля…
В результате долгих и убивающих надежду на шанс наблюдений Генриетта остановила свой выбор на молодом человеке, практически ежедневно покидавшем офис ради обедов в ресторане "Золотой век", располагавшемся неподалеку от офиса, и возвращавшемся после этих обедов неизменно к своему рабочему месту.
Обедал он обычно в обществе какого-нибудь господина - не из "Наоко"! - и обычно всякий раз нового. Очевидно, ресторан был местом, где молодой человек назначал встречи.
А вот возвращался он обратно в офис всегда один.
Между рестораном и офисом "Наоко" был узкий и довольно длинный проход между домами… Иногда в нем были прохожие. Иногда никого.
Если Генриетте повезет, то, может быть, там как раз не будет никого.
Она даже знала, как его зовут…
- Мартемьянов! - окликнул молодого человека кто-то из коллег, когда тот выходил из своей машины.
Генриетта остановила свой выбор на "сорок пятом" не потому, что были какие-то более или менее серьезные причины, по которым она отдавала бы предпочтение "сорок пятому" перед другим оружием… Ибо за всю предыдущую жизнь предпочтения в этой сфере, несмотря даже на совместное бурное житье с Ладушкиным, у нее так и не сформировались.
Просто "сорок пятый" выглядел очень внушительно…
Попросту говоря, страшно.
Фразы типа "сорок пятый" - серьезная и мощная пушка", "сорок пятый" сделал свое дело", "мертвее не бывает", все, что застряло в мозгах от детско-юношеского чтения серии "Зарубежный детектив", и определило ее выбор…
Генриетта искренне надеялась, что застряли они в мозгах не только у нее… Все знают, что "и на седьмой день Господь сказал: "Ладно, Мерфи, твоя взяла!"
Накануне "дня икс" Генриетта не удержалась и, несмотря на всю свою смертельную обиду, позвонила Светловой - она все-таки решила дать еще один шанс на исправление "этой предательнице".
- Я даже не хочу спрашивать тебя, как в английском комедийном сериале, "есть ли у тебя план", - сухим и омерзительно ироническим тоном заметила Светлова, едва услышав в трубке ее "алло".
- А вот представь…
- Могу себе представить.
- Аня…
- Генриетта! Для меня это ничего не меняет. Я лично собираюсь смотреть телепередачу "Для будущих мам", - сухо заметила Светлова и положила трубку.
Генриетта снова набрала ее номер.
- А план у меня, кстати, есть! - И Генриетта позволила себе удовольствие первой бросить трубку.
- Ужас, - только и вздохнула Светлова, слушая гудки.
В узком, похожем на коридор, проходе между двумя зданиями, как в тоннеле, звук шагов раздается очень гулко…
Генриетта специально надела туфли на каблуках… Потому что, когда в пустынном переулке или во дворе сзади раздаются шаги, человек невольно оглядывается, хотя бы из опасения за свой бумажник, не говоря уже о жизни. А приближающийся сзади стук женских каблучков не должен был никого насторожить.
Генриетта не учла только одного… Не учла, что одиноко бредущий мужчина может оглянуться на звук женских шагов именно из интереса к собственно каблучкам, а не из опасения за свой бумажник.
Так оно и вышло.
Мартемьянов оглянулся.
Увидел рыжую, цокающую на каблуках дамочку в высшей степени приятной наружности и приятно ей улыбнулся.
Довольно криво улыбнувшись ему в ответ - на полноценную улыбку самообладания у нее не хватило, - Генриетта прибавила шагу, делая вид, что хочет его обогнать. Но, поравнявшись с менеджером, вместо того чтобы его обходить, попыталась - будто бы! - кокетливо взять его под руку.
Но не взяла… А приставила к его боку завернутый в шелковый шарфик пистолет.
Мартемьянов перестал улыбаться и как-то несколько огорченно - впрочем, надо сказать, без особого удивления - взглянул на Генриетту.
- Не понял… - пробормотал он.
- Это сорок пятый! - предупредила Генриетта.
- И что?
- Калибр! Калибр сорок пятый…
- Я понял…
- Сорок пятый! - как попугай повторила Генриетта.
- Про калибр я понял. - Менеджер огорченно вздохнул. - Я не понял смысла.
- Скоро разберешься.
- Ну, надо так надо, - согласился менеджер.
- А вообще-то, я предпочитаю автомат! - как можно жестче произнесла Генриетта вычитанную в каком-то боевике фразу.
- Понимаю… - Менеджер вздохнул. - Что делать… всем нам приходится ограничивать себя в своих желаниях.
- Поворачивайся!
- Как же вы… мне все надоели… И непременно почему-то в самый пик, когда в офисе запарка.
- Что вы имеете в виду?
- Да ничего! Видите ли, голубушка, ведь это уже второй захват за год! Я, кажется, лузер не только в том, что касается серфинга…
- Чего?!
- Да это я так… О своем… О девичьем! Как-нибудь попозже объясню. Время, как я понял, у нас с вами для этого будет…
- Вот в этом можете не сомневаться: если будете вести себя разумно, время будет!
- Любопытно все-таки, какой смысл такая женщина, как вы, может вкладывать в слово "разумно"? - осторожно позволил себе усмехнуться менеджер.
- Но-но! Разговорчики…
Так, упираясь дулом "сорок пятого" в менеджерские ребра, Генриетта сопроводила - двадцать восемь шагов, она высчитала их заранее! - до своей вишневой "девятки" с тонированными стеклами, стоявшей у самого выхода из "коридора".
Продолжая улыбаться - так полагалось: похитителю с похищаемым полагается разыгрывать непринужденно обыкновенную парочку, - она подтолкнула менеджера к своей машине.
- Даже не думай! - свирепо произнесла она. - При малейшей попытке сопротивления…
- Ой, оставьте… - кисло сморщился менеджер, - я все это тоже читал. Что вам нужно-то?
- Узнаешь… - зловеще пообещала Генриетта.
- Ну, ладно… - Менеджер пожал плечами. - Потом так потом.
По-прежнему продолжая старательно улыбаться, Генриетта усадила похищаемого менеджера в машину.
В общем, тот вел себя на удивление покладисто.
Генриетта протянула ему бутылку с минеральной водой.
Она заранее рассчитала, что по городу с человеком, закованным в наручники (или заклеенным скотчем, или связанным бельевой веревкой и прочее… и тому подобное), ей не проехать… На этот случай у нее был разработан вариант "спящий друг". Просто рядом на сиденье дремлет мужчина.
- Пейте! - приказала она.
- И не подумаю! - Покладистый менеджер строптиво и как-то несколько даже брезгливо покосился на этикетку.
- Не будете?
- Нет.
- Категорически?
- Категорически.
- Тогда я вас прикончу, - деловито - разыгрывать злодейку у нее уже не хватало выдержки - пообещала Генриетта.
- О’кей… - вздохнул менеджер. - Но пить всякую дрянь я не буду! Поймите, голубушка, я питаюсь только экологически чистыми овощами и фруктами и пью только проверенную родниковую воду, рекомендованную к употреблению Королевской академией медицины Бельгии.
- Да? - Генриетта удивленно уставилась на менеджера. - А наш институт пищеварения имени Гельмгольца, или Эрисмана, или кого-то там еще… вам не подходит?
- Нет.