"Итак, одно направление поиска, можно сказать, отработано", - подумал Василий Аполлинарьевич, когда во второй половине дня принялся за чтение следующей публикации из числа переданных ему специалистом по аномальным явлениям, академиком Жуй-Жевайло. Статья из журнала "Техника молодежи" была посвящена, судя по названию, неопознанным летающим объектам. Следователь недовольно поморщился. Надоела ему эта бесплодная словесная трескотня вокруг природных аномалий, которая вот уже несколько десятилетий, то стихая, то разгораясь с новой силой, не сходит со страниц газет и популярных изданий, вызывая сомнительный ажиотаж и будоража непросвещенные умы. Преодолевая чувство неприязни к предстоящему чтиву, Василий Аполлинарьевич все же решил быть последовательным в своем поиске истины и прочесть статью. Тем более что до конца рабочего дня время нужно было на что-то израсходовать. Содержание ее под названием "Еще раз об НЛО", с некоторыми сокращениями, было следующим:
"Сведения о странных летательных аппаратах, возникающих ниоткуда и исчезающих неизвестно куда, сохранились с давних времен. У разных народов их именовали по-разному: колесницами богов, небесными кораблями, огненными щитами, секретным оружием немцев, летающими тарелками и в последние годы - неопознанными летающими объектами (НЛО). В разные времена внимание к ним со стороны общественности и средств массовой информации то росло, то спадало. Обострение внимания к НЛО особенно заметно было к концу Второй мировой войны и последующего периода так называемой "холодной войны" - великого противостояния между двумя сверхдержавами, СССР и США, а также в период конца 80-х - начала 90-х годов двадцатого столетия. Так, например, в США в 1947 году по приказу главнокомандующего ВВС под руководством майора Э. Руппольта в центре авиационно-технической разведки были развернуты работы по проекту "Знак", целью которых была организация наблюдений за НЛО и обработка сообщений, поступающих из войск.
В феврале 1953 года представитель ПВО заявил: "Мы имеем огромную массу сообщений о летающих тарелках. Мы воспринимаем все это очень серьезно, так как потеряли уже много людей и самолетов, пытавшихся атаковать НЛО…" Были созданы также организации по изучению НЛО во многих других странах, включая такие, как Италия и Франция. Появились группы, работающие на общественных началах в Болгарии, Великобритании, Канаде, Новой Зеландии, Японии и ряде других. Пик этой деятельности, пожалуй, приходится на 1978 год, когда вопрос об организации международного изучения НЛО рассматривался в политическом комитете на 33-й Генеральной Ассамблее ООН. Основанием для этого послужили обширные сведения по наблюдениям за НЛО, касающиеся, прежде всего, военно-политических аспектов, ведь ошибочно принятая за ракету противника какая-нибудь светящаяся фитюлька могла вызвать взаимно-упреждающий обмен ракетно-ядерными ударами и мировую катастрофу.
Однако здравый ум настоящих ученых перевел эту проблему из плоскости мистификаций в плоскость конкретно-практических действий. Изучать возможный феномен надо, но поддаваться непроверенным фактам и эмоциям - нельзя. И поскольку ни в документах, ни в выступлениях экспертов конкретных идей и предложений, что же делать с огромным ворохом часто сомнительной информации, не содержалось, - интерес постепенно стал угасать. И только у нас в стране с началом перестройки и последующим открытием цензурных клапанов все желающие выпустили информационный пар. Мыльный пузырь фальсифицированных сенсаций лопнул, и к настоящему времени остались лишь редкие, действительно оставившие реальные следы и пока еще необъясненные и потому интересные факты.
Один польский гражданин, Влодзимеж Завиша, любил отдыхать в горах. Он каждый свой отпуск проводил в Альпах с фотоаппаратом, выискивая изумительные пейзажи, и никого и ничего ему больше было не надо, он получал удовольствие от одиночества. Однажды, это было в 1953 году, во время очередной прогулки по горному плато, с ним приключилась вот такая история. На горную площадку рядом с ним бесшумно опустилась летающая посудина, из которой вышли человекообразные существа и вступили с ним в контакт на каком-то незнакомом гортанном языке. Затем, как водится, предложили продемонстрировать свои неземные способности и кое-что еще сугубо для пана Завиши личное. Они почему-то настолько были заинтересованы в доверии к ним со стороны пана Завиши, что, учитывая фотографическое его хобби, предложили прокатиться с ними в их летающей посудине вокруг Луны, чтобы он смог ее самолично сфотографировать с невидимой для землян стороны.
Полет состоялся, и Влодзимеж Завиша был доставлен обратно в ту же точку, откуда был взят. Все происшествие показалось ему приятным сном, но… при нем оказалось около трех десятков отчетливых фотоснимков, которые он по логике событий принял за снимки обратной стороны Луны. Нелишне напомнить, что в 1953 году, то есть за несколько лет до появления первых искусственных спутников Земли, увидеть обратную сторону Луны человечество не могло по той причине, что Луна, вращаясь вокруг Земли, повернута к ней всегда одной стороной. А тут в наличии оказались даже снимки - реальные, отчетливые - неведомого человеку лунного ландшафта.
Вернувшись домой, пан Завиша поведал общественности о своих необычайных приключениях, предоставив в качестве доказательства снимки неведомых участков лунной поверхности, сделанные с близкого расстояния. Поскольку пан Завиша состоял на учете по поводу нервно-психического заболевания, а также по той причине, что снимки лунного ландшафта очень уже походили на снимки земной местности, у фотографа-путешественника признали обострение заболевания, и он был помещен в соответствующий диспансер для стационарного лечения.
Эта история так и забылась бы, но спустя несколько лет, в 1959 году, советская автоматическая станция впервые облетела Луну и сделала, впервые в истории человечества, фотографические снимки обратной стороны Луны, которые были широко опубликованы в наших и зарубежных газетах. Затем кому-то пришло на ум сравнить эти снимки с прибереженными кем-то в секретных сейфах до случая снимками пана Завиши, и оказалось, что в них очень много схожего! Так эта история стала предметом обсуждения серьезных засекреченных людей в секретных лабораториях…"
Далее статья продолжалась в том же духе, но ни желания, ни рабочего времени не осталось, и Паламарчук отправился домой, во временно отведенную ему казенную жилплощадь на Васильевском острове, где его ждали заботливая жена, капризная дочка и сибирские пельмени.
А на следующий день с утра, еще раз побывав на месте происшествия, поговорив с сотрудниками и жителями близлежащего жилого района, Василий Аполлинарьевич сделал и зафиксировал в соответствующих документах следующий вывод. "Проведенная при участи Академии наук и лично академика Жуй-Жевайло разработка версии о том, что причиной гибели капитана первого ранга Гаврилова могли стать какие-либо аномальные природные явления типа НЛО, положительных результатов не дала, что и засвидетельствовано стенограммой встреч с академиком, показаниями сотрудников воинской части, жителей прилегающего района и заключением метеослужбы города".
Оперативно-исследовательская работа продолжалась, и, как ни странно, Паламарчук поймал себя на мысли, что ему хочется поглубже окунуться в загадку этого необычного дела. Он вызвал к себе мужа секретарши Ниночки Рубцовой Олега. Тот явился к назначенным десяти утра с пятиминутным опозданием. Извинился, объяснив, что подвозил попутного пассажира. Официально Рубцов считался безработным, но втихаря занимался частным извозом и не пытался скрывать это от следователя, когда отвечал на анкетный вопрос о роде занятий.
- Ну а как сейчас проживешь? Не в банду же вступать, - пояснил Олег. Он был уверен, что вызов к следователю связан именно с этой стороной его жизни. Но поскольку ничего криминального не обременяло его совесть, то и держался он спокойно.
- А что, приглашают? - шутливо улыбнулся следователь. - И на какую должность?
- Да трупы развозить по моргам, - ответил Рубцов. - Только ввиду массового их производства расценки настолько снизились, что я решил пока отказаться. Живых возить куда прибыльнее.
Перейдя с шутливого тона на официальный, Паламарчук попросил Олега вспомнить, что тот делал вечером и ночью двадцать пятого апреля. Рубцов не без запинок, что показывало на незаготовленный характер ответа, но довольно уверенно вспомнил, что в тот вечер отвозил клиента в Сестрорецк, вернулся поздно, после полуночи.
- А вы не боитесь один ездить так поздно и далеко в наше-то время? - спросил Василий Аполлинарьевич.
- Да, опасаться, конечно, приходится. И мы в таких случаях стараемся страховаться. Во-первых, ездим всегда вдвоем с приятелем, во-вторых, клиентов берем одного-двух, чтобы их было не больше, чем нас. Это хоть немного, да придает нам уверенности. Ну, и, в-третьих, под рукой всегда монтировка, а у приятеля даже газовый пистолет имеется. Конечно, с разрешением.
- Кто ваш приятель и как его можно найти?
- А что, серьезное что-нибудь случилось? - Олег инстинктивно задал этот вопрос, опасаясь, как бы ненароком не подставить друга.
- Это вы узнаете, но не сейчас, позднее, - развел руками следователь. - Так какие у него координаты?
Олег назвал его полное имя и номер домашнего телефона.
- А вот адреса я точно не знаю, мы с ним работали вместе в "Металлоремонте".
- Да ничего, этого вполне достаточно. - Василий Аполлинарьевич сделал соответствующие заметки в своем блокноте и продолжил: - А теперь скажите мне вот что, Олег Сергеевич. Ваша жена не рассказывала чего-нибудь необычного о своей работе в эти дни?
- Как же, как же, - оживился Рубцов, сообразив, наконец, для чего его пригласили в военную прокуратуру, - рассказывала. Я почему уверенно говорю, что рассказывала? Обычно она о работе вообще ни гу-гу. Уж иной раз сам спрашиваю, как тебе там посреди мужиков-то, не обижают? Смеется: "Не твоего ума дело. Много будешь знать, скоро состаришься!" А тут приходит как-то вся в слезах. Шеф ее, заместитель ихнего командира, умер. И не известно от чего! Был, говорит, и нету! Подробностей, правда, и тут не рассказала, но очень горевала. Хоть и приставал он к ней, проходу не давал - я уж, грешным делом подумывал, не устроить ли ему… - а все равно жалко очень.
Судя по тому, что рассказывал и, главное, как держался Олег Рубцов, его можно было исключить из списка подозреваемых или уж сдвинуть в самый конец этого списка. Правда, Паламарчуку приходилось встречаться за свою следовательскую карьеру с такими артистами, что даже Станиславский вместе с Немировичем-Данченко ходили бы у них в подмастерьях. Но в данном случае, склоняясь к выводу о непричастности Рубцова, Василий Аполлинарьевич руководствовался не только интуицией и своим опытом. Он разыскал напарника Олега, и тот подтвердил слова Олега об их поездке в Сестрорецк и все остальное. Правда, люфт между временем их возвращения, а они называли что-то около двух часов ночи, и временем гибели Гаврилова, это от трех до пяти часов утра, оставлял некоторые сомнения, да и слова Рубцова "…я уж, грешным делом, подумывал, не устроить ли ему…" настораживали. Но уж больно бесхитростным выглядел этот парень для такого сложного убийства, если это было действительно убийство. Короче говоря, Паламарчук пока сложил материалы по этому направлению поиска в дальний угол сейфа.
Он встретился также с компьютерщиками и проконсультировался у них относительно того, насколько опасны для человека излучаемые работающим компьютером электромагнитные поля. Вопреки расхожему мнению, электронщик из отдела компьютерного обеспечения капитан-лейтенант Максим Орехов относился к подобным угрозам весьма скептически.
- Я не буду приводить технических доводов, - сказал он в беседе со следователем, - с точки зрения биофизики тут очень многое пока неясно, и доводы против, равно как доводы в пользу благоприятного воздействия сопутствующих свечению экрана полей, нельзя считать обоснованными. Но давайте посмотрим на проблему чисто философски. Несмотря на все предостережения и рекомендуемые нормы, десятки и сотни миллионов людей сидят ежедневно по много часов за компьютерами, и около миллиарда - перед экранами телевизоров. А вы слышали когда-нибудь, что кто-то умер за этим занятием? Даже если и есть какой-то вред с этой стороны, так он неощутимо мал по сравнению с любыми другими массовыми бытовыми факторами, например, с табакокурением.
Василий Аполлинарьевич поежился. Только две недели он выдержал добровольный переход в лагерь тех сорока семи процентов мужского населения страны, которые не курят. И пару дней назад, под непреодолимым давлением физиологической потребности затянуться никотиновой отравой, вернулся в лагерь пятидесяти трех процентного большинства. Эти цифры он недавно услышал по тому же телевизору в разделе социальных новостей.
- …Конечно, разрабатываются, выпускаются и продаются защитные экраны для мониторов и телевизоров, но кто достоверно мог проверить их медико-биологическую эффективность? - продолжал тем временем электронщик. - И я уверен, что, если как следует покопаться, то за теми, кто раздувает проблему, пропагандирует и настоятельно рекомендует борьбу с побочными рентгеновскими излучениями, стоят те же производители защитных стекляшек с экранами. Типичное паразитирование на во многом искусственно раздутой проблеме. А очень дешево выпускать и сердито продавать стекляшки к мониторам - да это ж сказочно прибыльный бизнес!
- Я впервые слышу такие радикальные высказывания, - вставил Василий Аполлинарьевич. - Обычно в столь деликатных, поддерживаемых на государственном уровне делах люди осторожничают и стараются выразиться нейтрально.
- Ну, государственный ранг еще не гарантия разумности, - распалился молодой офицер. - Или вот, возьмите, даже в специальной литературе пишут, будто бы кактусы, эти ромашки пустыни, поглощают вредные излучения мониторов. Кто сказал? Почему? Кто и как это проверял? Запустили слух, он откликнулся многократным эхо в средствах массовой информации, а какой-нибудь Федот Федотыч, что стоит за спиной рынка кактусов, потирает руки.
- Ну, хорошо, - прервал красноречие капитан-лейтенанта Паламарчук, - так что же, по-вашему, все кругом одна сплошная рекламная дезинформация, и никакого вреда от компьютеров нет? А для чего же тогда эти предельные нормы допустимых значений? Ведь они же приняты на международном уровне.
- А-а! - с усталым сожалением непонятого гения закончил свое выступление Максим Орехов. - Разумеется, нет ничего идеального. И на Солнце возникают пятна, и самые лучшие лекарства не лишены побочных эффектов и противопоказаний.
- Что ж, благодарю вас. Вы обогатили меня новой информацией и существенно расширили мой кругозор. У меня к вам еще один, уже последний вопрос. На ваш просвещенный взгляд, загипнотизировать человека компьютер может? - Паламарчук с интересом смотрел на собеседника. Эта мысль пришла к нему неожиданно прямо сейчас, но она ему показалась интересной, особенно в разговоре с таким знатоком новой техники.
- Сам компьютер - это машина, и управляется она, в конечном итоге, человеком, вернее, программой, которую придумывает человек. А человек может все! В том числе и гипнотизировать себе подобных. Разные люди могут это делать с разной степенью успеха, но, в принципе, могут все. Одни используют для этой цели пассы руками, другие - средства массовой информации, а третьи - компьютер. Так что, почему бы и нет? Но это мое частное мнение дилетанта, а отнюдь не профессионала, - признался капитан-лейтенант. И на этом они распрощались.
Следующим шагом, который Паламарчук наметил для себя, - это выяснить, каков был характер той информации, над которой работал в последние перед смертью часы Гаврилов. Могла ли она представлять какой-нибудь интерес для определенных организаций за рубежом, можно ли ее похитить из компьютера, где она хранилась. Все это касалось военных аспектов работы капитана первого ранга Гаврилова, поэтому требовалось как согласование предпринимаемых действий со своим начальством, так и разрешение военного руководства НИИ на доступ к информации, которая наверняка имела гриф секретности.
Наконец все необходимые утряски были произведены, разрешения получены, и Василий Аполлинарьевич встретился с сотрудником информационного отдела, которого ему специально выделил для этой цели командир части. Этот сотрудник в чине капитана третьего ранга, что эквивалентно майору сухопутных войск, то есть тому званию, которое имел и сам Паламарчук, был немногословен и отвечал только на поставленные вопросы, не отвлекаясь на комментарии. Отвечал он не раздумывая, поэтому беседа протекала молниеносно.
- Каков характер информации, с которой работал на компьютере ныне умерший заместитель командира части?
- Ответ на этот вопрос в компетенции руководства части, но не моей.
- Могла ли такая информация заинтересовать посторонних лиц, включая иностранные спецслужбы?
- Любая информация о нашей деятельности их может заинтересовать.
- Не сочтите вопрос обидным, но входит ли в круг занятий вашего, скажем, гм… учреждения, коммерческая деятельность?
- Сейчас любая деятельность любой организации содержит элемент бизнеса. Но военными секретами мы не торгуем, если вы это имели в виду.
- Как защищены ваши компьютеры от несанкционированных вторжений?
- Защищены, как надо. У нас многоуровневая система защиты, не хуже, чем в главном сберегательном банке России.
- Не было ли попыток завладеть вашей информацией или информацией подобных вашему учреждений?
- Попыток подобраться именно к нашим компьютерам не было. А если говорить вообще о военных организациях, то несколько таких попыток были пресечены. Но все они совершались мальчишками-хакерам и из хулиганских побуждений и по недомыслию. За рубежом были случаи посерьезнее. Отмечались поползновения на взлом системы управления военными спутниками. Но они в этом склонны винить также наших хакеров. Были у них и аналогичные попытки, предпринимаемые местными, родными спецами. С целью вымогательства.
- Благодарю вас, господин капитан третьего ранга. Вы существенно просветили меня в этом новом для меня вопросе. Могу я рассчитывать, в случае необходимости, на вашу консультацию и в дальнейшем?
- С разрешения моего командира, я всегда к вашим услугам.
- М-да! - Таков был итог проведенной беседы, который подвел Паламарчук, уже находясь один в своем кабинете. Может, знакомство с еще непрочитанными материалами паранормального академика натолкнет его на какие-нибудь позитивные соображения?
Но тут вдруг раздался телефонный звонок. Звонил Жуй-Жевайло. "Вот и не верь после всего этого в передачу мыслей на расстоянии", - с иронией подумал следователь, отвечая на приветствие академика. Действительно, после их первой и единственной пока встречи они больше не общались, даже по телефону. А тут на тебе, не успел Паламарчук только подумать об академике - и он сразу откликнулся.
- Здравствуйте, уважаемый Арсенид Иванович! Легки на помине. Прямо как в опытах по парапсихологии. Только я мысленно обратился к вам, и вы сразу звоните! Как ваши дела, как здоровье?
- Взаимно рад приветствовать, Василий Аполлинарьевич! Не напутал я с вашим именем-отчеством? Стариковская память, знаете ли. Вот и думаю, зачем я вам звоню? Кстати, как ваши профессиональные дела, помогли мои материалы? Появились какие-нибудь зацепки?