- Да, основания для еще одного интервью есть. Но я совсем не уверен, что преступник - он. Поиск в социальных сетях, где зарегистрирована Логан, ничего нового не дал. У него есть алиби - когда Логан звонила, он ехал по трассе М-23 и находился неподалеку от аэропорта Гатуик. От телефонной компании мы знаем, что звонок Боллу был сделан с телефона его невесты и с территории, прилегающей к дому, где у них квартира. Мы также знаем, что телефон Болла, когда с него ответили, находился примерно в том районе, где и утверждает Болл. Но утверждать, что звонила ему именно Логан Сомервиль, мы не можем и вынуждены полагаться только на его слова. Как и в том, что ответил и разговаривал с ней он. - Грейс прошел взглядом по лицам сидящих за столом, и отсутствие среди них сержанта Беллы Мой вдруг отозвалось глубокой, пронзительной печалью. Как и отсутствие знакомой коробки с конфетами "Мальтизерс", которая постоянно стояла перед ней.
- Это вы к тому, что, может быть, Болл все и организовал? - спросил Гай Батчелор. - Что похититель Логан Сомервиль - предположим, им был Джейми Болл - сделал звонок с ее телефона, а ответил сообщник, ехавший в его машине по тому самому маршруту, каким сам Болл всегда возвращается домой?
- Есть такой вариант, - сказал Грейс. - Маловероятный, но проверить все же требуется. Я собираюсь поговорить с одним из наших информаторов, узнать, что говорят о Болле на улице. Когда человека бросают, он может очень сильно разозлиться. Посмотрим, не искал ли он исполнителя. Если Болл ни при чем, нам желательно как можно скорее исключить его из расследования.
Руку поднял самый молодой член команды, детектив-констебль Джек Александер:
- Сэр, а может, получить ордер и еще раз обыскать квартиру? Если найдем обувь с совпадающим узором, Джейми Боллу деваться будет некуда, ведь так?
Грейс улыбнулся констеблю. Когда-то в молодости он и сам по наивности делал такие же умозаключения.
- Не уверен, Джек, что это нам поможет, ведь Болл там живет.
Кто-то хихикнул, кто-то прыснул, и молодой констебль покраснел как рак. Тем не менее на попятную он не пошел, а упрямо продолжил:
- Да, но ведь все равно будет интересно найти в квартире обувь, оставившую отпечаток в гараже.
Грейс кивнул:
- А заодно убедиться, что там не наследил никто из наших!
Внимание суперинтендента привлекла новенькая в его команде, детектив-сержант Таня Кейл, призванная на замену Беллы Мой. Ей было поручено руководить группой внешнего поиска.
- Сэр, у нас, возможно, есть кое-что интересное. Согласно полученной информации, на Чешам-авеню, в пяти домах от въезда в подземный гараж, живет одна старушка с установленной и направленной на улицу полицейской видеокамерой. У нее проблемы с местными мальчишками - я так поняла, что она ругала их пару месяцев назад за то, что мусорят. Они потом устроили ей веселую жизнь - расписали машину, подбросили на лужайку дохлую кошку с угрожающей запиской.
- Прошлым вечером камера работала?
- Да, работала. Была направлена на палисадник и тротуар за ним. Сразу после половины шестого вечера камера захватила нижнюю половину промчавшейся на большой скорости машины. Изображение черно-белое, так что цвет определить не удалось, но она определенно темная, и два инспектора из дорожной полиции идентифицировали ее как "вольво"-универсал старой модели. Возраст - около десяти лет.
- Регистрационный номер виден?
- К сожалению, нет.
- Хорошая работа. - Машина, мчавшаяся от места преступления! Настроение у Грейса сразу пошло вверх. - Вот вам новое задание - получите список всех "вольво"-универсалов от пяти до пятнадцати лет, владельцами которых являются жители Брайтона. И проверьте, какие похожие машины могли попасть на камеры видеонаблюдения в районе Брайтона за час до и после контрольного времени.
- Есть, сэр.
В течение следующих двадцати минут Грейс прошел по всем направлениям расследования. Когда он закончил, на часах было пять минут восьмого. Со времени исчезновения Логан Сомервиль прошло более двадцати пяти часов.
Согласно статистике, в живых ее уже не было. Но Грейс такой вариант в расчет не принимал. Он должен был исходить из того, что она жива, и его долг - найти ее живой. И тут к внутренней решимости примешивалось внешнее давление со стороны помощника главного констебля Кэссиана Пью и комиссара по делам полиции и борьбе с преступностью Николы Ройгард. А скоро, после грядущей отставки главного констебля Тома Мартинсона - это уже ни для кого не было секретом, - к ним добавится еще и новый шеф.
И это не говоря уже о людях, имеющих в городе серьезные финансовые интересы, таких как глава "Посетите Брайтон", туристического управления Брайтона, которому нужен скорый и ясный результат и совсем не нужно, чтобы название прекрасного приморского курорта выплескивалось на страницы газет и экраны телевизоров в связи с очередным ужасным преступлением. Все они хотели вернуть Логан Сомервиль - любой ценой.
Живой.
Грейс хотел того же. Он никогда не был капитулянтом, но прекрасно понимал, что шансы отыскать ее живой очень невелики.
31
Пятница, 12 декабря
Джейми Болл сидел на софе перед открытым лэптопом со стаканом красного вина, поглядывая то на свою страничку в "Фейсбуке", то на меняющиеся постоянно изображения на цифровой фоторамке. За несколькими пейзажами последовала картинка с собакой родителей Логан, довольным и счастливым черным лабрадором, потом фотография с вечеринки по случаю их помолвки в присутствии родителей и родственников с обеих сторон, но на большинстве были только они вдвоем, он и Логан.
Джейми подлил в стакан вина. Рука дрожала - начинала сказываться усталость. Алкоголь, вместо того чтобы расслабить и успокоить, производил обратный эффект и действовал, как крепкий кофе: добавлял нервозности и беспокойства. Кожа на черепе натянулась так, что казалось, вот-вот начнет рваться. В глаза как будто насыпали песка, и ему приходилось напрягаться, чтобы на чем-то сосредоточиться. Сам того не замечая, Джейми беспрестанно барабанил пальцами по кофейному столику.
Родители звали его к себе, но сидеть в их темном, хмуром доме не было ни малейшего желания. Родители Логан, ее сестра и брат держались заметно холодно и отстранение - не настолько холодно, чтобы это выглядело откровенно враждебно, но вполне достаточно, чтобы показать, что ему не доверяют. Пара приятелей, беспокоясь о нем, пригласили за компанию в Коуч-Хаус на Миддл-стрит. В былые, счастливые, времена он частенько бывал в этом баре вместе с Логан. Но сейчас идти никуда не хотелось и ни в какую компанию не тянуло. Он предпочел побыть в одиночестве.
Джейми обновил страницу "Фейсбука", где прошлым вечером поместил под выложенными фотографиями Логан такое сообщение: "Пожалуйста, помогите мне найти мою пропавшую невесту, мою чудесную Логан". За последние полчаса там добавилось еще пятнадцать лайков и шесть новых запросов на добавление в друзья.
- Хорошо, - сказал он вдруг, обращаясь к самому себе.
Зазвонил телефон. Джейми вздрогнул и схватил трубку.
Рука так дрожала, что телефон выскользнул из пальцев и упал на деревянный пол. От корпуса откололся кусочек пластика. Джейми наклонился и поднял телефон.
- Я могу поговорить с мистером Джеймсом Боллом? - Голос, вежливый, но твердый, принадлежал пожилому мужчине.
Джеймсом его называли очень немногие - он всегда, сколько себя помнил, был Джейми.
- Да, это он и есть. Вы кто?
Ему уже звонили несколько чудаков. Один назвался медиумом, который сказал, что ему было видение и что Логан находится в трюме груженного деревом корабля. Другой представился частным детективом и дал твердую гарантию, что найдет Логан, но потребовал тысячу фунтов авансом. Вот так.
- Я - дядя Логан, Джейкоб Ван Дам. Возможно, вы слышали от нее обо мне?
- А, да. Она вас упоминала.
Логан действительно говорила ему, что у нее есть дядя-психиатр, но она не виделась с ним несколько лет. Среди ее родственников он был единственной знаменитостью.
- Я задам вам довольно личный вопрос, касающийся Логан, и прошу вас, Джеймс, проявить терпение.
Джейми нахмурился. Уж не собирается ли мозгоправ играть с ним в какие-то свои хитроумные игры?
- Хорошо, - осторожно сказал он.
- Есть ли у Логан на теле какая-то отметка или надпись, может быть татуировка?
Несколько секунд Болл молчал, пытаясь понять, куда клонит психиатр.
- Татуировка?
- Да. Татуировка или отметина?
- Нет. Ничего такого.
- Вы абсолютно уверены? Может быть, на правом бедре?
- Да, уверен. У нее ничего там нет.
- Никаких надписей?
- Нет, никаких. А почему вы спрашиваете, мистер Ван Дам?
- У меня есть на то причина.
- Нет, у нее нет никаких татуировок. - Настойчивость психиатра раздражала его и еще больше нервировала. - Так в чем дело?
- Вы очень мне помогли. Извините за беспокойство. Спасибо.
Джейми тупо уставился в крохотные дырочки на трубке. В чем дело? Что это все значит?
Джейкоб Ван Дам долго сидел за столом, обдумывая услышанное. Реакция Болла показалась ему естественной для человека, расстроенного исчезновением любимой.
И тем не менее доктор не мог отделаться от чувства, что тот что-то скрывает. Вот только что?
32
Пятница, 12 декабря
После совещания Рой Грейс отправился в свой кабинет - посидеть, подумать, заняться кое-какими делами. В понедельник ему предстояло выступать на похоронах Беллы Мой, и он знал, что выступление будет эмоциональным. Во вторник компания грузоперевозок доставит в оба дома, его и Клио, контейнеры - в преддверии переезда, назначенного на следующую пятницу. Значит, ему так или иначе нужно найти время и помочь Клио сложить вещи. И конечно, заняться своим имуществом, тем, что осталось в доме неподалеку от набережной, возле Лагуны. В доме, где он жил с Сэнди до ее исчезновения.
Но все эти заботы и проблемы отступали на задний план, а мысли упрямо возвращались к Логан Сомервиль. К ее длинным каштановым волосам. И к Эмме Джонсон, которая тоже исчезла и у которой была похожая прическа. Есть ли какая-то связь с теми останками, что обнаружены в Лагуне, ведь у той женщины тоже были длинные каштановые волосы?
Грейс попытался отогнать эти мысли. Одиночная жертва убийства - трагедия, но все же отдельная, случайная. Жертва сексуальной агрессии, мести, случайного нападения душевнобольного, домашней разборки, грабителя или ревнивого любовника. Причин, почему люди убивают - и погибают, - может быть много. Отдельные, изолированные, трагические случаи.
Правила меняются, когда убийства связаны между собой. Три или больше, в разных местах, с некоторым временным промежутком - и вот у вас уже, по определению, серийный убийца. В Брайтоне серийных убийц не было давно. Ему за все время службы таковые не попадались - по крайней мере, полиция о них не слышала.
Грейс уже предупредил жену, что рано домой не вернется, хотя Клио и пыталась соблазнить его обещанием приготовить коктейль с авокадо и креветками и жаренную на гриле дуврскую камбалу. Он изрядно проголодался и с удовольствием полетел бы сейчас домой - повидать Ноя, выпить пару бокалов вина, вкусно поесть и провести вечер с Клио.
Зазвонил телефон.
Грейс тут же взял трубку.
- Все хорошо? - поинтересовался Гленн Брэнсон.
- Не особенно. А у тебя?
- Ну, вообще-то кое-что новенькое есть. Может, оно ничего и не значит, но я хотел бы услышать твое мнение.
- Говори.
- Как насчет промочить горло? Я бы не прочь. И вот-вот освобожусь.
- У нас сегодня пятница? А как же свидание с той репортершей из "Аргуса"… как ее там… Шивон Шелдрейк? Не выгорело?
- Ха-ха. Очень смешно.
- Ладно, пропустить стаканчик не помешает. Только по-быстрому и в меру. "Черный лев"?
- Через четверть часа?
- Дай мне минут сорок - сорок пять. Надо заскочить домой, забрать вещи - отложил кое-что для благотворительного магазина.
- Понимаю, нелегко.
- Нелегко. И на душе скверно.
- Но ты это прошел. Ты счастлив. У тебя началась новая жизнь, и я рад за тебя.
- Спасибо, друг. Ты прав - я действительно счастлив.
И все же на сердце было тяжело. Грейс прошел на парковку и сел в машину Клио - она теперь пользовалась его "альфой", которая была оборудована детским сиденьем. Будущее сулило много хорошего, но расставание со старым домом, освобождение его от привычных, сроднившихся с домом вещей давалось нелегко.
Минут через пятнадцать он свернул с Черч-Роуд и покатил по направлению к Кингсвей и набережной, где они с Сэнди жили когда-то и где были счастливы. В окнах домов по обе стороны от дороги светились рождественские огни, и только его собственный, одноквартирный, в псевдотюдоровском стиле 1930-х, как будто притаился в темноте.
Грейс остановился на подъездной дорожке перед гаражом. Там, за дверью, заметенная пылью, до сих пор стояла, словно дожидаясь возвращения хозяйки, машина Сэнди. Он вошел в дом через передний вход. За прошедшую со времени последнего визита неделю за дверью выросла такая горка всевозможных рекламных буклетов, счетов и листовок из местных заведений, попавших внутрь через почтовый ящик, что ему пришлось поднапрячься, чтобы сдвинуть ее с места.
Он включил свет и прошел в кухню. Достал из-под раковины стопку черных пластиковых пакетов и направился с ними в спальню, остававшуюся почти такой же, какой была десять лет назад. Открыл шкаф Сэнди и начал снимать с вешалок и укладывать в мешок ее одежду. Вещи до сих пор хранили - или ему это только казалось? - слабый аромат ее духов, пробивавшийся из-под запаха плесени. Вместе с ним нахлынули воспоминания.
Он наполнил один пакет, потом другой, и едва ли не каждая вещь отзывалась той или иной ассоциацией. На штанге глухо клацали пустые вешалки. Он опустился на колени и стал складывать в третий мешок ее обувь. Не забыть бы заглянуть в гардероб внизу, собрать ее пальто. Закончив, он выпрямился и оглядел комнату. Возле кровати стоял шезлонг, купленный давным-давно и в ужасном состоянии в аукционном зале в Льюисе. Сэнди заменила старый материал новым, современным, с рисунком в форме черно-белого зигзага. На нем лежал потрепанный игрушечный хорек, которого она хранила с детства. Грейс сунул его в мешок, потом снова достал и положил на шезлонг. Расстаться с игрушкой вот так запросто, отдать кому-то не хватило смелости. Но и взять ее в новый дом он бы не решился.
Черт, как же все тяжело.
А что, если?..
Если она вернется и пожелает получить хорька обратно?
Грейс вдруг поймал себя на том - такое в последние годы случалось уже не раз, - что не может вспомнить ее лицо.
Он прошел к туалетному столику орехового дерева и посмотрел на фотографию в рамке, стоявшую между ее бутылочками и баночками.
Этот снимок сделали в ресторане роскошного отеля возле Оксфорда, "Медведь в Вудстоке", где они отмечали очередную годовщину свадьбы после его поездки на конференцию по фингерпринтингу ДНК и незадолго до ее исчезновения. Он был в костюме и при галстуке, Сэнди - в вечернем платье, с неизменной улыбкой, обращенной на сей раз официанту, которого они попросили щелкнуть фотоаппаратом.
Рой посмотрел в кристально чистые глаза цвета неба. Как случилось, что ее образ почти стерся из его памяти? Он не мог выбросить фотографию. Не мог ничего с ней сделать. Надо положить ее в какой-нибудь чемодан и засунуть куда подальше, в угол чердака их с Клио нового дома.
Он взглянул на стопку книг на прикроватном столике и на те, что стояли аккуратным рядком на полке над камином, заколоченным бывшими владельцами, но открытым потом Сэнди. Иногда она даже растапливала камин, потому что считала это романтичным.
Он взял верхнюю книжку, "Отель у озера" Аниты Брукнер, купленную им по ее просьбе к Рождеству. Открыл. И прочитал надпись: "Моей дорогой Сэнди. На наше четвертое Рождество. Любви моей жизни. ХХХХХ".
Что случилось с тобой? Где ты сейчас? Надеюсь, покоишься с миром.
Он поцеловал книжку, а потом бросил ее, с остальными, в новый мусорный пакет.
33
Пятница, 12 декабря
У Анетты Липперт шла семьдесят пятая минута ночной смены в отделении интенсивной терапии клиники, которой она отдала большую часть своей профессиональной карьеры. Мюнхенская клиника "Швабинг" имела репутацию - на ее взгляд, совершенно заслуженную - одной из лучших в Германии нейрологических больниц; в отделении интенсивной терапии на каждого пациента приходилась одна медсестра.
Будучи старшей медсестрой, она обычно брала утреннюю смену, на которую приходилась большая часть переводов и операций, но из-за поразившей город эпидемии гриппа и нехватки персонала ей в некоторые дни приходилось работать круглосуточно.
Ночная смена - долгая и скучная. В ночную смену почти ничего не происходит. В отделении поддерживалась одна и та же температура, двадцать четыре градуса по Цельсию, и поэтому здесь бывало душновато, хотя пациенты, занимающие пятнадцать коек, никогда не жаловались. Многие из них и не разговаривали. Исключение составляла находящаяся в коме неопознанная женщина на кровати номер 12, иногда бормотавшая что-то неразборчивое, без начала и конца.
Проходя в сопровождении двух докторов по отделению с остановкой у каждого пациента и получая последнюю информацию от каждой медсестры, Липперт дошла до кровати номер 12. Лежавшей здесь женщине было, пожалуй, около сорока. Короткие каштановые волосы. Лицо забинтовано. В полукоматозном состоянии она пребывала с того самого момента, как месяц назад ее сбило такси на Виденмайерштрассе, оживленной улице одного из самых красивых мюнхенских районов, отделяющей город от реки Изар.
Тогда она и поступила в клинику как Unbekannte Frau.
Свидетель происшествия с возмущением рассказал полиции, что, пока женщина лежала на дороге, какой-то негодяй в шлеме и на мотоцикле подхватил валявшуюся неподалеку сумочку и, дав газу, умчался.
В течение сорока восьми часов о ней никто ничего не знал. Потом полицейские привели мальчика, только что вернувшегося из футбольного лагеря, в слезах, поскольку за ним не приехала мама. Он-то и узнал в потерпевшей свою мать, фрау Ломан. Но и после этого женщина осталась отчасти загадкой.
Судя по всему, как информировала больничное начальство полиция, фрау Ломан очень постаралась стереть свое прошлое. Обыск в ее квартире, проверка компьютера и мобильного телефона так и не дали ответа на вопрос, кто же она в действительности такая. Выяснилось, что у нее по меньшей мере два поддельных паспорта и две карточки социального страхования. Ее кредитные карточки были выданы на вымышленные имена. В Мюнхенском банке на ее счете, открытом на одно из этих имен, лежало три миллиона евро. Счет она открыла примерно девять лет назад, успешно пройдя все изобретенные для борьбы с отмыванием денег протоколы безопасности с фальшивыми документами.