- Тогда как же? - подозрительно спросил я.
Он взял кружку квасу, сдул пену, выпил и сообщил:
- С медицинской точки я мужчина, а не с медицинской не мужчина.
Тут уж я ничего не понял и тоже взял кружку - всегда пью квас, когда чего-нибудь не понимаю.
- Вот, к примеру, ты, - продолжал мой новый знакомый, - небось, деятельный?
Я промолчал.
- Говорят, мужчина должен быть энергичным, - сказал он. - А меня на работе обморок схватывает. Тружусь, как в бреду. Шагну вперед и оглядываюсь - идет вторая нога или нет. Ты, небось, и дома энергичный?
Я промолчал.
- А у меня так, - продолжал он, - сяду у телевизора и сижу, как замороженный. Могу вечер сидеть, могу всю ночь. Нету во мне энергии ни грамма. Вот ты, небось, смелый?
Я промолчал.
- Мужчина должен быть храбрым, - вздохнул он. - Построили мы каменный сарай, а начальник записывает двенадцатиэтажный дом. И я подписал, не могу отказать, безответный. Ты на собраниях выступаешь?
Я промолчал.
- Начальник бьет кого-нибудь с трибуны, - продолжал незнакомец, - да не в глаза, а все между. Знаю, что зря, а заступиться не могу - мужских сил нет. Вот ты, видать, хулиганов не боишься?
Я промолчал.
- Идут по улице, к примеру, две морды. Видно, что ищут, кого бы пригвоздить. Надо бы встать на их пути, если уж по-настоящему, по-мужски… Какое там. У меня от одной мысли конвульсии бегут по телу. Вот ты с женщинами, наверное, деликатничаешь?
Я промолчал.
- А я как влезу в автобус, - рассказывал он, - да сяду на место, так будто в глину влипну. Старушка хоть стой рядом, хоть падай. В общем, всю мою жизнь не перечислишь: жены боюсь, а соседки еще больше; собак во дворе опасаюсь, да и кошек тоже; анонимных заявлений страшусь, а подписанных тем более; солнечных пятен боюсь, уж не говоря про пятна на костюме… Знаешь, сколько я в булочной буханок вилкой перетыкаю, чтоб не ошибиться? Вот по всему этому бабы меня за свою и считают.
- А дети у тебя есть? - спросил я.
- Три штуки. Тут у меня полный порядок.
Я попрощался и пошел в баню - прямо в женское отделение. Мужики обомлели. Но женщины слова не сказали - они-то в своих разбираются.
ПУРВАН
Я стоял на центральном проспекте и ждал женщину, но еще ни одна женщина в мире не приходила вовремя. Поэтому я начал рассматривать других женщин, потом я принялся глазеть на винно-водочную витрину.
Когда и она надоела, и я было уже собрался уходить, ко мне приблизился высокий мужчина с интеллигентной рыжей бородкой на удивительно красном, загорелом лице.
- Пурван? - спросил он на каком-то языке.
Я мгновенно порозовел от двух причин. Оттого, что иностранец обратился именно ко мне, как к самому интеллигентному из толпы. И оттого, что я не знал ни одного иностранного языка.
- Пурван? - повторил он.
"Француз", - пронеслось у меня в голове.
- Их бин хойте орднер, - сообщил я и зарделся окончательно, ибо в последний миг вспомнил, что такой фразой мы сообщали учителю в школе о своем дежурстве.
Француз удивленно смотрел на меня. Легкий запах хорошего коньяка, как аромат тонких духов, обволакивал его. Конец желтого яркого галстука был небрежно засунут в нагрудный карманчик пиджака. "Вот теперь какая мода в Париже", - мелькнула у меня мысль.
- Пу-рван! - по слогам сказал француз.
- Ай, лав ю, - тоскливо ответил я.
Он взял меня за пиджак, притянул к себе, вдохнул бензин, выдохнул коньяк и уж совсем раздельно сказал:
- Пу рваному… скинемся?!
- Ах, по рваному, - наконец-то понял я и вытащил его галстук из своего нагрудного кармана.
ПЛОДЫ ФЕМИНИЗАЦИИ
Люблю я своего друга за то, что он на бубне играет. Хобби. Другие мужчины норовят на работе задержаться, в покер перекинуться или зайти в "Виноградные вина". А он придет с работы вовремя, сядет в уголке на ковер, постукивает в бубен и смотрит в одну точку - чаще всего в телевизор.
Конечно, мама не была бы мамой, если не учила бы его в детстве музыке. Восемь лет водила в кружок при жилконторе на пианино - двенадцать пятьдесят в месяц.
А когда Вовка вдруг кончил институт, то заупрямился - не захотел больше играть на пианино.
- Ну, хорошо, - сказала мама, - бог с тобой, с дураком, но никогда не закапывай свой талант.
- Какой талант? - удивился Вовка.
- Который ты уже наполовину закопал.
Где закопал, спрашивать он не стал - не откапывать же. А взял и женился на бывшей однокурснице Миле, которая век не играла ни на каком инструменте. Не парень Вовка, а вулкан. Молчит-молчит - и вдруг пепел вверх.
- Ну, хорошо, - сказала мама, - бог с тобой, с дураком, ты женился, это мелочи, но талант не зарывай.
Вовка мягкий, как обсосанное эскимо. Какой он вулкан - пошел на компромисс. Буду, говорит, играть на таком инструменте, у которого ни клавиш, ни струн, ни нот, ни мелодии. Сначала думали, что нет такого инструмента в природе. Оказался бубен. Я думаю, что известными пианистами пруд пруди - как конкурс, так и пианист. А известных бубнистов раз-два, и обчелся, я даже ни одного не знаю. Не исключено, что еще напишут концерт для бубна с симфоническим оркестром, какой-нибудь первый бубновый концерт се ля ви мажор.
Самое главное, что нравится ему играть, - сидит на ковре и постукивает, как шаман. И талант не зарыл, да и куда его зароешь - асфальт кругом. И Миле нравится, и теще с кисточкой нравится. Теща с кисточкой не в смысле "наше вам с кисточкой", в том смысле, что ходит она по квартире с волосяной кисточкой и пыль обмахивает. Хорошая теща, с кисточкой, только вот ботинки заставляет меня снимать, а тапочек у них никогда нет. В носках я ходить не привык, как-то неприлично и беспокойство испытываю. Вовке проще - он на ковре сидит. Лезу и я к нему, но там долго не просидишь, ноги так затекут, что на обратном пути всю дорогу похрустывают, как свежие огурцы под зубами.
Однажды Мила, между прочим, очень милая жена, послала Вовку в булочную. Он нехотя поднялся, потому что привык смотреть в одну точку, где ежедневно показывали хоккей или фигурное.
Шел он рассеянно с булками и вдруг увидел высокую стройную девушку в светлых брючках и белой кофточке, похожую на огромный циркуль из нержавейки. Вовка догнал ее и заглянул в длинно-тянутые графитные глаза. Забыл сказать, что мой друг Вовка тоже мужчина симпатичный - килограммов на девяносто будет.
- Девушка, - сказал он, - давайте представимся друг другу.
- Зачем? - спросила она.
- Зачем люди знакомятся? - спросил и он.
- Чтобы дружить.
- Так будем дружить, - предложил Вовка.
- А, знаете, зачем дружат? - поинтересовалась девушка.
- Странный вопрос, - удивился Вовка, - чтобы встречаться.
- Чтобы жениться, - разъяснила незнакомка. - Вы же на мне не женитесь? Вон батончики несете…
- Женюсь, - подумал немного Вовка, потому что шаг был серьезный, тут с бухты-барахты нельзя.
- Тогда пойдем?! - засмущалась девушка.
- Надо сообщить куда следует. Дай две копейки.
Володька позвонил, поблагодарил Милу за внимание и выразил сожаление, что ей придется ужинать без булки. И вещички не взял - даже бубен. Кто сомневается насчет любви с первого взгляда, тот пусть попробует полюбить, зная человека три года. Тут и надо сразу, как Вовка, - не мужчина, а вулкан.
Новую жену звали Леля, а тещу обыкновенно - тещей. Хорошие были люди, Володьке нравились сильно, особенно Леля с графитно-тянутыми узкими глазами. Энергичный он стал, на курсы шоферов-любителей они его записали, потому что копили на "Жигули". Ну что ж, идея свежая, прогрессивная, нечего выдумывать оригинальные-то. Потом они еще устроили его по совместительству на овощную базу - картошку перебирать. Это и понятно - гараж ведь будет нужен. Вовке поразмяться вечером хорошо, днем работа у него стоячая, он весь день перед начальником стоит. Или сбоку стоит, у кресла. Ничего, не сахарный, не развалится - стоит же не на руках.
Зато теща мне очень нравилась, ботинки с меня никогда не снимала, но и чаем, правда, не поила - они уже копили на мотор, на кузов уже было накоплено.
Присмотрелся я как-то к Вовке, вижу, нос у него выезжает из лица, как ракета из люка. По моим подсчетам, килограммов тридцать скинул.
- Что, - спрашиваю, - жиров не употребляешь?
- Трусцой бегаю, - бодро ответил Вовка. Какое там трусцой, когда пешком еле ходит.
- Будь другом, принеси мне бубен.
Чего там будь, когда я и есть друг. Сходил за бубном - отдали.
Настоявшись перед начальником, набегавшись по курсам и овощным базам, стал Вовка по часику тихонько постукивать в свиную кожу - очень музыкальный парень, на бубне мог и по нотам играть. Только не смотрел в одну точку, потому что продали они телевизор на задние колеса. Ему теща посоветовала больше на жену глядеть. Он и глядел - больше было некуда.
Однажды в субботу Леля говорит:
- Вова, сходи за мясом, мужикам куски рубят толще.
Надел он потертый галстук сорок пятого размера, взял полиэтиленовый мешок с дыркой и пошел в магазин, помахивая. Кусок мяса выбрал хороший, одна светлая молодая мякоть. Уложил в мешок и пошел по улице, помахивая.
Вдруг к нему подходит девушка - высокая, в острой меховой шапке, в длиннющем макси-пальто, ну сущая пика, только живая. Подходит и спрашивает:
- Скажите, где вы купили такое хорошее тресковое филе? Посмотрел Вовка на свой мешок, и так у него на душе забубнило, что он спросил ее, конечно, в свою очередь:
- А вы замужем?
- Я вас про филе спрашиваю? - удивилась пика.
- Филе филем, а я про замужество, - заупрямился Вовка.
- Никто не берет, - засмеялась она.
- Я возьму.
Она на него посмотрела. Забыл сказать, что мой друг Володька тоже мужчина симпатичный - метр с лишним росту.
- Живу за городом, - предупредила пикообразная девушка.
- Мне это без разницы, - сообщил Вовка и разъяснил, - потому что мне это до лампочки.
Взял он ее под руку и пошел на вокзал. Зря он так - филе мог бы снести Леле, в нем же фосфору много.
Вот такой мой друг Вовка. Знакомый врач мне объяснил, что Вовка в детстве получил от мамы большую дозу феминизации. Феминизация на русский язык переводится так: без женщин жизни нет, а с женщиной тем более.
Вовка живет за городом, и я у него еще не был. Говорят, хорошо живет - двух поросят в сарае разводит: одного для щей, а второго для люля-кебаб. Только новая жена в магазин его не пускает - не поросенка, а Вовку. В общем, хорошо живет.
Сегодня получил от него записку - просит бубен принести.
ВОКРУГ ШЛЯПЫ
Рано утром я спешил на работу - много ее было, как снега в марте. На улицу выскочил, словно заяц из кустов. Бежал мимо людей, и все меня что-то давило, будто мое тело запеленали. Я бы так и бежал запеленатый, если бы мальчишка не сказал:
- Дядя, а у вас не туда!
Действительно, пола пиджака была пристегнута к брюкам: есть там такие пуговички.
Я поблагодарил мальчишку и вдруг заметил, что он, а точнее, они - второй-то выглядывал из окна третьего этажа - занимаются черт те чем: второй опускал на голову первому шляпу на ниточке. Шляпа была соломенная, поэтому ее качало ветерком, как хотело. Мальчишка стоял терпеливо, и я стал.
- Вот школьники чем занимаются! - остановился рядом рабочий с куском трубы. Он притопал от соседнего дома, который развалили для капитального ремонта.
- Интересно, нахлобучит? - спросил рабочий.
- Ветер! Не нахлобучит, - сказал я.
Шляпа задевала уши, крутилась вокруг головы, но избегала макушки, где было ее законное место.
- Голова нестандартная, - вырос около меня высокий гражданин с портфелем.
- Не имеет значения, - возразил я, - как кибернетик вам говорю.
- А я вам как врач говорю, - не согласился высокий, - что и форма головы имеет значение.
Шляпу начало раскачивать ветерком, как маятник. Мальчишка стал тоже синхронно пошатываться, стараясь попасть головой в шляпу.
- Не балуйся! - сказал рабочий. - Стой прямо!
- А что если попробовать взрослую голову? - предложил я.
- Попробуйте, - поддержал врач.
- Неудобно… Я кандидат наук, - вздохнул я. - Может, вы?
- Ну, я тоже… в очках. Может, вы станете под шляпу? - спросил он рабочего.
- Мы на работе, - не согласился тот.
Шляпа вела себя неровно, как пьяная. То покачивалась, то вибрировала. Был момент, что она уже садилась на голову, да съехала по уху.
Мы спорили: отчего она так? Рабочий предположил, что шляпа просто мала мальчишке по размеру. Врач сказал, что дело не в этом: голова у мальчишки эллипсоидная. А я утверждал, что при таком ветре, будь она хоть кубическая…
- Для чего они это делают? - спросила проходящая женщина.
- Да время убивают, - усмехнулся я.
- Бездельники, - подтвердил рабочий.
- Вообще-то мне на работу. У меня, ее, как снега в марте, - сказал я врачу.
- Меня тоже больные ждут, - посмотрел он на часы. - Сейчас уже все равно обед, так что давайте досмотрим!
- Конечно, уж досмотрим, - подтвердил рабочий с куском трубы. И покосился на капитально разрушенный дом.
СТРАШНЫЙ СЛУЧАЙ
Загадочный, можно даже сказать, страшный случай произошел в воскресенье с гражданином Зародышевым, который проживает там же, где он всегда проживал.
В воскресенье, как известно, кроме халтурщиков и домохозяек, никто не работает. Зародышев не входил в эти категории, поэтому два законных дня в неделю ему вынь да положь.
Он проснулся, надел майку и вышел на балкон. Брюки он, правда, тоже надел. На улице все оказалось на месте: солнце себе поднималось, микрорайон себе простирался, а очередь у пивного ларька уже себе стояла, будто и не расходилась на ночь.
Зародышев вздохнул, сказал "ха-хо" и пошел мыться. Ничто еще не предвещало ничего.
За завтраком он спокойно съел тарелку студня и выпил чашечку черного кофе, натурального, молотого. И решил поговорить с женой. Теперь многие мужья разговаривают с женами: мода такая.
- Тася, не клади в студень много чесноку.
- Подележкины обои новые купили, - ответила Тася.
Пока все было тихо, как в ювелирном магазине. Поэтому Зародышев, пока тихо, надел воскресный костюм и пошел в ювелирный магазин купить серебряную позолоченную импортную зубочистку. Продавщица ответила, что импортных зубочисток нет, а есть наши. Только они не серебряные и тем более не позолоченные, а мельхиоровые. И называются они не зубочистки, а подстаканники.
Возвращаясь, домой, Зародышев здруг… Нет, здесь еще ничего не случилось. Просто вдруг он встретил Федю Подележкина.
- Какого цвета? - спросил Зародышев.
- Да такого, неопределенного, несуществующего.
- С рисунком?
- Нет, с листьями.
- С какими?
- Да вроде лопухов.
Поговорив с Федей об обоях еще с часик, Зародышев вернулся домой и снял воскресный костюм. Пока ничто не предвещало того, что потом случилось.
На обед были щи кислые, студень и кофе черный, натуральный, молотый. Пообедав, Зародышев надел воскресный костюм и решил еще раз поговорить с женой:
- Пойду пройдусь.
- Там большая очередь.
Пока еще ничего не случилось, можно было и постоять. Взяв сразу две кружки пива, Зародышев встретил своего лучшего друга. Он встречал его здесь каждый день, но не знал имени, потому что они не разговаривали. Пиво друг против друга десять лет пили, а не разговаривали.
Напившись пива, Зародышев пришел домой и снял воскресный костюм. Пока воскресенье шло, как и суббота. Поэтому он решил поспать - пока. Зародышев лег и два часа так нудно скулил во сне, что под балконом остановился школьник и крикнул:
- Собачка во двор просится!
После сна Зародышев попил чаю и надел воскресный костюм. Он вышел на балкон. Солнце себе закатывалось, микрорайон себе простирался, а у ларька с пивом составлялся список мужиков на ночь
Зародышев постоял, но пока все было нормально. Тот случай, которого он не ждал, еще не подоспел. Поэтому он снял воскресный костюм и включил телевизор.
Показывали хоккей. В первом периоде у судьи кончились шайбы: все улетели к зрителям. Во втором периоде кончились клюшки: хоккеисты их обломали друг о друга. В третьем периоде хоккеисты применили силовой прием и удалили с поля судью за неспортивное поведение…
Посмотрев хоккей, Зародышев сел ужинать. На ужин он ел студень и пил кофе черный, натуральный, молотый, с баранками.
После ужина он лег в постель и выключил свет. Без света сразу потемнело. И тихо стало, как ночью в ювелирном магазине… Пока еще ничего не случилось, но что-то уже надвигалось. Странно хрустнуло в углу… И вдруг…
Да ну вас! Неужели вы серьезно думаете, что при таком образе жизни может что-нибудь случиться?!
ПРОГУЛКА НА ПАРОХОДИКЕ
Можно было автобусом, можно поездом, и пешком было можно. Опять-таки на телеге… А я выбрал маленький пароходик - беленький, с палубой, капитаном и буфетом-будочкой. Три часа по роскошному озеру, и для здоровья неплохо.
В буфете, кроме буфетчицы, были конфеты "Зоологические" и пиво. Конфетами я пренебрег.
После четырех бутылок я решил быстренько осмотреть пароходик. Все было: палуба, рубка, клотик и кортик. Но мне чего-то не хватало. За кормой бурлила вода, как пиво из бутылки. Я заскучал и пошел к капитану.
Капитан, обветренный, как скалы, сидел, у штурвала и играл с матросом в карты.
- Скажите, - вежливо спросил я, - как у вас… с сервисом?
- Заколочен, - привычно ответил капитан.
- Как же быть? Я пиво пил…
- С воблой? - вежливо поинтересовался он.
- С вяленым лещом.
- Теперь уж до пристани, - буркнул матрос.
- Она же через два часа! - сказал я и с тоской посмотрел на красное пожарное ведро.
Моряки равнодушно молчали.
- Товарищ капитан, а нельзя остановить… теплоход… у острова? - плаксиво попросил я.
- Все можно, - почесал он татуировку. - На полбанки дашь?
- Дам! - радостно согласился я, потому что готов был отдать даже ключи от кооперативной квартиры. - Только бы у необитаемого!
- Леща прибавишь - высажу, где не ступала нога человека, - пообещал капитан.
Я побежал за лещом. Пароходик весело гуднул и взял право руля.
По палубе нервно похаживали пассажиры с тревожными лицами и смущенно поглядывали на красное пожарное ведро.
СОВЕСТЬ
Директор завода "Мольер" - завод выпускал эмалированную посуду - вечером улетал отдыхать на юг. Он уже запер сейф, когда услышал знакомый и противный гвалт: во дворе сгружали возвращенную продукцию.
И сразу же появился главный инженер с бесстрастно-независимым лицом, как бы показывая, что к этой выгрузке никакого отношения не имеет.
- Что вернули? - спросил директор. - Миски?
- Эти… болтушники…
- Миксеры, - догадался директор и зло добавил: - Хотя бы название выучили.