Танцовщица кабаре делает заявление в полицейском комиссариате о том, что слышала, как двое посетителей договариваются об убийстве некоей графини. По возвращении домой Арлетту убивают. Чуть позже обнаруживают и задушенной престарелую графиню. Мегрэ предстоит распутать клубок связей действующих лиц, перетрясти кучу "грязного белья" и установить личность преступника.
Содержание:
-
МЕГРЭ В КАБАРЕ "ПИКРАТ" 1
-
Глава I 1
-
Глава II 3
-
Глава III 6
-
Глава IV 8
-
Глава V 11
-
Глава VI 15
-
Глава VII 17
-
Глава VIII 20
-
Глава IX 23
-
МЕГРЭ В КАБАРЕ "ПИКРАТ"
Глава I
Ночной маршрут полицейского Жюсьома ежедневно проходил, плюс-минус несколько минут, по одним и тем же улицам. Обход этот был обычным делом, и Жюсьом наблюдал здешнюю жизнь без всякого интереса, как человек, живущий рядом с вокзалом, спокойно смотрит на приходящие и уходящие поезда и не замечает их.
Сыпал мокрый снег, и Жюсьом на минуту спрятался в воротах на углу улиц Фонтэн и Пигаль. Красная неоновая вывеска кабаре "Пикрат", одна из немногих, которые еще горели в этом квартале, бросала кровавые отблески на мокрый тротуар.
Был обычный понедельник, наиболее тихий день на Монмартре. Жюсьом мог безошибочно перечислить, когда закрывается какое увеселительное заведение. Сейчас он наблюдал, как погасла, наконец, витрина "Пикрата", а приземистый коренастый хозяин в непромокаемом плаще поверх смокинга вышел из дверей и, крутя ручку, начал спускать жалюзи.
Какая-то фигурка, ростом и сложением с мальчишку, промелькнула среди домов и припустила бегом вниз по улице Пигаль к улице Бланш. Двое мужчин, один из которых держал под мышкой саксофон в футляре, пошли вверх, к улице Клиши. Почти одновременно человек в пальто с поднятым воротником двинулся в сторону перекрестка Сен-Жорж.
Полицейский Жюсьом не знал их фамилий, едва отличал одно лицо от другого, но эти смутные силуэты были ему хорошо знакомы. Он был уверен, что сейчас выйдет, покачиваясь на слишком высоких каблуках, женщина в короткой светлой шубке и удалится быстрым шагом, будто боится идти одна по пустой улице в четыре часа ночи. А пройти ей нужно было всего каких-то сто метров до дома, в котором живет. Она всегда звонила, потому что парадное в это время давно уже было закрыто.
Потом появились еще две девушки. Они выходили всегда вместе, вполголоса переговаривались и прощались, пройдя пару шагов до угла. Одна из них, постарше и повыше, виляя бедрами, шла вверх по Пигаль до улицы Лепик. Иногда он видел, как она исчезала в подъезде своего дома. Другая вела себя сегодня странно. Она посмотрела на полицейского, будто хотела ему что-то сказать, и вместо того, чтобы пойти вниз, на Нотр-Дам-де-Лоретт, свернула к угловому бару на улице де Дуэ, который был еще открыт.
Она выглядела подвыпившей. Шла с непокрытой головой и волосы ее отливали золотом, когда проходила под фонарем. Движения были неуверенными, иногда она останавливалась, бормоча что-то про себя.
Хозяин бара спросил ее, как старую знакомую:
- Кофе, Арлетта?
- И кое-чего покрепче…
Раздался характерный запах кофе с ромом. На группку мужчин, сидящих за стойкой, она не обращала внимания.
Патрон позже скажет:
- Она выглядела просто измученной…
Может, поэтому заказала еще одну чашку кофе с двойным ромом, и рука ее долго искала в сумочке деньги.
- Доброй ночи.
- Доброй ночи.
Полицейский Жюсьом обратил внимание, что обратно она шла еще более неуверенно. А когда поравнялась с ним, то остановилась в темноте подворотни и сказала:
- Я хочу сделать сообщение в полиции.
Он ответил:
- Это прямо. Да вы ведь знаете, где.
Комиссариат располагался напротив, на задах "Пикрата", на улице Ла Рошфуко. Оттуда, где они стояли, было хорошо видно голубую вывеску и велосипеды полицейских, прислоненные к стене.
Он почему-то думал, что девушка все-таки не посмеет туда пойти. Но она перешла улицу и вступила на порог.
Было полпятого, когда девушка оказалась в слабоосвещенном бюро. На месте был только бригадир Симон и молодой полицейский без знаков отличия. Она повторила:
- Я хочу сделать заявление.
- Я слушаю тебя, крошка, - изрек Симон, который двадцать лет проработал в этом районе Парижа и ничему уже не удивлялся.
Девушка была ярко накрашена, и макияж уже немного размазался. На ней было черное шелковое платьице и накидка из искусственной норки. Она стояла, покачиваясь и опираясь руками на барьер, который отделял полицейских от посетителей.
- Речь идет об убийстве.
- Совершено убийство?
На стене висели большие электрические часы, и девушка смотрела не на бригадира, а на циферблат, будто положение стрелок имело для нее какое-то значение.
Это я не знаю.
- А какое же это убийство?
Бригадир подмигнул своему молодому коллеге.
- Оно будет. Наверное, будет.
- Кто тебе это сказал?
Казалось, она с трудом собирается с мыслями.
- Два парня, недавно.
- Кто они такие?
- Клиенты. Я работаю в "Пикрате".
- Да-да, я вроде тебя где-то видел… Это ты там раздеваешься?
Бригадир ни разу не посещал это кабаре, но по утрам и вечерам проходил мимо и Давно приметил на витрине около двери большую фотографию этой девушки, как впрочем, и две поменьше, изображающие двух других танцовщиц.
- Значит, клиенты взяли и так просто тебе об этом сообщили?
- Не мне.
- А кому?
- Они разговаривали между собой.
- А ты слышала?
- Да. Но не все. Они сидели в соседней ложе.
Эта деталь была похожа на правду. Когда бригадир Симон проходил мимо кабаре в час уборки, он видел через открытые двери темный, покрашенный в красный цвет зал с гладким паркетным полом для танцев в центре, а вокруг - низкие боксы для отдельных столиков.
- Расскажи, когда это было?
- Сегодня ночью. Два часа назад. Около двух. После моего первого выступления.
- О чем они разговаривали?
- Старший сказал, что убьет графиню.
- Какую графиню?
- Не знаю.
- Когда?
- Похоже, сегодня.
- Он не боялся, что ты его услышишь?
- Он не знал, что я сижу рядом.
- Ты была одна?
- Нет, с клиентом.
- Ты его знаешь?
- Да.
- Кто он?
- Знаю только, что его зовут Альбер.
- Он тоже это слышал?
- Думаю, что нет. Он держал меня за руку и говорил…
- О любви?
- Да.
- А ты слушала, о чем разговаривают за перегородкой: Помнишь их слова?
- Точно не помню.
- Ты много пила сегодня?
- Немножко поддала, конечно. Но я в норме.
- Пьешь каждую ночь?
- Но не как сегодня.
- Всегда с Альбером?
- Он заказал только одну бутылку шампанского. Я не хотела, чтобы он тратился.
- Он не женат?
- Он еще мальчишка.
- Любит тебя?
- Да. Хочет, чтобы я ушла из кабаре.
- Значит, ты сидела с ним, когда пришли эти двое и заняли соседний кабинет?
- Вроде да.
- Ты их видела?
- Потом, когда выходили, со спины.
- Долго они там сидели?
- Да с полчаса
- Пили шампанское с твоими подружками?
- Нет. По-моему, заказали коньяк.
- И сразу же начали говорить о графине?
- Не сразу. Сначала я не обращала на них внимания. Но вдруг услышала слова: "Представляешь, у нее еще много драгоценностей, но если и дальше так пойдет, ей их хватит ненадолго".
- Какой это был голос?
- Голос пожилого мужчины. Когда они выходили, я обратила внимание, что один из них был невысокий, широкоплечий, с седыми волосами. Но такой, как сказать, не полностью седой. С проседью. Вроде, это он говорил.
- Почему ты так думаешь?
- Другой был моложе и голос у него был другой.
- Как первый был одет?
- Не помню точно. Кажется, в темное. Может, в черное.
- Верхнюю одежду они оставили в гардеробе?
- Наверно.
- Значит, он сказал, что у графини еще есть драгоценности, но, по его мнению, это долго не продлится.
- Точно.
- Он сказал, как ее убьет?
Она была молоденькая, гораздо моложе, чем хотела казаться. Временами выглядела, как девчонка, охваченная паникой. В эти мгновения взглядывала на часы, будто у них искала поддержки. Она покачивалась на ногах и казалась очень усталой. Бригадир ощущал слабый запах губной помады и вспотевшего женского тела.
- Он говорил, как ее убьет? - повторил бригадир.
- Уже не помню. Я же была не одна. Не могла все время прислушиваться.
- Этот Альбер, конечно, тебя тискал?
- Нет. Держал за руку. А тот, постарше, сказал что-то вроде: "Нужно кончать сегодня ночью".
- Это еще не значит, что ее убьют. Может, только хотят обокрасть. Или это - кредитор, и хочет послать к ней судебного исполнителя.
Она отреагировала очень настойчиво:
- Нет.
- Откуда ты знаешь?
- Такого он не говорил.
- Он точно сказал, что убьет ее?
- Он обещал. Хотя слов я не помню.
- А может, ты чего-то не поняла?
- Нет.
- И все это было два часа назад?
- Может, чуть больше.
- И ты, зная, что готовится убийство, пришла к нам только сейчас?
- Я очень разволновалась, да и не могла выйти до закрытия. Альфонси очень строгий и не отпускает, когда отпрашиваешься.
- Даже если бы ты ему все рассказала?
- Тогда бы он на меня накричал. "Иди, занимайся своим делом!"
- Припомни точно, какие слова они говорили.
- Они мало говорили. Я не все слышала. Играл оркестр. Потом выступала Таня.
Бригадир наконец начал вести протокол. Но без особого усердия.
- Ты знаешь какую-нибудь графиню?
- Откуда?
- А может, к вам ходит?
- Женщины к нам вообще приходят редко. Я никогда не слышала, чтобы кого-то из них называли графиней.
- Ты старалась разглядеть этих типов?
- Нет, боялась.
- Чего?
- Они могли догадаться, что я их подслушиваю.
- Как они друг к другу обращались?
- Не запомнила. По-моему, одного из них звали Оскар. Но не уверена. Я слишком много выпила. У меня болит голова. Я хочу лечь. Если бы я знала, что вы мне не поверите, я бы не пришла.
- Садись.
- Я что, не могу уйти?
- Не сейчас.
Он указал ей на скамейку у стены, под доской объявлений.
Но сразу же подозвал обратно.
- Как тебя зовут?
- Арлетта.
- Как тебя зовут по-настоящему? У тебя есть паспорт?
Она вынула документ из сумочки. Бригадир прочитал: "Жанна-Мари-Марсель Лёлё, 24 года, родилась в Мулене, танцовщица. Адрес: Париж, улица Нотр-Дам-де-Лоретт, 42".
- А почему Арлетта?
- Это мой театральный псевдоним.
- Ты играла в театре?
- Да, но разве это был театр?..
Он пожал плечами и отдал ей документ, выписав из него данные.
- Можешь сесть.
Бригадир приказал молодому полицейскому охранять ее, затем прошел в другую комнату и оттуда, чтобы его не слышали, позвонил в Уголовную полицию:
- Луи? Это Симон с Ла Рошфуко. У вас нет никакой графини, которую убили этой ночью?
- Почему именно графиня?
- Не знаю. Может, это розыгрыш. Малышка слегка не в себе. Во всяком случае крепко поддала. Вроде бы она слышала, как два типа обсуждали убийство какой-то графини. Графини, у которой много драгоценностей.
- Не знаю. Ничего похожего в сводках нет.
- Если будет, дай мне знать.
Они еще с минуту поболтали о том, о сем. Когда Симон вернулся, Арлетта спала, как в зале ожидания на вокзале. Сходство было необыкновенным, и бригадир помимо своей воли стал искать глазами чемодан у ее ног.
В семь, когда бригадира сменил Жакар, девушка еще спала, и Симон рассказал коллеге, в чем дело. Он уже собирался уходить, когда она проснулась. Но Симон все равно решил, что раз смена закончена, пора домой.
Арлетта удивленно смотрела на нового полицейского с черными усами, потом беспокойно поглядела на часы и быстро поднялась.
- Я должна идти.
- Минутку, крошка.
- Что мсье хочет от меня?
- Может, поспав, ты лучше вспомнишь, что же все-таки произошло ночью?
Она рассердилась. Лицо было заспанное, а кожа лоснилась, особенно вокруг выщипанных бровей.
- Ничего не знаю. Хочу домой.
- Что это был за Оскар?
- Какой Оскар?
Перед ним лежал рапорт Симона, написанный, пока девушка спала.
- Тот, который хотел убить графиню.
- Я не говорила, что его зовут Оскар.
- Это как это?
- Не знаю. Не помню, что наболтала. Я немного выпила.
- Значит, ты все придумала?
- Нет. Я слышала разговор двух мужчин за перегородкой. Но только отдельные слова. А может, мне и вправду показалось…
- А зачем ты тогда сюда пришла?
- Я же выпила. А когда человек выпьет, то все выглядит иначе, и он всегда делает из мухи слона.
- Они говорили о графине?
- Да… По-моему, да.
- А о ее драгоценностях?
- Говорили и о драгоценностях.
- А что разделаются с ней, говорили?
- Я так поняла. Но я же была поддатая!
- С кем пила?
- С разными клиентами.
- И с Альбером?
- Не знаю такого. Никого не знаю по имени.
- И Оскара?
- Для чего мсье постоянно повторяет это имя?
- Ты его узнала бы?
- Я видела его только со спины.
- Можно хорошо рассмотреть и спину…
- Наверное, можно…
Неожиданно она спросила, будто кто-то ей подсказал:
- Никого не убили?
А поскольку ей не ответили, забеспокоилась. Плюс к этому наверняка мучилась настоящим похмельем. Ее голубые глаза помутнели, а размазанная помада делала рот карикатурно широким.
- Я могу идти домой?
- Не сейчас.
- Я ничего не сделала.
В помещении находилось теперь уже несколько полицейских, занятых своею работой или обсуждающих новости. Жакар позвонил в центральную диспетчерскую Уголовной полиции, но там не было никакой информации о смерти графини. Чтобы уже ни в чем не сомневаться, он связался также с Набережной Орфевр.
Люка, который только заступил на дежурство и был еще заспанный, сказал на всякий случай:
- Пришлите ее ко мне.
И больше об этом не думал. Вскоре появился Мегрэ и, не снимая пальто и шляпы, стал просматривать ночные рапорты.
Дождь все шел. Воздух был насыщен влагой, и люди с утра в плохом настроении.
Было девять, когда полицейский из 9 округа привез Арлетту. Он был новичком и, не зная расположения кабинетов в здании, ходил от двери к двери, водя за собой девушку. Наконец, он добрался до комнаты инспекторов, где юный Лапуэнт курил, сидя на краю стола.
- Я ищу бригадира Люка.
И он не обратил никакого внимания на то, как переглянулись Арлетта и Лапуэнт. Ему указали на комнату рядом, он ввел туда девушку и закрыл за собой дверь.
- Присаживайтесь, - сказал Люка танцовщице.
Мегрэ, который, как всегда, делал небольшой обход перед совещанием у шефа, стоял около камина, набивая трубку.
- Эта девушка, - объяснил ему Люка, - утверждает, что слышала, как двое мужчин готовили убийство какой-то графини.
Она вела себя совсем не так, как ночью. Вызывающе бросила:
- Я никогда этого не говорила!
- Вы сообщили, что слышали, как двое…
- Я была пьяна!
- И все это придумала!
- Да!
- Зачем?
- Не знаю. Мне было так тоскливо! Не хотелось идти домой, и случайно забрела в комиссариат.
Заинтригованный этим диалогом, Мегрэ взглянул на нее и снова углубился в бумаги.
- Это значит, что о графине вообще не было речи?
- Нет.
- Ни слова?
- Может, что и слышала. Мсье знает, как это бывает. Запомнишь какое-то слово и вертишь его в голове…
- Например, сегодня ночью.
- Может, и сегодня.
- И значит, вы высосали эту историю из пальца?
- А вы, мсье, всегда помните, что болтали по пьяному делу?
Мегрэ усмехнулся. Люка нетерпеливо продолжал:
- Вы отдаете себе отчет в том, что совершили преступление?
- Что?
- Дача ложных показаний. За это вы можете быть привлечены к ответственности.
- Мне все равно. Я хочу вернуться домой и лечь спать.
- Вы живете одна?
- Вы знаете.
Мегрэ снова усмехнулся.
- Вы не помните гостя, с которым вы выпили бутылку шампанского, некого Альбера? Он еще держал вас за руку.
- Я ничего не помню. Все в "Пикрате" подтвердят, что я была пьяна.
- Когда вы начали пить?
- Вечером, если вас это так интересует.
- С кем?
- Одна.
- Где?
- Везде понемногу. В барах. Сразу видно, что мсье никогда не было одиноко.
Это прозвучало несколько комично, но скромный семьянин и трезвенник Люка очень хотел казаться суровым.
Время шло, из низко нависших туч непрерывно сыпал дождь, холодный и монотонный. В кабинетах зажгли лампы, повсюду на полу виднелись мокрые следы.
Люка, собственно, занимался другим делом: кражей со взломом со склада на набережной Жавель, - и спешил. Ему давно нужно было быть на месте преступления, и сейчас он смотрел на Мегрэ, как бы спрашивая: "Что я должен с ней делать?"
Раздался звонок, собирающий на совещание, и Мегрэ пожал плечами, что могло означать: "Делай, что хочешь".
- У вас есть телефон? - спросил бригадир.
- Есть, у консьержки.
- Вы снимаете комнату?
- Нет, у меня собственная квартира.
- И вы живете одна?
- Я уже говорила.
- А вы не боитесь, что, когда выйдете отсюда, встретите Оскара?
- Я хочу домой.
Нельзя было ее задерживать только потому, что наговорила столько чепухи в окружном комиссариате.
- Я прошу вас: дайте нам знать, если появится что-то новое, - произнес Люка, поднимаясь с места. - У вас нет намерений выехать из Парижа?
- Нет. Зачем?
Он открыл перед ней дверь и смотрел, как медленно уменьшалась ее фигурка в широком коридоре. На лестнице она остановилась, будто засомневалась. Посетители провожали ее глазами, чувствуя, что она принадлежит к другому миру - миру, который оживает ночью. Она и в самом деле выглядела не от мира сего в беспощадном свете зимнего дня.
В комнате еще ощущался ее запах, запах женщины, теплой постели… Люка снова позвонил на центральный пульт:
- Есть что-нибудь о графине?
- Никаких новостей.