- Это вы вышли с Арлеттой вчера ночью, после закрытия кабаре?
- Да, как обычно. Мой дом в двух шагах отсюда, и мы с Арлеттой расстались на углу Нотр-Дам-де-Лоретт.
- Она не пошла сразу домой?
- Нет. Так уже бывало. Она притворялась, что идет направо, а когда я заворачивала за угол, то слышала, как она возвращается, чтобы зайти выпить еще в бистро на де Дуэ.
- Зачем она это скрывала?
- Пьющие люди обычно не любят, когда другие видят, что им нужно добавить.
Она много пила?
- Перед выступлением два коньяка со мной и море шампанского с клиентами. Она прикладывалась и до работы.
- У нее существовали какие-то проблемы?
- Даже если и существовали, то она все равно бы не рассказала. Думаю, в ее жизни всякого хватало.
Судя по всему. Бетти относилась к своей судьбе точно так же, ибо говорила весьма неохотно, голосом бесцветным и монотонным.
- Что вы о ней знаете?
В это время в кабаре вошла пара, мужчина с женщиной, и Дезире широким жестом пригласил их за столик. Увиден пустой зал, они заколебались, переглянулись, и мужчина сказал извиняющимся голосом:
- Мы зайдем попозже…
- Люди ошиблись адресом, - спокойно заметила Бетти. - Такие клиенты не для нас. - Она попробовала улыбнуться. - Только через час, а может, еще позже начнет собираться наша клиентура, хотя иногда нам приходится выступать и перед тремя зрителями.
- Почему Арлетта выбрала эту профессию?
Бетти пристально посмотрела на комиссара и прошептала:
- Я сама часто ее об этом спрашивала. Но до сих пор не знаю и уже не узнаю никогда. Может, ей это просто нравилось? - она взглянула на висящую на стене фотографию. - Вы знаете, в чем заключался ее номер? Все вроде бы легко, каждая из нас пробовала. Но нужно признаться, это чертовски трудно. Потому что если это делать, лишь бы поскорее закончить и уйти со сцены, то с каждым разом это будет все банальнее и скучнее. А должно выглядеть так, будто ты раздеваешься для собственного удовольствия.
- Арлетта делала именно так?
- Я себе не раз говорила, что именно поэтому она и занимается стриптизом. Не от похоти. Мне кажется, Арлетта стремилась распалить мужчин до потери сознания. После выступлений мы обычно уходим на кухню, вроде как за кулисы, а оттуда - наверх, переодеваться. Так она не поднималась сразу, а через щель в дверях смотрела, как реагируют зрители. Актеры так подглядывают через дырку в занавесе.
- Она любила кого-нибудь?
Бетти ответила не сразу.
- Может быть, и любила. Еще вчера утром я бы ответила отрицательно. Но прошлой ночью, когда ее парень ушел, она была такая взволнованная… Сказала мне, что она - просто дура. Я спросила, почему. Она ответила, что все может измениться, если она захочет. "Что именно?"- спросила я. "Всё! Хватит с меня!" - она почти кричала. "Ты хочешь уйти из кабака?" Я попросила ее говорить тише, чтобы Фред не услышал. "На кабаках свет клином не сошелся!"- ответила Арлетта. Да, она была под шафэ, но не настолько, чтобы нести ерунду. Я спросила: "Он обещал, что возьмет тебя на содержание?" Она пожала плечами: "Ты этого не поймешь". Еще чуть-чуть, и мы бы поссорились. Я выпалила: "Нечего принимать меня за идиотку!"
Кузнечик ввел очередных посетителей: троих мужчин и женщину. Мужчины были иностранцами; туристы, а может, участники какого-нибудь конгресса. С женщиной они явно только что познакомились, наверное, в каком-нибудь кафе, и она чувствовала себя не в своей тарелке.
Фред, покосившись на Мегрэ, предложил им занять четвертую ложу и подал карту вин со всевозможными марками шампанского. В баре не было и четвертой части списка. Любезный хозяин порекомендовал гостям какой-то совершен но неизвестный сорт, который продавал с огромной выгодой.
- Мне пора готовиться к выступлению, - вздохнула Бетти. - Номер у меня так себе, но для наших клиентов сойдет. Им лишь бы посмотреть, как ноги задирают!
Зазвучал джайв, Таня спустилась с эстрады, и Мегрэ жестом пригласил ее подойти. Она вопросительно взглянула на Фреда. Хозяин утвердительно кивнул.
- Мсье хочет поговорить со мной?
Кроме имени, в ней не было ничего русского. Она сообщила, что коренная парижанка, а родилась на улице Муфетар.
- Что вы знаете об Арлетте?
- Мы не ладили.
- Почему?
- Мне не нравились ее манеры, - прямо ответила Таня. Она явно знала себе цену и совсем не боялась комиссара полиции.
- Вы ссорились?
- Нет.
- Но хотя бы разговаривали?
- Как можно меньше. Она ревновала.
Кого и к кому?
- Всех ко мне. Она считала, что самая сексапильная женщина - это она, но на меня тоже обращали внимание. Она и танцевать-то как следует не умела, никогда и нигде этому не училась. Только и могла, что раздеваться. Номер ведь заключался только в том, что вся выставлялась напоказ.
- Вы - танцовщица?
- Я с двенадцати лет занимаюсь классическим балетом
- И здесь, в кабаре, исполняете классику?
- Нет. Русские танцы.
- У Арлетты был любовник?
- Скорее всего, был. Но она это скрывала, так как, видимо, хвалиться было нечем. По-моему, это был старик.
- Откуда вы это знаете?
- Мы обычно переодеваемся все вместе, там, наверху. И я частенько замечала, что она вся в синяках. Замазывала их, запудривала, но у меня хорошее зрение.
- Вы говорили ей об этом?
Один раз сказала. Она ответила, что упала с лестницы. И стала регулярно "падать" каждую неделю. И "ударялась", как назло, так, что синяки оказывались на самых видных местах! Только старики имеют такие мерзкие привычки!
- Когда вы заметили это в первый раз?
Я здесь полгода. Как пришла, сразу же заметила.
И часто вам приходилось это видеть?
- Я не рассматривала ее регулярно, но синяки бывали. У вас есть еще вопросы, мсье? Мне пора за инструмент.
Как только она села за пианино, погас верхний свет, и острый луч прожектора выхватил из темноты Бетти Брюс. До Мегрэ доносились голоса мужчин из соседней ложи: иностранцы старались выговорить по-французски, а их спутница, смеясь и смущаясь одновременно, поправляла: "Мадам хочет со мной переспать?" Они хохотали и, перебивая друг друга, повторяли: "Мадам хочет…"
Белея в темноте воротничком рубашки, Фред подошел к столику и молча сел напротив комиссара. Бетти, в облегающем трико, с будто приклеенной к лицу улыбкой, выбрасывала ноги вперед, выше головы, а в заключение сделала шпагат.
Глава V
Когда утром жена принесла кофе в постель, первым ощущением проснувшегося Мегрэ была страшная головная боль от недосыпания. Он с усилием разлепил глаза и удивленно посмотрел на хитрое лицо жены - кажется, она приготовила ему приятный сюрприз.
Смотри! - сказала мадам Мегрэ, когда нетвердой рукой он принял у нее дымящуюся чашку.
Она отдернула шторы, и комиссар увидел падающий снег.
- Ты доволен?
Мегрэ, конечно же, был доволен, если бы еще исчез неприятный привкус во рту, ведь минувшей ночью он явно перебрал спиртного. А может, это произошло потому, что официант Дезире все-таки открыл бутылку Шампанского, которая должна была стоять на столике, и Мегрэ в перерывах между коньячными возлияниями машинально отпивал из бокала с игристым напитком богов.
- Неизвестно, долго ли продержится такая погода, но так лучше, чем грязь и дождь.
В сущности, Мегрэ было все равно, какая стоит погода. Ему нравилось любое состояние природы: проливной дождь, ураганный ветер, суровый мороз или тропическая жара. Снег тоже доставлял ему радость, прежде всего потому, что напоминал о детстве. Однако. Мегрэ так и не понял, что красивого нашла в Париже жена, особенно этим утром. Небо было еще более оловянным, чем вчера, а белые пятна снега лишь подчеркивали неприкаянность блестящих черных крыш, унылую серость домой, мутные бельма окон.
Одеваясь и завтракая. Мегрэ был не в состоянии проанализировать факты, собранные минувшей ночью. Спал он мало. Ушел из "Пикрата" когда уже закрывали, около половины пятого. В довершении ко всему, чтобы более полно воссоздать образ Арлетты и понять ее состояние, он заглянул на рюмку в бистро на улице де Дуэ.
Сейчас он не смог бы четко сформулировать в двух словах, что может дать ему информация, полученная вчера. Часто оставаясь в ложе один, комиссар неторопливо курил трубку, изредка окидывал взглядом зал и посетителей, выглядевших ирреально в таком необычном освещении, которые существовали как бы в другом измерении, далеком от повседневной жизни.
Конечно, Мегрэ мог бы уйти из кабаре и раньше. Тем не менее он остался, поддавшись атмосфере "Пикрата". Ему было необычайно интересно наблюдать за клиентами, поведением Фреда, Розы и девушек.
Это был маленький замкнутый мирок, резко отличающийся от привычного ему уклада жизни. Например, Дезире, музыканты, да и остальные пикратовцы ложились спать, когда в домах уже звенели будильники и люди пили свой утренний кофе. Большую часть дня труженики ночи приводили в кроватях. И Арлетта была такая же, ее настоящая жизнь начиналась только в красном свете кабаре, где тон и ритм жизни задавали изрядно подвыпившие клиенты.
Мегрэ смотрел на Бетти, и она, словно чувствуя это, старалась выступить как можно лучше, изредка бросая многозначительный взгляд в его сторону.
В три часа, когда она закончила свой номер и отправилась переодеваться, в зал зашли два клиента, уже под мухой. И Фред резво побежал наверх, чтобы Бетти возвращалась на сцену.
Она выступила еще раз, специально для "почетных гостей", высоко вскидывая ноги рядом с их столиком, а в довершение всего поцеловала одного из клиентов в лысину. Прежде, чем уйти из зала, чтобы сменить костюм, она присела на колени к другому и пригубила шампанского из его бокала.
"Вела ли себя также Арлетта? Наверное, только более естественно" - подумал комиссар.
Новые клиенты плохо знали французский. Бетти несколько раз повторила:
- Пять минут… пять минут… я сейчас вернусь…
Для пущей убедительности она растопырила пять изящных пальчиков и, действительно, вскоре вернулась в своих неизменных голубых блестках. Энергично кивнула Дезире, чтобы он принес вторую бутылку.
Таня в это время занималась одиноким клиентом, который мрачно напивался и, цепко ухватив ее за голое колено, горячо что-то рассказывал, наверняка, о неудавшейся семейной жизни.
Руки голландцев жадно шарили по телу Бетти, они громко смеялись, лица их раскраснелись, словно на морском ветру, появились новые бутылки, пустые же валялись под столиком. Только позднее Мегрэ уловил, что Дезире, видимо, выполняя приказание хозяина, приносил уже не полные бутылки. Таков был непреложный закон этого маленького мирка. И Мегрэ показалось, что Фред, который на секунду повернулся к нему, взглядом признается в этом.
В разгар веселья комиссар отправился в туалетную комнату. У входа на столике лежали гребни, щетки, пудра и помада. Роза вышла из зала вслед за ним.
- Сразу, как только я увидела мсье у нас сегодня, - сказала она, - мне пришло кое-что в голову. Вдруг это вам пригодится, мсье комиссар? Обычно, когда женщины приводят себя в порядок, они бывают более откровенны. Арлетта не была болтлива, как правило, только отвечала на мои вопросы, но об остальном я догадалась, - Роза подала комиссару мыло и чистое полотенце. - Она была из другого мира, не такого, как наш, это уж точно. О своей родне она ничего не говорила, зато часто вспоминала монастырь, где воспитывалась.
- Вы помните какие-то подробности?
- Когда заходила речь о злых и подленьких женщинах, которые с виду кротки, как овечки, но не упускают случая поиздеваться над другими, Арлетта тихо говорила: "Совсем как мать Юнис!"- и в словах ее звучала глубокая печаль. Когда я спрашивала, о ком идет речь, она отвечала, что эту женщину она ненавидит больше всего на свете, ибо та причинила ей много зла. Мать Юнис была настоятельницей монастыря и, видимо, очень не любила Арлетту. Помню еще ее слова: "Я старалась быть хуже всех, лишь бы разозлить ее".
- Она не уточняла, какой это монастыре?
- Нет. Но мне кажется, он находился недалеко от моря. Арлетта часто вспоминала море, как человек, который долгое время жил на побережье.
Комиссара забавлял тот факт, что Роза во время этого разговора вела себя с ним. как с клиентом, прохаживаясь щеткой по его пиджаку.
- Думаю, что мать свою она также ненавидела. Но это, скорее, догадка, хотя я помню слова, которые говорят за это. Как-то раз пришли к нам посетители - очень элегантные - забавлялись по кабакам, среди них - жена министра, вправду важная дама. Однако вся какая-то грустная, подавленная, абсолютно не интересовалась программой, едва пригубила вино и, казалось, не слушала, о чем болтают ее приятели. Я знала ее историю и рассказала ее Арлетте здесь, когда она подкрашивалась: "Эта женщина достойна сочувствия, она пережила несколько несчастий одновременно". Услышав это, Арлетта зло закричала: "Не верю людям, которых считают несчастными! Прежде всего, женщинам. Они используют свое горе, чтобы уничтожить других!" Уверять не буду, но в тот момент мне показалось, что она, слушая рассказ о жене министра, думала о своей матери. Арлетта никогда не вспоминала отца. Когда кто-то в ее присутствии говорил это слово, она замыкалась в себе. Пожалуй, это все, что я знаю. Но я всегда была уверена, что эта девушка из хорошей семьи, которая по каким-то причинам порвала не только отношения со своей родней, но и вообще со своим кругом. С такими, особенно; когда они озлобляются, всегда тяжело. Видимо, поэтому…
- Вы говорите о ее умении "заводить" мужчин?
- Да и о тех способах, как она этого добивалась. Я живу не первый год. Когда-то тоже занималась этим, и кое-чем похуже. Да вы, наверное, знаете. Но до нее мне было далеко и делала это я не так, как она. Профессионалы не вкладывают в это столько души, это факт. Даже когда будто бы шалеют, все равно видно, что это игра…
… Фред несколько раз присаживался за столик к Мегрэ, перекидывался с ним малозначащими фразами. Тотчас Дезире приносил два коньяка, но комиссар заметил, что рюмки, предназначенные для хозяина, были светлее.
Комиссар пил, неторопливо размышляя об Арлетте, о молодом разгоряченном Лапуэнте, который сидел с ней в этой ложе совсем недавно. В потоке его мыслей убитая графиня-наркоманка почти не занимала места. Она не интересовала Мегрэ. Слишком часто встречал он в своей жизни таких, как она, постаревших одиноких женщин, с бурным, а зачастую, и с темным прошлым. Как правило, все они в конце концов приходили к наркотикам и быстро деградировали. Штук двадцать таких "личностей" проживало на Монмартре, а в высшем свете богатых кварталов Пасси и Отей таких особ вращалось, по меньшей мере, несколько дюжин. Зато Арлетта его заинтриговала, он не мог ее разгадать.
- Она была хороша в постели? - поинтересовался он у Фреда.
Тот пожал плечами.
- Знаете, я на них не обращаю внимания. Жена вам вчера об этом сказала и была абсолютно права. Я захожу на кухню и наверх, когда они одеваются, не спрашиваю, что они чувствуют при этом, меня это не касается.
- Вам доводилось встречаться - с ней за пределами "Пикрата"?
- На улице?
- Нет, я хотел бы знать, договаривались ли вы с ней о свиданиях?
Мегрэ показалось, что Фред заколебался, зачем-то посмотрел в глубину зала на жену.
- Нет, - сказал он в конце концов.
Вот в этом он явно лгал. Это было первым, что Мегрэ выяснил, когда после завтрака появился на набережной Орфевр необычайно поздно и не пошел на совещание к шефу. В комнате инспекторов, как всегда, царил тарарам. Он позвонил шефу, чтобы извиниться и сообщить, что явится к нему тотчас, как получит и ознакомится с рапортами своих людей.
Пока он звонил, в дверях появились Жанвье и Лапуэнт.
- Сначала ты, Жанвье, - сказал комиссар. - А тебя, Лапуэнт я выслушаю чуть позже.
Жанвье выглядел таким же усталым, как и Мегрэ, так как всю ночь провел, обследуя притоны и подозрительные гостиницы.
- Я думал, ты зайдешь в "Пикрат".
- Собирался зайти. Но чем дальше шел, тем больше было работы. Поспать так и не удалось.
- Нашел Оскара?
Жанвье достал исписанный листок.
- Не знаю. Похоже, нет. Я прочесал все отели между улицей Шатоден и бульваром Монмартр. Везде показывал фотографию девушки. Некоторые, похоже, юлили и отвечали уклончиво…
- Результат?
- Примерно в десяти гостиницах ее опознали.
- Удалось ли установить, как часто она приходила туда с одним и тем же мужчиной?
- Этим я интересовался прежде всего. Получается, что нет. Обычно она появлялась между четырьмя и пятью утра с очень пьяными кавалерами. Скорее всего, с клиентами из "Пикрата".
- И как долго они оставались там?
- Час-два, не больше.
- Она брала от них деньги?
- Когда я об этом спрашивал, портье смотрели на меня, будто я упал с луны. Два раза она приходила в "Модерн" с молодым прилизанным парнем, и оба раза у него в руках был какой-то футляр, вроде от саксофона.
- Жан-Жан, лабух из ресторана.
- Может быть, и он. Последний раз Арлетту видели в подобном заведении две недели назад. Вы знаете отель "Берри" на улице Бланш? Эго недалеко от "Пикрата" и совсем рядом с Нотр-Дам-де-Лоретт. Арлетта бывала там достаточно часто. Хозяйка очень разговорчивая, к тому же она имела дело с полицией - растление несовершеннолетних, - и теперь хочет показать свою лояльность. Однажды Арлетта появилась там после обеда с низкорослым широкоплечим человеком с седыми висками.
- Эта женщина его знает?
- Говорит, что знает в лицо, но не знает, кто он такой. Она считает, что он живет поблизости. Они сняли номер до девяти вечера. Хозяйке это запомнилось потому, что, во-первых, Арлетта до этого никогда не приходила днем, а, во-вторых, она обычно очень быстро освобождала номер.
- Раздобудь фотографию Фреда Альфонси и покажи ей.
Жанвье, который не знал хозяина "Пикрата", удивленно приподнял брови:
- Если это он, то Арлетта встречалась с ним в городе. Минутку, сейчас посмотрю, что у меня там дальше. Отель "Лепик" на улице Лепик. Там я беседовал с одноногим мужчиной, который по ночам читает, так как не может уснуть из-за фантомных болей. Он узнал ее по фотографии. Она приходила несколько раз с каким-то мужчиной, кого, как он утверждает, он видел несколько раз на рынке. Но, к сожалению, не знает, кто это. По описанию, этот низкорослый крепкий мужчина около двенадцати делает покупки, наверняка, недалеко от дома, ибо не пристегивает воротничка к рубрике. Этот тип на кого-то похож?
- Может быть. Нужно снова обойти всех с фотографией Альфонси. Она имеется в его личном деле, хотя и сделана несколько лет назад.
- Когда я смогу получить фотографию?
- Лучше возьми у него паспорт для проверки и отдай переснять экспертам наверх.
Пришел курьер и сообщил, что какая-то женщина желает поговорить с Мегрэ.
- Попроси, чтобы она немного подождала.
Жанвье продолжал:
- Маркусси просмотрел корреспонденцию. Есть много писем об Арлетте. Сегодня с утра он по этому же принял несколько десятков телефонограмм. Проверяем всё но думаю, что вряд ли обнаружим что-либо существенное.