Свет в зале погас, и ее подружка Джейми тут же начала обниматься со своим нынешним бойфрендом, но Наоми привычно игнорировала парочку.
Ей нравились фильмы. Причем душещипательным лентам она предпочитала истории вроде "Человека-паука" или "Властелина Колец".
Истории, где людям приходилось что-то делать, преодолевать какие-то трудности. Даже если к этому вел укус радиоактивного паука.
На экране поплыли кадры, сделанные с перспективы человека, который вел грузовик. Наоми знала, что такое перспектива, поскольку изучала фотографию. На руке мужчины красовалось обручальное кольцо.
Наоми нравилось подмечать детали.
Одна за другой они стали приковывать ее взгляд.
Наоми знала эти дороги. Знала грузовик. Когда мужчина свернул в лес, невыносимая тяжесть опустилась ей на грудь.
Одна сцена сменяла другую: погреб в лесу, фотографии, женщина на матрасе. Женщина, чьи глаза были полны ужаса.
У Наоми перехватило дыхание.
Вот уже камера смотрит на дом, расположенный у окраины леса. На их дом. У окна стоит худенькая, длинноногая девочка, с надеждой смотрит в небо, где уже клубятся грозовые тучи.
А вот уже вся семья в церкви - мать, отец, тощая девочка, маленький мальчик. И еще сцена - девочка тянет засов, запирающий дверь в погреб.
Это было уже слишком. Попкорн выскользнул из ее рук, стаканчик с газировкой рухнул на пол. Вскочив, Наоми кинулась к двери. Друзья кричали вслед:
- Эй, осторожней!
- Да что с тобой, Наоми?
Но она была уже у дверей.
Голос с экрана возвестил:
История порока. История мужества. "Дитя зла". Премьера в ноябре.
На подгибающихся ногах вывалилась она в вестибюль и рухнула на четвереньки. Голова кружилась, в груди невыносимо болело.
Будто издалека донесся до нее голос Мейсона:
- Вставай. Ну же, Наоми. Вставай!
Он поднял ее на ноги и выволок на жаркий сентябрьский воздух.
- Взгляни на меня. Наоми, взгляни на меня!
Ростом он был практически с нее. И глаза - у Мейсона были отцовские глаза, карие с золотистыми крапинками. Сейчас в них читались шок и тревога.
- Не могу дышать.
- Можешь. Должна. Вдохни, а затем выдохни.
- Ты видел? Это…
- Не говори вслух. Не здесь. Если спросят, тебе стало плохо. Затошнило, и мы ушли домой. Ну же, идем.
Она с трудом сделала два шага и тут же остановилась, перегнулась пополам: казалось, еще чуть, ее и правда стошнит. Но тошнота улеглась, да и голова уже так не кружилась.
- Ты знал? Знал про фильм?
Сжав ее за руку, Мейсон решительно потащил Наоми за собой.
- Я знал, что они снимают кино. Не знал только, что все уже готово, что они собираются анонсировать его прямо сегодня.
- Это был наш дом.
- Они вели съемки прямо на месте.
- Откуда ты знаешь?
- Это не тайна. Я знал про фильм, но не думал, что его уже выпускают в прокат. А говорят о нем давно - в Интернете полно статей и комментариев.
- А почему ты мне ничего не сказал?
Остановившись, он окинул ее тем презрительным взглядом, на который способны только близкие родственники.
- Так ведь ты не желаешь ничего слышать. Никто не хочет говорить об этом, вот и приходится самому следить за новостями. Я, кстати, прочел книгу Саймона Вэнса.
Наоми вновь ощутила приступ тошноты.
- Нам нужно забыть об этом, оставить все в прошлом. Это же было четыре года назад…
- И как, удалось тебе оставить все в прошлом?
- По большей части.
- А вот маме не удалось. Как-то она сказала, что уезжает на выходные к подружке. На самом деле она села в автобус и отправилась в тюрьму.
- Откуда ты знаешь?
Пожав плечами, Мейсон затащил сестру в кафетерий, повел между столиками.
- Она делала это и раньше. Помнишь, мы отправились на неделю в Хилтон-Хед, а мама осталась дома, сослалась на болезнь? Она и тогда ездила к нему на свидание. Я нашел в ее сумке автобусные билеты, на эти поездки и на другие.
- Ты рылся в ее сумке?
- Именно так. - Мейсон и бровью не повел. - Две колы, пожалуйста, - с улыбкой попросил он официантку. - Еще я осматривал ее комнату и знаю, что она переписывается с ним. Он шлет ей письма на абонентский ящик.
- Обыскивать комнату - это уже чересчур, - начала было Наоми и тут же осеклась, закрыла лицо руками. - Зачем мама это делает?
- Она слишком покладиста и зависима. Он всегда ею помыкал. Что-то вроде эмоционального насилия.
- Откуда ты набрался таких терминов?
- Я же сказал, что много читаю. Он психопат, Наоми, это же яснее ясного. Психопат, да еще и со склонностью к нарциссизму. Вот почему он каждую пару лет дает копам новое имя и место. Открывает очередную жертву. Это позволяет ему быть в центре внимания. Он лгун, и он все время манипулирует мамой. Он изводит ее только потому, что в состоянии это сделать. Помнишь, как она чуть не отправилась на тот свет из-за передозировки?
- И что?
- Это он уговорил ее пообщаться с Вэнсом, дать ему новые материалы. Не знаю, как он сумел тогда с ней связаться, но факт остается фактом. Мама поговорила с писателем, а потом, когда вышла книжка, не смогла справиться с чувством вины.
- Стало быть, он знает, где мы.
- Насчет точного адреса не уверен, но наверняка ему известно, что мы в Нью-Йорке. - Мейсон пожал плечами. - Да ему на нас плевать. Мама - вот его жертва.
- Ты для него всегда много значил.
- Я бы не сказал. Или ты думаешь, я был в восторге от всех этих походов в парикмахерскую? А уж бейсбол… стоило мне начать играть, и я всегда чувствовал на себе его взгляд. Не дай бог промахнуться! Так и слышу его едкий комментарий: "Вырастили девчонку!"
- Но…
- Он следил, как бы во мне не проявилась "кровь Карсонов". Так он это именовал. Когда мне исполнилось восемь, он заявил, что выбьет из меня гомосека, если вдруг заметит что-то подобное.
Она в ужасе схватила Мейсона за руку.
- Ты ничего мне об этом не говорил.
- Подобные вещи редко пересказывают сестре. Во всяком случае, когда тебе восемь. Я боялся его до ужаса. Да и ты тоже. Самое интересное, что тогда это казалось нам совершенно естественным.
- Верно, - выдохнула она. - В каком расположении духа он будет? В хорошем или плохом? Все крутилось вокруг него, вокруг его настроений. Я смогла уяснить это на сеансах у психотерапевта. Но я не знала, что и ты чувствовал нечто подобное.
- Общий дом, общий отец.
- Я думала… мне казалось, с тобой все по-другому, ведь он так хотел сына. Именно сына, а не дочь.
- Он хотел уменьшенную копию себя, а я ею не был.
- Прости, - пробормотала Наоми.
- За что?
- Я завидовала тебе. Считала, что он любит меня гораздо меньше. Ужасно думать сейчас об этом, ведь он, как ни крути…
- Психопат, сексуальный садист, серийный убийца.
От каждого слова Наоми морщилась как от удара.
- Это так, Наоми. И в то же время он наш отец. Так что забудь о прошлом. Думаю, я тоже слегка завидовал, поскольку тебе он, в отличие от меня, позволял быть самой собой. Ты была в ведении мамы, а мной он занимался лично. Как бы то ни было, но мама пообщалась и с представителями киностудии. Это он ее вынудил. Упрашивал, говорил, что так будет лучше для нас с тобой.
Они сидели, наклонившись друг к другу через столик, крепко держась за руки.
- Зачем это ему?
- Как зачем? Слава, внимание. Его ставят в один ряд с Банди, Дамером, Рамирезом. Серийные убийцы, Наоми. На таких всегда обращено внимание.
- Да кому оно нужно, это внимание? Зачем они сняли фильм о нем? И почему людям хочется на это смотреть?
- Это фильм не столько о нем, сколько о тебе, - Мейсон еще крепче сжал ее руку. - Взгляни хотя бы на название. Много ли ты знаешь одиннадцатилетних девочек, которым удалось остановить серийного убийцу?
- Но я не хочу…
- В самом деле? Он бы убил Эшли, если бы ты не помогла ей сбежать.
Наоми прикоснулась к кулону, который Эшли подарила ей на вершине мира. Задумчиво кивнула.
- Ты прав. Покончив с ней, он бы отправился на охоту за другой. И неизвестно еще, скольких бы он убил.
- Я слегка похож на него внешне.
- Вовсе нет! Глаза такого же цвета, вот и все.
- Не только. Есть и другие сходства.
- Ты не такой, как он.
- Нет, я не такой. - Решимость, с какой он произнес эти слова, отразилась в его ясных глазах. - И никогда не буду. И ты не будь как мама. Не позволяй ему управлять собой. Он все время пытался манипулировать нами. Метод кнута и пряника. Тебя натаскивают, заставляют поступать так, как это хочется им, а не тебе.
Наоми понимала, о чем он. И все же…
- Он никогда не бил нас.
- Зато отбирал. Пообещает что-нибудь, а потом, если мы хоть в чем-то провинимся, наложит запрет - на вещь или на развлечение. Потом вдруг объявится с подарками. Помнишь? Мне привезет набор для баскетбола, а тебе - дорогущую куклу. Мне - новую игру, а тебе медальон. Все в этом духе. Но если окажется, что мы хоть в чем-то не соответствуем его требованиям, заберет подарки обратно. Или запретит что-нибудь - поход в кино, вечеринку у друзей.
- Помню, он как-то сказал, что мы пойдем в парк аттракционов. Мы были в таком восторге. Потом ему не понравилось, как я прибралась у себя в комнате, и он заявил, что мы никуда не идем, раз я не умею ценить свою собственность. Ты тогда ужасно на меня злился.
- Мне было семь, и я не понимал, что дело-то вовсе не в тебе. Он не хотел, чтобы я это понял. Может, мы и дерзили порой маме, если его не было рядом, - знали, что она не расскажет. Но ему мы никогда не решались возражать. Мы полностью зависели от его настроения, и его такое положение дел вполне устраивало.
После того случая, вспомнила Наоми, в комнате у нее всегда царил порядок. Да, именно так ее и тренировали.
- Что ты такого читаешь, чтобы разбираться в подобных вещах? - спросила она у Мейсона.
- Массу книжек по психиатрии и психологии. Это в библиотеке. В Интернете тоже полно материалов. Я намерен учиться на психиатра.
Наоми слегка усмехнулась - как-никак она была старше на целых два года.
- Я-то думала, ты собираешься стать профессиональным баскетболистом.
- Это то, что хотят слышать от меня Сет, Гарри и мама. Мне нравится баскетбол. Я готов швырять мяч день и ночь, лишь бы это помогло мне поступить в Гарвард.
- Гарвард? Ты серьезно?
- Стипендий у них нет, но есть что-то вроде программ поощрения. Я намерен поступить в Гарвард, чтобы изучать там медицину. Не исключено, что с их дипломом мне удастся устроиться в ФБР. Я мог бы заняться там поведенческим анализом.
- Господи, Мейсон, тебе всего четырнадцать.
- Тебе было одиннадцать, когда ты спасла чужую жизнь. - Он взглянул на нее своими ясными карими глазами. - Я никогда не буду таким, как он. Я хочу стать тем, кто будет ловить тех, как он. Ты сумела остановить его, Наоми, но он далеко не единственный.
- Это значит, ты никогда не оставишь прошлое позади.
- Если оставить что-то позади, оно всегда будет смотреть тебе в спину. Пусть уж лучше находится перед глазами - так оно никогда не застанет меня врасплох.
* * *
Ей стало не по себе от слов Мейсона, не по себе от его безупречной логики. В конце концов, речь шла о ее младшем братишке, порой невыносимом, неизменно добродушном и страстном любителе всевозможных комиксов.
Оказывается, он умел не только мечтать, но и ставить цели - причем весьма честолюбивые.
Он шпионил за их матерью. Признаться, Наоми тоже наблюдала за ней исподтишка. Жить под одной крышей со Сьюзан значило вести себя так, будто ты постоянно носишь что-то хрупкое - один неловкий шаг, и вот оно уже упало, разбилось вдребезги.
Теперь уже она могла признаться - и себе, и Мейсону, - что глубоко разочарована их матерью. Тратить столько сил на то, чтобы создать жизнь, пропитанную хитростями и обманом! И все из-за мужчины, который, не стесняясь, губил чужие жизни.
Неужели ею двигало чувство любви?
Если так, Наоми прекрасно без него обойдется.
Она не собиралась отказываться от секса, ведь что бы там ни говорилось в фильмах и книжках, отношения двух взрослых людей не заканчивались прогулкой под ручку. Оставалось лишь решить, как лучше все устроить. Поговорить о противозачаточных с матерью? Немыслимо. Сет и Гарри тоже отпадали. Как бы тепло ни относилась к ним Наоми, подобные темы были для нее табу.
Что ж, она расспросит своего доктора. Так что сексом она займется уже подготовленной.
Может, Мейсон и прав: попытаешься оставить прошлое позади, и оно в любой момент может устремиться по следу. Как это было сегодня в кинотеатре.
Тогда она решила отложить все в сторонку. Мысль о том, чтобы держать случившееся прямо перед собой, тоже не привлекала - слишком уж велик риск споткнуться о него. Так что решение отложить в сторону было своего рода компромиссом.
Пока же ее мать каждое утро выбиралась из постели, одевалась и шла на работу. Наоми была поглощена уроками и газетой, а также мыслями о том, с кем из парней стоит заняться сексом, когда она созреет для такого шага.
И все же она не забыла поговорить с дядей об этом ужасном фильме.
- Через несколько недель он выйдет в прокат.
- Я знаю, детка. Мы с Гарри планировали рассказать обо всем тебе и Мейсону.
- А с мамой ты не хочешь поговорить?
- Конечно, поговорю, хоть и без особого желания: как бы она снова не сорвалась. С другой стороны, вы давно живете в Нью-Йорке. Та часть вашей жизни осталась в прошлом.
- Только не для нее. Тебе стоит поговорить с Мейсоном.
- Зачем?
- Это уж он сам тебе объяснит.
Наоми не знала, что именно ее дядя сказал Сьюзан, но через пару дней та вынырнула из темноты.
Она даже отправилась с Наоми покупать той платье для школьного бала. И - редкая вещь - настояла на том, чтобы они вместе провели этот день.
- На тебе все хорошо смотрится, детка, ты такая тоненькая и высокая. Но почему бы тебе не купить что-нибудь поярче?
Наоми крутилась перед зеркалом, придирчиво разглядывая короткое черное платье с квадратным вырезом декольте.
- Я буду не столько танцевать, сколько фотографировать. Лучше делать это в черном, чем в розовом.
- А как же насчет свидания? - покачала головой Сьюзан. - Почему ты не встречаешься больше с тем симпатичным парнем? Марк, так ведь его зовут?
- А-а, - протянула Наоми. Марку не понравилось, как мало она ему позволила, но мать ее была не из тех, с кем можно прямо поговорить об этом.
- Марк хороший парень, но я не хочу идти на бал с парнем.
- Когда я была в твоем возрасте, мы только и думали, что о таком свидании. Похоже, ты рассудительней меня. Но мне очень нравится розовое платье, вон то - с блестками на юбке.
- Не уверена, что искрящееся и розовое - это для меня.
- Каждая девушка заслуживает розового платья. Хочешь купить черное, пожалуйста. Господи, до чего ж ты взрослая, даже дух захватывает. Но и розовое мы тоже купим.
- Мама, не можем же мы взять оба.
- Конечно, можем. На бал наденешь черное, раз уж ты все равно фотографируешь. А розовое прибережешь для особого случая. Я нечасто дарила вам с Мейсоном что-то особое.
- Ну что ты!
- Не так часто, как хотелось бы. Но я намерена исправиться. Мы купим оба платья, а потом пообедаем в каком-нибудь хорошем ресторане. Отдохнем и отправимся подыскивать тебе аксессуары.
Наоми ощутила прилив счастья от того, что видит искорку - не на платье, а в глазах у мамы.
- Фотоаппарат - вот мой аксессуар.
- Только не в этот раз. Мы подыщем тебе туфли, сумочку и серьги. Я знаю, ты хотела отправиться по магазинам с подружками…
- Мама, я рада, что пошла за покупками с тобой.
- Как же быстро все пролетело, я лишь теперь это поняла. Казалось, время тянется так медленно, а порой и вовсе стоит на месте. Я и не заметила, как ты выросла. Жаль, что я совсем в этом не участвовала.
Огонек в ее глазах мелькнул и снова потух.
- Что ты, мама. Ты всегда была рядом.
- Нет. - Сьюзан сжала в ладонях ее лицо. - Но я постараюсь, очень постараюсь. Наоми… прости меня за этот фильм.
- Все в порядке, мама. Не переживай.
- Я люблю тебя, детка.
- Я тоже люблю тебя.
- Пойду отнесу платье на кассу, пусть его упакуют. А ты пока переодевайся. Потом мы с тобой где-нибудь пообедаем.
Они купили платья, а еще туфли и сумочку, которая тоже искрилась, и лицо Сьюзан вновь осветилось улыбкой. По настоянию Наоми Сьюзан приобрела красный свитер и замшевые сапожки. Домой они вернулись усталые и раскрасневшиеся и первым делом вновь стали примерять покупки.
Укладываясь в тот вечер в постель, Наоми решила, что это был самый счастливый день в ее жизни.
Октябрь выдался холодным, но ясным. Солнечные лучи скользили по оголенным стволам деревьев, озаряя парк осенним светом.
Чтобы порадовать мать, Наоми надела на выпускной не черное платье, а розовое. Свидания она не планировала, но попросила заехать за ней Энсона Чаффинса, своего приятеля и редактора школьной газеты.
И увидела на глазах у матери слезы радости, а не горя, когда они с Энсоном, прежде чем покинуть дом, послушно позировали перед фотоаппаратом.
На Хеллоуин Сьюзан нарядилась фривольной дамочкой. Она специально выбрала этот наряд, чтобы соответствовать Сету и Гарри в их костюмах "плохих парней". Вместе они раздавали конфеты призракам, гоблинам, принцессам и джедаям. Поскольку это был первый раз, когда Сьюзан решила принарядиться, Наоми уговорила Мейсона провести часть вечера дома, а не где-то на стороне, в компании друзей.
- Такое чувство, будто мама порвала наконец-то с прошлым и решила начать новую жизнь.
Мейсон, обряженный в костюм вампира, лишь пожал плечами:
- Хотелось бы верить.
Наоми пихнула его локтем в бок.
- Постарайся не киснуть, потому что я права.
Но она ошибалась.