Колян и Федюк
Как и ожидалось, моряки, списанные с корабля, оказавшись в Орхояне, мгновенно забичевали. Бичевание их заключалось в том, что все они нашли по благосклонной ламутской вдове и расползлись по развалюхам, в которых обитала основная масса туземного населения. Люди постарше называли эти развалюхи "шанхаями", а помоложе - "кильдымами". По опыту Зим предполагал, что эта сизая, разгульная жизнь наскучит бывшим мореманам где-то недели через две-три, после чего они начнут прибиваться к рыболовецким бригадам и старательским артелям. Зим активизировал свою многочисленную ламутскую агентуру, и через несколько часов в его дом постучали два изрядно потрёпанных жизнью мужичка - оба примерно одного роста и непонятных лет. Зим повидал довольно много самого разнообразного человеческого материала, поэтому не моргнул даже глазом. Хотя было с чего. Один из механиков - некто Колян, имел, по выражению классика, голову, похожую на "редьку хвостом вниз". Абсолютно лысый, с широкой черепной коробкой, которая сужалась к подбородку неровным конусом, он напоминал нарицательную жертву радиационной утечки. Серые глаза, суженные от постоянного презрения истинного пролетария ко всему окружающему миру, прятались под массивными надбровными валиками, практически лишёнными бровей, а мощные мускулистые руки были покрыты многочисленными шрамами, полученными то ли в борьбе с механизмами, то ли в поножовщинах. Другой, Федюк, был невысокий мужик, похожий на краба, с руками и ногами одинаковой длины. Его простое русское курносое лицо украшала вмятина в черепе под левым глазом, а карие глаза горели постоянным вызовом и готовностью к драке. У обоих были безгубые рты, словно прорезанные в серой резиновой коже, а шрамы на головах намекали на встречу с бутылками. Оба они показались Зиму на редкость здоровыми людьми - сильными той физической силой, которая вырабатывается ежедневными и тяжёлыми упражнениями с массивными металлическими предметами - без разницы, в спортзале, в ремонтных ямах гаражей или корабельных трюмах.
"Норовистые орлы, - подумал Зим, - и подраться не дураки оба. Причём если Краб будет долго и с удовольствием убивать тебя кулаками, как это принято среди матросов, то Лысый запросто пристукнет сзади лопатой по голове. С такими харями им бы в "Острове сокровищ" сниматься. Впрочем, здесь и без сокровищ таких рож полно".
Зим вкратце проговорил с механиками их возможные задачи и отправил к Зайцу - на экзамен по матчасти.
Вопреки своей фамилии и кличке, Костя Зайцев был очень смелым и решительным человеком. Собственно, других в командирах вертолётов на Севере и не водилось - даже в нынешнее дурацкое время.
Вертолёт "Ми-8" за номером 543-751-k, а ныне не имевший вообще никакого номера, Константину достался в 1996 году практически за бесценок - за пятнадцать тысяч долларов, заработанных на лососёвой путине при удачном стечении обстоятельств. До этого он командовал вертолётом мелкой лесной фирмы, который базировался в Умикане. Авиалесоохрана, как и подобает в России бравым пожарникам, с упоением занималась своими многочисленными делами - вывозила икру с потайных браконьерских баз на побережье, забрасывала и выбрасывала старателей-хищников, организовывала охоты для губернского руководства. Работа эта была не очень сложная, тем более что сами полёты в значительной мере оплачивались из государственного кармана. Икра, золото, мясо и просто "добряки" губернского руководства поступали в собственность руководства "Тайга-авиа", а Зайцу доставалось лишь государево жалованье - в размере семисот долларов в месяц, да ещё то добро, что успевал вытребовать или украсть бортмеханик. Зайцу было очевидно, что расчёты "натурой" превышали реальную стоимость рейса в десятки, а порой, когда речь шла о золоте, - в сотни крат. Поэтому когда командир расформировывавшейся авиачасти, чью бригаду Заяц регулярно завозил на порку икры в залив Умикан, предложил ему по сходной цене приобрести вертолёт, Заяц, конечно, раздумывал, но недолго.
– Запчасти мы заменили - большую часть, конечно, - так что установить, откуда доставлен вертолёт, будет можно, но несколько сложновато, - говорил при заключении сделки полковник Доронин, умный и властный мужик, прошедший все горячие точки и абсолютно убеждённый, что от государства он не дождётся ничего, кроме внезапного увольнения.
Заяц кивнул - он хорошо помнил, как недавно на Камчатке в тундре нашли брошенный вертолёт, который пролежал там не менее полутора лет. Назначенное расследование показало, что вертолёт этот нигде не был произведён-ни один авиазавод не выпускал машину с такой комбинацией номеров. Причины падения тоже были очевидны - в турбинах обнаружилась мелкая неисправность, которая требовала заводского ремонта. И когда командир это понял, он посадил машину на первую попавшуюся удовлетворительную площадку - и, скорее всего, просто бросил её, уйдя пешком к ближайшему населённому пункту, а ещё вернее - вызвал по спутниковой связи другой вертолёт, который эвакуировал и его самого, и его груз. "Восьмёрку" же пришлось бросить, потому что при отсутствии документов такой сложный ремонт на Камчатке произвести бы не удалось.
– Это-то понятно, - хмыкнул Заяц, - а вот что делать с радарными станциями и приборами опознания "свой - чужой"?
– А ничего не делать, - хмыкнул Доронин, - большой военной тайны я тебе не выдам, если скажу, что от Хохотска до Умикана никто за воздухом на высотах до шестисот метров не следит. Ты выше и не лезь. Главное - не падай. Тут уж тебе помогать никто не будет - лучше сожги машину и уходи пешком. Но девочка эта налёта почти не имеет - всё ждала, когда ей придётся штурмовать китайские колонны, лезущие из-за Амура. Дождалась, - с горечью Доронин хлопнул стакан водки, - теперь поработает на народное хозяйство. В твоём лице, Заяц. Ты уж не обижай эту блядь…
Восемь лет Костя Заяц ухитрился пролетать без значительных происшествий и даже однажды тайно сделал капитальный ремонт двигателей - пригнал вертолёт на бреющем полёте в военный город М., где за четыре дня и три ночи ему перебрали едва ли не всю машину. С мелочами справлялся сам. И поэтому хорошо знал проблему, с которой мы столкнулись, - квалифицированных авиамехаников было мало, все они ценились на вес золота, и в Орхояне таких не было точно. Но знал Заяц и другое: чтобы разобрать самолёт заведомо неизвестной конструкции, не обязательно быть авиамехаником, можно быть просто очень смекалистым в техническом отношении человеком.
Списанной с борта команде "Директора Быкадорова" Заяц не очень доверял. Просто так людей с борта не снимают, и уж тем более не высаживают в такой дыре, как Орхоян. Хотя оба механика, которых выловил на "кильдымах" Зимгаевский, производили впечатление довольно грамотных ребят. Конечно, рожи - не дай бог ночью в переулке встретить, но профессиональные качества от рожи не зависят, верно? Единственное, что его по-настоящему беспокоило, так это то, что оба механика ремонтировали авиацию на судах. А большое судно, такое, как ледокол или плавбаза, - это целый город, и даже немного больше. В этом городе не надо искать нужный станок или бегать по магазинам, выискивая необходимую железяку. Там всё сконцентрировано в одной точке и выдаётся по первому требованию. Маслопровод - получите, распишитесь! Муфта соединительная с двумя внутренними байонетами из нержавейки? - какие проблемы, выточим на станке с ЧПУ! А там - тайга с тундрой напополам, станков с ЧПУ не водится. Но для такого случая и предполагался туда, к этой бандитской парочке, сам Зим, человек, который мог всё что угодно придумать, а кое-что из этого - даже сделать.
На всякий случай Заяц велел механикам поселиться в своём вертолёте, чтобы снова не ушли в загул, и даже съездил на своём УАЗике к их бывшим шалавам, поколоченным и заплаканным, забрать вещи. Вещей у механиков оказалось немного - два жёстких чемодана, и у каждого - по тяжёлому мешочку с личным инструментом, что сразу довольно сильно подняло эту на первый взгляд бросовую публику в глазах Зайца. Настоящий мастеровой никогда не полагается на чужой инструмент, предпочитая везде, куда его ни бросает жизнь, оказаться с набором своего.
Из чемоданов механики тут же вынули горелку для чая, мятый котелок, кружки и расчерченную доску для игры в нарды. Через минуту из вертолёта послышался стук падающих костей. И только потом Заяц сообразил, что за все полдня общения ни один из механиков не произнёс ни слова, за исключением ответов на прямо поставленные вопросы. Да и отвечали они - правильно, но односложно, как-то линейно, по-военному. Друг с другом они вообще не разговаривали.
"Ну да и хрен с ними, - решил Заяц. - Зиму с ними возиться". А он даже ламутов терпит.
Виктор
С точки зрения Зимгаевского, операция по поиску и извлечению "Strato Scout’а" из Хребта немногим отличалась от любой экспедиции, каких ему приходилось организовывать великое множество. Экспедиция начиналась со списков, огромное разнообразие которых хранилось у Зима в его чрезвычайно вместительном компьютере. Я не удержался, профессиональный интерес взял верх, и тщательно осмотрел его машину. Тачка была - считай что мечта офис-менеджера - абсолютно ничего лишнего! Кроме огромного объёма нескольких жёстких дисков, на которые Зим скачивал замечательные фотографии всяких гиблых мест, в которых ему, воленс-ноленс, приходилось бывать. Зим заставил меня тщательно прочитать и письменно заверить списки снаряжения и питания группы, хотя с монтажниками на месте работ (он предпочитал говорить "на точке") оставался он сам. Списки снаряжения, несмотря на то что я в них ничего не понимал, производили на меня совершенно чарующее впечатление. От списков палаток, рюкзаков, спальных мешков, топоров различных конструкций, комплектов спецодежды, карабинов и фалов различного диаметра, таганов, аккумуляторов, диметилфталатов и всего остального, включая гвозди различной длины и диаметра, осязаемо пахло приключениями и дальними странствиями. Наверное, в нас, европейцах греко-романской цивилизации, такое отношение к спискам навсегда поселил Гомер - своим знаменитым списком кораблей из дошедшей до нас "Илиады". Собственно, когда-то этот список заставила меня прочесть не школьная учительница - убивал бы я школьных учительниц, которые из-под палки заставляли учить Гомера, а гораздо более позднее увлечение Осипом Мандельштамом уже в аспирантские годы.
"Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочёл до середины…"
Зим не был Гомером, но списки составлял едва ли не автоматически. Кстати, в его библиотеке, собранной в странном доме "морского" типа с окнами на берег моря, я нашёл не только Гомера, Гумилёва и Мандельштама, но и ещё очень много всего интересного. Странное ощущение у меня создавалось - Зим, безусловно, был не просто нашим ровесником, но и человеком "из нашей авоськи" - он и мы читали те же самые книги, смотрели те же фильмы, а образован он был энциклопедически. Судя по некоторым обмолвкам, в середине девяностых ему пришлось довольно долго жить за рубежом - в Великобритании, но он об этом никогда не рассказывал. На "материке", как здесь было принято называть всю Россию к западу от Орхояна, у него были какие-то жёны и какие-то дети. Мне было совершенно непонятно, что заставило его похоронить себя в этом совершенно глухом углу, занимаясь организацией убийства диких зверей для нуворишей и возясь с этими, такими же совершенно дикими ламутами, которые, притом, на глазах продолжали дичать.
Сборы экспедиции Зимом тоже были автоматизированы до такой степени, что мы уложились за полтора дня. Самым серьёзным моментом в этих сборах было приобретение продуктов в местном сельмаге. Как и в любой труднодоступной дыре, цены на них были задраны просто невероятно. Кроме того, обратил я внимание, все они были совершенно не российского происхождения.
– На столе у нас, - говорил Зим за ужином, - российского происхождения только рыба, икра и мясо. Причём икра и рыба посолены корейской солью. Хлеб выпечен из китайской муки, сахар - корейский, картошка - американская. Вся экономика Дальнего Востока потихоньку увязывается на Юго-Восточную Азию. Слышал о "транспортной теореме" Кристаллера? Вот согласно ей русский Дальний Восток отколется от основной России где-то в районе Благовещенска. Именно там и проходит самое слабое место связи наших колоний с Метрополией.
– Так что здесь тогда - Китай будет?
– Блин, вот интеллигенция хренова, - фыркал Зим, который был не в меньшей, а то и в большей степени интеллигенцией, нежели я, только предпочитал употреблять это слово в качестве бранного. - Всё бы вам упрощать. Китай никогда не лез за свои географические пределы. И вообще, сейчас приходит время экономических категорий, а не государственных. Де-факто эта земля как была, так и будет российской. Вот как сейчас. Только управлять ей будут китайцы или японцы - те, кто сможет наладить снабжение и какую-нибудь микроскопическую промышленность. Этому "кому-то" не надо будет кричать, что он здесь главный, и бить себя при этом пяткой в грудь - это и так все знать будут. А для вывески главным здесь будет тот же Гоминдан ходить, с фуражкой и пистолетом - символом и атрибутом государственной власти в России.
Виктор
Зим разбудил меня около восьми часов утра.
– Давай завтракать. Неизвестно, когда следующий раз пожрём по-человечески.
– Ты чего это так? Мрачно, имею в виду.
– Да не мрачно. Реально. Если мы самолёт находим - то остаёмся возле него. Ты его снимаешь со всех возможных точек, измеряешь, прикидываешь, как разобрать для транспортировки. Улетаешь в Орхоян, занимаешься транспортом. Я и два нанятых тобой шурика остаёмся у ероплана, они разбирают его на части, я обеспечиваю их жизнедеятельность в лагере - палатка, костёр, чтоб медведь не съел, и так далее… Люди они самые непутёвые - морские-аэродромные, всю жизнь привыкли на всём готовом существовать. Алкаши к тому же. Да, и ещё. Я позавчера внимание обратил - руки у них какие-то не мастеровые. Ну да ладно, они с Зайцем по-своему очень уверенно разговаривали. Я потом его спрашивал - не знаю, говорит, как в аэропланах, а в вертолётах они точно разбираются. Я всё что необходимо собрал - в полтонны мы уложимся, думаю. Палатка, печка, электростанция…
– Да ты что? Какие там печки и электростанции?
– А ты что думал? Это ж тебе не сохатый - как у нас шутят - "приежжал к нам профессор Пикунов штрелять лося на шкелет. А шкелет оне вместе с мясом топорами порубили и в мешки понасовали". Я и точильный круг с электромотором с собой беру. Самолёт-то ведь - американский? А то, что у американцев другая система болтов и гаек - дюймовая - ты не знаешь? Ну вот тебе… Я ключей два комплекта взял - американо-японский и европейский. Но, может, придётся какую-то железку дополнительно обточить. Оборудования надо взять много - там его взять будет неоткуда. И мужики мне эти не очень смекалистыми кажутся. Похоже, совсем не думают, что их в тайге ждать может. И взгляд у них…
– На что взгляд?
– Не на что, а какой. Видишь, жизнь у меня бывала довольно… своеобразная, что ли. И как-то пришлось мне наблюдать в ассортименте довольно много убийц.
– Зону охранял, что ли? - ляпнул я.
– Нет. И не сидел в ней - на случай, если ты дальше продолжать думать будешь. Если тебе Ух рассказывал - я был спортсменом, пистолетчиком, в сборную России входил. Вместе с Ухом, кстати, - там мы и познакомились. Это уж потом здесь судьба свела. Так вот - как неплохому, в общем, спортсмену, мне приходилось тренировать всяких… ну, сотрудников охранных агентств, да и силовиков тоже. За деньги, естественно. И такие глаза я видал обычно у убийц. Нет, не тех, которые на расстоянии, из пулемёта кого-то валили. Или ракетами кишлаки равняли. Нет, такое убийство с людьми ничего не делает. Внешне, по крайней мере.
– А какое делает?
– Такое, когда связанному горло перерезают, в его глаза глядя. Или когда привязывают человека к печке, разжигают в ней огонь и садятся рядом в карты играть, слушая, как он криком исходит. Совершенно штатный метод допроса, хочу я тебе сказать. Не того, кого на печке сжигают, а тех, кто смотрит за этим.
– И… И много ты таких повидал?
– Ну как тебе сказать. Много таких видеть и не надо. Но достаточно. И, должен я тебе сказать, мил-голубь, эти два механика кажутся мне точь-в-точь из этой самой обоймы. То ли они бандитничали когда-то, и причём вместе - такая спайка тоже на интуиции чувствуется. То ли спецназничали. Хрен редьки не слаще, в общем. Так что благодари Бога, что в тайге окажешься с ними не ты.
– А ты как?
– А никак, - хмыкнул Зим, отпирая стоящий в углу комнаты сейф. - У меня опыт… Я же уже сказал…
Опыт… То, что достал Зим из сейфа, приковало мой взгляд, как оно и положено мужчине. Это был короткий, крепкий, угловатых очертаний карабин - с изрядно поношенным воронением, но ухоженный и протёртый маслом.
– Это "Вепрь-Супер" - как я думаю, лучшее дитя нашей непутёвой конверсии. - Зим провёл рукой по прикладу, будто гладил ребёнка. - Ручной пулемёт Калашникова, переделанный для гражданских нужд под триста восьмой патрон - официальный патрон НАТО. Но тебе же это, наверное, сотрясание воздуха?
– Да нет, почему сотрясание. Я не охотник, но оружие тоже люблю. Даже на интернет-форум хожу, guns.ru называется. Но тебе, наверное, интернет-форум, как мне - охота?
– Почему? - поднял брови Зим, в своей обычной манере не улыбаясь глазами. - Интернет - полезная вещь, не спорю. И guns.ru знаю, толковый форум. И ребята в нём толковые. Ты там под ником-то каким?
– Intruder. Но я в самообороне в основном и в "Пневматике".
– А я - в "Нарезном" и "Охоте". И ник у меня простой - Орхоян. Я туда через спутниковый телефон выхожу. Не часто, а так, иногда…
Честно говоря, Зим ставил меня в тупик всё больше и больше.