На этой встрече была обсуждена и система управления, обеспечивающая "событийность" в Цветной Федерации: предполагалось не инициирование или организация событий организаторами бизнес-лагеря, а такое построение структуры деятельности в Цветной Федерации, при которой события бы возникали сами собой.
Было решено объединить всех организаторов в Голубое государство. Организаторы, как его граждане, должны были иметь равные права с гражданами других государств. Только два преимущества могло иметь Голубое государство: быть богаче и "умнее" других. Управление Федерацией должно было осуществляться без применения власти ("административного ресурса"), а только экономическими и социокультурными методами, без приказов и запретов. Это управление без власти составило основную особенность и суть эксперимента. Такое управление сложно осуществлять, но лишь оно позволяет полностью включить в игру участников, сделать их соучастниками и соответственными за все происходящее.
Определилась и моя должностная позиция в Цветной Федерации – председатель правления госбанка Голубого государства: реальные финансовые средства, проблемы эмиссии свободно конвертируемых голубых вийтн и обменного курса хотелось оставить за собой.
Определились и с летоисчислением. Каждые четыре дня в бизнес-лагере приравнивались к одному игровому году, через каждые четыре дня предстояло праздновать Новый год, всего же предстояло прожить двенадцать с половиной игровых лет.
Предусматривались собственная пресса и местное телевидение Цветной Федерации.
Для всех участников предусматривалось заказать фирменную одежду с символикой Таллиннской школы менеджеров.
2.25 Открытие бизнес-лагеря
Настал день заезда. Из прибывших из аэропорта автобусов выгружались с чемоданами, сумками и рюкзаками незнакомые нам взрослые люди, которых предстояло заселить, снабдить игровыми именами и за пятьдесят дней превратить в некое сообщество.
Многие подолгу задерживались у столов с разложенными игровыми именами, выбирая себе не имя – судьбу! А иные уже деловито расхаживали по территории в наших фирменных черных футболках.
Вскоре меня позвали в связи с категорическим недовольством одного предпринимателя тем, как его заселили.
>> из моей книги "Искусство управленческой борьбы"
Ко мне подошла наша сотрудница, которая занималась заселением в гостиницу слушателей:
– Там один сильно крутой бизнесмен скандалит. Требует номер люкс, факс и чуть ли не компьютер в номер. Говорит, что ждет к себе итальянцев на переговоры и так далее. Не можем никак его урезонить. Теперь рвется к вам!
– Ну, давайте его сюда!
Входит возмущенный предприниматель с заметным усилием на ходу успокоиться:
– Вот ваши работники не понимают…
– Простите, а вы – кто?
– Я? У меня тут бизнес с итальянцами…
– Простите, а вы – кто?
– Я – председатель совета директоров…
– Простите, вы – кто? – снова перебиваю его.
– Я? А… Я Федоров, Владимир Михайлович!
– Простите, вы – кто?
Тут он, наконец, слегка ошеломленно умолкает. Я смотрю на него и сообщаю вполне отчетливо:
– Вы здесь – слушатель!
– Понял!
– Идите и заселяйтесь!
– Понял! – он развернулся и пошел заселяться.
После окончания курса на шутливо-торжественном вечере под смех зала трое мужчин унесли его тело на плечах со сцены, поскольку он все еще продолжал говорить, как ему понравился курс, и никак добровольно не хотел покинуть сцену.
Поняв, что регистрация и расселение прошли без особых сбоев, я отправился в столовую, чтобы присоединиться к обедающим слушателям. Занял единственное свободное место за длинным столом, за которым двумя плотными черными стенами сидели крупные мужчины, деловито пригнувшись над тарелками, и услышал неторопливый обмен репликами на тему: "Видел ли кто-нибудь Тарасова и что он из себя представляет?" Я решил до открытия лагеря особо не признаваться и впредь сидеть за столами организаторов.
Для открытия мы арендовали лучший зал города – и здесь впервые увидели всех слушателей вместе. Среди них 42 китайца, 24 поляка, 2 болгар, 1 американка, 1 кубинец. В свою очередь, среди китайцев оказался и капитан-пограничник, командующий заставой на границе с Советским Союзом.
Своей речи на открытии я уделил очень большое внимание.
Это не значит, что много писал, зачеркивал, выбрасывал, переписывал.
Это значит – много думал, какую главную мысль донести до слушателей, чтобы уже после окончания лагеря она вспомнилась и подтвердилась.
Вскоре должен был начаться конкурс, и речь была недлинной:
• "Забудьте, кто вы, начните здесь и проживите достойно новую жизнь.
• Все, что здесь произойдет, зависит только от вас.
• Здесь созданы условия, которые позволят вам стать и всем, и ничем.
• Мы ничего не обещаем и не гарантируем, кроме одного –
ваша жизнь отныне разделится на две части: до бизнес-лагеря в Бердянске и после него!"
Я угадал, и при закрытии лагеря многие вспомнили именно это мое обещание как уже исполненное.
2.26 Детская деловая школа
Первое время, пока проходили конкурсные отборы и стандартное недельное обучение по отдельным группам, у меня предполагалось достаточно свободного времени, и мы запланировали проведение недельной детской деловой школы в Бердянске, параллельно со взрослым бизнес-лагерем.
К этому подтолкнуло как всегда имевшее место желание обучать менеджменту детей, особенно – после первого успешного опыта в "Олимпийце", так и желание оставить после нас нечто хорошее в городе, "нас приютившем".
Нет инвестиций одновременно и благородней и выгодней, чем в управленческое образование детей.
Дети очень серьезно отнеслись к предоставленной им возможности и прошли обучение по стандартной "взрослой программе".
Этот эпизод был бы вообще мною забыт, поскольку после бизнес-лагеря мне никогда больше не приходилось бывать в Бердянске, но спустя лет десять после этих событий дошла любопытная информация:
продвинутые, занятые делом молодые люди города Бердянска в просторечии делятся на тех, "кто учился в тэшеэмке", и тех, "кто в тэшеэмке не учился".
Мы не сразу догадались, что "тэшеэмка" означает Таллиннская школа менеджеров.
Очевидно, молодые бердянские предприниматели имели в виду тот давний курс обучения,
подобно тому как наличие уж очень сильно загоревших третьеклассников в заполярном городке можно объяснить дружеским визитом туда эфиопского крейсера лет десять назад.
2.27 Первый бунт
Идея о быстром создании новой истории каждого участника путем погружения в конкурс полностью себя оправдала. Люди, действительно, особо не интересовались предыдущей историей и настоящим именем друг друга.
Как-то, уже через месяц после начала бизнес-лагеря, пришла телеграмма одному из слушателей, некому было ее отнести, и я понес сам к нему в номер. К этому времени уже случились всякие переезды из номера в номер, и я не был уверен, туда ли я несу телеграмму.
В комнате находился один из слушателей, и я спросил, не он ли является адресатом. Оказалось, не он, а настоящего имени и фамилии своего уже давнего соседа по комнате он как-то не удосужился спросить.
Однако вскоре после конкурса ко мне пришла депутация и сообщила, что группа слушателей требует встречи со мной.
Тональность депутации была достаточно официальной, и я, не расспрашивая о сути дела, согласился на встречу.
Пришло около тридцати руководителей – директоров и главных инженеров реальных советских предприятий: они пришли именно в этом своем качестве. Суть их требования:
• "Мы – реальные руководители немаленьких предприятий и требуем, чтобы вы учили нас отдельно от других.
• В учите нас вместе с мальчишками-молокососами, которые опыта не имеют, ничего не понимают и с нашими аргументами не соглашаются.
• Или вы учите нас отдельно, или мы разворачиваемся и уезжаем".
Я понял, что, очевидно, конфликт начался еще при выполнении конкурсных заданий, когда молодые кооператоры без всякого "уважения к сединам" и не слушая никаких аргументов успешно продавливали свою позицию. А дело в том, что в некоторых играх аргументация имеет значение только для "сохранения лица", а вопросы решаются путем деловой борьбы. Это становится особенно очевидным, когда проигрывается "Молчаливая" версия этой же Игры, где участникам вообще запрещено разговаривать друг с другом: какая уж тут аргументация?!
Я ответил им следующее:
• "Технология обучения в бизнес-лагере такова, что сама дифференцирует людей по реальным управленческим знаниям и навыкам.
• Вы – люди имеющие большой управленческий опыт. Правда, один классик сказал:
иногда двадцатилетний опыт работы – это лишь опыт одного года, повторенный двадцать раз.
• Я надеюсь, что вы имеете большой опыт не в этом смысле, а действительно дающий вам преимущество над другими. Тогда скоро вы станете – здесь в игре – президентами и министрами, директорами заводов, руководителями акционерных обществ и банков. Если ваш опыт поможет вам это сделать – в добрый час! А молодые, которые ничего не понимают, окажутся рабочими или безработными. Вот это и будет раздельное обучение. А если же ваш опыт не таков и ничему помочь не может, то почему я должен с ним считаться?!
• Вы здесь уже три дня. Считайте, что перед вами висит картина, на которой изображено все, что будет в бизнес-лагере, все пятьдесят дней. Но картина эта затянута полотном, только один кусочек ее размером в три пятидесятых вам приоткрылся. Разглядите этот кусочек – и сможете судить обо всей картине. Если судя по нему она вам нравится, оставайтесь! Если же она не нравится и эти три дня не были для вас полезны – собирайте вещи и уезжайте, и я вам верну деньги.
• Но это условие сохраняется до понедельника. Кто до понедельника уедет – получит деньги обратно. А кто не уедет – то если потом, после понедельника, и уедет, то денег обратно уже не получит!"
Слушатели безмолвно разошлись. Уехала лишь одна немолодая супружеская пара – муж и жена, которые называли наши красивые бейджи на веревочках – "ошейниками".
Эта история заставила меня задуматься, я расценил ее как "бунт на корабле" – ведь мне поставили ультиматум, – поэтому и действовал бездискуссионно и решительно.
Но рано праздновать победу. Ведь депутация явилась ко мне неожиданно. А где же был заслон из инструкторов? Ведь каждый из "бунтовщиков" где-то проходил конкурсный отбор, где-то имел вопросы и претензии. Почему их не снял инструктор?
Попутно я вдруг понял, что такое История. И понял, что раньше этого не понимал.
Я понял, что, в принципе, не могу знать всего того существенного, что происходит в бизнес-лагере. Не потому, что отвлекся, не заметил… А потому, что просто нет такой точки в пространстве, нет такой должностной позиции в социуме, находясь на которой, хотя бы теоретически, можно было бы знать обо всем существенном, что происходит. Когда я работал в зале – такая точка была. Чего не доглядел важного, так мне говорили. А теперь, когда масштаб увеличился, такой точки нет. Нет такой точки, и все! Это и значит, что теперь закончилась Хронология событий и началась История. Теперь даже очень значимые события могут просто не попасть в Хронологию.
Я собрал совещание инструкторов, рассказал им об этом случае и поставил вопрос:
• "Сейчас у нас прошли выборы по государствам, сформировались органы государственного управления.
• Бунт показал, что ситуация серьезная, и я должен опираться на твердое.
• У меня есть две возможности:
– или опираться на вас и через вас управлять слушателями;
– или опираться на слушателей – руководителей игровых государств и через них управлять остальными слушателями, а вы будете как бы "на подхвате": мне помогать, их консультировать, дыры какие-то прикрывать.
• Я сейчас вас покину на десять минут, а когда вернусь – жду коллективный ответ: на вас мне опираться или на слушателей?!"
Я вышел, а когда через десять минут вернулся, услышал ответ:
"Мы посовещались и решили: опирайтесь на слушателей, а мы будем – на подхвате!"
Ответ этот меня и огорчил, и обрадовал.
Огорчил потому, что я понял, что больше этой команде не могу доверять, придется рассчитывать в основном на себя и на Джейн (игровое имя Хелле).
Обрадовал потому, что я своевременно задал им этот вопрос и теперь я знаю, что опора на них – пустое, как только дело примет серьезный оборот.
И правда, скоро мне стало известно, что активная часть инструкторов приняла участие вместе со слушателями в неком частном празднике, сопровождавшемся нарушением "сухого закона":
офицеры, выпивающие вместе с солдатами, дисциплину не удержат.
Я вспомнил сетования Петра Первого, понятно, что не в самую оптимистическую минуту им сказанные, которые в вольном пересказе звучат так:
люблю я наш русский народ всем сердцем, и кровью за него оно обливается, да вот горе – только плетку он и понимает, иначе так и будет жить в воровстве и мерзости!
Что же касается стандартного недельного управленческого курса, то он прошел по всем государствам хорошо, тут надо отдать инструкторам должное.
2.28 Превентивные меры
После того как недельный курс по государствам закончился, мы начали занятия для всей Федерации.
В кинозале гостиницы кроме меня читали лекции замечательные преподаватели и лекторы из Таллинна, Москвы, Ленинграда, Новосибирска, а также коллеги из Польши. Мы понимали, что нельзя не дать слушателям "особо востребованные" тогда такие предметы, как макро– и микроэкономика, маркетинг, банковское дело, ценные бумаги, хозяйственное право, составление договорной документации, социология и психология организаций, нейролингвистическое программирование и пр.
Всех их вспоминаю с теплотой и признательностью. Они гармонично дополняли мой курс, который являлся основным, а не амбициозно противопоставлялись ему, как это иногда бывает, к несчастью, среди коллег.
Во второй половине дня слушатели отправлялись "на производство", а вечером – на управленческие поединки и игру в "мафию", которая нередко продолжалась глубоко за полночь.
>> из моей книги "Искусство управленческой борьбы"
Однажды ко мне подошел один из инструкторов, курирующих Желтое государство. Он попросил разрешения провести одну игру, не предусмотренную программой. Игру эту он только что откуда-то привез. ""Мафия", называется", – сказал он и коротко рассказал мне правила.
"На слух выглядит неплохо, – ответил я. – Попробуйте провести ее в своем государстве, только меня с другими инструкторами не забудьте пригласить!"
В просторном холле был составлен из столов большой квадрат, покрытый скатертью, со свечами и картами на ней. В полумраке толпилось около семидесяти человек.
Меня с инструкторами усадили (как-то уж очень уважительно!) на заранее подготовленные места. Мы обособленной кучкой сидели в почетном углу и вместе со всеми слушали объяснения ведущего игру инструктора – интеллигентного и мягкого человека, жителя Астрахани, старшего нас всех по возрасту.
Неожиданно неторопливое действо прервал громкий голос: "Стойте!"
Молодой человек внушительного роста и комплекции – я узнал в нем министра внутренних дел Желтого государства – в обличительной позе римского сенатора простер руку в сторону нашей группы, и его указующий перст был направлен довольно точно на меня.
"Стойте! Здесь чужие! Пусть покинут нашу территорию!.. или пусть платят!" – уже более миролюбиво добавил он. И уже совсем буднично:
"Мы тут подготовили контракт, я сейчас его зачитаю, вы все здесь подпишитесь, и тогда можете оставаться! В противном случае вам придется уйти!"
Он развернул заранее подготовленный свиток и зачитал довольно длинный, пунктов двенадцать – пятнадцать, контракт, трудно воспринимаемый на слух.
Из услышанного моя память зафиксировала, что придется платить "каждому подписавшемуся". Эта формула очевидно, привлекла мое внимание своей необычностью.
Все смотрели в мою сторону, понимая затруднительность моего положения.
• Если я с инструкторами покину поле событий, то ситуация приобретет оттенок скандальности. Многие будут осуждать отважных инициаторов нашей депортации, но авторитета это мне не прибавит.
• Если мы откажемся платить, но останемся на том основании, что мы – "не простые смертные", а организаторы обучения, т. е. мы выйдем из игровой роли, то это, с одной стороны, покажет наше неумение выигрывать по правилам нами же придуманной игры в государства со всеми их атрибутами, а с другой стороны, где гарантия, что пятьсот участников будут продолжать играть, если я сам это делать прекратил?!
• Если же мы подпишем контракт и останемся на поле событий, это значит, что инициаторы акции заставили заплатить, а значит – переиграли "самого"! Они явно рассчитывали именно на это и готовы были торжествовать победу.
"Одну минуточку!" – сказал я. У меня есть привычка, которая меня выручает при затруднительных положениях: я беру маленький тайм-аут для "разглядывания победы".
"Одну минуточку! – сказал я. – Нам надо посовещаться!" Я склонил к себе две ближайших инструкторских головы и тотчас же их выпрямил, давая понять, что совещание окончено.
"Значит так! – сказал я вставая и небольшой паузой добирая внимание до предела. – За всех за нас… контракт будет подписывать… инструктор Соня!" И я указал на инструктора Соню.
"Но она его будет подписывать… – теперь я поднял руку с пальцем вверх, как бы еще раз собирая внимание, но на самом деле – чтобы отвлечь внимание от кое-чего другого, – …не читая!"
Энергичной дугой палец опустился вниз, повисла тишина. Я ждал.
Итак, я ждал.
Ждал вопроса. И он не мог не прозвучать, хотя бы от одного из многих присутствующих.
И он прозвучал:
"А почему "не читая"?!"
"А потому, – ответил я с плохо скрываемым торжеством, не оставлявшим у публики сомнения в том, кто здесь ожидается победителем, – что платить нам не придется! Потому, что в длинном тексте контракта вы не могли не наделать ошибок! Давайте его сюда!" – уже довольно требовательно закончил я и протянул руку за контрактом.
"Одну минуточку!" – попросили инициаторы. Они сгрудились над контрактом, пытаясь в такой ситуации прочесть его заново и обнаружить собственные ошибки. Дело, фактически, неосуществимое. Пауза затянулась.
"Ну так что? Будем играть или нет?! – спросил я, фиксируя победу. – Ладно, не будем их ждать! Давайте продолжим игру!" И инструктор продолжил объяснения.
Оставшийся в прошлом бунт продолжал, тем не менее, меня беспокоить, и я искал, какие превентивные меры я мог бы принять, чтобы предотвратить неприятные неожиданности в ближайшем будущем.
Ведь что такое бунт? Это праздник безответственности.