- Это недостаток, потому что ее нельзя выпускать на улицу. Она же будет тупо переходить на зеленый свет и не смотреть по сторонам. И если на нее налетит пьяный тракторист, то она даже не подумает уступить ему дорогу. И в эти числа она верит слишком серьезно. Она даже ходит на какие-то курсы. Тайком от меня. И с академией меня как раз она-то и свела. Ты же меня знаешь, я со всякими ясновидцами и экстрасенсами не стал бы связываться. Но тут вдруг…
Он откинулся в кресле и развел руками с беспомощным видом.
- Слишком хотел заработать, наверно, - сказал Гранцов.
Гошка махнул рукой:
- Да я всегда хочу заработать, даже когда сплю. Иначе зачем работать? Но тут было другое. Не мог же я ей в глаза сказать, что она связалась с аферистами! Решил потянуть резину, почесать языком с интересными собеседниками. Но я не знал, как ловко они умеют чесать языками. Переговоры я вел с исполнительным директором, а это чудеснейшая женщина. Обворожительная. Знаешь, такая Снежная Королева. Высокая и белая, все время улыбается, и говорит так мягко, так по-женски…. Сейчас-то я вижу, как они меня подставили. А теперь вот, пожалуйста, моя королева сама не появляется. Шлет факсы.
Он брезгливо потряс листком:
- "Просим освободить офис. Напоминаем, что последний срок оплаты 1 июля".
- Да у нас еще вагон времени, - облегченно сказал Гранцов. - А причем тут офис?
- Это тоже такая форма залога. Я их впускаю в свой офис, они тут работают, пока я не верну долг.
- И что тебя не устраивает?
- Ха-ха, - сказал Добросклонов. - Мне вспоминается русская народная сказка. Как там? Была у зайки избушка лубяная, а у лисы ледяная?
- Ладно, потом разберемся, - Гранцов встал. - Пошли домой.
- Это не так просто, - сказал Добросклонов, собирая бумаги в папку. - Я квартиру им отдал. Оставил в залог.
- Кому?
- Да "академикам" этим. Вычислителям. Ладно, лучше не спрашивай о них, - вздохнул Гошка. - Это такое, брат, страшное дело… Как бы я хотел ничего о них не знать. И главное, чтобы они обо мне ничего не знали. Но они знают все. Про всех.
Гранцов взялся за спинку кожаного кресла, в котором сидел брат, и выкатил его из-за стола. Выключил компьютер и принялся отсоединять его.
- Это эвакуация? Или мародерство? - поинтересовался Добросклонов, кружась и катаясь в кресле по кабинету. - Учти, я должен оставить им офис со всеми потрохами. В идеале, конечно, в углу должен стоять полный холодильник, на подоконнике - горшочки с цветами, под потолком - чешская люстра, а на люстре должен висеть я. С объяснительной запиской в зубах.
- Так, - сказал Гранцов. - Даю тебе час. Я пошел за машиной. Собирай все нужные документы и вещи. Жить будешь у меня. Гарантирую чистоту и трехразовое питание.
- Спасибо. Но это бесполезно. Я не могу прятаться от них всю жизнь. Надо делать то, что тебе говорят более сильные. Таковы правила игры.
- Осталось пятьдесят девять минут.
- Оставь ты свои солдафонские штучки, - Гошка нехотя выбрался из кресла. - Думаешь, я продамся за трехразовое питание?
- Прибавь свежий воздух и приятное общество, - сказал Гранцов. - А если будешь хорошо себя вести, получишь увольнительную.
- Подожди, Дим. Ты это серьезно? Как, по-твоему, я найду деньги, если буду сидеть в какой-то глухомани?
- Телефон тебя устроит? Интернет тебя устроит? А до города час езды - это тебя устроит? Собирайся, я уже все решил.
- Решил! Он решил! А ты уверен, что решил правильно? Думаешь, там нас не найдут? Так ты ошибаешься. Они найдут нас везде. Под землей, под водой, на Луне. Поэтому я и не убежал до сих пор. Нет, поверь, твою базу они вычислят за пять минут.
- Маловероятно. Хотя, конечно, при нынешней коррупции все возможно, - нехотя согласился Гранцов. - Но даже если они сунутся на базу, то получат сокрушительный отпор. Это во-первых. А во-вторых, даже на базе они нас не найдут. Есть еще тайные партизанские тропы, о которых не знает вообще никто.
- Ты зовешь меня в партизаны?
- Шумел сурово Брянский лес! - пропел Гранцов и встряхнул брата за плечи, но тот замотал головой и попытался вырваться.
- Это невозможно! Ты ломаешь весь мой план. Давай все оставим, как договорились. Ты ждешь меня здесь, я через три дня возвращаюсь… Пойми, я же не могу Регину тут одну оставить!
- Почему?
- Ей некуда идти! Ее квартира тоже у них.
Гранцов ненадолго задумался. Одно дело - спрятать в лесу от "наезжающих" аферистов родного брата, и совсем другое дело - брать на себя ответственность за совершенно незнакомую женщину.
Но сейчас База казалась ему самым безопасным местом на свете. И он сказал:
- Найдется местечко и для твоей Регины.
Добросклонов странно улыбнулся, вздохнул и перекрестился:
- Ну, брат, поступай как знаешь.
Глава 4. Как уходят в партизаны
"1. Разобраться с прогульщиками - разобрался.
2. Визит к Д. - нанес
3. Газеты и хлеб.
4. Травы в аптеке".
Гранцов захлопнул блокнот и глянул на светофор. Оказывается, уже зеленый. И давно, судя по нервным гудкам сзади. Он помахал рукой, извиняясь, и проскочил на моргающем зеленом через перекресток.
Тяжелая это работа - ездить по городу, прожив в лесу безвылазно всю зиму и весну.
Он пропотел насквозь, пока добрался до офиса.
- Ну и агрегат, - сказал Добросклонов, легонько пнув колесо "уазика". - На таком доставляют в вытрезвитель.
- А мы примерно туда и едем, - сказал Гранцов.
- А номер-то, номер, "00–07"! - восхитился Гошка. - Три нуля означают власть, а семерка вообще твое число. Номер для тебя гармоничный.
- Для меня сейчас гармоничны не три нуля, а два, - сказал Гранцов.
- То есть я должен проводить тебя в туалет?
- Сам дойду. И еще мне надо отзвониться на базу. Хочу предупредить, что везу людей.
Набирая номер базы, Гранцов не сомневался, что Борис Макарович разрешит приютить Гошку с Региной, но все-таки хотел договориться обо всем заранее.
Трубку поднял Керимов.
- Дежурный по "Редуту"!
- Дежурный, дай-ка мне старшину.
- Старшина на занятиях, - четко доложил Керимов.
- Давно убыл?
- Только что.
- Вас понял. Конец связи.
- Как у тебя дела, брат? - голос Керимова потеплел. Ему быстро надоедали правила радиообмена. - Все в порядке?
- Потом расскажу, брат, - Вадим Гранцов решил не засорять эфир.
Может быть, это и к лучшему, рассудил он. Встретившись с Поддубновым на тренировке, можно будет подробно обсудить ситуацию. Вероятно, после такого обсуждения придется изменить план. Гранцову еще не приходилось убегать от милиции. В каждом новом деле очень важно не торопиться, обдумывая каждый шаг. Он не сомневался, что быстро освоится со своим новым положением, но сейчас ему бы не помешал толковый и опытный советчик.
Вот и первая поправка к плану. Вместо того чтобы ехать в лес, придется сначала посетить спортзал.
Борис Макарович Поддубнов прослужил большую часть сознательной жизни начфизом учебного отряда. Пояснение для невоеннообязанных: начфизом называют главного физкультурника подразделения, который имеет право выгонять на зарядку даже самого командира подразделения, будь он хоть майор, хоть генерал. И уж Поддубнов этим правом попользовался вволю.
Хотя в учебном отряде и не занимались офицеры старше капитана по званию, все же это были командиры, белая кость. И многих втайне коробило то, как сурово обходится с ними какой-то мичман. Правда, в строю перед ним все они стояли без знаков различия, потому что любимой "формой одежды" у начфиза Поддубнова был голый торс в любую погоду. А любимым видом разминки перед занятиями - "пятерочка", то есть пятикилометровый кросс. Опять же в любую погоду. И никто не получал у мичмана зачет по физподготовке с первой попытки. Даже Герои Советского Союза. Даже командиры воинских частей, которые в своих подразделениях сами гоняли и чихвостили всяких мичманов да старшин.
Учебный отряд расформировали одновременно с Советским Союзом, и свирепый начфиз сменил бригаду спецназа на захолустный гарнизон. Оказавшись в сугубо мирной жизни, Поддубнов быстро сориентировался и принялся добирать необходимые адреналиновые взрывы, обучаясь всем известным видам единоборств. В его комнатке висел Боевой листок, на котором красовался учебный план на оставшуюся жизнь. К моменту появления на базе вольнонаемного Гранцова в списке уже были зачеркнуты "боевое самбо", "бокс" и "греко-римская борьба". Оставались нетронуты "карате-до", "таеквондо" и "дзюдо".
Гранцов недрогнувшей рукой приписал еще три позиции: "кендо", "айкидо" и "либидо".
Так вот. В настоящее время мичман Поддубнов успешно заканчивал обучение в секции айкидо. И Гранцов с замиранием сердца предвкушал тот сладостный момент, когда БМП зачеркнет предпоследнюю позицию, наберет "09" и спросит у невидимой барышни, где он может продолжить свое самообразование по части либидо.
Гранцов часто бывал на занятиях вместе с Поддубновым, иногда даже участвовал в разминке. Ко всем этим "единоборствам" он относился снисходительно, но айкидоки ему нравились. Во-первых, они оказались девушками. Мужчин в секции было двое - тренер Ерофеич и сам Поддубнов. Во-вторых, все относились друг к другу с каким-то трепетным вниманием: крутанув партнера в воздухе и с хряском распластав на полу, они помогали ему подняться, сочувственно приговаривая. А Поддубнов пользовался в секции особым авторитетом. Барышни звали его Батей и старались бросать поаккуратнее.
- Ты поговорил? - спросил Добросклонов. - Я могу отключать телефон?
- Отключай.
- Я собрал вещи, - Гошка держал под мышкой системный блок компьютера и пару пухлых папок. - Но тебе придется поработать с Региной. Ей нужен контейнеровоз. Какая у тебя грузоподъемность?
- У меня лично?
- Не трать на меня свой скудный запас юмора. Иди лучше помоги слабой женщине, - сказал Добросклонов, забираясь на заднее сиденье.
Мешок сахара. Мешок риса. Запечатанная коробка с консервированной кукурузой. Распечатанная коробка с зеленым горошком. Связка книг. Три одинаковых чемодана. Синий костюм в чехле.
Это первое, что увидел Гранцов в коридоре офиса. Где-то в дальнем конце раздавались шаги Регины, она несла что-то еще.
- Понятно, - сказал Гранцов. - Берем только чемоданы и книги.
Регина Казимировна бросила все на пол и сказала издалека:
- А можно хотя бы костюм? Я даже книги могу оставить, но костюм такой хороший…
- Он что, свадебный?
- Он представительский, - сказала она с почтением.
Гранцов повертел чехол с костюмом перед собой, прикинул размер. Оказывается, костюм был не просто синий - он был синий в черную полоску. И голубая сорочка была под пиджаком, и галстук подходящий свисал из кармашка, а еще из кармашка торчали очки.
- У нас в роду очкариков не было, - сказал Гранцов, щелкнув по роговой оправе.
- Не беспокойтесь, - холодно произнесла Регина Казимировна. - Это нулевые стекла. Очки чисто представительские.
- Понятно, - сказал Гранцов. - Не возражаете, если я надену?
Переодевшись в представительский костюм, нацепив на переносицу представительские очки и встав во весь рост перед зеркалом в холле, Гранцов решил, что теперь его никто не узнает.
- Король паркета, - оценил перевоплощение Добросклонов. - Неужели я тоже выглядел таким арабским шейхом на всех переговорах?
- Ладно, ладно, - сказал Гранцов сквозь зубы, отрабатывая новую дикцию. - Давай за руль.
- Мы так не договаривались, - вяло возмутился Добросклонов. - От меня перегаром разит. Мне бы сейчас глоток пива…
- Будет тебе пиво. Вот техпаспорт, вот путевой лист, - Гранцов запихнул документы в карман камуфляжной куртки и набросил ее на плечи брата.
- С ума сошел? Кто поверит, что это мои документы?
- Ну, в таком камуфляже тебя ни один гаишник не посмеет тормознуть.
- Знаешь, - задумчиво сказал Гошка, - рядом с тобой мне всегда кажется, что мы снимаемся в кино. Но ты знаешь сценарий, а я нет.
- Сценарий всегда одинаковый, - сказал Гранцов. - Сначала тебе хреново, потом чуть хуже, а в итоге тебе кранты. Поехали, поехали.
- Дай завестись-то!
- Поехали! Потом заведешь!
Как и предполагал Гранцов, они приехали в спортзал слишком рано. Те, кто занимался здесь с утра, перед работой, уже ушли. А дневные группы еще не собрались.
В глубине зала маячила одинокая фигура в черном кимоно - человек застыл, присев на широко расставленных ногах. Вполне возможно, что он стоял так еще с утра. Хорошо, если не с вечера.
Из душевой вышел тренер, приглаживая руками влажную бороду (из-за этой бороды его и называли Ерофеичем).
- Эт вы ведете группу айкидо? - спросил Гранцов сквозь зубы, совершенствуя новую дикцию. - У ва-ас знимается тэкой Ба-арис Ма-акарович…
- Да занимается, занимается, - нетерпеливо ответил тренер, причесываясь перед зеркалом. - Но днем, с двух до четырех. Я же вам все объяснил.
- Мне? - не понял Гранцов.
- Вы же на той неделе звонили несколько раз, - тренер обернулся и тут же изменил тон: - Ох, Вадим, я тебя не узнал. Богатым будешь. Что за маскарад?
- На презентацию собрался, - отмахнулся Гранцов. - Я заеду к четырем, а ты предупреди Макарыча, чтоб он меня дождался.
- Предупрежу.
- Если до половины пятого меня не будет, пусть уезжает. Кстати, а кто это спрашивал про Батю? Чего хотел?
- Встретиться хотел, назвался земляком. Сильный московский акцент, - сказал тренер. - Вот точно, как ты начал. "А-алё, эт спартза-ал?" У Бати есть земляки в Москве?
- Да у него везде земляки, - сказал Гранцов.
Он вернулся к машине, забрался на сиденье и долго молчал.
- Мы уже больше никуда не едем? - наконец, спросил Добросклонов.
- Не знаю, - сказал Гранцов и повернулся к заднему сиденью, где среди сумок и пакетов расположилась Регина. - Вам придется еще потерпеть немного. Наша поездка затягивается. Ничего?
- Ничего страшного.
- Что случилось? - недовольно спросил Гошка. - Ты держи меня в курсе событий. Я же за рулем, я должен знать маршрут.
- Вот я как раз и обдумываю маршрут. Как там по твоей теории, удачный сегодня день или нет?
- Смотря для кого. Тринадцатое число вообще не может быть удачным. Но для семерок и четверок оно не так страшно, как для всех остальных. Так что тебе нечего бояться. Ты чистая семерка.
- Это хорошо?
- Сегодня да. Завтра - не знаю.
- Завтрашние проблемы меня не волнуют, - сказал Гранцов. - Мне бы сегодня разобраться. Так, понятно. Действуем по старому плану. Давай к моей жилконторе, где я работал, - помнишь, на Мойке? - потихоньку мимо проедем, глянем краем глаза, разнюхаем обстановку…
- Ты там больше не работаешь?
- Похоже, что не работаю.
- Вот, значит, в честь чего была вчерашняя пьянка, - догадался Гошка. - Тебя с работы выгнали?
- Сам ушел.
- А подробнее?
- Подробности в газетах.
Добросклонов медленно проехал по набережной, так что Гранцов смог разглядеть все машины, припаркованные у жилконторы. Некоторые были ему знакомы, остальные нет - но он не заметил подозрительных, с правоохранительными признаками. Он уже хотел попросить остановиться, как из-за угла вырулила черная "газель" и встала прямо перед входом в контору, перегородив дорогу. Добросклонов резко тормознул и выругался шепотом.
Гранцов быстро надел очки и достал носовой платок, имитируя борьбу с застарелым насморком. Прямо перед ним из милицейского автобуса выбрались один за другим все четверо вчерашних оперов - или кто они там?
- Трогай, Гошка, трогай, - сквозь зубы проговорил Гранцов.
Оперативники дружно закурили, толстый в очках начал рассказывать анекдот про "новых русских", а пожилой повернулся к водителю и сказал:
- Мы тут еще на сутки застрянем. Всех отсылайте сюда, в жилконтору. На обед не поедем, привезите какой-нибудь колбасы, что ли. И "ессентуки". Не забудете?
Добросклонов тронулся, объезжая "газель", и Гранцов сунул платок обратно в карман. Он увидел в зеркале, что дежурный милиционер распахнул дверь жилконторы, и вся четверка вошла внутрь. Судя по их помятому виду, они провели здесь всю ночь, с утра съездили куда-то - поесть или просто отметиться - и теперь вернулись в свой "оперативный штаб".
- Гони, - приказал он. - Отставить! Не гони! Никаких нарушений! Чтоб не остановили.
- Да ладно тебе, - сказал Добросклонов. - Сейчас стыдно останавливать такие машины. Вот когда я ездил на "ягуаре", это было что-то. Тормозили на каждом перекрестке. А за город просто нельзя было выехать, не заплатив по дороге полтинник, а то и стошку. Причем ни за что, просто так.
Он быстро освоился с тугим военным рулем и через несколько перекрестков был-таки остановлен. Удивленный гаишник изучил документы, принюхался, получил свои тридцать сребреников и посоветовал держаться подальше от центра. Добросклонов принял совет слишком близко к сердцу и начал удаляться от центра с недозволенной скоростью, благодаря чему еще несколько гаишников заработали на обед.
- Нет, я так больше не могу, - сказал Гранцов после очередной остановки, отнял у Гошки документы и сам сел за руль. - Нельзя же так. Где ты учился ездить?
- А в чем дело? - сухо спросил обиженный Добросклонов, который считал себя лучшим водителем Санкт-Петербурга и ленинградской области.
- Очень интересная трактовка правил, - сказал Гранцов.
- Тогда скажи, что я нарушил, ну что?
- Ну, к примеру, не пропускаешь встречных при левом повороте. Ни разу ведь не пропустил.
- Так ведь им еще не горел зеленый, - возмутился Добросклонов. - Они должны стоять, пока зеленый загорится. А я просто чуть-чуть раньше стартовал.
- Ага, на красный, - сказал Гранцов и увидел взмах полосатого жезла. - Не понял.
- Это тебе, тебе он махнул, - кротко подсказал Добросклонов.
Гранцов вышел из машины и протянул свои документы. Румяный лейтенант внимательно их изучил и сказал неожиданно:
- Это ваши права? А почему лицо совсем другое?
Дискуссия была короткой. Она сопровождалась придушенным смехом Добросклонова и завершилась штрафом за грязные номера.
На оставшиеся деньги Гранцов купил в аптеке разных трав для парилки. Эвкалиптовую настойку любит Поддубнов, Керимыч предпочитает мяту. Настой липового цвета пригодится гостям - он подстегивает потовые железы. Пусть новые работники базы пропотеют как следует, пусть выгонят из себя городскую грязь и злость.
Вадим Гранцов любил покупать что-нибудь для бани. Наверно, с таким же чувством родители покупают игрушки детям, а влюбленные юнцы - безделушки для своих неприступных красавиц.
- У нас есть время, давайте посидим где-нибудь у воды, - предложил он.
- А что дальше? - спросила Регина Казимировна. - Я даже не знаю, куда мы едем.
- О, это дивное место, - протянул Гошка. - База отдыха на лесном озере. Никакой промышленности в радиусе трехсот километров. Ключевая вода. Рябчики чирикают на ветках. Тебе там понравится.
- Но что мы там будем делать? Прятаться?
- Вы там будете работать, - сказал Гранцов.
- Это что-то новое, - Добросклонов насторожился. - До сих пор речь шла только об отдыхе.