Двое погибли неделю назад в ночной электричке. Нелепая, непонятная смерть. Спокойные трезвые мужики, скромно одетые, чего с них взять? Какие подонки могли позариться на их сумки с веничками и сменой чистого белья? Может быть, ввязались в пьяную драку, или пытались разнять, или кого-то защищали? Никогда теперь этого не узнать… Ну да ладно, хорошие вы были мужики, жалко расставаться.
Он поднял бутылку, отставив локоть, и отпил глоток. Коньяк казался ему слишком слабым.
Так, пошли дальше. Если б вчера ночью он не остался на Базе… Ну, еще неизвестно, что было бы. Еще неизвестно, кому пришлось бы лежать на полу, и кого обводили бы мелом.
Кому нужны старые компьютеры? Что с ними делать? На запчасти разобрать? Бред какой-то. Или и в самом деле - ради баз данных? Так эти сведения проще было бы купить. И обойтись без криминала. И без крови. Бред, дикий бред. Даже когда оптовые склады грабят на сотни тысяч баксов, охранников не убивают. Если только они не делают лишних телодвижений…
Что еще? Ах да, побег главного подозреваемого. Как у них все гладко срасталось, и вдруг такой облом. Какой был отличный подозреваемый - с сомнительным прошлым и не менее сомнительным настоящим, ни кола, ни двора, такого только и сажать. Тем более - мотив налицо, нездоровое увлечение компьютерными играми. Что ж, придется объявлять розыск.
"Вот тебе и поиграл в тетрис", - сказал себе Гранцов. Он с удивлением обнаружил, что бутылка уже наполовину пуста, и пришел к печальному выводу - при длительном хранении даже на армейском складе коньяк выдыхается, теряет убойную силу. Он встал и судорожно схватился за цепь, чтобы не свалиться в Неву. Ага, все-таки не совсем выдыхается…
Надо было поесть и подумать о ночлеге. Конечно, можно было просто открыть тушенку и переночевать в машине. Но слишком весело сверкала вода, и слишком мало выдохся коньяк - и Гранцов, почувствовав прилив сентиментальности, отправился навестить брата Гошу.
Получая паспорт, Гошка неожиданно для всех выбрал материнскую фамилию. Уже в шестнадцать лет он думал о своем журналистском будущем, и не прогадал. Звучная и запоминающаяся фамилия оказалась очень удобной, когда он стал работать в газете. Его коллеги прикрывались безликими подписями типа "Семенов" или вообще "Иванов", и только Гошка обходился без псевдонима.
Игорь Андреевич Добросклонов еще при социализме неустанно защищал преимущества системы свободного предпринимательства (в кухонных ночных посиделках, а не на газетных полосах). Он доказывал, что мир социализма не рухнет, если одесская клубника, привезенная стюардессой в Мурманск, будет продана там чуть-чуть дороже. То же самое с цветами, джинсами, книгами, нефтепродуктами, суперфосфатом и т. д. Неудивительно, что как только Добросклонов вышел из партии, он тут же включился в международное движение коммерческих посредников, используя старые связи с братскими редакциями.
Гранцов не слишком внимательно следил за гошкиной карьерой, замечая только видимые перемены. После "москвича" Добросклонов пересел на "девятку", потом на "рекорд", а в последнее время ездил на "вольво". Иногда при встрече он казался затравленным и растерянным, ругал "систему" и собирался уехать в Штаты. Это означало очередной спад в бизнесе или внеочередной "наезд" со стороны бандитов или государства. Но потом все как-то налаживалось, и он снова был насмешлив, циничен и уверен в себе. Обычно такие кризисы кончались продажей машины, а выход из пике сопровождался покупкой новой.
Добросклоновский офис занимал первый этаж рабочего общежития. Причем самому Гошке офис был не нужен - он просто сдавал его в аренду то одной, то другой фирме, каждый раз немного повышая цену. Чем занимались эти фирмы, откуда они появлялись и куда исчезали - не имело никакого значения для Добросклонова и уж тем более для коменданта этого общежития, которому Гошка платил регулярно, причем наличными.
На стоянке у офиса не было ни "вольво", ни даже "москвича". Гранцов нажал кнопку звонка.
- Сантехника вызывали?
- Вызывали, вызывали! - раздался голос Добросклонова из домофона. - Димка, ты один?
- Похоже на то.
- Заходи быстрее.
Гошка сидел перед компьютером. Преуспевающий предприниматель сегодня был небрит, взъерошен и мрачен.
- Есть будешь? - спросил он.
- Еще как!
Из кухни вышла миниатюрная женщина с подносом.
- Знакомьтесь, - сказал Добросклонов. - Это Вадим, это Регина. Это картошка.
- У меня есть тушенка, - вспомнил Гранцов. - И коньяка немного.
- О! Мясо! - воодушевился Гошка. - Регина, чего ты смеешься?
- Я не смеюсь. Просто получается какое-то офицерское гуляние. Не хватает только шпрот.
- Забыл тебя предупредить, Вадим. Регина Казимировна - жена офицера.
- Бывшая, - спокойно поправила она.
- А Вадим как раз бывший офицер, - сказал Добросклонов. - Ребята, выпьем за вас.
- Есть предложение, - сказал Гранцов. - Сначала обрисуем ситуацию, потом поставим задачи, потом выпьем, а потом я лягу спать. А если мы выпьем прямо сейчас, то я, соответственно, и засну у вас на глазах. Не отходя от кассы.
Регина и Добросклонов переглянулись.
- Только не драматизировать, - попросил Гранцов. - Я сегодня уже выполнил норму по стрессовым ситуациям.
- Ладно, - сказал Гошка. - Не будем драматизировать. Ситуация такая. Мы как бы заложники…
Глава 3. Заложник, брат заложника
Гранцов давно заметил, что жизнь не состоит из черных и белых полос, как это кажется недалеким оптимистам. Жизнь состоит из бомбежки и пауз. Главное - вовремя услышать свист самой первой бомбы, нырнуть в окоп и терпеливо выжидать.
Под настоящую бомбежку Гранцову попадать не доводилось. Что это такое, сполна узнала его мать - девчонкой, в Сталинграде - и, наверно, что-то там отложилось в ее генах, да и передалось по наследству.
Впрочем, случалось и Гранцову бывать под огнем. К тому же под огнем своих, а это еще хуже, чем под вражескими пулями. Свои бьют точнее.
"Да уж, свой не промахнется", - подумал Вадим, выслушав запутанную историю о том, как брат получил выгодный кредит, купил в рассрочку два грузовика с товаром и отправил их в Архангельск, да только по дороге все исчезло - и грузовики, и товар, и водители.
- Если я правильно понял, - сказал он, как только Добросклонов сделал паузу, - то меня сюда пригласили в качестве сменного заложника. То есть ты оставляешь тут самое дорогое, родного брата, а сам отправляешься искать деньги.
- Ты правильно понял. Новое время, новая мораль. Лично я не вижу тут ничего особенного. Кредиторы заперли меня в моем собственном офисе, а не в холодном подвале. И к тому же даже не заперли. Я могу спокойно искать деньги. Просто боюсь покинуть офис. А если здесь будешь сидеть ты, мне будет спокойнее, да и кредиторам тоже. А Регина составит тебе компанию.
- Сколько времени тебе нужно?
- Максимум три дня.
- А потом?
- Потом я отдаю им эти несчастные восемьдесят тысяч, и ты свободен.
- А если ты не вернешься? - спокойно спросил Гранцов. - Брат за брата отвечает?
- Я вернусь, - твердо ответил Добросклонов.
- Еще вопрос. С кем мы имеем дело? Это чеченцы?
- Ты что! Нет. Я с чеченцами не стал бы связываться. Нет, это приличная публика.
- Жаль. С приличной публикой все гораздо сложнее выходит.
Регина Казимировна сложила пустые тарелки и встала из-за канцелярского стола.
- Пора мыть посуду. Кому чай, кому кофе?
- Мы еще коньяк не допили, - сказал Добросклонов, разливая по пластиковым стаканчикам. - Давай, Дим, выпьем за то, чтоб я быстрее вернулся.
Шаги Регины затихли в длинном коридоре. Зашумела вода в трубах, звякнула вилка, упавшая в мойку.
- Почему ты до сих пор не нашел денег? - негромко спросил Вадим.
- Меня не выпускали. Им нужен залог. Регина не годится, она просто бухгалтер.
- А брат - годится?
- Да. Я все согласовал с ними. Брат их устраивает.
- У меня работа, - напомнил Вадим Гранцов. - Без меня люди не справятся. Я не могу все бросить и куковать тут у тебя три дня.
- Тогда мне конец, - пожал плечами Гошка.
- Погоди, погоди. Допустим, я останусь. А что будет, если за эти три дня со мной тут что-нибудь случится? Например, если меня в милицию загребут?
- Тебя? В милицию? За что?
- Да я только теоретически рассуждаю, - спохватился Гранцов. Конечно, сейчас неуместно рассказывать о своих проблемах с законом. - Нет, надо продумать все варианты. Кстати, грязная "пятерка" БМВ у поворота - это что, охрана? Тебя тут пасут?
- Пасут, - кивнул Гошка.
- Здесь есть запасной выход? - спросил Гранцов, оглядываясь.
- Где-то есть, но он заколочен.
- А как насчет окон?
- Брось, я не собираюсь убегать, - сказал Добросклонов. - Зачем ссориться с мальчиками в БМВ? Это опасно и бесполезно.
- Чем опасно? Убьют при попытке к бегству?
- Хотя бы.
- Это вряд ли, - сказал Вадим. - Им заплатили, чтобы стерегли, а не убивали. Убивают за отдельные деньги.
- Откуда я знаю, за что им заплатили? - Добросклонов пожал плечами.
- Ты просто смирился. Ты сдался, - сказал Гранцов.
- Я не крейсер "Варяг", я малый предприниматель, - сказал Гошка. - Я имею право сдаваться на милость победителя.
- С чего ты взял, что они победители? Они шарлатаны, пустое место. Ну что они тебе могут сделать? Вот если бы им в руки попала твоя дочь, к примеру. Но у тебя нет ни дочери, ни даже тещи. Ты же неуязвим. Нырни поглубже, спокойно разберись с деньгами, у тебя такие фантастические связи…
Бесшумно вошла Регина, держа на подносе кофейник и чашки.
- Дим, извини. Но у нас, у гражданских, немножко другие понятия.
- Это ты меня извини, - Гранцов примирительно улыбнулся. - Я просто устал сегодня. Зло берет на эту вашу "гражданскую" жизнь. В лесу жить легче.
Он принял из рук Регины чашку, в которой кофе был налит только на треть. Густой аромат черной маслянистой жидкости заставил его удивленно поднять брови. "Эта женщина кое-что умеет", - подумал он.
- Дочери и тещи у меня нет, зато есть очень ценный брат, - сказал Добросклонов, поднимая одноразовый стаканчик. - Спасибо хотя бы за то, что отозвался и приехал.
- Не стоит. Надо выспаться, побриться, переодеться, - сказал Гранцов. - Создать товарный вид.
- Значит, ты согласен? Остаешься?
- Все равно мне спать негде.
- Я знал, что ты не откажешь. Регина, пожалуйста, организуй гостю какую-нибудь постель в приемной, на диване.
- А вы где ляжете, Игорь Андреевич?
- Подежурю у факса. Не привыкать.
Судя по щетине, Гошка уже не первую ночь проводил в своем кабинете, у факса, в ожидании хоть какого-нибудь ответа от своих многочисленных друзей. Регина Казимировна готовила ему кофе, перебирала бумаги, натирала мебель - она не могла остановиться.
Засыпая в прохладной чистой постели, Гранцов слышал ее шаги за стенкой. "А ведь она была довольно красивой, - подумал он. - Акцент прибалтийский, взгляд надменный. Интересная девочка. Какие у нее пальчики тонкие…" Поймав себя на этих мыслях, Гранцов понял, что коньяк вовсе не выдохся. Он повернулся на правый бок, назначил себе проснуться в семь ноль-ноль и скомандовал: "Рота, отбой!"
Бывали времена, когда ему приходилось терять и больше, чем троих за день. Но и тогда он не страдал бессонницей. Оставаться в заложниках он не собирался. По крайней мере, дольше, чем до утра. Конечно, Гошка сам во всем виноват, но сейчас ему нужна была помощь, а не воспитательная работа. И помочь ему мог только Гранцов. "Если не я, то кто?"
Вадима Гранцова многие считали упрямым и вредным, потому что никто не мог заставить его делать то, что казалось ему бессмысленным, или просто почему-то не нравилось. А если он все-таки брался за дело, то выполнял его по-своему. Как ни странно, но с таким-то норовом он прекрасно вписывался в армейскую жизнь. Получая приказ, Гранцов сразу же старался схватить, в чем его суть. Если сути не было, а была только дурь, то он и выполнял такой приказ по-дурацки, то есть спихивал исполнение по инстанции. Если же в приказе содержалась задача, то он решал эту задачу, не спрашивая, как ее решать. На его счастье, он достаточно долго послужил в подразделениях, где приходилось больше заниматься боевой работой, чем строительством генеральских дач.
Сейчас перед ним стояла вполне конкретная задача - выручить брата. Для этого совершенно необязательно поступать именно так, как просит Гошка. Его просьбы продиктованы излишними эмоциями и неверной информацией. Противники сознательно выводят его из равновесия и подталкивают к ошибочным действиям. Вот он и мечется. Но противники - кто бы они ни были - еще не знают, что в дело вступил майор Гранцов.
Он даже засмеялся во сне, потому что все это было похоже на детские разборки. Пацаны не поделили игрушку, один надавал другому тумаков, а пострадавший позвал старшего брата.
Отставить романтику. Итак, наш план. Он состоит из двух вариантов. Если кредиторы отпустят Гошку на поиски денег, то Гранцов постарается исчезнуть незаметно. Если не отпустят, придется пробиваться. В любом случае следовало вывезти брата из города и спрятать на Базе. А там, кстати, можно и воспитанием заняться: в дровяном сарае хватает бревен.
Засыпая, Гранцов уже держал в голове два подробных плана мероприятий по разблокированию офиса, и во сне продолжал их детализировать, иногда сбиваясь на взаимодействие с авиацией. Среди ночи он услышал звук стартера и, незаметно подойдя к окну, увидел, что вражеская машина уехала.
Наутро он застал брата там же, где оставил ночью - в вертящемся кожаном кресле перед компьютером. Гошка безразлично играл в тетрис.
- Ну, что нового?
- За ночь набралось семнадцать тысяч, - сказал Добросклонов. - В виде обещаний беспроцентных ссуд.
- Не так плохо.
- Нет. Плохо. Очень плохо. Как висела восьмерка надо мной, так и осталась висеть, - Добросклонов выключил игрушку и повернулся к столу. - Смотри, я должен 80. Это восьмерка - восемь плюс ноль. Сейчас мне обещают 17. Это тоже восьмерка - один плюс семь. Остаток - 63, это девятка. Кошмар. Девятка - бандитская цифра.
- Что плохого в восьмерках и девятках? Переведи, - попросил Гранцов.
- Не хочу. Не обращай внимания, это все мысли вслух. Считай это легким бредом. Я тут столкнулся с новой модой. И теперь понемногу примеряю ее на себя. Ничего, забавно. Вот, например, сегодня тринадцатое, да еще и четверг. Две четверки…
- В сумме дают восьмерку, - подхватил Гранцов.
- Вот именно. Значит сегодня у нас будет тяжелый день. Крушение надежд. Обман и потери.
- Понятно. Значит, восьмерка - это плохо. А вчера у нас был легкий день?
- Двенадцатое, среда. Три плюс три - шесть. Вчера был день любви и покоя. Например, вчера могли соединиться члены семьи. Что мы и сделали.
- Ловко у тебя получается, - сказал Гранцов. - А завтра?
- Отстань, - сказал Гошка. - Или ты собрался вступить в эту идиотскую академию? Они так себя называют: Академия меры и чисел. Только о том и мечтают, как бы расширить свои ряды. Я сам чуть не попался. Как они меня подловили? Я же у них ничего не просил. Это был частный разговор. Слово за слово, они предложили обдумать один проект, что-то типа хосписа или коммуны для наркоманов, а я в ответ своим проектом поделился - снабдить наших "качков" настоящими пищевыми добавками. Надо было просто слетать в Штаты, закупить эти копеечные протеины и как гуманитарную помощь для бастующих шахтеров забросить на Север.
- Почему на Север?
- Там народ любые деньги заплатит за еду. Тем более за чистый протеин. Если человек занимается накачкой мускулатуры, то он уже ни о чем другом не думает. А где-нибудь в Норильске или Воркуте у ребят есть большие деньги, есть штанги и гантели, есть даже видеофильмы с описанием тренировок. Но вот протеиновых добавок там нет. Поэтому они заплатят за этот протеин ровно столько, сколько мы запросим. Вот и все. Хороший проект. Не хуже, чем все остальные мои проекты. В общем, наутро я и забыл, о чем шумел. А через пару дней мне приносят бабки, загранпаспорт и визу. Оказывается, эти "академики" не только цифры складывают, но и лекарствами приторговывают. Они связали меня с медицинской фирмой. Фирмачи согласились на огромную скидку, раз уж это для голодающего Севера. Все срасталось прекрасно. И я полетел.
- Ты что, был в Америке? - изумился Гранцов.
- А что такого? Тоже мне, событие, - сказал Добросклонов. - Люди уже и на Луне побывали, а тут какая-то Америка. Тем более что это Канада.
- Ну и как там, в Канаде?
- Да как везде. Только очень много турков, индийцев и китайцев.
- Долго там был?
- Неделю, - сказал Добросклонов. - Шесть суток и два часа. Это с трехмесячной визой, представляешь? Просто рассчитывал быстро обернуться, а потом уже не возвращаться, осесть там на ПМЖ… Как все удачно начиналось, и как быстро кончилось… Ничего, все обойдется. Надо только отдать им потраченные деньги, плюс то, что они могли на этом заработать. Такой договор. Они мне - шестьдесят, я им - восемьдесят. Все остальное - мое. Хороший был проект. Все, забудь об этом. Ты чего так рано встал?
- Привычка. Между прочим, ты сегодня смотрел в окно?
- Зачем?
- По крайней мере, чтобы знать обстановку снаружи.
- Ну и как обстановка? - равнодушно спросил Добросклонов, переключая тетрис на другой уровень.
- Уехали твои сторожа. Может быть, у них сейчас смена караула. А может быть, они нас провоцируют на попытку к бегству.
- Не начинай снова, - сказал Гошка. - Какое бегство? Куда бежать? Ленинград - маленький город.
- Ну, тебе виднее. Здесь у вас завтракают?
- Спросишь у Регины, когда она встанет.
- Ты с ней живешь?
- Боже упаси, - сказал Добросклонов. - Я ее боюсь.
Раздался мелодичный сигнал факса. Добросклонов даже не посмотрел в его сторону.
- Регина - это святое. У меня бухгалтерия уже второй год нулевая. Нет прибыли, нет работы, нет банковских операций. Но я держу бухгалтера. Я плачу ей зарплату еженедельно. Я без нее просто пропал бы.
- Береги ее, - сказал Гранцов. - Вам, капиталистам, не прожить без хорошего бухгалтера.
- Да она такой же бухгалтер, как я капиталист, - усмехнулся Добросклонов. - Врачиха, вся жизнь прошла в госпиталях. Муж вышел в отставку, из Прибалтики их погнали как оккупантов, и они переехали в Питер. Тут он и умер. Осталась совсем одна. На последние копейки закончила курсы. Нет, она хороший бухгалтер, но не это главное.
Из факса поползла бумага. Треск отрываемого листа заставил Добросклонова повернуться и подхватить очередное послание.
- Ну что? - спросил Гранцов.
- Ничего особенного, - бросил Гошка. - Так вот, о Регине. Она, конечно, специалист. Дебет, кредит. Ну, и, само собой, бумажные тонкости она тоже все знает. Там подпись не та, здесь даты не совпадают… Но есть у нее один маленький недостаток. Она человек недоверчивый от природы. Но если уж во что-то поверила, то будет верить до упора. То есть слепо и глухо.
- Какой же это недостаток?
Добросклонов оглянулся на дверь и продолжил, понизив голос: