Павел поднялся и подошел к компьютеру. Взглянул на монитор. На страничке было несколько снимков полноватой пятидесятилетней блондинки с крашеными редкими волосами. На всех фотографиях она одинаково напряженно улыбалась.
- Ты можешь представить такую на улице под ручку с Уманским? Я лично - нет. Да я тут же бы сам застрелился, если бы эта тетка меня под руку схватила. Что думаешь по этому поводу?
- Мне кажется, что Уманский по какой-то причине женился на ней, а потом сбежал. Человек он свободный в душе и жить с такой не захотел. Сбежал от нее и стал трудиться себе во благо. А потом, заработав на обеспеченную старость, перебрался сюда к нам… Впрочем, зачем гадать? Пойду к нему и спрошу сам.
- Ты серьезно?
Павел кивнул, а потом постучал пальцем по столу.
- А к тебе большая просьба, Коля, вызвони Алену, а лучше сходи к ней сам. Уговори ее уехать на какое-то время. Пара недель - не больше. Она ведь из Ростова, если я не ошибаюсь? Или из тех краев… Пусть навестит родственников.
- Это денег стоит, а у нее не думаю, что лишние водятся.
- У нее есть деньги. Скажи ей, что "Газель" подождет пока. Есть вещи поважнее - ее собственная жизнь, например. А что касается трат, думаю, потери ей компенсируют.
- Хорошо, - согласился Францев. - Так и передам слово в слово. Скажу, что это твои рекомендации. Меня-то она не шибко уважает.
Они вышли вместе, потом пожали друг другу руки и разошлись. Павел шел по улицам вечернего городка. Пересек заканчивающий свою работу рынок. Продавцы убирали с прилавков товар и отвозили на тележках в небольшой ангар. Возле памятника дискоболу расположилась молодежь. Кто-то сидел на постаменте, кто-то на корточках. Курили, пили пиво из бутылок, смеялись. Всем им было лет по четырнадцать-пятнадцать. Девчонки с подведенными глазами и пацаны с бритыми затылками. Проходя мимо них, Павел посоветовал быть осторожными, чтобы не опрокинуть дяденьку в трусах.
- Да пошел ты! - ответил ему самый смелый ребенок.
И все остальные засмеялись.
Нарисованный мелом на брусчатке силуэт не стерся, лишь побледнел слегка. Странная поза лежащего на подогнутой ноге человека. Кудеяров остановился и еще раз рассмотрел рисунок, представляя, как может упасть человек, чтобы поза получилось именно такая. Скорее всего, нападение было внезапным, со стремительностью, на которую старая женщина не способна. Конечно же, на Карину напала не ненавидящая ее Лидия Степановна, а сильный мужчина, который, накинув удавку, потянул жертву на себя, а потом опустил вниз, завершая начатое уже на земле.
За воротами дома Лидии Степановны стояла тишина, на участке адвоката Куравина звучала музыка - какая-то знакомая джазовая мелодия. Возле ворот отца Петра Кудеяров тоже замедлил шаг и прислушался. И там было тихо, а потом мужской голос совсем рядом произнес:
- Душа моя, не надо пропалывать грядки каждый день.
- Так пока я одну очищаю от сорняков, на другой новые сорняки вырастают, - ответил совсем тихий женский голос.
Павел замер, потому что предугадал ответ.
- Все как и в нашем духовном усердии, когда мы пропалываем души людские, освобождая их от грехов, а в них новая скверна произрастает.
Закончив путь возле глухой калитки участка Уманского, Кудеяров нажал кнопку переговорного устройства.
- Я вижу вас, - вылетел голос Леонида Владимировича. - Заходите и дверь за собой не закрывайте, она с доводчиком и сама захлопнется.
Дом был из красного кирпича и стоял на высоком цоколе. Хозяин вышел, чтобы встретить гостя на крыльце, пропустил в дом и спросил сразу:
- Что пить будем?
- От закуски зависит.
- У меня грибочки есть, маринованные белые и соленые рыжики имеются, также сало, домашняя буженина, огурчики… Все это под водочку хорошо пойдет. Не возражаете?
- Нет, конечно.
Кудеяров оглядел просторную гостиную, в которой нашлось место и для барной стойки. Перехватив его взгляд, хозяин показал на три кресла вокруг низкого стола.
- Располагайтесь там. Барная стойка для короткого разговора, а мы, как мне кажется, долго общаться будем.
Павел расположился, хозяин принес закуски, поставил на стол, из холодильника под стойкой достал бутылку. Потом прихватил еще одну - мартини.
- Карине тоже нальем стаканчик, - объяснил он. - Ей нравился хороший вермут и в чистом виде, и в коктейлях.
Уманский наполнил рюмки водкой, мартини налил в коктейльный бокальчик. Поднял рюмку и тихо произнес:
- Спи, родная, и успокойся там. О ребенке я позабочусь.
Павел выпил молча, закусил огурчиком и подумал, что Леонид Владимирович никакой не убийца, притвориться таким проникновенным не получится ни у кого.
- Следствие продвинулось хоть как-то? - поинтересовался Уманский.
- А нет никакого следствия. Дело-то еще не возбуждено. И то, чем я здесь занимаюсь, - это моя собственная инициатива. Продвинулось немного, разумеется. Круг подозреваемых определен. И вы туда тоже входите, само собой.
- Это понятно, но раз вы здесь да еще выпиваете со мной, то всерьез мою кандидатуру не рассматриваете.
- Ну почему? Хотя, признаюсь честно, есть кандидатуры с большей степенью вероятности причастные.
- Я тоже думаю над этим, то есть я даже не могу думать ни о чем другом с той минуты, как увидел Карину убитой. Только с ее уходом понял, насколько мы близки были. Дело даже не в том, что мне знаком каждый сантиметр ее тела, знаком ее запах, ее дыхание, ритм ее сердца, я знаю и не забуду никогда ее объятий, повторяю - не в этом дело. Такое ощущение, что я потерял все это, но ведь куда страшнее было ей! Не хочется даже думать о том, что она испытала в последнюю минуту своей жизни. А ведь она спешила ко мне с какой-то целью. Может, хотела спасти, но вот от чего?
- Если бы вы знали это, то знали бы имя убийцы.
- Так помогите мне узнать.
- Зачем? Вы хотите поступить с ним точно так же?
Уманский не ответил. Молча напомнил рюмки.
- А хоть бы и так. Вам этого не понять.
- Зачем вам становиться убийцей? Отвечать придется за загубленную душу - учтите, за душу не врага, не убийцы, а за свою собственную.
Леонид Владимирович посмотрел внимательно на собеседника.
- Вам не следователем надо было становиться, а в храме служить. Наш молодой батюшка так убеждать не умеет.
- Он добьется большего. Ему откроются миры, которые большинству из смертных недоступны… Потому что его вера - это сострадание. Только он стесняется быть чистым, потому что весь мир вокруг грязен…
- Вы так верите в его предназначение, даже не пообщавшись с ним?
- Я проходил мимо и случайно слышал его голос за забором.
- Можете так легко понять и представить будущее любого человек по его голосу?
- Не по голосу. А по тому, о чем он говорит и как. Представить могу, но не легко и не любого.
- Но, значит, что-то можете все-таки, - покачал головой Леонид Владимирович. - Вообще-то я не верю в подобные способности, но вам верить хочется. Только скажите, давно у вас этот дар? Когда он появился?
- В тот самый момент, когда погибла моя жена. Она была моей истиной и моей верой. Так что я могу понять все ваши чувства.
- Как звали вашу жену?
- Верой и звали.
- Тогда помянем и ее.
Мужчины посмотрели друг на друга и выпили. Некоторое время молчали.
- Я ничего не стал говорить, потому что она и так знает, что я думаю и что испытываю все эти три года без нее, - произнес наконец Кудеяров. - Слова теряют силу, мысль обладает куда большей энергетикой.
В кармане зазвонил мобильный. Павел достал и взглянул на экран. Его вызывал Францев.
- Короче, - сказал участковый, - все ей передал, но она ни в какую. Полчаса уговаривал, но Алена все равно не соглашается уехать, говорит, что сначала Карину должна похоронить, а на это деньги нужны…
- Скажи, что на похороны Карины деньги есть…
Кудеяров посмотрел на хозяина дома, тот кивнул.
- Так что, Коля, возвращайся к ней и настаивай.
- Хорошо, - согласился Францев.
Павел спрятал телефон обратно в карман. А Уманский сказал:
- Я понял и все сделаю сам. И похороню, и отпевание закажу. Кстати, звонил маме Карины, сказал, что готов быть опекуном мальчика. Та, конечно, сразу в крик, мол, кто вам его отдаст. Но я уговорил ее достаточно быстро. Она приедет на похороны, и мы подпишем все бумаги, сходим в органы опеки. Пацану как-никак четырнадцать исполнилось, паспорт он имеет. - Он помолчал и спросил: - А вы еще кого-то пытаетесь убедить уехать. Уж не Алену ли?
- Ее самую.
Лицо Уманского напряглось.
- Могу ли я из этого сделать вывод, что мне известно имя убийцы?
- Нет. Даже мне это неизвестно…
- Но вы предполагаете так же, как и я. Этот Алик Ашимов - пацаненок препакостный. На порог бы его не пускал, но Карина попросила… Потом я видел, как он смотрел на нее… Все же понятно было. Объяснял ей, пытался открыть глаза, говорил: "Зачем ты их ко мне приводишь?" А она лишь смеялась: им вдвоем хорошо - неужели завидуешь? А мне-то какая радость от их общения? Я о ней думал, а не об этой парочке. Алена - тоскующая неизвестно по какому счастью, а ее дружок - избалованный ребенок, причем избалованный не матерью. Материнской ласки Алик не помнит вовсе, потому что его родную мать отец выставил… Мачехе он не нужен, тем более мачехе, которая на десять лет всего старше своего пасынка. А отец позволял ему все. Но если это все-таки он…
- Успокойтесь, младший Ашимов ни при чем, как мне кажется. Но я пока с ним не беседовал. К тому же у Алика нет мотива, если исходить из того, что я знаю о нем. Давайте еще по одной…
Опять запиликал телефон, и снова звонил участковый.
- Это снова я, - доложил он, хотя майор и так видел номер вызывающего.
- Ну как, уговорил Алену? - спросил Кудеяров.
- Не до нее сейчас, Паша, - долетел приглушенный голос Францева. - Похоже, у нас серия. На пятьдесят четвертом километре нашли еще одно тело. Все, как у нас в Ветрогорске: удавка и сумочка с вещами на месте… Меня просили передать тебе срочно, чтобы ты немедленно выезжал на место. Я с тобой, разумеется. А потом к нам туда спецы подскочат. Вот такие дела. Я сейчас в "Ниву" свою прыгну, а ты выходи мне навстречу. Тут пятнадцать минут ехать, если переезд будет открыт.
Глава девятая
Мертвую девушку обнаружила пожилая супружеская пара, приехавшая на свою дачу на электричке. Дачный поселок располагался в полутора километрах от станции. Это если идти по асфальтированной дороге, однако была еще и утоптанная широкая тропа через лес - по лесной тропе получалось почти вдвое короче.
В восемь вечера на платформу из всех вагонов электрички вышли всего человек десять. Немного. Накануне в это же время приезжало гораздо больше. Почти всех прибывших забрали встречающие автомобили. Остались лишь молодой человек спортивного вида, в шортах, и супруги в возрасте. За плечами у мужчины был рюкзак, а его жена катила сумку на колесиках. Сумка была набита под завязку, и катить ее получалось с трудом, потому что тропинка изобиловала колдобинами, вмятинами, и отовсюду торчали корни деревьев. Пройдя метров восемьсот, супруги остановились передохнуть. Шли они минут двадцать или двадцать пять. Уже показалось асфальтовое шоссе и крыши родного поселка, но пожилая женщина заметила нечто, что приняла сначала за сломанный манекен, который выставляют в витринах магазинов. Решила подойти. Приблизилась на пару шагов и закричала.
Девушка в короткой джинсовой юбочке лежала в десяти шагах от тропинки. Лежала на боку, подогнув одну ногу. Рядом валялась белая кожаная сумочка на длинном ремешке. Мужчина сразу позвонил в полицию. Свидетелей попросили дождаться прибытия наряда.
Когда Кудеяров с Францевым приехали на место преступления, там уже толпились человек пять, так как за время, прошедшее после обнаружения трупа, прибыла еще одна электричка, и по лесной тропинке со станции к поселку отправились сорокалетний мужчина с женой и тещей. И, конечно, не смогли пройти мимо соседей по даче, что обнаружили труп.
До шоссе было не более пятидесяти метров, а потому Кудеяров приказал Францеву вернуться на станцию и посмотреть камеру видеонаблюдения, проверить всех прибывших не только с электрички, которая привезла пожилую пару свидетелей, но и обратить внимание на пассажиров предыдущей.
Участковый перед тем как уехать, посмотрел на убитую и спросил Павла:
- Что сам думаешь?
- Думаю, что работал наш клиент. Он нам даже свой фирменный знак оставил. Положил труп в ту же позу и подогнул девушке ногу. Таких совпадений быть не может.
- И на Карину эта девушка тоже чем-то похожа.
Николай умчался, а Павел переписал данные мужчины и двух женщин с поздней электрички, приказал им идти домой. А потом начал опрашивать свидетелей.
- Впереди нас шел молодой человек в шортах, - сказала женщина. - В шортах и в белой майке.
- Не шел, а бежал, - поправил ее муж. - У него за спиной был маленький рюкзачок. Сам высокий, загорелый, ноги мускулистые. В нашем поселке я его раньше не видел.
- У нас почти двести домов, ты просто не всех знаешь, - возмутилась жена и посмотрела на Кудеярова: - Как теперь там жить? А вдруг этот ночью к нам заберется?
Позвонил Францев и сообщил, что девушка прибыла предыдущим рейсом. Прибыла одна, но одновременно с ней с платформы сошли еще шесть человек. Старик с рюкзаком и каким-то садовым инвентарем, похожим на грабли, компания из трех женщин и два пацана лет тринадцати-четырнадцати.
- Возвращайся! - приказал ему Кудеяров.
Участковый приехал через пару минут, и тут же следом за ним появился микроавтобус с криминалистами, операми и кинологом с собакой.
Старший бригады подошел к Павлу.
- Что-то уже удалось узнать?
- Версии две. Первая - убийца пришел из поселка, вторая - он прибыл на машине и специально дожидался жертву, а потом уехал. То, что убийца прибыл с ней в одной электричке, маловероятно - слишком много свидетелей, которые могут его опознать. Но зато мы точно можем определить время. Парень с рюкзачком пробегал и ничего не заметил, через пятнадцать-двадцать минут здесь проходила эта парочка и обнаружила тело. Вчера практически в это же самое время в Ветрогорске было совершено подобное убийство. Мы уже осмотрели сумочку: в ней деньги, пластиковая карта, связка ключей, косметика, но нет мобильного телефона. Все как вчера в Ветрогорске. Моя рекомендация: народу у вас немного, а потому оцепление не выставлять, а пройтись по поселку и найти прибывшего на восьмичасовой электричке высокого загорелого парня лет двадцати пяти… Соответственно плюс-минус два-три года. Парень в шортах и в белой майке.
В лесу уже начало темнеть. Павел с Францевым вышли на дорогу. Участковый закурил и, посмотрев на майора, вздохнул:
- Ну что же! Всю жизнь мечтал маньяка поймать и тут сподобился.
- Маньяк, надо сказать, наглый, - ответил Кудеяров. - Так спокойно на улице убить Карину, не боясь, что будет замечен, а потом опознан. Да и здесь прямо на лесной дорожке… Демонстративно кладет так, чтобы полиция сразу поняла, что это он.
Вскоре позвонил дядя:
- Здорово, племянничек.
- Здравия желаю! Слышал, вы в Москве на коллегии.
- Только что вернулся и сразу узнал, что в твоем районе два одинаковых убийства. Похоже на серию?
- Однозначно. А потому попрошу, чтобы проверили старые дела, где жертвами душителя были молодые женщины до тридцати пяти - стройные с длинными волосами. Без изнасилования и ограбления.
- Я распоряжусь. А ты, как мне кажется, уже психологический портрет преступника пытаешься составить.
- Как учили. А пока сразу скажу, что здесь мы ничего не найдем.
- Преступник всегда оставляет следы - ты как бывший опер… Как хороший опер должен это знать. Следственная бригада ничего не нарыла?
- Собака взяла след и вывела на трассу, где след потеряла, - начал рассказывать Кудеяров. - Скорее всего, убийца прибыл на машине и, вполне может быть, привез с собой девушку. Он не убивал ее в лесу, а, вероятнее всего, взял ее у станции или когда она шла по дороге. Предложил подвезти, посадил в машину и там же в машине придушил. И только потом вынес тело в лес. Девушка легкая, но все равно это мертвое тело, так что убийца физически силен. Возраст, скорее всего, до пятидесяти. Будем искать свидетелей…
- Бог в помощь. Завтра с утра я созываю совещание по этому вопросу, создадим оперативный штаб по раскрытию.
- Завтра же воскресенье…
- И что теперь? На шашлыки ехать, когда у нас женщин мочат?
Парня в шортах нашли и привели. Тот сказал, что ничего подозрительного не заметил и тела убитой девушки не видел. Но, когда он пересекал дорогу, посмотрел налево, как полагается, и заметил подъезжающий автомобиль. До машины было метров сто, и двигался он не быстро, вполне возможно, останавливался. Марку автомобиля парень назвать не смог, по типу кузова - внедорожник или паркетник. Цвет серый или серебристый. Хотя, может быть, и голубой. Кудеяров тут же позвонил и попросил установить номера внедорожников и кроссоверов светлого цвета, проезжавших по трассам в это время в обоих направлениях.
Францев только покачал головой.
- Тут поблизости нет дорог с постоянным видеонаблюдением. А значит, смысла никакого в этом нет.
Павел спорить не стал.
Глава десятая
В Ветрогорск вернулись уже за полночь. Уставшие от безрезультатных поисков, а потому злые. Когда ехали в машине, почти не общались, ехали молча, зато, войдя в квартиру, Францев, едва переступив порог, выругался. Посмотрел на Кудеярова и уже спокойно произнес:
- Этот маньяк словно издевается над нами.
- Правильно понимаешь, - согласился Павел. - Значит, и у тебя возникло ощущение, будто ты с ним знаком лично. Я, правда, противник всякого употребления во время следствия, но сто граммов сейчас готов принять, чтобы снять напряжение. Но ни глотка больше, потому что завтра в город ехать, докладывать начальству. Отпуск мой почти наверняка накрылся, потому что быстро раскрыть это дело не получится… А теперь уже два дела.
Францев тут же достал из платяного шкафа припрятанную там бутылку, из холодильника принес свежие огурцы и сосиски.
- Водка тепленькая, - сказал он, - но зато сосиски холодные.
Налил по трети стакана, выпили молча, потому что традиционный тост "За успех безнадежного дела!", как правило, не сулит ничего хорошего.
- Дальше чем конкретно займемся? - спросил Францев.
- Завтра ты занимаешься делом Карины, потому что пятьдесят четвертый километр не твой участок. Я с утра отправлюсь в город, а специально обученные люди пошерстят на месте второго убийства с целью определения номера автомобиля, на котором прибыл наш маньяк. Может, кто-то видел припаркованную неподалеку от станции машину или как в нее садилась девушка в короткой джинсовой юбочке. На таких внимание обращают - так что надежда есть.
- А если наш маньяк не на машине приехал?