- Чего? - спросонья не поняла Коровина.
- Ложись, тебе говорят, на пол! - рявкнул Шмулькин и, натянуто улыбаясь, распахнул дверцу машины.
Выбравшись на свежий воздух, Жорик еще больше расцвел улыбкой и двинулся навстречу гибэдэдэшнику. О чем уж они там разговаривали, я не знаю, но только когда постовой приблизился к лобовому стеклу моей машины, лицо его не выражало ничего хорошего. Зато когда милиционер разглядел меня, сидящую за рулем, он не стал требовать права и документы на автомобиль, а только лишь изумленно таращил глаза, не говоря ни слова. Я передвинула клюв с подбородка на нос и, опустив ветровое стекло, учтиво кивнула головой.
- Ну, что я вам говорил? - удовлетворенно хмыкнул Шмулькин. - Вот она, курица за рулем. А вы: "Не надо оскорблять женщину!" И где вы видите женщину? Где?
Молоденький лейтенантик пришел в себя и, заподозрив, что его разыгрывают, свирепо сверкнул глазами и наклонился к окну. Но только он протянул в мою сторону руку, требуя документы, как вдруг сзади завозилась Коровина. Подруга с кряхтением заползла на заднее сиденье и, недовольно глядя на милиционера, проговорила в нос, ибо говорить нормально ей мешал уверенно сидевший среди пухлых щечек желтый клюв:
- Не могу больше так лежать! Я все перья примяла!
Завидев Таньку, инспектор попятился, замахал руками и, пробормотав "увози отсюда свой курятник", быстро пошел в сторону припаркованной служебной машины с синей полосой. А Шмулькин плюхнулся на переднее пассажирское сиденье, многозначительно глянул на нас с Коровиной, и мы тронулись дальше.
На корпоратив мы прибыли с десятиминутным опозданием. В дверях роскошного особняка в стиле русский модерн нас встречал суетливый старичок в мятом костюме и криво повязанном галстуке.
- Ну что же вы, дорогие мои, опаздываете? Генеральный вас заждался, хотел лично поздороваться, а вас все нет и нет. Наш Николай Степанович любит артистов. Можно сказать, Дерюгин у нас меценат. Со всеми творческими людьми здоровается за руку. Старичок вытянул тонкую шею и принялся крутить головой, высматривая среди прогуливающейся в холле публики господина Дерюгина, который мечтал нас почтить своим рукопожатием.
- Жорик, ты поприветствуй начальство, а мы пока в гримерку пройдем, нам нужно носики попудрить, - жеманно пропела Коровина, стараясь повернуться так, чтобы растрепанные перья ее костюма не слишком бросались публике в глаза. - Где тут у вас помещения для артистов?
- Эдик, проводи девушек! - распорядился дедок, жестами подзывая высокого молодого человека в смокинге и с зализанной на бочок челкой. - Это распорядитель нашего вечера, Эдуард, прошу любить и жаловать. Если у вас возникнут какие-либо вопросы или трудности, без стеснения обращайтесь к нему.
Зализанный Эдик ухватил нас под локотки и повлек за собою по просторному коридору к широкой лестнице.
- Зал у нас на втором этаже, - сообщил он. - И гардеробные комнаты для артистов там же.
Помещение, куда нас привели, по размерам напоминало кинозал средней руки. Пол устилал пушистый черный ковер, по углам стояли пухлые белоснежные кресла. Стены грим-уборной оказались выкрашены в синий цвет, а на одной из стен красовалось длиннющее зеркало, вдоль которого тянулся ряд туалетных столиков. Танька сразу же заняла местечко у окна, а я расположилась по соседству.
- Шикарно, ничего не скажешь, - одобрительно заметила подруга, окидывая цепким взглядом интерьер помещения для артистов, после чего прильнула лицом к зеркалу. - Вот бы олигарх какой влюбился, - проговорила она, рассматривая слипшиеся от туши ресницы. - Хотя бы этот их Дерюгин. Он же меценат, вот пусть по достоинству и оценит мой талант. И все остальное.
Танька встала со стула, встряхнулась, прошлась перед зеркалом туда-сюда и, глядя на свое отражение, хмуро сказала:
- Не пойму, что еще мужикам надо…
Коровина и в самом деле была девушка фактурная, из тех сдобных блондинок, которые так нравятся восточным людям. Стоило нам только заглянуть на овощной рынок недалеко от института, как пышные Танькины формы вызывали неизменный восторг мужской части работников торговли. И поэтому подруге, ясное дело, было обидно, что такие сокровища пропадают даром, находя достойный отклик лишь в клоунском сердце Шмулькина, от которого толку, как от козла молока.
Легкий на помине Шмуль бесцеремонно заглянул в отведенную нам комнату и истерично закричал:
- На выход, курочки мои! Наш номер через пять минут!
Танька сразу же выскочила в коридор, а я снова ухватила непокорный клюв и попыталась пристроить его на место. Но куриный нос крепиться отказывался и упрямо съезжал на подбородок.
- Ну, что ты там копаешься? - нервничал в дверях Жорик.
Я кинула в зеркало раздосадованный взгляд и, сделав вывод, что так на людях появляться нельзя, взмолилась:
- Жорка, быстренько найди мне пластырь телесного цвета, а то у меня клюв все время падает.
- Ну, ты и придумала! - взорвался Шмуль, возмущенно фыркая, как тюлень. - Где я тебе сейчас пластырь найду, да еще и телесного цвета? Пошли, Ритка, время поджимает!
- Вы идите, я вас догоню! - в отчаянии выкрикнула я. - Буквально две секундочки! Только нос привяжу покрепче!
Жорик зыркнул на меня бешеным глазом и побежал вслед за Танькой. А я выскочила, как ошпаренная, из гримерки и постучала в соседнюю дверь. Не дождавшись ответа, потянула створку на себя, и дверь неожиданно легко подалась. Недолго думая, я сунула голову к соседям и огляделась по сторонам. Передо мной открылась обширная прихожая, куда выходили три двери, одна из которых была слегка приоткрыта.
- Эй, люди, - робко позвала я и сделала шаг вперед.
На мой зов никто не откликнулся, и я двинулась дальше. Я держала курс на голоса, которые доносились из глубины помещения. За приоткрытой дверью разговаривали мужчина и женщина. Голоса звучали громко и напористо, и по накалу страстей мне показалось, что собеседникам сейчас не до пластыря. На всякий случай я все-таки заглянула в дверную щелку и тут же увидела потрясающую картину. Посреди комнаты стоял сановного вида господин с благородной проседью в висках, а перед ним на коленях ползала молодая дама. Со спины я не видела, была ли она красива, но фигуру, несомненно, она имела прекрасную. Гладкие черные волосы женщины растрепались, жесты пластичных рук, унизанных кольцами, выражали отчаяние и мольбу.
- Ну что это за цирк, - устало тянул сановный господин. - Я же просил тебя, Тома, не устраивать мне спектакли. На сцене можешь играть, сколько тебе будет угодно, а меня уволь от подобных душераздирающих зрелищ!
- Но, Коленька, ты же обещал! - колоратурным сопрано воскликнула дама. - Ты же говорил, что в конце месяца дашь мне денег на продолжение съемок!
- Очнись, Тамара, сейчас в стране кризис! Ты, должно быть, живешь в другом измерении и не знаешь, - глумливо продолжал седой бобер, - что во всем мире разразился системный кризис! И денег у крупных компаний теперь не так много, как раньше. Поэтому я не могу вкладываться во всякую чушь.
- Ах, чушь! - закричала женщина, вскакивая на ноги и сжимая кулаки. И, когда она повернулась в профиль к двери, я увидела, что это Мара Рюмина собственной персоной, как всегда великолепная, но ужасно злая. - Запомни, Дерюгин, - с явной угрозой в голосе выдохнула Мара, - мой фильм - это не чушь! Это искусство, большое и светлое! А на кризис ты, старый козел, сваливаешь потому, что решил дать денег этой твари Генриетте Мешковой с ее бездарным "Нострадамусом"!
От переполнявшего ее чувства ненависти Мара подскочила к оторопевшему Дерюгину и стала молотить его кулачками по плечам.
- Ну хватит тебе, Томка, что ты в самом деле, как базарная баба! - уворачиваясь от побоев, пытался увещевать разошедшуюся артистку перепуганный меценат.
- А я тебе сказала, Мешкова не будет снимать свой бред! Я этого не допущу! Я на тебя анонимку напишу! Про все твои делишки напишу в прокуратуру…
- Что ты несешь, идиотка! - прошипел глава концерна, хватая женщину за запястья и с силой швыряя на диван. - Если хоть пикнешь кому - прибью! А про Генриетту ты все правильно поняла. Я подумываю вложить деньги в молодое дарование, а тебя, истеричка несчастная, пусть спонсирует кто-нибудь другой.
- Это мы еще посмотрим, - пробормотала Мара и, вскочив с дивана, устремилась к дверям.
Она приближалась так быстро и решительно, что я еле успела вылететь за дверь и юркнуть в отведенную нам грим-уборную. Переждала в тишине, пока не стихнет стук рюминских каблучков по паркетному полу коридора, и только после этого отправилась на сцену. Заметив Коровину, лихо отплясывающую на фоне кулис, я, согласно сценарию, сделала ласточку и попрыгала в ее сторону. Клюв я придерживала рукой, чтобы не отвалился.
- Где ты бродишь? - сквозь зверскую улыбку на бордовом лице набросился на меня Шмуль, продолжая скакать в канкане под разудалую песню в исполнении дуэта Ксении Собчак и Тины Канделаки. - Ты пластырь нашла?
- Да бог с ним, с носом, - пропыхтела я, выделывая рядом с ним замысловатые па и выкидывая ловкие коленца. - Если тебя, Жора, что-то смущает, нос я могу вообще в карман убрать.
Вопросы Шмуля безумно раздражали, ибо отвлекали меня от мыслей о загадочной сцене с участием Мары Рюминой, которую я подсмотрела в соседней гримерке. Всю обратную дорогу до общежития я не принимала участия в обсуждении вечеринки, молчала и думала, что же могли означать угрозы владелицы "Аскольдовой могилы", которые Мара щедро отпускала в адрес генерального директора фармацевтического концерна, но ничего подходящего мне в голову так и не пришло. Хитрая Коровина, вернувшись домой, сразу же завалилась спать, а я, отчаявшись найти ответ на терзавшие меня вопросы, плюнула на Рюмину и ее приятеля-мецената и с головой погрузилась в изготовление поделки для Светика.
Доклеив к утру корзиночку, я не поехала в институт, как собиралась, а потащилась к школе, чтобы успеть до начала занятий передать Светику ее поделку. Пока стояла в пробках, я твердо верила, что корзинка будет моим прощальным вкладом в дело воспитания кашкинской троицы.
Успела я как раз к первому уроку, передала свое рукоделие и двинулась на учебу. В институт я попала только ко второй паре и все оставшиеся лекции переживала, понравится ли учительнице моей первоклашки плетеное нечто с ромашкой на боку или нет. А когда вернулась в школу за детьми, намереваясь после уроков отвести ребят домой и сказать в дверях квартиры Кашкиных последнее "прости" их бойкой семейке, то обнаружила в раздевалке одну лишь Светланку. Повиснув вниз головой на согнутых в коленях ногах и раскачиваясь на трубчатых конструкциях вешалок, малышка встретила меня радостным криком:
- Ритка, тебе четверку поставили! Училка сказала, корзинка ужасно скособоченная, а так хорошо получилось!
- А Рома где? - закрутила я головой по сторонам, покрывшись от похвалы жарким румянцем.
- Ромка просил, чтобы его не ждали, - важно сообщила Светик, взирая на меня сверху вниз. И добавила, кувырнувшись на руках через голову: - Он сказал, что у него неотложные дела.
Я решила, что малышка фантазирует про дела брата для пущей важности. Должно быть, парень просто заглянул в гости к другу. Успокаивая себя подобными размышлениями, я подхватила тяжеленный розовый ранец Светика, взяла малышку за руку и двинулась в сторону припаркованного в школьном дворе автомобиля.
По дороге мы завернули в торговый комплекс, и я, воплощая свою давнюю фантазию, повела малышку в кофейню на втором этаже. Хотя подобных заведений в "Яузском пассаже" было предостаточно, мы отправились именно туда, где начался наш с Иваном роман. Как вы понимаете, это место было мне особенно дорого, и я использовала любую возможность, чтобы заглянуть в кофейню еще раз и пережить тот дивный момент, когда у меня украли бумажник и вместе с тем я обрела нового друга. Я и Светик заказали по большой чашке горячего шоколада и по роскошному куску яблочного пая и, в ожидании заказа, стали глазеть по сторонам.
Маленький зал кофейни был довольно уютным, но все дело портили штабеля ящиков с минералкой и соками, громоздившиеся у самых дверей. Посетители помимо воли задевали плечом эту пирамиду, грозя обрушить шаткое сооружение на худющую девицу за прилавком. Судя по недовольному лицу и выжидающим взглядам, которые буфетчица кидала на каждого входящего в двери, ящики уже неоднократно на нее падали.
Пока мы угощались, в кофейню завалилась шумная ватага подростков. Они-то и обрушили пирамиду на девушку. Потирая ушибленную ногу, буфетчица выскочила из-за прилавка и с криками: "Нет, я так больше не могу!" - кинулась в коридор, где мимо витрины как раз пробегал лысоватый дядечка с рацией в руках.
- Олег Михалыч, да что ж это такое! - возмущенно закричала сотрудница кофейни, бросаясь лысому наперерез. - Берете такую высокую аренду, а складские помещения предоставить не можете!
Администратор затормозил на всем ходу, махнул на девицу рацией и важно пробасил:
- Наталья, перестань орать. Складские помещения у нас имеются, вы сами не хотите ими пользоваться.
- Да как ими пользоваться, когда ваши склады находятся в конце географии? - возмущалась девица. - К тому же там ни лифта нет, ни эскалатора! Как я ящики с минералкой из подвала на второй этаж доставлять буду?
- Это не мое дело! - отрезал дядька. - "Мода Италии" и "Видеодиски" арендуют у нас склады, и ничего! А вам все не так. И запомни, Наталья, администрация торгового комплекса не обязана забивать себе голову такими мелочами, как благоустройство складов! Кому надо - тот может за свой счет сделать там всякие усовершенствования.
Раздосадованная буфетчица вернулась за прилавок и, кликнув подсобного рабочего, вместе с узбеком в синем халате стала ставить ящики один на другой, возводя пирамиду по новой. А мы со Светиком бочком-бочком, стараясь не задеть неустойчивое сооружение, выбрались из кофейни и отправились домой. Честно говоря, я даже не сомневалась, что Ромка ждет нас на кухне, уткнув нос в очередную книгу про драконов.
Я открыла дверь ключом и, вбежав в прихожую, пронзительно закричала:
- Ромка! Ты дома?
- Ромочка! - вторила мне Светланка, скидывая туфельки и босиком устремляясь в спальню брата. - Ты уже вернулся?
Но Ромки в квартире не было. Была только баба Зина, которая возилась на кухне, отчищая масляную краску от обеденного стола. Мама Кашкина, само собой, тоже находилась дома, но ее присутствие, как обычно, носило чисто условный характер. И, что самое обидное, мобильник ребенка лежал на столе в его комнате и помочь мне в данной ситуации ничем не мог. Тогда я сочла своим долгом обратиться к родительнице мальчика за советом, как нам быть в подобной ситуации. Деликатно постучавшись, я заглянула в кабинет и громко сказала:
- Нина Сергеевна, Ромка после школы куда-то ушел, и до сих пор его нет дома.
Это может показаться странным, но психологиня не удостоила меня даже взглядом, продолжая общаться по скайпу с каким-то возбужденным типом в очках.
- Да ну, уважаемый, разве ж у вас проблемы? - авторитетно говорила она, пристально глядя в экран. - Подумаешь, дочка в школу не ходит и гуляет неизвестно где! Это нормально в ее возрасте, я вам как психолог говорю. Знаете, с какими я детьми работаю? У меня сплошные суицидники, а вы тут мне про прогулы рассказываете. Мой вам совет - разрешайте вашей девочке делать все, что она хочет. Детский организм мудр и сам знает, что ребенку надо.
- Нина Сергеевна, - снова встряла я, - Ромка…
Договорить я не успела - женщина резко повернулась в мою сторону и, свирепо дергая шеей, ровным голосом приказала:
- Немедленно выйдите из комнаты. И закройте за собой дверь, вы мешаете работать!
Сбитая с толку, я не стала договаривать всего того, что хотела сказать. Помимо новостей о Ромке, я хотела сообщить, что ухожу и пусть ученая дама ищет себе другую няню. Попятившись, я прикрыла дверь кабинета, а Светик тут же подбежала ко мне и, ухватив за руку, потащила в свою комнату - рисовать золотую осень в Лефортове. Не могла же я вот так, сразу сказать малышке, что теперь не буду помогать ей делать домашние задания! Я решила, что правильнее будет дождаться Ромку, Лизавету, собрать всех деток на кухне и за чаем с тортом объявить им о своем намерении покинуть их семью. И поэтому я покорно поплелась за Светиком, чтобы помочь ей с картинкой. Но не тут-то было - повелительный окрик мамаши Кашкиной помешал нашим планам.
- Няня! Няня, немедленно подойдите ко мне!
Ругаться в последний день работы мне не хотелось, и я, выпустив ладошку Светика, засеменила обратно.
- Вы что, совсем ничего не понимаете или только прикидываетесь дурочкой? - стоя на пороге кабинета, сердито гаркнула она на весь коридор. - Что вы себе позволяете? Во время консультации врываетесь в кабинет и ставите меня перед клиентом в дурацкое положение!
- Но Ромка и правда пропал! - захлопала я глазами, не зная, что еще сказать в свое оправдание.
- Детям свойственно убегать из дома, - назидательно сообщила мать пропавшего мальчика, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы вернуться к своим обычным делам. - А на будущее я попрошу вас ни при каких обстоятельствах не беспокоить меня во время работы, - бросила она через плечо.
Тут мне стало окончательно ясно, что Нинок мне не помощник. Не на шутку озадаченная, я отправилась на кухню, чтобы посоветоваться с бабой Зиной. Выслушав мой сумбурный рассказ о тревожном происшествии, помощница по хозяйству только махнула тряпкой и уверенно проговорила:
- Должно быть, к цыганам подался наш Ромка.
- Почему к цыганам? - удивилась я.
- Так в августе он уже кочевал с цыганами, - не моргнув глазом, пояснила домработница.
- Как странно! - протянула я, стараясь скрыть недоверие, сквозившее в моем голосе. - А мне казалось, что мальчишка увлекается драконами, а к цыганам равнодушен…
- Так из-за драконов он к цыганам и сбежал! Ромка где-то вычитал, что цыгане знают секретные места драконьих кладок. И отправился прямиком на Казанский вокзал, где прибился к двум цыганкам, промышлявшим гаданием на кофейной гуще в привокзальном кафе. Гадалки его и взяли с собою в табор. Мы тогда всю милицию на ноги поставили, а через неделю цыганский барон лично Ромку за руку домой привел. Сказал, что сил его больше нет терпеть сварливый нрав этого мальчика и бесконечные вопросы, на которые ни у кого нет ответов. И очень просил оградить их табор от этого ребенка. Даже денег предлагал. Но Ромка сказал, что так просто им от него не отделаться, пригрозил, что хорошо запомнил дорогу и всегда может их найти, если понадобится. А на днях я ездила в деревню к тетке, зашла на вокзале в кафе, ну, и спросила про тех цыганок у буфетчицы. Она по секрету сказала, что цыгане продали дома, снялись с насиженного места и ушли от греха подальше, куда глаза глядят. Но Ромка этого не знает. Мог и убежать к ним про инопланетян узнавать.