- Когда ты будешь звонить своей маме?
- Как только Белла покажется на улице. Если позвонить сейчас, охранник на вахте может перезвонить нам и сообщить Белле о приходе медсестры. Она обязательно задержится и проверит, чего матушке понадобилось так срочно.
- А меня пустят? - представляя себя в пустой и страшно чужой квартире, я невольно поежилась и передернула плечами. - Не отправятся проверять, куда я иду и зачем?
- Думаю, нет. - Мне было недостаточно ответа "думаю", но Кириллу лучше знать. - Приходящая прислуга со своими ключами дело обычное. Сто раз на дню, то горничные, то мойщики окон, то с собаками пришли гулять. Главное - предупредить вахту звонком и внести гостя в список разрешенных. - Кирилл внимательно посмотрел на меня и спросил, слегка смущенно: - Боишься?
- А сам как думаешь? - ядовито спросила я. - Ты можешь предсказать реакцию своей Беллы, когда та узнает, кто именно помог ее мужу исчезнуть? Она у тебя вообще как, мстительная дамочка?
Кирилл опустил голову и отложил в сторону надкусанный бутерброд. Не дождавшись ответа, я встала и начала убирать недоеденные продукты в холодильник и составлять на поднос грязные тарелки.
- Знаешь, - сказал вдруг Кирилл, - все неприятности в нашей семье начались с моей женитьбы на Белле. - И очень грустно, добавил: - У нас, так называемый династический брак.
Я отложила в сторону посуду и села рядом с Кириллом. Еще вчера, в субмарине Тушкоева я представляла их брак обычным - два красивых, "породистых" человека объединили судьбы в надежде на красивое, породистое потомство. Дело обычное, так принято и вопросов ситуация не вызывает. Гораздо больше любопытства вызывают мезальянсы вроде - красавец и уродина. Тут у любого прорежется любопытство - чем же это интересно дурнушка вылитого Пирса Броснана заинтересовала? Умом, деловой хваткой, деньгами или в постели выделывает нечто такое, от чего мужчины головы теряют? Такая ситуация занимательней, чем предположим брак богатого орангутанга с фотомоделью, здесь дело ясное - орангутанг подгулявший низкорослый генофонд подправляет.
Я думала, Мужчина Моей Мечты женился по страстной любви с открытыми глазами, пусть и с брачным контрактом. Белла не выглядела бедной прачкой, у нее в каждом жесте сочилось привычное высокомерие.
- Но ты ее любил?
- Без памяти, - кивнул Кирилл. - Один раз увидел и потерял голову.
- А она?
- По все видимости, нет, - вздохнул Мужчина Моей Мечты.
- Но замуж вышла?
- Да. Я же говорю - династический брак. Два влиятельных семейства решили объединить интересы, капитала и сферы влияния.
- Круто.
- Даже слишком. Через восемь месяцев после свадьбы убили отца. Подобные усиления никому не нравятся. Знаешь, - Кирилл горько усмехнулся, - я даже не помню, делал ли я Белле предложение. По-моему, это Назар делал предложение ее батюшке и получил согласие. Все решилось как-то само собой.
Нда, однако, тяжело живется богатым девушкам. Никаких вам свечей с шампанским и дрожи предчувствия - свадьба будет в колонном зале Дома Офицеров, говорит батюшка, и ты идешь под венец.
- В свадебное путешествие, хоть съездили? Или так… тоже семьями?
- Не скоморошничай, - попросил Кирилл. И я устыдилась. Действительно, что это - ущемленное безденежьем самолюбие заговорило?
- Хочешь, я тебе кое-что покажу? - сказала и, не дожидаясь ответа, открыла платьевой шкаф и достала шубку из стриженой норки. - Узнаешь?
Лицо Кирилла вытянулось:
- Откуда?! - выдавил он. - Откуда у тебя шуба Беллы?!
- Счас, - скромно фыркнула я. - Моя. Подарок бывшего мужа.
- Но ведь…
- Да. Страшно дорого. Он на мне не экономил.
- Но…? - Кирилл обвел глазами затрапезную обстановку занюханной комнаты.
- Почему и как я оказалась здесь? - убирая в шкаф благородный мех, сказала я. Кирилл вытянул шею, заглянул внутрь гардероба и, увидев в нем еще кое-что из моих нарядов, только крякнул. - У моей матушки есть три любимые поговорки. И две звучат так: "Мы бедные, но гордые" и "Полюбите нас черненькими, беленькими нас всякий полюбит".
- Принято. А как звучит третья?
- "Благими намерениями вымощены тротуары ада".
- Не совсем близко к первоисточнику, - заметил Туполев.
- Зато маме нравиться, - отрезала я.
- Забавно, - тявкнул Туполев и положил ногу на ногу. - И как же все-таки ты оказалась здесь?
Я села на стул, скрестила руки на груди и только тогда ответила:
- Мой брак не был династическим. Он был полным, абсолютным мезальянсом. Но когда я поняла, что ошиблась, то ушла, что называется, в чем была. Мы бедные, но гордые.
- В норковой шубке? - лукаво прищурился Туполев.
- Шубку и остальные вещи потом привез Островский. У нас тоже был брачный договор и по нему я могла претендовать на большее, чем одежда, но я отказалась. Я могла бы отсудить у него часть квартиры, "выходное пособие" и так далее, но я предпочла не связываться.
- Почему?
- А с какой стати? "Ты мне испортил лучшие годы жизни"? - я пожала плечами. - Не катит. Мне было двадцать два года. И потом, за два года замужества я достаточно изучила своего мужа - он не из тех на кого можно давить. Ему легче и приятней оценить широкий жест - "мне от тебя ничего не надо". Он купил мне эту комнату в коммуналке на расселение и перевез гардероб. Думаю, чтобы не мозолила глаза знакомых китайским пуховиком. Знаешь, даже бывшая жена способна испортить имидж. Да и в повторный брак экс супруга скорее в норковой шубе влипнет, чем в пуховике.
- Про мужа и китайский пуховик, я понял, - кивнул Кирилл. - Но прости… по-моему ты вообще ничего не носишь из этого шкафа.
- Ношу. Но редко.
Туполев с интересом посмотрел на меня:
- Позволь спросить, почему? Ты странная девушка…
- Я не странная, я нормальная, - болтая шлепанцем на кончиках пальцев ноги, закинутой на колено, довольная собой, проговорила я. - Как ты представляешь себе девушку, пришедшую в ресторан в такой шубе и таком прикиде, но не способную оплатить свой коктейль? Сидит, понимаешь ли, этакая фифа и битый час дует бокал пива с сухарями? Нет, дорогой, подобная шуба предполагает, что девушка сама в состоянии оплатить свой коктейль. В противном случае - кто девушку ужинает, тот ее и танцует. А не с каждым танцевать захочется. Я пробовала.
- Что именно?
- Ходить с подругами по ресторанам. В дешевых забегаловках тошно, для дорогих карман не вырос. - Я могла бы еще сказать, что паршиво танцую и из-за этого не хожу на недорогие, но приличные дискотеки, но, естественно, промолчала. Мужчине возраста Кирилла больше понятна ситуация с норковой шубой и бокалом пива с сухарями.
- Как говорит твоя мама - мы бедные, но гордые? А ты гордая, на нормальную работу устроиться не пыталась? Я вижу у тебя учебники по экономике…
- Пыталась, - кивнула я. - Но оказалось, что с шефом тоже надо спать. Устроилась в ларек, думала временно, потом втянулась - график удобный, от дома близко, да и платят нормально.
- И это твой потолок?
- Я жду вакансию. Девчонка из группы сказала, что у них на фирме бухгалтер скоро в декретный отпуск уходит, меня возьмут на ее место.
- Дай бог, дай бог, - пробормотал Кирилл.
В коридоре раздались громкие крики, и у Кирилла испуганно заблестели глаза.
- Не переживай, - успокоила я, - это не Генрих Восьмой Борисов. Это наш Коновалов порядок наводит.
- Чего ж он так орет-то? - удивился гость.
- У Коновалова пунктик на запертых дверях, а троцкисты вечно забывают замок закрывать - то кто-то побежал на чердак белье развешивать, то на улицу к кагатам мусор выносить. Вот Мишаня и проверяет, боится, что злоумышленников в хоромы напустим.
- Зачем?
- Об этом знает только Коновалов. Но, поверь, у него есть все основания для беспокойства. Основания есть, друзей нет. Так как было два друга, и оба обманули - один жену увел, другой квартиру.
Я взяла поднос с грязной посудой и отправилась на кухню. Вроде бы мыть тарелки и снимать накипь страстей, бушующих вокруг незапертых дверей, на самом деле, мне было немножко стыдно. С какой это стати я вдруг расхвасталась? Да еще таким менторским тоном. Мехами начала трясти…
На кухне у забитой кастрюлями плиты объяснялись Тарас Сухомятко и нервный Коновалов. Оказывается, Татьяна отправилась трясти половики и не смогла запереть дверь с занятыми руками.
- А вы должны были ей помочь! - кипятился Коновалов.
- А это не твое дело! - полыхал Сухомятко. - У меня грыжа!
- Совести у тебя нет! - намекал Миша на былые заслуги. Тут ему попался на глаза мой поднос, заставленный посудой явно не на одну персону, Мишаня вытянул палец в его сторону и прогремел: - Вот! Дождетесь.
- Чего? - не понял охранник Сухомятко.
- Доводитесь всяких. Облапошат, обмишурят и на улицу выкинут.
Опять двадцать пять. У Коновалова сезонное обострение. Я лихо перемыла посуду и унеслась в свою комнату.
В шесть часов вечера из подъезда дома напротив вышла Белла, села в подъехавшее такси и отбыла к мягкой жилетке. Туполев давно сидел на стуле возле окна, нервно позевывал и безотрывно наблюдал за домом. Я, готовая к подвигам, то есть одетая под медсестру дорогой лечебницы - пальто приличное, но не вызывающее, брюки удобные, кофточка черная, - сидела у стола и прилежно учила, начерченный Кириллом, план квартиры Туполевых.
- Ноутбук я оставил слева от двери под вешалкой с одеждой, - объяснял он. - Если там ты компьютера не найдешь, иди дальше до кабинета - вот он на плане. Если и там нет, звонишь мне по сотовому, будем искать.
Я очень надеялась, что у несчастной, побитой Беллы, не было повода заниматься уборкой территории и прятать компьютеры. Чем меньше останется следов нашего с Кириллом знакомства, тем лучше. Объяснить кому-то длительную беседу по сотовому телефону с пропавшим мужиком, будет сложно, и на всякий случай, мы договорились так. Если Генрих Восьмой со охраной выйдет на меня, отпираться буду настойчивым поиском работы по бухгалтерской специальности.
- Скажешь, что звонила по наводке Александра Трофимова. Сашка мой старый школьный приятель и сейчас уехал на археологические раскопки куда-то в Среднюю Азию. Там его не разыщут. Поняла?
Еще бы. Александр Трофимов, археолог. Закончил наш университет и работает там же на кафедре, где мы и познакомились.
Отличная легенда, тем более, что этого Шурика я действительно видела - тощий, очкастый доцент, вечно лохматый и занятый. Как однако, тесен мир.
- Софья, - провожая меня у комнатной двери, сказал Кирилл, - а не могли бы ты захватить из гардеробной пару рубашек и смену белья?
- Новые купишь, - отрезала я и отправилась на амбразуры.
По сути дела, никакой такой преступницей я себя не должна была чувствовать. Шла домой к человеку, по его просьбе, с его ключами, за его вещью. Но я чувствовала. Ноги противно тряслись и подгибались, спину холодила нервная испарина, и когда из динамика у двери в подъезд Туполевых прозвучал вопрос: "Вы к кому?", голос сорвался и прозвучал дребезжащим, петушиным фальцетом:
- Откройте, пожалуйста, я по поручению Ирины Яковлевны. Из больницы, за вещами.
Дверь раскрылась, и появившийся на пороге охранник только что не зевнул мне в лицо. Стерильная больничная мышь не заслуживала даже приязненной улыбки.
Улыбка появилась позже, когда мышь ступила на плиточный пол довольно приличными длинными ножками. Охранник осмотрел меня снизу вверх и осклабился. Но ситуация к флирту не располагала, я проскользнула мимо деревянной конторки и получила в спину предупреждение:
- Вам третий этаж направо.
- Спасибо, - пробубнила я и шустро поскакала по каменным ступеням.
Не смотря на все инструкции Туполева, разобраться сразу со всеми замками не получилось. Ключи оказались толстыми, замочные скважины нестерпимо узкими, и дрожащие пальцы никак не могли уговорить железки принять друг друга. Мне постоянно казалось, что сейчас за спиной раздастся либо топот ног охранника, либо сопение добермана мадам Мансарды…
Уф! Открыла. Разобралась с сигнализацией и отправилась бродить по темным внутренностям квартиры.
Свет включать не рекомендовалось. Внизу на автомобильной стоянке дремал темно синий "Опель" охранников Борисова, а мне не хотелось, что бы крутолобые парни перехватили меня потом на выходе с ноутбуком и учинили допрос с пристрастием.
На улице уже почти стемнело, я впотьмах билась ногами и плечами о мебель и разыскивала ноутбук в прихожей. Плоского чемоданчика не было ни справа, ни слева от двери, его не было под вешалкой и за тумбой, я положила ладонь на стену и придерживаясь правостороннего движения, потопала в кабинет Кирилла Туполева.
В комнатах было светлее, и раскрытый, стоящий на письменном столе портативный компьютер, я увидела сразу. Щелкнула замками, прибрала его подмышку и огляделась. Пожалуй, зря я фыркнула МММ в лицо и отказалась принести ему смену одежды. Выходить из дома с единственным, плоским чемоданчиком в руках не только подозрительно, но и опасно. "Медсестра" явилась за вещами, а не оргтехникой или книгами, ноутбук следует замаскировать чем-нибудь мягоньким.
Ругая себя на все корки, методом тыка, отправилась исследовать платьевые шкафы, но как ни старалась, ничего похожего на склад чистых рубашек не обнаружила. Постельное белье, посуда, полотенца и кипы бумаг.
- Да где же вы одежду храните?! - простонала вслух и до полуобморока испугалась фигуры, отразившейся в зеркальной двери. - Твою бабушку за уши! - пробормотала ругательную поговорку Марии Германовны, используемой при общении с котами, и дернула за ручку двери.
Огромное, темное нутро выплеснулось мне навстречу смесью запаха духов, одеколона и бельевого кондиционера. За зеркальной дверью я нашла гардеробную комнату без окон.
Как все-таки удобно шарить по чужим квартирам при полном освещении! Десятка два ламп, врезанных в низкий потолок вспыхнули от щелчка выключателя. Я прошлась вдоль стеллажей, вешалок и полок, с трудом удержалась чтобы не примерить умопомрачительную шляпку из красной кожи, и на одной из нижних полок нашла стопку фирменных пакетов из фирменных магазинов.
В одном из самых больших легко уместился плоский чемоданчик портативного компьютера, с боков я пристроила по чистой рубашке, сверху замаскировала поклажу вязаным джемпером, веселенькой расцветки. И…
Все. Можно начинать обратный отсчет.
Пробежка до двери, беседа по телефону с охраной по сигнализации, замки, замки, замки, быстрый топот ног по уютным низеньким ступенькам, кивок вахтерам и глубокий вздох холодного воздуха на крыльце туполевского дома. Теперь действительно все.
Я шла домой и глупо хихикала, вспоминая все этапы, успешно проведенной операции. Матушка Кирилла легко согласилась помочь сыну и обозвала его "шалунишкой", в ответ на просьбу позвонить охранникам дома. Увидев мой недоуменный взгляд, Кирилл пояснил, что Ирина Яковлевна терпеть не может Беллу и с удовольствием поможет "шалунишке" принять даму в ее отсутствие. Даже под внушительной дозой транквилизаторов ненависть свекрови к невестке не утихала.
Во всех окнах второго этажа купеческого дома горел свет, и только мое темнело и прятало наблюдателя. Я помахала Кириллу рукой и показала огромный пакет с поклажей. Туполев мудро не высунулся из-за штор, не махнул в ответ, и я, обходя подмерзающие лужи и последние темные сугробы, запетляла к дому.
В хозяйственном дворе магазина грузчики разгружали машину с хлебом, аромат горячих булок вызвал слюну, и я с трудом удержалась от желания заскочить на первый этаж, в бывшие "колониальные товары" и купить ненужного хлеба про запас. Сначала дела, сначала вручить господину Туполеву его оргтехнику и избавиться от мерзкого чувства опасности.
На турнике возле лестницы в троцкистскую квартиру висел палас из комнаты Сухомятко, и Татьяна со злостью охаживала его выбивалкой. Сегодня пятница, а в субботу у соседей прием - придет мама Тараса Сухомятко, приведет бабушку и вся квартира в курсе, - если на многочисленных Татьяниных коврах будет обнаружена хоть пылинка, хоть соринка, бабуля будет ворчать весь вечер. И бедная Татьяна носится с коврами второй раз за день, с перерывом на обед и влажную уборку.
- А что б ты сказився! - ругается жена Тараса и нещадно лупит палас. Но мне почему-то кажется, что "сказився" относится к мужу и его грыже.
Я сочувственно киваю Татьяне и топаю наверх.
Нормального подъезда в нашем доме никогда не было. Весь первый этаж купец Колабанов отдал под магазин, когда-то давно из складских помещений на второй этаж вела узкая винтовая лестница, а гости и прочие домочадцы попадали в квартиру с улицы, поднимаясь по высокой каменной лестнице под жестяным навесом.
В коридоре возле сундука у двери играли две девочки - дочь Кунцевичей Эльвира и старшая дочь Сухомятко Регина. Девочки устроили на крышке сундука кукольный домик и играли в чаепитие Барби и Кэна.
Я проскользнула мимо них, шагнула в свою комнату и увидела, что Туполев все еще бдит. Сидит в темноте на стуле возле окна и тоскливо любуется своим освещенным подъездом.
- Эй, - тихонько позвала я. - Я тут.
Кирилл не ответил, я включила настольную лампу, подошла ближе и склонилась над ним. Гость по-прежнему никак не реагировал на мое появления, я собралась обидеться, но почувствовала, как в бедро уткнулась какая-то палка. Отстранившись на полшага, посмотрела вниз и увидела деревянную ручку, торчавшую сквозь прутья спинки стула. Наклонилась и… нет… не может быть!
Шок от увиденного, буквально отшвырнул меня на диван. В неудобной позе, разметавшись руками по дивану, я застыла напротив окна, напротив стула с сидящим в нем… мертвым мужчиной?!
Из спины Кирилла торчала ручка моего кухонного ножа. Три часа назад я резала им хлеб и сыр… теперь он торчал в мужской спине. Немного наискось и вниз из-под лопатки.
Беззвучный крик рвался из горла с такой силой, что гудели вены на шее и виски надулись куполами. Мне казалось, что я сейчас взорвусь.
- И-и-и-и, - прорвался голос сквозь онемевшие голосовые связки, - и-и-и-и…
Я сползла с дивана, опустилась на карачки и подползла к стулу. Обогнуть его, посмотреть в лицо Кирилла, я заставляла себя минуты три, четыре. Наконец, отважилась, взглянула и увидела темно синие глаза, застывшие в немом, последнем недоумении, отвисшую челюсть и скулы, обтянутые сухой, как будто пергаментной кожей.
Не вставая с пола, я сдернула со стола косметичку, вытряхнула ее на коврик и судорожно нашарила пудреницу. Раскрыв, прислонила ее зеркальце к губам Кирилла и прошептала - ну давай, дыши, дыши!!
Ни малейший выдох не затуманил поверхность зеркала. МММ был абсолютно, бесповоротно мертв.
…Не знаю сколько прошло времени, пока я, скрючившись, просидела на полу не в силах думать и действовать.
Возможно, если бы от страха не подогнулись ноги и не завяли голосовые связки, я бы давно заорала, бросилась в коридор и билась в припадке, требуя у соседей вызвать милицию. Но ужас, равного которому я еще не испытывала, оказал парализующее действие. Я забилась в угол между диваном и письменным столом, и не могла отвести взгляда от ручки ножа, застрявшей между прутьями спинки.
"Кто?! Кто пришел сюда и расправился с Кириллом?! - пульсировало в голов жаром и хладом. - Полчаса. Меня не было в доме, под завязку набитым людьми, полчаса."