- Они сказали, что старший брат, которого спасли, регулярно приезжал в их края и поднимался в горы и на плато. И что вот уже много лет он больше не приезжает, но они все еще надеются его увидеть. Что мужчина приезжал один, брал лошадей напрокат и ехал с палаткой в горы. Он спускался вниз через неделю, или через десять дней, или даже через две недели и уезжал. Никогда ни с кем не разговаривал, только когда брал лошадей напрокат, и то был немногословен.
- И люди с Восточных фьордов все еще говорят об этом?
- Не знаю, - пожал плечами Синдри. - Не так уж много. Я ведь интересовался, спрашивал старожилов, кто помнит о том времени. Помнит о тебе. Говорил с крестьянином, который одалживал тебе лошадей.
- Зачем тебе это нужно? Ты ведь никогда…
- Ева Линд сказала, что стала лучше понимать тебя после того, как ты рассказал ей свою историю. Она только и делает, что говорит о тебе. Я-то никогда не стремился докапываться до тебя. Для нее же ты являешься чем-то таким, чего я не могу уразуметь. Для меня по большому счету ты ничего не значишь. И я не переживаю по этому поводу. Я не нуждаюсь в тебе, и меня это устраивает. Ты мне никогда не был нужен. Но Ева всегда нуждалась в тебе, всегда тянулась к тебе.
- Я пытался помочь Еве как мог, - проговорил Эрленд.
- Знаю, она мне рассказывала. Иногда ей кажется, что ты лезешь в ее дела, но, по-моему, Ева вполне осознает, что ты пытаешься ей помочь.
- Бывает, останки находят спустя много лет, - заметил Эрленд, - даже через столетия. Совершенно случайно. Об этом написано много историй.
- Вполне возможно, - сказал Синдри. - По словам Евы, ты себя коришь в произошедшей трагедии. В том, что выпустил руку брата. Ты поэтому ездишь на восток? Чтобы отыскать его?
- Мне кажется…
Эрленд замолчал.
- Тебя мучают угрызения совести?
- Не знаю, угрызения ли совести… - проговорил Эрленд, слабо улыбнувшись.
- Но ты так и не нашел его, - констатировал Синдри.
- Нет.
- Поэтому ты снова и снова возвращаешься туда.
- В Восточных фьордах хорошо. Иногда требуется сменить обстановку. Побыть одному.
- Я видел дом, в котором вы жили. Он уже давно превратился в развалюху.
- Да, - ухмыльнулся Эрленд, - давным-давно. Полуразрушен. Когда-то я собирался превратить его в некое подобие дачи, но…
- Слишком много рухляди.
Эрленд посмотрел на Синдри.
- Там еще можно ночевать, - возразил он. - С привидениями.
Укладываясь спать, Эрленд задумался над словами сына. Синдри был по-своему прав. Эрленд и вправду иногда ездил на восток на поиски брата. Он не мог объяснить, почему это делал, если не считать естественного желания найти останки и закрыть наконец дело, хотя в глубине души он не питал никаких надежд что-либо отыскать. Первую и последнюю ночи во время таких поездок он всегда проводил в развалившемся доме. Спал на полу в бывшей гостиной, видел небо в проемах разбитых окон и думал о том времени, когда в этой самой комнате он сидел в кругу семьи и родственников или просто соседей. Эрленд смотрел на ярко выкрашенную дверь гостиной и представлял маму, входящую с кофейником. Она разливала кофе по чашкам гостей при мягком комнатном свете. Отец стоял в дверях и улыбался. К нему подходил братишка и, смущаясь перед гостями, спрашивал, можно ли взять еще одно печенье. А он сам стоял у окна и смотрел на лошадей. Гости весело и шумно возвращались с верховой прогулки.
Все это - призраки, которых он видел.
10
Эрленд нашел, что Марион Брим выглядит молодцом. Он заскочил туда на следующее утро. Ему удалось раздобыть фильм "Искатели" с Джоном Уэйном. Хотелось порадовать бывшее начальство. Марион сразу же просит включить фильм.
- И с каких пор ты увлекаешься вестернами? - поинтересовался Эрленд.
- Меня всегда занимали приключенческие фильмы. - Кислородная маска на этот раз лежит на столе около подлокотника. - Лучшие из них - незатейливые рассказы о простых людях. Мне казалось, тебе нравятся такие истории. Приключения на Диком Западе. А, сыч деревенский?!
- Я никогда не увлекался кинематографом, - буркнул Эрленд.
- А что слышно про озеро?
- О чем говорит тот факт, что скелет, пролежавший в воде, вероятно, с шестидесятых годов, был найден привязанным к русскому разведывательному приемнику? - спросил Эрленд.
- И каковы соображения?
- Шпионы?
- Да.
- Ты серьезно думаешь, что в озере утопили исландского разведчика?
- А кто говорит, что он исландец?
- Но разве такой вывод не напрашивается сам собой? - В голосе Эрленда прозвучало сомнение.
- Но ничего не указывает на то, что он был исландцем. - Марион заходится в кашле, с трудом дыша. - Дай-ка мне маску, мне станет лучше.
Эрленд потянулся за маской, приложил ее к старческому лицу и открыл вентиль, раздумывая, не стоит ли вызвать медсестру или даже врача. Но Марион словно читает его мысли.
- Перестань. Мне не нужна помощь. Медсестра придет во второй половине дня.
- Наверное, мне не стоит утомлять тебя.
- Не уходи так быстро. Ты единственный, кто заходит ко мне и с кем мне хочется говорить. И единственный, кто может дать мне сигарету.
- Я не дам тебе сигарету.
Наступило молчание. Маска больше была не нужна.
- Во время "холодной войны" исландцы занимались шпионажем? - спросил Эрленд.
- Не знаю. Но мне известно, что были попытки склонить их к этому. Помню, к нам пришел один человек с жалобой на то, что русские не оставляют его в покое. - Марион опять закрывает глаза. - Исключительно недоразвитый шпионаж, очень по-исландски.
Русские агенты вышли на одного человека и упрашивали его оказать им помощь. Им были нужны, среди прочего, сведения о Кеблавикском аэропорте и ведущихся там работах. Русские были настроены очень серьезно, для встреч назначали безлюдные, удаленные от города места. Назойливость агентов докучала исландцу. Он не мог избавиться от них. Говорил, что не собирается работать с ними, но они не желали его слушать, и в конце концов он не выдержал. Пошел в полицию, и мы устроили простенькую ловушку. Когда человек поехал на встречу с русскими к Козлиному озеру, двое полицейских спрятались в его машине под покрывалом. Другие устроили засаду на месте. Русские не ожидали подвоха. Полицейские выскочили из машины и арестовали их.
- Их выслали из страны. - На старческом лице появилась усмешка сожаления об этой нелепой попытке шпионажа. - Я все еще помню их фамилии - Киселев и Дмитриев.
- Я хотел узнать, не помнишь ли ты историю об исчезнувшем человеке здесь, в Рейкьявике, в шестидесятые годы? - спросил Эрленд. - Он продавал сельскохозяйственный инвентарь и экскаваторы. Но почему-то так и не доехал до фермера, жившего недалеко от столицы, с которым у него была назначена встреча. С тех пор о нем ничего не известно.
- Как же, прекрасно помню. Дело вел Нильс. Бездельник.
- Да уж, есть такое дело, - подтвердил Эрленд, хорошо знающий Нильса. - У пропавшего была машина - "Форд Фолкэн". Ее нашли около автовокзала. На одном из колес недоставало колпака.
- Может, он просто захотел избавиться от бабы? По-моему, именно к такому выводу пришло следствие: покончил с собой.
- Вполне возможно, - согласился Эрленд.
Марион снова закрывает глаза и, похоже, засыпает.
Эрленд довольно долго молча просидел на диване, уставившись в экран. Вестерн шел полным ходом. На коробке от кассеты было указано, что Уэйн исполняет роль бывшего солдата армии южан, который гоняется за индейцем, убившим его брата и невестку и похитившим их дочь. Много лет служивый искал племянницу, а когда наконец нашел ее, оказалось, что девушка забыла о своем прошлом и стала настоящей индианкой.
Через двадцать минут Эрленд встал и пробормотал что-то на прощание своему бывшему шефу, продолжающему дремать с маской на лице.
Добравшись до полицейского участка, инспектор зашел к Элинборг, которая сочиняла речь для авторского вечера по случаю выхода своей книги. Сигурд Оли тоже был на месте. Он сказал, что составил список владельцев "Фолкэна" вплоть до последнего хозяина автомобиля.
- Машину продали комиссионному магазину в Копавоге в конце семидесятых, - доложил Сигурд Оли. - Магазин все еще существует, только никто не отвечает по телефону. Может, уехали в отпуск на лето.
- А от криминалистов что-нибудь слышно по поводу передатчика? - поинтересовался Эрленд.
Элинборг, уставившись в экран, шевелила губами, шлифуя свою речь.
- Элинборг! - не выдержал Эрленд.
Она подняла палец в знак того, чтобы он минуточку подождал.
- …и надеюсь, - Элинборг стала зачитывать вслух, - что с моей книгой часы, проведенные на кухне, станут для вас ни с чем не сравнимым удовольствием. Вы расширите свой кругозор. Я попыталась сделать текст легко читаемым, акцент поставлен на духе семейственности, а кухня и приготовление пищи как раз и являются важнейшей составляющей…
- Прекрасно, - перебил ее Эрленд.
- Подожди, - не сдавалась Элинборг, - … являются важнейшей составляющей крепкой семьи, тем местом, где ежедневно собираются вместе все члены семейства, чтобы насладиться покоем.
- Элинборг! - решил вмешаться Сигурд Оли.
- Слишком слащаво, да? - Элинборг поморщилась.
- Отвратительно, - признался Сигурд Оли.
Элинборг взглянула на Эрленда.
- Что криминалисты сказали по поводу передатчика? - повторил тот.
- Они все еще возятся с этим ящиком, - ответила Элинборг. - Пытаются найти какого-нибудь специалиста в телекоммуникационной компании.
- Я тут размышлял обо всех этих аппаратах для прослушивания, найденных в озере Клейварватн, - встрял Сигурд Оли, - и в особенности о том, что был привязан к скелету. Может, нам стоит поговорить с бывшими служащими дипмиссий?
- Пожалуй. Разузнай, с кем нужно связаться, - распорядился Эрленд. - С кем-нибудь из тех, кто помнит эпоху "холодной войны", когда она достигла своего апогея.
- А в Исландии тоже водились шпионы? - полюбопытствовала Элинборг.
- Не знаю, - отрезал Эрленд.
- Но это же нелепо! - воскликнула Элинборг.
- Не более нелепо, чем "то место, где ежедневно собираются вместе все члены семейства, чтобы насладиться покоем", - передразнил ее Сигурд Оли.
- Ох, помолчи уж! - воскликнула Элинборг и удалила только что напечатанный текст.
В комиссионном магазине в Копавоге работал один-единственный продавец, он же был хозяином. Да и то этот склад металлолома открывался лишь после обеда. За высоким забором торчали автомобильные кузовы, наваленные один на другой аж по шесть штук кряду. Некоторые были сильно покорежены после тяжелой аварии, другие изжили свой срок эксплуатации. То же самое можно было сказать и о самом хозяине - утомленный жизнью человек, вероятно, лет шестидесяти, в когда-то светло-голубом, а теперь засаленном продырявленном комбинезоне. Мужчина отрывал бампер от новенькой японской машины, помятой и буквально превращенной сзади в гармошку.
Эрленд остановился и принялся разглядывать горы автомобильных скелетов, пока хозяин не заметил его.
- Грузовик въехал, - объяснил мастер. - Слава богу, сзади никто не сидел.
- Совсем новая машина, - поддержал разговор Эрленд.
- А вам что нужно?
- Я ищу черный "Форд Фолкэн", - ответил Эрленд. - Его продали вам, а может, и просто отдали в конце семидесятых.
- "Форд Фолкэн"?
- Я понимаю, это безнадежно, - начал Эрленд.
- Машина должна была быть уже раритетом, когда она дошла до нас, - ответил хозяин, вытирая руки тряпкой. - "Фолкэны" перестали выпускать в конце шестидесятых или что-то вроде того.
- То есть для вас в этом автомобиле не было никакого проку, вы это имеете в виду?
- Большинство "Фолкэнов" исчезли задолго до восьмидесятых. А зачем он вам сдался, этот "Форд"? Вам требуются запчасти? Вы реставрируете "Форд Фолкэн"?
Эрленд рассказал ему, в чем дело, что он из полиции и что автомобиль связан с исчезновением человека. Такие новости возбудили любопытство у хозяина автомобильной барахолки. Он рассказал, что купил свое дело в середине восьмидесятых у человека по имени Хаук и не помнит никакого "Форда Фолкэна" среди комиссионных драндулетов. Но добавил, что старый хозяин, уже давно умерший, вел учет развалюхам на колесах, которые скупал. Мастер указал Эрленду на маленькую комнатку за прилавком, где чуть ли не до потолка были навалены папки и счета.
- Здесь у нас бухгалтерия, - объяснил хозяин, виновато улыбаясь. - Мы обычно ничего не выбрасываем. Можете посмотреть. У меня как-то никогда не возникало желания вести опись этого хлама, не вижу смысла. Но вот старик Хаук, напротив, был чрезвычайно щепетильным.
Эрленд поблагодарил хозяина и принялся разбирать папки, на всех них был указан год. Инспектор нашел стопку, помеченную восьмидесятыми годами, и начал с нее. Он и сам не знал, зачем ищет эту машину. У него не было ни малейшего представления, каким образом автомобиль может помочь ему в расследовании, если бы даже и нашелся. Сигурд Оли уже спрашивал, почему шеф так заинтересовался исчезновением именно этого человека. Ведь за последние дни они выслушали много историй. Эрленд не мог дать удовлетворительного ответа. Сигурд Оли никогда бы не понял, о чем толкует босс, если бы Эрленд не возьми и скажи, что не может выкинуть из головы одинокую женщину, которая уверилась в том, что наконец нашла свое счастье, а потом ходила взад-вперед перед молочной лавкой, ежеминутно глядя на часы в ожидании любимого человека.
Через три часа, когда Эрленд уже хотел было махнуть рукой, а хозяин неоднократно спрашивал, не нашел ли инспектор чего-нибудь, он наткнулся на то, что искал, - счет за сделку с автомобилем. Комиссионный магазин продал черный "Форд Фолкэн" 21 октября 1979 года, в нерабочем состоянии, салон сильно потрепан, но красочное покрытие хорошо сохранилось. Без номера. К листку с описанием была прикреплена счет-фактура, выписанная карандашом. Там значилось: "Фолкэн", дата производства - 1967 год, цена - 35000 крон, покупатель - Герман Альбертссон.
11
Первый секретарь российского диппредставительства в Рейкьявике оказался ровесником Эрленда, но значительно стройнее и здоровее на вид. Он вышел навстречу полицейским и, казалось, прилагал все усилия, чтобы разрядить официальную обстановку. Дипломат с улыбкой объяснил, что собирался играть в гольф, поэтому так одет - брюки цвета хаки и легкий свитер. Он пригласил Эрленда и Элинборг пройти в его кабинет и присесть, а сам, широко улыбаясь, расположился за большим письменным столом. Секретарь знал причину их визита. О встрече договорились заблаговременно, поэтому история с гольфом вызвала у Эрленда недоумение. Будто русский хотел поскорее от них отделаться. Беседа велась на английском языке, но, несмотря на то что секретарь был в курсе дела, Элинборг в двух словах описала, в чем смысл встречи. Нашли аппарат для прослушивания советского производства, привязанный к скелету мужчины, который по всем признакам был убит и сброшен в озеро Клейварватн где-то после 1961 года. Пресса еще ничего не знает об этом аппарате.
- После 1960 года в Исландии сменилось несколько послов, сначала советских, а затем российских, - произнес секретарь, самоуверенно улыбаясь, будто ничего из того, о чем ему говорили, его не касается. - Те, кто работал здесь в шестидесятые годы или в начале семидесятых, уже давно ушли из жизни. Сомневаюсь, что им было что-либо известно об аппарате для прослушивания советского производства, найденном в озере. Как, собственно, и мне.
Он расплылся в улыбке. Эрленд тоже улыбнулся.
- Но ведь вы занимались шпионажем на территории Исландии в годы "холодной войны"? Или, во всяком случае, пытались.
- Это было до меня, - усмехнулся русский. - Не мне судить.
- То есть вы больше не занимаетесь шпионажем?
- Зачем нам шпионить? Мы находим информацию в Интернете, как и все. К тому же ваш военный комплекс едва ли имеет какое-либо значение. Если он вообще что-нибудь значил раньше. Зоны конфликтов сместились. США больше не нуждаются в плавучей базе вроде Исландии. Никто не понимает, что они тут делают со своим дорогостоящим гарнизоном. Если бы они расположились в Турции, еще можно было бы найти смысл.
- Это не наша военная база, - попыталась вставить слово Элинборг.
- Нам известно, что сотрудников вашего посольства выслали из страны по подозрению в шпионаже, - добавил Эрленд, - когда отношения в период "холодной войны" обострились.
- В таком случае вы осведомлены лучше меня, - возразил секретарь. - И база, безусловно, ваша, - добавил он, посмотрев на Элинборг. - Не стоит заниматься самообманом. - Дипломат перевел взгляд на Эрленда. - Если мы и практиковали шпионаж в посольстве, то наших разведчиков уж точно было в два раза меньше, чем агентов ЦРУ в американском представительстве. Вы разговаривали с ними? По вашим описаниям у меня складывается впечатление, что этот скелет - как бы так выразиться - результат мафиозных разборок. Вам не приходило такое в голову? Литой ящик и глубокое озеро. Просто как в американском фильме о гангстерах.
- Но аппарат, привязанный к телу… м-м-м… к скелету, русского производства, - напомнил Эрленд.
- Это ничего не значит, - парировал секретарь. - Здесь ведь находились диппредставительства и миссии и других стран Восточного блока. Они пользовались приемниками, собранными в бывшем Советском Союзе. У вас нет права подозревать в чем-либо наше посольство.
- Вот более подробное описание аппарата и снимки, - сказала Элинборг, протягивая ему фотографии и документы. - Вы можете нам сказать что-нибудь о его применении? Кто занимался этим?
- К сожалению, мне не знаком такой приемник. - Секретарь взглянул на фотографии. - Я должен навести справки. Но даже если бы мы что-нибудь и знали, вряд ли смогли бы вам помочь.
- Все же можно попробовать? - не удержался Эрленд.
Секретарь усмехнулся:
- Уж поверьте мне, ваш скелет из озера не имеет ни малейшего отношения ни к нашему посольству, ни к его сотрудникам. Ни в прошлом, ни в настоящем.
- Мы считаем, что речь идет о приборе для прослушивания, - проговорила Элинборг. - Он мог улавливать частоты, на которых работали американские военные на базе, расположенной на плоскогорье Среднего мыса.
- Я не могу говорить на эту тему, - заявил секретарь и взглянул на часы. - Мне пора. Гольф ждет.
- Если бы вы занимались шпионажем в прошлом, чего вы, конечно, не делали, - начал Эрленд, - что в таком случае могло бы привлечь ваше внимание?
Секретарь нахмурился.
- Если бы мы занимались чем-то подобным, естественно, мы следили бы за военной базой, за дислокацией и передвижениями военных кораблей, воздушного флота, подводных лодок. Следовало бы определить количественный состав военнослужащих. Да вы и сами все это знаете! Выяснить, как база функционирует, какие еще военные силы существуют на территории Исландии. Вообще, не только в Кеблавике. Они ведь разбросаны по всему острову. Мы, конечно, следили бы за работой других дипломатических представительств, тенденциями во внутренней политике, политическими партиями и тому подобным.