- В 1973 году в озере Клейварватн нашли довольно большое количество радиоаппаратуры - приемники, низкочастотные передатчики, магнитофоны и даже радиостанции, - объявил Эрленд. - Все восточноевропейского производства. По большей части из Советского Союза.
- Я не знал этого, - удивился секретарь.
- О, конечно, нет! - воскликнул Эрленд. - Но по какой причине эти ящики были скинуты в озеро? Существовал ли какой-нибудь особый способ избавления от старой техники?
- Боюсь, что мне нечем вам помочь. - Секретарь больше не улыбался. - Я попытался ответить на ваши вопросы как мог, но есть вещи, которых я просто не знаю. Вот так.
Полицейские встали. Самоуверенность этого человека раздражала Эрленда. Ваша военная база! Что он смыслит в вопросах военной безопасности Исландии?
- Что это за техника? Устаревший металлолом, который не имело смысла отсылать на родину диппочтой?! - взорвался инспектор. - Разве нельзя было просто выбросить его на свалку вместе с другим мусором? Эти аппараты ясно указывают на то, что вы осуществляли разведку на территории Исландии. В эпоху, когда мир был проще и границы яснее.
- Вы можете делать какие угодно выводы. - Секретарь тоже встал. - Мне пора.
- Человек, найденный в озере, мог быть сотрудником вашего посольства?
- Нет.
- Или сотрудником других представительств Восточного блока?
- По-моему, мы разобрались с этим вопросом. И теперь я вынужден просить вас…
- Никто из сотрудников вашего посольства не пропал в те годы?
- Нет.
- Вы так в этом уверены, что вам даже и проверять не надо?
- Я уже проверил. Никто не пропадал.
- Так, значит, никто из ваших не исчезал? Так, чтобы было неизвестно, что с ним сталось?
- Будьте здоровы. - Секретарь с улыбкой открыл перед полицейскими дверь.
- Точно никто не пропадал? - Эрленд шагнул в коридор.
- Никто. - Секретарь захлопнул за ними дверь.
Американское посольство отказало Сигурду Оли во встрече с послом или его заместителем. Вместо этого он получил уведомление, помеченное грифом "секретно", в котором было сказано, что никто из сотрудников американского посольства в указанный период не пропадал. Сигурд Оли, однако, хотел добиться большего и встретиться с диппредставителем, но на собрании у начальника криминальной полиции его просьбу отклонили. Полиции требовалось указать что-то конкретное, чтобы связать скелет, найденный в озере, с американским посольством, или американской военной базой, или, на худой конец, с гражданами США, находящимися на территории Исландии.
Самой подходящей теорией казалось предположение о связи убитого человека со шпионажем на исландской земле и о его, возможно, иностранном происхождении. Сигурд Оли созвонился со своим приятелем, руководящим отделом безопасности министерства иностранных дел, и навел справки, может ли полиция обратиться к бывшим сотрудникам министерства за разъяснениями по поводу иностранных дипломатов, работавших в Исландии в шестидесятые и семидесятые годы. Он старался по возможности не раскрывать подробности расследования, но вместе с тем хотел возбудить любопытство своего знакомого, и тот в конечном счете обещал отзвониться в скором времени.
Эрленд ощущал себя не в своей тарелке. С бокалом белого вина в руке он взирал на копошение гостей, собравшихся по случаю выхода книги Элинборг. Решение прийти сюда далось ему с большим трудом, но все же он согласился поучаствовать в презентации. Его раздражали всеобщее радостное возбуждение и беспардонность, с которой его периодически толкали. Он сделал глоток вина и скорчил гримасу. Кислятина. С грустью вспомнил о своем ликере "Шартрез".
Элинборг помахала ему рукой из моря человеческих тел, и он улыбнулся ей в ответ. Она давала интервью журналистам. Женщина, составившая книгу кулинарных рецептов - инспектор криминальной полиции Рейкьявика, - вызвала определенный интерес у публики, и Эрленд радовался успеху коллеги. Однажды она пригласила его вместе с Сигурдом Оли и его женой Бергторой на ужин и предложила им новое блюдо - цыпленок по-индийски, рецепт которого она опубликовала в своей книге. Кушанье оказалось настолько изысканным и вкусным, что они принялись расхваливать Элинборг, вогнав ее в краску.
За исключением коллег по полиции Эрленд почти ни с кем из присутствующих не был знаком и обрадовался, увидев направляющихся к нему Сигурда Оли и Бергтору.
- Мог бы хоть разок улыбнуться, - бросила ему Бергтора, чмокнув в щеку.
Он чокнулся с ними своим бокалом с белым вином, а потом они выпили за здоровье Элинборг.
- Когда же наконец ты нам представишь свою подругу? - спросила Бергтора, и Эрленд заметил, как Сигурд Оли напрягся. По всему криминальному отделу уже разболтали, что Эрленд встречается с женщиной, но мало кто осмеливался спрашивать про нее.
- Ну, как-нибудь, - отмахнулся он. - На твое восьмидесятилетие.
- А она к тому времени не околеет? - парировала Бергтора.
Эрленд улыбнулся.
- Что тут за народ собрался? - Бергтора сменила тему и принялась разглядывать присутствующих.
- Я знаком только с теми, кто работает в полиции, - сказал Сигурд Оли. - Неужели Элинборг знает всех этих хлыщей?
- О, вон Тедди! - воскликнула Бергтора и помахала рукой мужу Элинборг.
Кто-то постучал ложкой по стакану, и шум стих. В дальнем углу зала начал выступать человек, но они не могли разобрать ни слова. Публика откликалась смехом на его речь. Элинборг прокладывала себе путь к оратору. Она достала заготовленный текст. Ее коллеги ринулись вперед, но услышали только, как в завершение Элинборг поблагодарила своих домочадцев и сотоварищей по полицейской службе за терпение и поддержку. Все зааплодировали.
- Вы остаетесь? - спросил Эрленд так, точно собирался покинуть их компанию.
- Что ты вечно такой напряженный! - возмутилась Бергтора. - Расслабься. Наслаждайся жизнью! Напейся!
Она подхватила бокал с белым вином с ближайшего подноса.
- Давай выпей!
Из толпы появилась Элинборг и расцеловалась с ними в знак приветствия. Поинтересовалась, не скучают ли они. Она взглянула на Эрленда, который глотнул кислого вина, и принялась обсуждать с Бергторой знакомого телеведущего, который прошел мимо них с каким-то начальником. Сигурд Оли пожал руку незнакомому человеку. Эрленд стушевался и совсем уж вознамерился уйти, как вдруг нос к носу столкнулся со старым коллегой по работе. Тот скоро должен был выйти на пенсию и, как догадывался Эрленд, страшился этого.
- Как там Марион? - спросил коллега, отхлебнув вина. - Я слышал, отказали легкие. Сидит дома и тихо умирает?
- Именно так, - ответил Эрленд. - Но еще смотрит вестерны.
- Ты интересовался "Фолкэном"? - продолжал коллега, прикончив вино и подхватив новый бокал с проплывавшего мимо них подноса.
- "Фолкэном"?
- Об этом болтают в участке. Ты ведь занимаешься поиском пропавших без вести в деле о найденном в озере Клейварватн скелете?
- Ты помнишь что-то об этой машине? - спросил Эрленд.
- Не то чтобы. Мы нашли ее около автовокзала. Дело вел Нильс. Я его, кстати, только что видел здесь. Какую книжечку нам преподнесла наша девочка! - добавил полицейский. - Я уже просмотрел ее. Иллюстрации великолепны.
- Хочу заметить, что "нашей девочке" скоро стукнет пятьдесят, - заметил Эрленд. - Но книга и в самом деле получилась красивая.
Он поискал глазами Нильса. Тот сидел на широком подоконнике. Эрленд присоединился к нему. Временами он даже завидовал этому человеку. За плечами у Нильса была длинная карьера на полицейской службе. Любой мог гордиться такой семьей, как у него. Жена - довольно известная художница. Вырастили четверых детей, подающих большие надежды. Все с высшим образованием. Уже внуки появились. Чета жила в большом особняке в Граварвоге. Дом был великолепно украшен женой-художницей. Две машины на семью, и ничего такого, что могло бы бросить тень на их безоблачно счастливое существование. Иногда Эрленд задавался вопросом, возможно ли устроить жизнь еще слаще и благополучнее, чем у Нильса. Они, конечно же, не были лучшими друзьями. Нильс всегда казался Эрленду лентяем, которому нечего делать в криминальной полиции. Еще сильнее раздражал его карьерный рост.
- Марион, похоже, сильно болеет, - сказал Нильс, когда сослуживец уселся рядом.
- Еще протянет, - заверил его Эрленд. - А как ты?
Он спросил из вежливости, поскольку и так знал, как у того дела.
- Я ничего больше не понимаю, - пожаловался Нильс. - Мы ловим на взломе одного и того же человека пятый раз подряд за выходные. Каждый раз он признается в содеянном, и мы его отпускаем, поскольку инцидент считается урегулированным. А он снова взламывает чужую дверь и опять кается, мы его отпускаем, и он принимается за старое. Что за ерунда? Почему у нас не выработана такая система, чтобы посылать подобных придурков прямиком за решетку? Нет, им надо дать совершить десятка два правонарушений, чтобы отделаться минимальным сроком, и тот они отбывают условно, а мы снова начинаем ловить тех же самых кретинов. К чему этот порочный круг? Почему не осудить таких людей как положено?
- Нет ничего глупее исландской судебной системы, - согласился Эрленд.
- Этот сброд считает судей полными идиотами, - кипел Нильс. - А ведь существуют еще педофилы и насильники!
Они замолкли. Разговор на тему недостаточной строгости судов в вопросах правонарушений разгорячил полицейских: они препровождают за решетку преступников - насильников и педофилов, а те потом получают мягкие наказания, зачастую даже условно.
- Кстати, - начал Эрленд, - не помнишь ли ты человека, который продавал сельскохозяйственную технику? У него еще был черный "Форд Фолкэн". Он исчез, точно сквозь землю провалился.
- А, ты о машине, оставленной у центрального автовокзала?
- Да.
- У него была очаровательная подруга, у этого типа. Что с ней сталось?
- Она не изменилась, - ответил Эрленд. - У машины на колесах не хватало одного колпака. Помнишь?
- Мы решили, что его сняли, когда автомобиль стоял у автовокзала. В деле не было состава преступления, разве только похищенный колпак. Если это вообще было кражей. Вполне возможно, что колпак отвалился, когда машина наехала на бордюр. Во всяком случае, он так и не нашелся. Собственно, как и сам водитель.
- Зачем ему потребовалось сводить счеты с жизнью? - спросил Эрленд. - У него ведь все было в порядке - красивая женщина, светлое будущее. Он только что купил "Форд Фолкэн".
- Знаешь, ничто не имеет значения, когда человек решает покончить жизнь самоубийством, - возразил Нильс.
- Думаешь, он сел в автобус и уехал в неизвестном направлении?
- Мы рассматривали такую версию, если мне не изменяет память. Опросили водителей автобусов, но они не видели этого человека. Вместе с тем не исключено, что он уехал из города.
- Так ты считаешь, что парень покончил с собой?
- Да, - подтвердил Нильс. - Но…
Нильс замялся.
- Что "но"?
- Он вел двойную жизнь, этот человек, - признался полицейский.
- Как это?
- Для своей подружки он называл себя Леопольдом, но мы не нашли никого с таким именем и такого возраста, как она нам описала, ни в наших списках, ни в Центральном архиве. Ни записи о рождении, ни водительских прав. Никого из Леопольдов нельзя было сопоставить с этим человеком.
- Что ты имеешь в виду?
- Либо все записи об этом человеке потерялись, либо…
- Либо он одурачил бедную женщину!
- Во всяком случае, его имя не Леопольд, - подытожил Нильс.
- А что она на это сказала? Как она отреагировала на ваш вопрос?
- У нас сложилось такое впечатление, что он держал ее за дурочку, - признался детектив. - Нам было жаль ее. У нее не сохранилось ни единой фотографии пропавшего мужчины. Какой мы должны были сделать вывод? Она ничего не знала об этом человеке.
- И?
- Мы ей ничего не сказали.
- Чего вы ей не сказали?
- Что у нас нет никаких записей о ее Леопольде, - объяснил Нильс. - Мы пришли к выводу, что дело ясно как день. Он водил ее за нос, а потом бросил.
Эрленд сидел молча, размышляя над словами коллеги.
- Мы заботились о ее чувствах, - попытался оправдаться Нильс.
- И она до сих пор ничего не знает?
- Не думаю.
- Почему же ты скрыл от нее правду?
- Из добрых побуждений.
- Но она все еще надеется его найти! - воскликнул Эрленд. - Они ведь собирались пожениться.
- Так и было бы, если бы он рассказал ей правду, но он исчез.
- А если его убили?
- Мы решили, что вряд ли такое возможно. Подобные случаи хоть и редки, но известны. Есть тип мужчин, которые запудривают женщинам мозги, чтобы получить… как бы это выразиться, некий комфорт, а потом - раз! - и исчезают. Думаю, где-то в глубине души она сознает это. Зачем нам было ей рассказывать?
- А машина?
- Автомобиль был зарегистрирован на нее. Кредит брала она. Так что владельцем машины считалась эта женщина.
- Все же вам стоило рассказать ей правду.
- Возможно. Но стало бы ей от этого легче? Она бы узнала, что любимый человек оказался мошенником и держал ее за дурочку. Он даже про своих родителей ничего ей не говорил. Она вообще ничего о нем не знала. Друзей у него якобы не было. Часто бывал за границей. Что скажешь на это?
- Она знала, что любит его, - возразил Эрленд.
- И вот награда!
- А что сказал фермер, к которому пропавший должен был приехать?
- Можешь посмотреть в отчетах, - отмахнулся Нильс, с улыбкой кивнув Элинборг, которая говорила о чем-то серьезном со своим редактором - Антоном, так она его называла.
- Ты прекрасно знаешь, что в отчет попадает не все.
- Пропавший коммивояжер так и не доехал до фермера, - сообщил Нильс, и Эрленд заметил, что тот пытается припомнить подробности. Все полицейские держат в памяти громкие дела - убийства, исчезновения, важное задержание, всякое серьезное увечье или насилие.
- "Фолкэн" мог бы пролить свет на вопрос, был ли пропавший у крестьянина или нет?
- Мы не нашли в машине никаких следов, которые указывали бы на то, что он заезжал на ферму.
- Вы брали образцы?
- По-моему, да, но в то время наши возможности были более ограниченными, чем теперь. Но мы вели расследование как полагается.
- А вы брали образцы с пола, под педалью?
- Посмотри в отчетах.
- Я ничего там не нашел. Вы могли бы установить, ездил ли он к фермеру или нет. На подошвах осталась бы земля.
- Эрленд, это дело не считалось запутанным, и никто не хотел его усложнять. Человек исчез. Вполне возможно, покончил с собой. Мы ведь не всегда находим тело. Тебе это известно. Даже если бы мы и нашли землю под педалью, она могла попасть туда откуда угодно. Человек много ездил по стране, продавал свою технику.
- А что говорили его коллеги?
Нильс задумался.
- Ох, все это было так давно, Эрленд!
- Попробуй вспомнить.
- По-моему, с ним не заключили постоянный контракт, что не было редкостью для того времени. Он получал проценты и комиссионные.
- То есть он сам рассчитывал свои налоги.
- Как я уже сказал, в официальных бумагах он не фигурирует. Нет никого по имени Леопольд.
- Так ты думаешь, он использовал эту женщину, когда бывал в Рейкьявике, ну, скажем, для проживания и в то же время имел пристанище где-то в провинции?
- Может, даже семью, - предположил Нильс. - Есть такие типы.
Эрленд глотнул вина, рассматривая безукоризненный узел галстука под белым воротничком рубашки Нильса. Плохой следователь. У него все дела простые.
- Ты все же должен был рассказать ей правду.
- У нее, вероятно, остались приятные воспоминания об этом человеке. Данное дело никогда не классифицировалось как уголовное. Мы не нашли в этом исчезновении никаких признаков, которые позволили бы нам рассматривать версию возможного убийства.
Они помолчали. Зал непрерывно гудел от разговоров гостей.
- Тебя по-прежнему занимают исчезновения? - прервал молчание Нильс. - Что в них интересного? Что ты пытаешься найти?
- Не знаю, - отрезал Эрленд.
- Ничего загадочного в том исчезновении не было, - повторил Нильс. - Чтобы начать уголовное расследование, требуется больше зацепок. А поскольку их не было, то и вопрос об убийстве не возникал.
- Мда, возможно.
- Тебе никогда не надоедает копаться во всем этом? - спросил Нильс.
- Иногда.
- А как твоя дочь? По-прежнему ведет беспорядочный образ жизни? - поинтересовался Нильс. Его-то четверо детей благополучно обзавелись семьями, жили в достатке, и в их биографиях не было темных пятен, как и у их отца.
Эрленд знал, что коллеги обсуждают задержание Евы Линд и то, как она набросилась на Сигурда Оли. Иногда она попадалась в руки полиции, и по отношению к ней не проявляли никакой снисходительности, несмотря на то что она была его дочерью. Нильс, похоже, был в курсе последних событий. Эрленд посмотрел на него - одет с иголочки, ногти отполированы - и подумал, насколько счастливая жизнь делает людей приторно-скучными.
- Да, она всегда была импульсивной, - ответил он.
12
Вернувшись вечером домой, Эрленд не застал Синдри в своей квартире. И к полуночи тот тоже не явился. Эрленд стал укладываться спать. Сын не оставил ни записки, ни номера, по которому с ним можно связаться. Эрленду не хватало его общества. Он позвонил в справочную службу, но у них не было номера мобильного телефона Синдри.
Когда Эрленд уже начал засыпать, раздался звонок. Это была Ева Линд.
- Известно ли тебе, что они здесь одурманивают людей? - с трудом выговорила она, точно язык еле ворочался у нее во рту.
- Я уже спал, - соврал Эрленд.
- Они морят людей таблетками, - жаловалась Ева. - Я еще никогда не была накачана до такой степени. Что делаешь?
- Пытаюсь заснуть, - ответил Эрленд. - А ты все выступаешь?
- Сегодня заходил Синдри, - сообщила Ева, не ответив на его вопрос. - Доложил о вашем разговоре.
- Ты знаешь, где он?
- Разве Синдри не у тебя?
- Я решил, что он уехал, - пробормотал Эрленд. - Может, он у мамы. А вам в этом заведении разрешают пользоваться телефоном, когда заблагорассудится?
- Тоже рада тебя слышать, - отрезала Ева. - И к твоему сведению, я не выступаю.
Она бросила трубку.
Эрленд лежал и смотрел в потолок. Он размышлял о своих детях, Еве Линд и Синдри Снае, и об их матери, ненавидящей его. Подумал о брате, которого безрезультатно искал все эти годы. Ведь где-то же лежат его бедные косточки. Возможно, на дне глубокой впадины или на вершине горы, он никак не мог решить. Эрленд поднимался высоко в горы и пытался вычислить, насколько далеко восьмилетний мальчик мог уйти во время бури.
"Тебе никогда не надоедает копаться во всем этом?"
Не надоело заниматься поиском одного и того же?..