- Мне от этого не легче.
- Да и мне.
Прощаясь, Семенов сказал:
- Послушай, товарищ полпред, у меня к тебе просьба к тебе будет одна…
Обещай, что выполнишь.
- Если в моих силах…
- Забудь адрес, по которому ты меня привез.
Матейченков улыбнулся:
- Уже забыл.
- А твои ребята? Те, что в машине.
- Могила, - заверил полпред.
* * *
Машина, в которую селе таинственная незнакомка, через минуту-другую скрылась из вида, а Завитушный долго стоял на месте, размышляя. Да, эта дамочка - не простая штучка, если ее сопровождает шофер с машиной. Может, не шофер, а кто-то другой? Например, муж. Если муж - то он бы не остался один, а пошел с ней в духан. Ничего непонятно…
И он решил завтра на митинге, где она постоянно начала бывать, понаблюдать за ней. Хотя бы просто так, из чисто спортивного интереса. Да и потом, русских она уж больно страстно ненавидит, просто пышет на них злобой, разве что яд с языка не капает…
Ждать пришлось недолго, молодая женщина, как штык, появилась на митигне на следующий день.
* * *
…Пообедав в духане, Матейченков и Завитушный возвратились на митинг. Зной, кажется, еще больше усилился.
- К грозе, видать, парит, - заметил Сергеич и поправил неизменную кожаную кепку.
- В воздухе пахнет грозой, - подтвердил генерал.
- Особенно на митинге.
Едва выйдя из подвальчика, в котором располагался духан, Матейченков натянул пониже картуз с широким козырьком, отбрасывавшим тень на лицо.
Митинг был слышен еще за квартал, он ровно гудел, напоминая шум прибоя, и изредка взрывался криками - то ли неприятия, то ли одобрения и согласия.
- Народу прибыло, - заметил Матейченков, когда они подошли к беспорядочной толпе.
- Люди силенок после обеда поднабрались, - пояснил Завитушный.
- А жара?
- Мы к ней привычные.
Помогая себе локтями, они начали вдвоем продвигаться к своему излюбленному месту - близ поставленной на-попа пустой цистерны, служившей трибуной для всех, желающих выступить.
С ними беззлобно переругивались, но дорогу уступали. Матейченкова, похоже, никто не узнавал. Впрочем, внимание каждого было приковано к очередному оратору.
- Я вчера с ребятами нашими из охраны общался, - шепнул Завитушный. - Слышу от них: Керенский да Керенский. "Какой-такой, - говорю, - Керенский?" - А это они, оказывается, так Иванова прозвали.
- Какого Иванова? - не врубился полпред.
- Ну, Игоря Иванова.
- Новоиспеченного руководителя КЧР?
- Его.
- Метко, ничего не скажешь, - улыбнулся Матейченков. Значит, временный правитель?
- Вроде того.
- Народ как прилепит кликуху - мало не покажется.
- Не такой он простой, этот Игорь Иванов, - покачал головой Завитушный, не спеша продолжая прокладывать себе дорогу.
- А что?
- Вроде ребята слышали, как он в узком кругу, сразу после своего назначения, заявил: заберу, мол, в свои руки все бразды правления, дробить власть не позволю.
- Так все временные наполеончики говорят.
- Он говорит не только это.
- А что еще?
- Порядок в республике, говорит, наведу железной рукой. Неважно, сколько для этого понадобится крови пустить. А всех, мол, чужаков, дай только срок, вымету из республики железной метлой.
- Это каких чужаков?
- В этом весь вопрос.
Матейченков замедлил ход:
- Это уж не наполеончик, а целый Наполеон получается. Только не торт с сахарной пудрой.
- Как бы он и впрямь дров не наломал.
- Не дадим, - твердо произнес генерал Матейченков.
- Может, он по пьянке трепался?
- У трезвого на уме, у пьяного на языке.
Наконец они нашли свободный пятачок и остановились. С трибуны очередной оратор нес несусветную чушь. Это был явно приблудный мужичонка, не принадлежавший ни к одной из партий. Решил. видно, попробовать силенки в речевом жанре. Впрочем, толпа, которой обрыдли стандартные взаимные обвинения и постоянные призывы к активности, внимала новичку благосклонно. Кое-где слышались смешки и подначивающие реплики.
- Кстати о наполеончиках. Ты с Хубиевым знаком? - поинтересовался Матейченков.
- Непременно. Это наше все.
- В прошлом.
- А может, и в будущем. Это как повернется.
- Ты это серьезно?
- Вполне.
- Откуда он вообще взялся, Владимир Хубиев?
- Это сюжет, достойный пера Шекспира. Начинал он, правда, как заурядный чиновник.
- А потом правил республикой целых двадцать лет, - добавил Матейченков.
- Так растут советские люди.
- Как он выдвинулся?
- Очень просто, Всю свою сознательную жизнь Владимир Хубиев отличался популизаторством.
- Популяризаторством? - удивился Матейченков.
- Я сказал то, что хотел сказать.
- А, понятно. Но ведь он не одинок в этом пристрастии?
- Вся суть в масштабах, Иван Иванович. Если приезжал любой чиновник из Москвы, пусть даже самый мелкий, Хубиев перед ним ковром расстилался, змеей извивался. Ничего для ублажения дорогого гостя не жалел.
- Талант.
- Чемоданы с вокзала сам таскал, чуть ли не в зубах Сам до копейки выкладывался - времена тогда были строгие в смысле казенных денег…
- Не в пример нынешним.
- Ну да. Хубиев наизнанку выворачивался, но обеспечивал гостям из центра роскошный отдых на Домбае и в Теберде, горные лыжи, экскурсии, сауну с женским персоналом и все прочие сорок удовольствий.
- Так и выдвинулся?
- Верный способ, - сказал Завитушный. - Да разве он один, Хубиев? Это многих славный путь. И из нынешних наших вождей… Но не будем отвлекаться.
- И что Хубиев?
- Такое рвение не могло остаться незамеченным. Но конкуренция среди подхалимов, как известно, велика. Наверно, по тыще человек на место. Так бы и прозябал Хубиев до старости, ежели бы не случай.
- Выходит, он вельможа в случае?
- Вроде того.
- Это и есть шекспировская история?
- Ну да.
- Расскажи, Сергей.
Они разговаривали тихо, но к ним никто не прислушивался. Все были поглощены смешной речью все того же разбитного мужичонки, который всерьез уверовал - быть может, с чьей-то подачи - что, если сагитировать митинг в свою пользу, можно запросто добиться своего избрания в главари республики.
Выступающий распинался во всю ивановскую, сулил дорогим слушателям, которые покатывались от смеха, все мирские блага, все-все бесплатное, от продуктов до транспорта.
- Бардаки для народа открою, - гремел он.
- Да у нас и так бардак! - крикнул кто-то из толпы под общее одобрение.
- Я про другой бардак, - махнул рукой выступающий.
- Какой?
- Который с бабами.
- Голыми?
- Само собой.
- А красивые будут?
- Одна краше другой, - пообещал оратор.
- И тоже бесплатные?
Публика откровенно потешалась.
- Обязательно. Еще приплачивать посетителям будут. По указу президента.
- Где же ты, дядя, столько красивых баб возьмешь? У нас в горах их нету.
- А из России выпишу. Там бабы красавицы, закачаешься.
- Откуда знаешь?
- Я был в России. Батрачил.
- Не пойму, дурака он валяет, что ли? - сказал Матейченков.
- Да нет. Просто мужик с придурью, - присмотрелся к нему Завитушный.
- Головкой хромает?
- Ага.
- Вернемся к Хубиеву.
- Ну, долго ли, коротко ли, приехал в республику с ревизией один важный чинуша, и Хубиев ему особенно угодил. Расстарался, одним словом. Тот еще несколько раз наезжал, пообещал отблагодарить расторопного туземца.
- И отблагодарил?
- По-царски. Вызывает однажды Хубиева в Москву и говорит: думаю, лучше тебя не может быть руководителя Карачаево-Черкесии. Я, говорит, так и доложил на самый верх. Самому.
- Это кому?
- В то время царствовал незабвенный Леонид Ильич, царство ему небесное, - неожиданно перекрестился Завитушный. Ну, Хубиев стоит ни жив, ни мертв, слушая такое дело. Не знает, то ли лезгинку плясать, то ли пасть в ноги и лизать благодетелю ботинки. А благодетель продолжает:
- Леонид Ильич принял предложение, только хочет побеседовать с тобой, как с будущим руководителем Карачаево-Черкесии.
- Когда?
- Завтра. Будь готов, я за тобой заеду.
- Дальше.
- Приезжают за рабом божьим, везут его в приемный покой… пардон, в приемную ЦК КПСС, на Старую площадь. Берут под белы рученьки, ведут к самому вождю. Не стану утруждать тебя, Иван Иванович, описание роскошных апартаментов, тем более, что сам там сроду не был.
- Я был.
- Так мы пройдем?
- Нет, Леонид Ильич хочет побеседовать с новым руководителем с глазу на глаз, - отвечает лощеный секретарь.
У Хубиева - душа в пятках. Секретарь запускает его в кабинет и закрывает за ним дверь.
Стоит наш будущий вождь ни жив ни мертв, затем робко пересекает безбрежный кабинет…
- Я видел его, - вставил Матейченков.
- Поздоровался шепотом наш представитель - ответа не последовало. Тогда он робко, мелкими шажками ступая по ковру, подходит поближе, и что же он видит?
- Не томи.
- А видит он такую картину. Сидит наш Генеральный секретарь за столом, опустил головку на столешницу и дремлет. Устал маленько. Либо с похмелья, не знаю, врать не стану. Только похрапывает сладко. Стоит наш гость, ждет, дыхнуть боится.
- Разбудил он Брежнева?
- Плохо ты нашего Владимира Хубиева знаешь! Он больше всего на свете боялся нечаянно чихнуть либо еще как-то обозначить свое присутствие у трона. Проходит минута, две, три…
- Да ты и впрямь Шекспир!
- Короче, наш Хубиев совершил самый разумный поступок в своей долгой и неправедной жизни. Постоял он тихо-тихо минут пятнадцать, а заем повернулся и цыпочках вышел из кабинета под раскатистый храп.
- Упустил удачу.
- Наоборот, поймал за хвост жар-птицу! Когда Хубиев вышел из кабинета Брежнева, его никто, конечно, не расспрашивал. Секретарь только сказал:
- Подождите, пожалуйста, в соседнем кабинете.
- Оба?
- Оба. Я скажу, когда вы можете быть свободными.
Ну, сидят они, ждут. Чиновника, который привел Хубиева, любопытство разбирает, он и так, и сяк старается вызнать, о чем Брежнев беседовал с его подшефным. Но Хубиев держится молодцом, дело понимает туго.
- Как отнесся к тебе Леонид Ильич?
- Хорошо.
- Много вопросов задавал?
- Много.
- И международного положения коснулся?
- Само собой.
- А обо мне спрашивал?
- Естественно.
- И что ты? - спросил чиновник, едва дыша.
- Я замолвил за тебя словечко, - молвил Хубиев и покровительственно похлопал своего рекомендателя по плечу.
- Спасибо, друг. Век не забуду.
- Надеюсь.
Сидят они, сидят, никто к ним в комнату не заходит. Что делать? И ждать больше невтерпеж, и выйти боязно.
Наконец в комнату входит сияющий секретарь и чуть не в объятия бросается к нашему посланцу:
- Товарищ Хубиев, поздравляю! Леонид Ильич подписал ваше назначение, отныне вы руководитель нашей цветущей Карачаево-Черкесии! Товарищ Леонид Ильич Брежнев выразил надежду, что вы справитесь на новом посту и поведете республику к новым высотам. И еще Генеральный секретарь нашей партии просил передать на словах, что вы очень чуткий и деликатный человек и разбираетесь в любой ситуации, какой бы сложной, - он посмотрел в бумажку, - какой бы сложной и напряженной она ни была. - С этими словами секретарь вручил Владимиру Хубиеву документ, подписанный Брежневым или уж не знаю кем, и они вышли на старую площадь.
- Товарищ Хубиев, разрешите подвезти вас? - Попросил чиновник, ибо новый глава республики еще не успел обзавестись служебной машиной.
- Подвези, дружок.
- В гостиницу?
- В аэропорт. Я должен обрадовать мой народ.
- …Ну, здоров ты врать, Сергей Сергеевич, - заметил генерал, выслушав помощника.
- Это подлинная история, - запротестовал Завитушный. - Ее знают все в республике, спроси кого хочешь. Я только позволил себе снабдить ее некоторыми подробностями.
- Я и говорю - Вильям Джонович.
- Какой еще Вильям?
- Шекспир.
- Почему Джонович?
- Потому что его папу звали Джон, - пояснил Матейченков.
- А что, история вполне вероятная.
- Из грязи в князи.
- Вот так и царствовал у нас после этого Хубиев двадцать лет. Говорят сам Брежнев не брезговал Тебердой и Домбаем, приезжал сюда отведать клубнички. Впрочем, к тому времени наш генсек уже рассыпался на ходу.
- Ну, а если объективно. Хубиев как руководитель чего-то стоил?
- Безусловно, - ответил Завитушный. - Предоставлю слово цифрам и фактам. За время его правления Карачаево-Черкесия среди прочих регионов России заняла прочное и почетное последнее место…
- Последнее?
- Да.
- По каким показателям?
- Экономическим. Посмотри данные ЦСУ за те годы.
- А в других областях?
- Там успехи еще более впечатляющие. Так, по распространенности сифилиса и туберкулеза мы выбились на первое место.
- Да ты еще и Нестор, летописец родного края. Только вот не в монастыре живешь.
- Нет подходящего.
- Ладно, историю родного края ты мне, худо-бедно, осветил. А что нынче представляет собой Хубиев?
- В каком смысле?
- Имеет он какой-то политический вес?
- Честно тебе сказать, товарищ генерал, сомневаюсь.
- Доказательства.
- Изволь. Дело было совсем недавно, года полтора назад. У нас проходили выборы мэра города Черкесска. У нас же все теперь через выборы делается, прости господи.
- Хубиев ведь тогда еще возглавлял республику.
- Ну да. И он ужасно хотел посадить на теплое местечко своего человечка. Извини, Иваныч, я даже рифмами заговорил.
- Ничего. С летописцами это случается. И что же, добился Владимир Хубиев своего?
- Черта лысого! Уж так он старался, из кожи вон лез, а получил полный облом.
- И кого выбрали?
- Одного из первых наших предпринимателей, и черкеса, между прочим. Да ты же его знаешь, елки-палки! Это Станислав Дерев, он мэр столицы и по сей день.
- Какой бизнес у Станислава Дерева?
- Он возглавляет фирму "Меркурий".
- Это я знаю. А что они выпускают?
- Напитки.
- Какие?
- Минеральную воду и водку.
- Интересное сочетание. Кстати сказать, не его ли минералки мы отведали сегодня в обед?
- Не исключено. А если серьезно, продукция "Меркурия" известна не только в республике, но и далеко за ее пределами.
- И в Москве?
- И в Москве. Знай наших! Вот и видно, Иваныч, что ты дома по магазинам не ходишь.
- Теперь присмотрюсь.
- А знаешь, как называется водка, которую он выпускает?
- На кой мне?
- Для общего развития, - сказал Завитушный и начал перечислять: "Батько Махно", "Ха-ха", "На троих". Рекомендую, особенно последнюю марку, товарищ полпред, - сделал он широкий жест, задев рядом стоящую молодую женщину.
Последняя давно присматривалась к двум видным мужикам и жест Завитушного восприняла как заигрывание. Взгляд женщины был настолько красноречив, что Завитушный невольно сделал шаг назад и замахал руками:
- Простите, не хотел вас задеть.
Она улыбнулась:
- Можно еще.
- Я в шутку.
- Все бы вам шуткувать…
Матейченков заметил:
- Не шути с женщинами: такие шутки глупы и неприличны.
Молодица ничего не поняла, но почтительно захихикала.
- Это сказал не я, это сказал Козьма Прутков, - пояснил генерал, обращаясь к Завитушному. - И, между прочим, правильно сказал.
- Не только с женщинами нельзя шутить, - подхватил Сергей Сергеич, - но и со Станиславом Деревым!
- Это почему?
- Потому что он приносит в местную казну четверть всех поступлений, - пояснил помощник.
- Не может быть!
- Точно говорю. Можешь потребовать справку у наших экономистов, они подтвердят.
Матейченков немного лукавил, стараясь поддеть Завитушного: он знал, конечно, необходимые цифры. Знал он и то, что с момента выборов мэра Черкесска именно Станислав Дерев возглавил оппозицию хозяину республики Хубиеву, оппозицию, которая и привела к его окончательному падению.
Можно сказать, что Дерев и поднялся, собственно, на антихубиевской волне, поскольку сам Хубиев надоел народу хуже горькой редьки. Так, во всяком случае, полагали местные социологи, и у них были все основания для этого.
- С Хубиевым и Деревым все ясно, А как Владимир Семенов попал в большую политику? - спросил генерал, морщась от диких криков очередного оратора - его предшественник, разбитной мужичонка без клепки в голове, предлагавший всем своим будущим избирателям бесплатные публичные дома, в конце концов надоел, и его криками прогнали с трибуны, да еще вдогонку и немного накостыляли в шею. Такое на митинге случалось, и каждый оратор, вылезая на трибуну, знал, что подвергает себя определенной опасности.
- Владимир Семенов - особая статья, - покачал головой помощник. - Он ведь прежде был большим человеком в российской армии. Говорят, всеми сухопутными войсками командовал.
- И что?
- А то, что лучше моего должен знать, почему там прервалась его карьера.
- Тебе это интересно?
- Очень.
- Тогда слушай. Владимир Семенов был одним из лучших генералов российской армии.
- Это твое мнение?
- Не только мое. Ну, а в таких случаях, как водится, пошли интриги, склоки, элементарная зависть, в конце концов. Почему он, а не я? Почему ему, а не мне?
- Понятное дело.
- Министром обороны был тогда Игорь Родионов.
- Слышал.
- Вот он-то и решил, что обрел опасного соперника в лице Владимира Семенова. Мол, тот собирается его спихнуть и самому стать министром обороны.
- У Родионова были для этого основания?
- Никаких.
- Так откуда что берется?
- Напел кто-то, или донос написал. Не знаешь, что ли, как это делается? А Родионов был человек мнительный, верил всяким слухам и сплетням.
- Такой шеф - последнее дело.
- А тут еще возник список возможных кандидатов на пост министра обороны, и в этом списке, естественно, оказался генерал армии Владимир Семенов. Этого оказалось достаточным, чтобы Игорь Родионов начал его преследовать. А возможностей для этого у министра обороны, сам понимаешь, оказалось немало.
- Что же, Родионов уволил его?
- Нет, министр действовал более тонко. Он подключил к преследованию Семенова подчиненные ему спецслужбы…
- И те слежку установили?
- Да еще какую! Но все оказалось напрасно - никакого компромата на генерала армии им раздобыть не удалось.
- Родионов отступился?
- Как бы не так. Он вызвал к себе подчиненных службистов и велел любой ценой подготовить на Владимира Семенова компрометирующие материалы.
- Им оболгать любого - не проблема.