- Да, привет тебе от Олега Владимировича, - вспоминает он наконец о просьбе Черкесова, и у Валентины сразу становится теплее на душе от этого, казалось бы, такого обычного ничего не значащего слова "привет".
Она хочет спросить о чем-то брата, но он весь отдался чревоугодию и воспоминаниям, и его уже ничем невозможно остановить.
- Эти парни из милиции наговорили мне чертовски много интересного, - захлебываясь, рассказывает Михаил. - В их работе меньше всего, оказывается, стрельбы и погони…
- Ты лучше помолчи немного, да хорошенько пережевывай то, что ешь, - смеется Валентина, протягивая брату бумажную салфетку.
- А ты слушай и не перебивай. Математики, кибернетики и криминалисты уже работают сейчас над исследованием признаков внешности. Автоматы теперь сами будут опознавать подозреваемых по фотографиям…
- Ну я вижу, ты в полном восторге от этих лейтенантов и готов, кажется, последовать их примеру.
- А что ты думаешь! После окончания школы я бы, пожалуй…
- Не торопись, - перебивает его сестра. - Не забывай, что еще совсем недавно ты готов был под руководством Джеймса и Благого стать гангстером или суперменом, что, в общем-то, одно и то же. Кончай-ка ужинать и ложись лучше спать.
13. "Составной портрет" Благого
Неприятности у Черкесова начинаются с самого утра. Едва капитан входит в свой кабинет, как раздается телефонный звонок.
- Докладывает Егошин, - слышит он взволнованный голос лейтенанта. - Я по поводу Дыркина, который Ясенева должен был… Припоминаете? Да, правильно, отправили в вытрезвитель. Но начальник вытрезвителя забыл, оказывается, предупредить своего помощника, а тот выпустил Дыркина, как только он проспался… Да, дома у него я уже был и разговаривал С его матерью, но разве он явится теперь домой?.. А мать не знает ничего или делает вид… Ясно, товарищ капитан, приму все меры…
Едва Черкесов кладет трубку, как входит Глебов.
- Насчет Дыркина знаете? - спрашивает его капитан.
- Что с ним?
- Сбежал Дыркин.
- Быть не может! Мы же предупреждали работников вытрезвителя…
- Плохо, значит, предупреждали.
- Ну прямо-таки одно к одному! - разводит руками Глебов.
- Случилось, значит, и еще что-то?
- Мадам Бушуева исчезла. Участковый уполномоченный только что позвонил. Сообщил, что дом ее на замке. От соседей узнал, что она уехала к своим родственникам в другой город.
- Да, сюрпризик… - вздыхает капитан Черкесов.
- А эти подонки, убившие Зимину, вас не интересуют?
- Двух допрошу еще раз: Васяткина и Назарова. Вы договоритесь об этом со следователем.
- Ловко они все свои концы попрятали, - озадаченно покачивает головой Глебов. - Теперь притаятся на какое-то время, а у нас никаких ориентиров. О Джеймсе вообще почти ничего. Когда вы Бушуеву о нем расспрашивали, она такой призрачный портрет нарисовала, что и родная мать никогда бы его не опознала. Все ее анкетные данные о нем, как я и думал, сплошная липа. Не сомневаюсь, что и отпечатков его пальцев в квартире Бушуевой Платонов не обнаружит. Такой и дома, наверное, не снимает перчаток, чтобы следов не оставлять.
- Знаете, что по поводу таких осторожных бандитов сказал один французский юрист? - спрашивает Черкесов. - Он сказал, что преступление только начинается в перчатках, а кончается в рукавицах. В рукавицах каторжника, конечно.
- Ничего не возразишь, - хмуро усмехается Глебов, - остроумно. Ну а Джеймса, если только мы его поймаем, ждет расплата посерьезнее…
- Почему же "если только поймаем"? Мы обязаны его поймать, хотя действительно пока мало что о нем знаем. А вот о Благом кое-что уже известно. Его видели несколько человек. И голос его у нас на пленке. К тому же он-то, конечно, никаких перчаток не носит и следов своих в квартире Бушуевой не мог не оставить. Но если даже их не окажется там, у нас есть возможность приступить к составлению его словесного портрета. Пусть возглавит это майор Платонов. Да вот он и сам - легок на помине! Мы с Федором Васильевичем решили приступить к составлению словесного портрета Благого, Серафим Силантьевич. Каково ваше мнение на сей счет?
- Тогда, может быть, лучше составной портрет? - предлагает Платонов. - Словесным описанием не всегда ведь удается создать достаточно наглядное представление о внешности. Графическое или фотографическое изображение, по-моему, гораздо выразительнее. За это возьмется специалист - художник, знакомый с криминалистикой и судебно-следственной практикой.
- Вот давайте и займемся этим с завтрашнего дня. Кого бы вы хотели в помощь из нашей оперативной группы?
- Пока достаточно будет одного лейтенанта Егошина. Он производит на меня впечатление толкового парня. А кого мы будем опрашивать?
- Да почти всех, кто видел Благого. Ясенева, шофера Лиханова, участников убийства Зиминой и тех, которые напали на Сорочкина.
- А самого Сорочкина?
- Он все еще плохо себя чувствует, и врачи, наверно, не разрешат нам с ним беседовать. Распределим нашу работу так: Серафиму Силантьевичу поручим создание составного портрета, а мы с вами, Федор Васильевич, займемся составлением словесного.
Майор Платонов с художником Вадецким приступают к работе с утра следующего дня. Из тех, кто видел Благого, проще всего было бы пригласить Михаила Ясенева, но Платонов решает начать с шофера Лиханова.
- У него на редкость хорошая зрительная память, - объясняет он свое решение капитану Черкесову. - А Ясенев не очень уравновешен и потому не может быть достаточно объективным.
Лиханов, вызванный в райотдел, без особых затруднений отвечает на все вопросы Вадецкого и Платонова, называя наиболее характерные черту внешности Благого. Но, когда Вадецкий показывает ему первый набросок, Лиханов подвергает его критике:
- Нет, нет, совсем не то! Почти никакого сходства.
- А что же именно "не то"?
- Да почти все. Ну вот хотя бы лоб… Да, правильно, я сказал, что он большой, но теперь вижу, что не во лбу тут дело, а в залысине. Это из-за нее, наверно, лоб его показался мне большим. И нос тоже не тот… Правильно, крупный и приплюснутый, но не от природы, а скорее всего заехал ему кто-то в драке. У боксеров такие носы бывают.
Он делает весьма существенные замечания и по другим чертам портрета Благого. А когда Вадецкий показывает ему второй набросок, одобрительно кивает:
- Ну вот - совсем другое дело!
Но, присмотревшись, снова с сомнением покачивает головой:
- Все-таки не совсем то. Не хватает чего-то в выражении глаз, да и рот не такой… А глаза у него с хитринкой.
После третьего наброска Лиханов неожиданно заявляет:
- Теперь все вроде так, а сходства еще меньше… Но я уж и не знаю, чего еще тут недостает…
- Ну ладно, товарищ Лиханов, кончим пока на этом. Спасибо вам за помощь, - благодарит его майор Платонов.
Все три наброска Вадецкого он показывает потом некоторым из тех, кто участвовал в убийстве Зиминой и нападении на Сорочкина. Большинство не находит в них сходства с дядей Жорой или Папой. Только один парень, несколько постарше и посерьезнее других, замечает:
- А по-моему, что-то есть… Но уж очень он тут хитер, а дядя Жора добрый.
Подсказать что-нибудь определенное он, однако, не может или не хочет.
- Что теперь делать будем? - обескураженно спрашивает Платонова Вадецкий. - Похоже, что мы еще очень далеки от подлинного облика Благого…
- А я другого мнения, - убежденно говорит Платонов. - Главное мы, по-моему, схватили. Обратили вы внимание на выражение глаз парней, которым мы показывали набросок? Я внимательно следил за ними и почти не сомневаюсь, что во втором наброске они узнали Благого, только не захотели в этом признаться.
А Михаил долго рассматривает все три наброска и ни на одном из них не может остановиться.
- В отдельности все вроде похоже, - задумчиво говорит он. - И нос, и лоб… даже подбородок. Но вот глаза и рот явно не его. Глаза у него злые, а рот ехидный.
- Ладно, а теперь давайте попробуем создать "портрет" Благого еще и по методу фоторобота, - предлагает Платонову Черкесов. - Наброски, сделанные товарищем Вадецким, не противоречат составленному нами словесному портрету, вот мы и подберем по ним фотографии для фоторобота.
На следующий день Платонов уже демонстрирует фоторобота сначала Лиханову, а потом тому парню, который узнал Благого на одном из набросков Вадецкого. На этот раз они более уверенно сходятся на одной, наиболее удачной, по их мнению, составной фотографии.
- А я все еще не очень убежден, - по-прежнему сомневается Михаил. - Хотя сходство уже есть, конечно. Особенно на этом вот варианте…
- На нем и остановимся, - решает Черкесов, так как портрет этот оказывается тем самым, на который указывал и Лиханов.
14. Володя Иванов - коллега Михаила по "колледжу"
Михаилу очень нелегко все эти дни. Он, правда, уже не досадует на себя за то почти животное чувство страха перед Благим и Джеймсом, которое испытывал еще совсем недавно. Ему даже кажется, что он почти совладал с собой, хотя и не стал храбрее. По-прежнему в каждом встречном парне чудится ему сообщник его бывших боссов. Но Михаил не сидит больше дома, несмотря на все просьбы Валентины, и уже в одном этом видит немалую победу над собой. Он, правда, не выводит пока по вечерам, но мог бы заставить себя выйти на улицу и с наступлением темноты, если бы оказалось необходимо.
Гнетет его теперь другое - невозможность хоть чем-нибудь помочь капитану Черкесову…
И тут Михаил вспоминает о Володе Иванове, с которым он познакомился у Джеймса.
- Чем-то ты знаком мне, парень, - сказал ему Володя при первой их встрече. - Похоже, что я где-то тебя видел.
- Так мы же в одной школе учимся… - начал было Михаил, но Володя торопливо прервал его:
- Ну и ладно. Помалкивай об этом. Завтра обо всем потолкуем.
А на другой день, увидев Михаила на школьном дворе, Володя сам подошел к нему.
- Привет, супермен! - с иронической усмешкой произнес он. - Ты давно у Джеймса?
- А ты не знаешь разве, что задавать таких вопросов не положено?
- Ишь какой дисциплинированный! А на нарушение правил самими боссами нашими не обратил внимания?
- Каких правил?
- Свели ведь вместе учеников одной школы. У них это тоже не положено.
- Могли и не знать, что мы из одной…
- Думаешь, значит, что по оплошности? А я не очень в этом уверен. Я у них не первый день, и все их правила хорошо знаю. У них так просто ничего не делается. Не знать, что мы из одной школы, они не могли. Скорее всего с кадрами кандидатов в супермены стало плоховато.
- Слушай, Володя, чего это ты со мной так разоткровенничался?
- Да потому, что супермен из тебя такой же, видно, как и из меня. И вообще, боюсь, что влипли мы с тобой, парень…
Он не стал ничего больше объяснять, а через несколько дней покинул и школу, и "колледж" Джеймса, так как отца его перевели в другой город. Потом уже, недели две или три спустя, Джеймс неожиданно сказал Михаилу:
- Трепач твой "коллега" Иванов. Никуда, оказывается, отца его не переводили. Просто перебрались они на другую квартиру.
- Не понимаю, зачем ему было сочинять это? - удивился Михаил.
- От нас хотел избавиться. А это знаешь, чем попахивает? Надо бы его предупредить. И хорошо бы сделать это тебе. Не знаешь, где его искать? Зато я знаю. Сходи к нему завтра и поговори. Пристыди как следует. Он ведь не только меня с Благим, но и тебя предал.
Михаилу не хотелось, но он пошел. Как было не пойти, если Джеймс приказал!
Володя Иванов очень удивился, увидев Михаила, но сразу же догадался, зачем он к нему. Однако перед матерью и сестрой виду не подал, что визит этот ему неприятен. Напротив, кинулся чуть ли не обнимать Михаила, бросив матери:
- Это не из тех, мама. Это мой приятель по прежней школе.
А Михаилу шепнул:
- Уговаривай меня прогуляться с тобой по улице…
Михаил так и сделал, и они вышли из дома.
- Джеймс прислал? - хмуро спросил его Владимир. - Выследил, значит… Уговаривать поручил, чтобы вернулся? Нет уж, хватит с меня его науки! Предкам моим и так из-за этого пришлось на другую квартиру переехать…
- Ты разве рассказал им все?
- Они и сами догадывались, в какую компанию я попал. Чуть ли не каждый день пьяным домой приходил - нетрудно было сообразить, с кем я связался. Хорошо еще, что мама многое от отца скрывала. Ну а потом, когда решилась наконец рассказать ему о моих похождениях, был у меня с отцом разговор! Он у нас человек энергичный - сразу же решил вырвать меня из дурной среды. Но под дурной средой он имел в виду просто шалопаев, а не "колледж" Джеймса. Я его не стал разубеждать. Но если эти подонки будут меня преследовать, я ему все расскажу. Им непоздоровится тогда. Ты это так и передай. Да и сам сматывай-ка удочки, пока еще не поздно.
Так и ушел от него Михаил ни с чем. Да он и не пытался его уговаривать. И не потому только, что понимал всю бесполезность этого… А Джеймсу сказал:
- Послал меня Иванов к чертовой матери. И пригрозил отцу обо всем рассказать, если мы еще будем к нему приставать. А отец у него…
- Ладно, мы и сами знаем, кто его отец, - недовольно прервал Михаила Джеймс. - Однако Иванов напрасно надеется так просто от нас отделаться…
Разговор этот произошел незадолго до того, как Михаилу продемонстрировали магнитофонную запись. Он хотя и сообщил Черкесову, что бывший его однокашник сбежал от Джеймса, но, где он теперь, не сказал, боялся подвести парня. А надо бы, пожалуй, посоветоваться обо всем случившемся с Володей. Может быть, он сам захочет помочь капитану…
И он решает снова встретиться с Ивановым.
Дверь ему открывает Вика, сестра Владимира, ученица восьмого класса. Она помнит Михаила еще по первому его посещению их дома и охотно отвечает на его вопросы.
- Володи нет дома, - бойко говорит она. - Он на даче. Только что звонил мне оттуда. Вы хотели бы с ним поговорить? Ну так я сейчас соединю вас с ним.
Вике не более пятнадцати, но держится она как взрослая. Небрежным движением указательного пальца ловко набрав нужный номер, она кричит в трубку:
- Это ты, Володя? Здравствуй еще раз. Приятель твой у нас. Кто? Сейчас узнаю…
- Скажите, что Ясенев, - подсказывает ей Михаил. - Миша Ясенев. А лучше - дайте-ка мне трубку. Здравствуй, Володя! Ты мне чертовски нужен! Нет, нет, не от него. Твоему совету последовал и послал их сам знаешь куда. И теперь мне очень нужно потолковать с тобой. Приехать к тебе? А Вика расскажет, как добраться?
- Да, да, я все вам объясню, - понимающе кивает Вика. - Это, в общем-то, недалеко.
"А как же Валя? - вдруг вспоминает Михаил о сестре. - Нужно бы как-то сообщить ей об этом… Или, может быть, уже оттуда по Володиному телефону?.."
- Ну так как? - кричит из трубки Владимир. - Приедешь? Вот и ладно! Я тебя встречу на станции. Ты давай тогда прямо на метро, успеешь на часовой поезд, он идет до Ландышевки без остановок.
- Решились, значит? - спрашивает Вика. - Я вас провожу до самого метро. Мне к подруге надо. А доро́гой расскажу, как до нашей дачи добраться. Володя вас встретит? Ну все равно вам это не мешает знать на всякий случай.
Звонкий голосок ее не умолкает и на улице:
- Вы в Ландышевке не бывали, значит? Вам она очень понравится. Я оттуда никогда бы не уезжала, если б не уроки музыки у Инессы Ивановны, которую мама считает почему-то потрясающей пианисткой. А Володя на даче один, если не считать тети Поли, и ему там скучно. Теперь с вами будет веселее, конечно. Мы ведь только в субботу к нему приедем. Привет ему от нас передайте.
Прислушиваясь к щебетанию Вики, Михаил замечает, что за ними, не отставая и не обгоняя, упорно идет какой-то парень. Похоже даже, что он прислушивается к их разговору. Михаилу кажется это подозрительным, и он собирается попросить Вику не говорить так громко, но вместо этого спрашивает:
- А не кавалер ли это ваш идет за нами? Обернитесь-ка незаметно и посмотрите на него.
- Скажете тоже, кавалер! - смеется Вика, но оглядывается не без любопытства и с заметным разочарованием замечает: - Впервые вижу такого. А он что, все время за нами?..
- Это мне, наверно, показалось, - деланно-равнодушным тоном отвечает Михаил.
- Ну я уже пришла, - протягивает ему руку Вика. - До свидания! Моя подруга вон в том доме живет. А вы садитесь на метро - как раз успеете к отходу электрички на Ландышевку.
Направляясь к станции метро, Михаил размышляет, случайно шел за ними этот парень или следил и прислушивался к их разговору? Он и сейчас идет за ним, только немного приотстав. Михаил теряет его из виду лишь в вестибюле метро, переполненном пассажирами. Не видит он его и в электричке, хотя ощущение, что он где-то поблизости, не покидает его до самой Ландышевки.
15. Серьезный разговор
- Молодец, что приехал! - радостно приветствует Михаила Владимир. - А еще больше молодец, что ушел от этих подонков. Когда решился?
- Да уж больше недели, пожалуй, - отвечает Михаил, а сам все посматривает на сошедших с поезда пассажиров. Один из них кажется ему похожим на того парня, который шел за ним, но он вскоре теряется в толпе.
"Говорить о своих подозрениях Володе или не говорить? - торопливо думает Михаил. - Не стоит тревожить, пожалуй. Мне это могло только показаться… Да и что удивительного, если тот парень тоже сюда приехал? Может быть, он живет тут…"
- А ты не знаешь случайно, не напала еще милиция на их след? - доходит до сознания Михаила вопрос Володи. - Ведь если их возьмут, они на следствии все могут рассказать. Всплывут тогда и наши имена…
- А я этого не боюсь.
- Храбрый какой!
- Нет, я не храбрый. Благого, например, все еще до смерти боюсь.
- А милиции, значит, не боишься?
- Милиции не боюсь. Я ей во всем признался, как только, с Джеймсом и Благим решил порвать. Но как я ни боюсь Благого - все готов сделать, чтобы помочь милиции его поймать…
- И откуда такая решимость! - усмехается Владимир. - Милиция и без тебя до них доберется. Выбрось ты это из головы - какой из тебя Шерлок Холмс! Поживи лучше со мной на даче. Мы неплохо проведем время. Смотри, какая вокруг благодать! А в Ландышевке еще лучше. До нее недалеко - она вон за той рощей.