- Ландшафтный дизайнер. Кустики всякие, деревца... По договорам с проектными организациями. Не замужем, в Канаде имеется сестра. У меня пока не было времени ею заняться. Бучинский заявил, что она улетела в Канаду накануне убийства.
- А бывшая жена Бучинского?
- Ее тоже нигде нет.
- Эпидемия, что ли? - кисло спросил Бежан. - Групповой побег супружниц?
- Если и так, то каждая побежала в свою сторону. Еще вот что, мы идентифицировали отпечатки пальцев только трех женщин: Хмелевской, соседки и домработницы. Что касается оставшихся двух дам, то мы даже не знаем, где чьи отпечатки. С мотивом преступления тоже не клеится. Ни одна из дам ничего общего с политикой не имеет. И это идиотство тоже в дамский образ не вписывается: мусорный пакет на шкафу, резиновые сапоги...
- Полагалось бы произвести обыск в резиденциях и на рабочем месте убитого, - сказал Бежан.
- В резиденциях! - с горечью отозвался Гурский. - Впрочем, если жены или иных родственников нет, то, может, Войчеховский все-таки выдаст ордер?..
- Это вряд ли.
- Один-единственный ордерок! Позвоню-ка я ему!
Гурский рывком достал из кармана мобильный телефон. На экране мигал значок, что на автоответчике есть сообщение. Роберт прослушал его и вскочил с места.
- Чертова баба, не сказала, когда звонила! Я туда!
- Куда это? - спросил Бежан, также поднимаясь.
- Хмелевская! Кажется, лед тронулся!
* * *
Минуты четыре я рассматривала ворота, а потом задумалась: чего это я назначила именно такой срок, четверть часа? Что может произойти в течение пятнадцати минут? Объявится Гурский и даст мне совет? Преступники покинут мой дом и удерут? На кой мне четверть часа?
Возможно, я была бы потерпеливее, если бы не так жутко проголодалась. Беспокойство не уменьшило моего аппетита. Какое-то время я предавалась размышлениям, кого мне все-таки вызвать: полицию или охранную фирму? А может, нужна целая антитеррористическая бригада? А то ведь кто-нибудь из прибывших не проявит должной осторожности, и его смерть до конца жизни будет на моей совести...
Я в нерешительности посмотрела на телефон. Тревожный номер был введен в память, до охранников дозвониться легче всего. Звоню!
В этот момент телефон задребезжал.
- Немедленно отъезжайте от ворот, - велел Роберт Гурский. - Я уже в пути. Что происходит?
- Вы меня что, за дуру держите? - оскорбилась я. - У ворот меня давно нет, я стою около мусорки. Ничего не происходит, но я не войду в дом без вооруженной поддержки. Правда, можно подкрасться к дому через мусорку, ключи от нее при мне... А это мысль!
- Не смейте!
- Ладно, ладно, я в машине покамест сижу, не волнуйтесь. Давайте расскажу все по порядку. Я была на бегах, вернулась и обнаружила, что все мои окна занавешены. Никогда, НИКОГДА я не занавешиваю окон днем! Это сделал кто-то другой, тот, кто проник в дом. Я не знаю, там ли он еще, никакого движения не заметно. Всех, у кого есть мои ключи, я опросила. Это не они.
- Охрана в курсе?
Признание далось мне с трудом.
- Я забыла включить сигнализацию. Выезжала из гаража, и неохота было возвращаться...
В трубке заскрежетали зубами.
- Сигнализация существует для того, чтобы ею пользоваться, - холодно сообщил Гурский.
- Сигнализация существует для того, чтобы меня пугать, - яростно ответила я. - Так звонить мне в охрану или не звонить?
- Я займусь этим. Говорите номер своей охранной фирмы.
- Не могу.
- Почему?!
- Наизусть не помню. Он у меня в памяти мобильника. Пришлось бы с вами разъединиться, посмотреть номер, записать его и только после этого сказать вам.
- За дело. Я отключаюсь.
Я взялась за дело, потом перезвонила Гурскому и продиктовала номер. Голод становился все сильнее. Хорошо бы перекусить хоть чем-нибудь... Вот и солнце уже садится. Не худо бы зажечь свет перед домом. Я могла бы проникнуть в сад через помойку, подкрасться к дому и воспользоваться выключателем. Через закрытые окна попасть в меня не смогут - у меня пуленепробиваемые стекла...
Я бы наверняка так и сделала, если бы не появление Гурского. Его машина остановилась рядом с моей.
- Помойки из дома не видно. Из-за ивы, вон какая развесистая, - отрапортовала я вместо приветствия.
- Сейчас вы расскажете все, что от меня скрываете, - свирепо ответил Гурский. - То есть не прямо сейчас, чуть позже. А сейчас я осмотрюсь, вы ждите здесь.
Я послушно осталась сидеть в машине. Гурский проник в сад через помойку и скрылся за углом дома. Ничего не происходило, никто не стрелял. Я была немного разочарована. Ой, там кто-то двигается в саду или мне почудилось в сумерках?.. Время тянулось бесконечно, минул целый век, прежде чем Гурский вернулся к машине.
- Гости удрали с противоположной стороны через забор, - сдержанно информировал он. Похоже, инспектор чего-то недоговаривал. - Дверь на террасу вы оставили открытой?
- Если дома не разлеглось пять-шесть кошек, то нет.
- Кошек не видно. Визитеры вошли через главный вход. Они уже покинули дом, можете въезжать.
Без лишних слов я проделала все необходимые манипуляции: заехала в гараж, вышла из машины, вошла в дом, закрыла ворота запасным пультом и сразу же включила внутреннее освещение. Иными словами, открыла входную дверь и нажала на кнопку выключателя.
И только тут осознала, что все это время дверь оставалась открытой!
Раскаяние раскаянием, но в глубине души я была даже довольна. Когда я выезжала из гаража, то совсем забыла, что входную дверь полагается запирать. Вот и славно. Незваным гостям ничего не пришлось ломать, они ничего не попортили, вошли как нормальные люди. Ай да Хмелевская!
Гурский велел проверить, что пропало и все ли на месте. При этом он смотрел куда-то в сторону, да и говорил рассеянно. Сам Роберт занялся технической стороной дела. Следственный чемоданчик у него был при себе, за что я отдала ему должное. Но вслух не произнесла ни слова. Мужчина есть мужчина. Даже если он полицейский и моложе меня на целое поколение, не стоит его излишне раздражать никчемными похвалами. В нашем феминизированном мире мужская психика хрупка, как фарфоровая ваза.
Но любопытство мое разгорелось. Гурский вел себя как-то странно. Он словно сожалел, что я не вошла в дом одна и не дала себя задушить.
- Все в порядке, - доложила я, раздвинув занавески.
Гурский как раз закончил рассыпать по дому разные порошки. Он вопросительно посмотрел на меня.
- На первый взгляд ничего не пропало. Компьютер на месте, книги и кассеты тоже, денег я дома не держу, мехов и бриллиантов в наличии не имеется. Вот здесь что-то двигали...
Я показала место под лестницей, где было свалено всякое барахло: пылесос, коробка с бутылками вина, огромная старая кастрюля с газетами для растопки и комодик с ящичками, в которые я и сама заглянула с большим интересом. О существовании комода я забыла совершенно и понятия не имела, что в нем находится. Моим глазам предстал ворох полиэтиленовых пакетов. Вот радость-то! Я их уже обыскалась. Даже от взломщиков есть польза в хозяйстве.
Гурский сфотографировал угол и посыпал его порошком.
- Здесь все на месте?
- Вроде да. Только кое-что передвинули. Комод стал как-то бросаться в глаза, чего прежде не наблюдалось. Кроме того, кресло в кабинете стоит не так, как раньше. Я имею в виду ножки кресла. Ведь я здесь работаю и хорошо знаю взаимное расположение ножек - кресла и моих. Что касается бумаг... Не уверена. Если их и перекладывали, то очень аккуратно. Постойте-ка...
Я заглянула в ящики стола.
- Даже если кто-то копался, беспорядка не видно... Только не сыпьте в ящики порошок!!!
Но Гурский был неумолим. Ну и обрадуется же Геня завтра утром! Придется бедняжке пылесосить весь дом. Черт с ними, с бумагами, надо будет, отряхну...
- А он не ядовитый? - с недоверием спросила я, трогая пальцем белый порошок.
- Нет. Что-то еще?
Я с сожалением покачала головой:
- Как будто ничего. Уж такая я уродилась - не обращаю внимания на мелочи, могу что-то и проглядеть. Если у меня что-то искали, то уж, наверное, предмет большого размера, а не скомканную бумажку. Да хоть бы и две бумажки... Вы же видите, что тут творится? Я тону в бумагах, вору пришлось бы потратить на поиски целую неделю. Что он разыскивал-то - бомбу? Котельную вы порошком посыпали, сама видела, а гараж?
Гурский занялся гаражом. Помещение пришлось освободить и вывести машину на улицу. Тем временем к Гурскому присоединился его помощник, которому он передал собранные материалы. Кроме того, вооружившись фонариками, они осмотрели террасу, сад и кусок сетки в углу ограждения. Разбежавшиеся кошки попрятались по кустам.
Наконец я загнала машину обратно в гараж.
Суета утихла. Техник-эксперт уехал, мой зоопарк получил ужин, а мы с Гурским устроились в гостиной как белые люди.
- До сих пор вы меня никогда не обманывали, - с упреком начал Гурский. - Мы уже столько лет знакомы... Я рассказывал вам больше, чем кому бы то ни было. А сейчас у меня складывается впечатление, что вы что-то скрываете. В чем причина?
- Вы тоже морочите мне голову! - бросилась я в атаку. Как известно, лучшая защита - нападение. - Не хочу умничать, но взлом на редкость странный. Что такое вы здесь обнаружили, о чем не желаете говорить? Кроме того, я заметила в саду какое-то движение. Вы узнали грабителей?
- А для вас это важно?
- Еще как. Может, я их тоже знаю.
- Сомневаюсь. Не нравится мне все это, и вы наверняка догадываетесь почему. Не было у вас других дел, кроме как на трупы натыкаться... Так, теперь давайте начистоту. Зачем вы меня обманываете?
Я решила больше не сопротивляться. К счастью, мне припомнилось одно мое упущение. Совсем невинное по сравнению с остальными.
- Это все склероз, а не преднамеренный обман. Я уже два раза забывала вам рассказать. Уж признаюсь, так и быть... Дверь на террасу в доме Теодора... Боюсь, это я ее закрыла, а перед тем она была открыта.
Столько сложных чувств нарисовалось на лице Гурского, что даже я не взялась бы определить каждое по отдельности.
- Поподробнее, пожалуйста. Дверь на террасу была открыта, вы ее закрыли, а потом мои люди пришли к выводу, что все было заперто. Так?
- Черт! Похоже на правду. Неужели они не обнаружили там моих отпечатков пальцев?
- Конечно, обнаружили. - От его ледяного тона я аж поежилась. - Вы же сами говорили, что прошли по всей квартире в поисках следующего трупа и одновременно проверили, закрыты ли окна. По этой причине отпечатки ваших пальцев были повсюду. Но самое важное для меня, была дверь открыта или закрыта?
Мне сделалось не по себе.
- Уверена на сто процентов. Дверь была открыта. Я помню, как поворачивала ручку...
- Да... - начал Гурский и смолк. Видно было, как он старается сдержаться.
Мне сделалось еще больше не по себе.
- Впрочем, может, на самом деле...
- Минутку. А дверь в квартиру? Через которую вы вошли? Она была заперта?
- Заперта. На верхний замок.
- Вы уверены?
- Абсолютно. Я бы обязательно обратила внимание, если бы ключи мне не понадобились.
- А как насчет...
- Давайте по-другому. Сначала я расскажу вам о том, что узнала сегодня, а вы уж устройте так, чтобы на меня не подумали. А то никто в моем присутствии и рта не откроет.
Гурскому удалось взять себя в руки, голос его слегка потеплел:
- Это я и сам понимаю.
- Поступаю к вам в осведомители, но с благородной целью. Пан Малиновский рассказал, что в высших сферах творится настоящая паника, все в ужасе. Пошли сплетни, что вроде бы у Тупня был архив компромата. Документы насчет афер, преступлений, махинаций. Похоже, он скрупулезно собирал всевозможные бумаги и очень многих держал на крючке, в том числе и своих сообщников по махинациям. И вот теперь эта кодла всполошилась: вдруг кто-нибудь обнаружит все это добро и обнародует. А может, уже обнаружил. И Тупня пристукнули именно ради этих документов.
- И он стал бы носить такое с собой? - скептически вопросил Гурский.
- Мне тоже кажется, что не стал бы, - согласилась я. - А если он хотел спрятать папочку в надежном месте, то уж ни в коем случае не у пана Теодора. Однако не исключаю, что кто-то думает наоборот, раз залезли теперь и ко мне. Решили, что компромат покойного перекочевал сюда. Вдруг подобная чушь пришла в головы сообщникам Тупня?
Я почти не погрешила против истины, хотя была абсолютно убеждена, что искали отнюдь не секретные бумаги Тупня, а наши компьютерные расчеты. Ведь что-то же искали, никаких сомнений. Возможно, не зная, что именно. Пан Теодор был прав - Тупень ни за что на свете не раскрыл бы источника информации. Злоумышленник, видимо, предполагал, что надо искать бумаги. Но вот вопрос: какие? Распечатки он не нашел - мешок для мусора до сих пор находится у меня в багажнике, я забыла его вынуть... Ой, а вдруг он залезал в мой компьютер?
Я так взволновалась, что и слова Гурского, и сам он вдруг оказались далеко-далеко. Даже голод отступил. Я скакнула к телефону.
- Кшись, как проверить, не лазил ли кто в мой компьютер?
Из Кшися потоком полились непонятные слова, слушать я его не стала.
- Стоп машина. Я сейчас все это проделаю с трубкой у уха. Подожди, дай включить аппарат.
Я понеслась в кабинет, Гурский наступал мне на пятки.
Через минуту я уже следовала указаниям Кшися, абсолютно не понимая, что я делаю. Спасало меня только умение читать. Кшись оказался настоящим гением и вывел-таки меня на финишную прямую: компьютер показал дату и время. Вчера, восемнадцать двадцать три. Правильно, вчера я пополняла свои записи. Сегодня никто к чуду техники не прикасался.
С огромным облегчением я вернулась в гостиную.
- Теперь у меня к вам в два раза больше вопросов, - печально произнес Гурский, не отставая от меня ни на шаг. - Кто такой Кшись?
- Кшиштоф Ярчак, ангельски терпеливый компьютерщик, - ответила я. - Он мучается со мной уже бог знает сколько времени, и ни слова упрека, вы сами видели, как он инструктирует меня на расстоянии. При этом можно ни бельмеса не смыслить в компьютерах. Не парень, а чистое золото! Пан Теодор еще похлеще меня будет, но Кшись и с ним сработался.
- А они разве знакомы?
- А как же. Пан Теодор меня с Кшисем и познакомил...
Я чуть не откусила себе язык, но Гурского интересовала скорее техническая сторона дела.
- И вы всегда такие сложные вопросы решаете с ним на расстоянии? А напрямую не проще было бы? Ну или там записать, зазубрить...
- Может, и проще, но мой мозг против. А записи я моментально теряю. Предпочитаю Кшися по телефону. Но если надо, он и приехать не отказывается...
Нет, зря я все-таки не откусила себе язык.
- И далеко он живет?
- На Мокотовской. Но в час пик я не заставляю его тащиться через весь город...
- А по какой причине вы хотели проверить последние операции на компьютере?
- Ну вы даете! Я же на нем работаю! Не такая уж я дура. А вдруг этот... поисковик... решил, что я ввела в компьютер документы, которые нашла на теле покойного? Потом, в компьютере - мои личные тексты, может, он их читал, а может, и украл. Я таких шуточек не люблю. К счастью, к компьютеру никто не притрагивался.
Гурский взирал на меня с какой-то подозрительной задумчивостью.
- Вы не могли бы рассказать поподробнее о большом черном пластиковом мешке? О том самом, что находился в гостиной господина Бучинского?
Ох и долго же я молчала.
- Никогда не поверю, чтобы вы не сообразили, каковы размеры предмета, который эта публика искала, - добавил язвительно Гурский. - Вы ведь сами упомянули о бумажке... Перестаньте меня обманывать, пожалуйста. Так как насчет мешка?
- А ну его к лешему, - вздохнула я. - Я-то надеялась, что пан Теодор где-нибудь его спрячет. А теперь приходится колоться. В мешке были мои вещи, и как раз об этом вам ничего знать не надо.
- Наконец-то вы начинаете говорить правду!
- Безо всякой охоты. И по возможности невнятно. Погодите, я заварю чай. А может, кофе хотите?
- Нет, спасибо, лучше чай.
Церемония приготовления чая завершилась слишком быстро. Я так и не успела сочинить какую-нибудь невинную ложь. Что ж, придется говорить близко к истине. Я поставила стаканы на стол, села и повздыхала еще немного.
Гурский не стал дожидаться, пока я созрею окончательно, и сразу взял быка за рога.
- Для начала: резиновые сапоги в пакете - ваши?
- Мои.
- Они же вам велики как минимум на три размера!
- Всего лишь на два. Пришлось купить их, других-то не было. Дело происходило в эпоху смены исторических формаций, когда торговля дышала на ладан. Если вложить стельки и надеть толстые носки, вполне сносно. Позже я купила сапоги по ноге, а этими перестала пользоваться.
- То-то они почти не ношены... А как вам удалось соединить рыбу, дары леса и лимоны?
- Что, простите? - изумилась я.
- Там была коробка, довольно большая. Микроследы...
- A-а! Все просто. Я везла покупки: мороженая рыба для кошек, лимоны - для людей. В багажнике покупки рассыпались, ну я и засунула все в коробку. Что касается даров леса... Я даже не знаю. Признаваться ли? Вы мне ничего плохого не сделаете?
- Не сейчас. Я слишком занят. И вообще я спрашиваю из чистого любопытства. Какой номер вы еще выкинули?
- Боже мой... Ну да ладно. Я украла из леса три ландыша вместе с землей. Земли совсем чуть-чуть - она тяжелая, много не унесешь. Посадила их в саду рядом с окультуренными цветами. Надеялась, они скрестятся.
- И как, скрестились?
- Пока не знаю, весной будет видно.
- С этим разобрались, слава богу, а то я в толк взять не мог, что за каша в этом мешке. Давайте еще немного приблизимся к истине. Скажите, пожалуйста, на кой черт вы оставили у Бучинского свои резиновые сапоги, рыбу и мусор из леса?
- Видите ли, нам пришло в голову, - начала я осторожно, - как бы это сказать... Мы же не знаем, кто убил этого подлеца Тупня... (А, пропади оно все пропадом!) Я решила забрать у него материалы по скачкам, чтобы не пропали. У меня бумаги были бы в большей безопасности. В спешке и покидала в мешок для мусора...
- Мешок сначала лежал на шкафу?
- Что, пыль нас выдала? На шкафу, на шкафу... Только о том, что у Тупня имелся компромат, мы догадывались. И поскольку за домом могли следить, пришлось провернуть операцию с мешками.
И я обрисовала нашу погрузо-разгрузочную процедуру. Правда, про сами бумаги умолчала. Но следующий вопрос напрашивался сам собой.
И Гурский не стал с ним тянуть:
- Что это за бумаги? Что за материалы по скачкам?
- Пожалуйста, могу их вам показать. Точно такие же, как вот эти. Прошу вас, взгляните...
Я решительно провела его в кабинет и открыла ящик. Груда бумаг выглядела впечатляюще. Программки многолетней давности, все исписанные, полные заметок, замечаний, наблюдений. Статистические выкладки на больших листах бумаги, карточки с данными карьерного роста каждой лошади, расчеты, результаты заездов... Целая продовольственная (или как ее там?) база для компьютера. У пана Теодора тоже имелось кое-что, но моим добром можно было нагрузить целый мусоровоз, а не один мешок.
На лице Гурского чередовались восхищение, ужас и сомнение. По-моему, сомнение преобладало.