– Извините, Михаил Маркович, – внешне покорно произнес я, – просто я считал своим долгом высказать свое мнение. Вполне возможно, что оно ошибочное, и я не учел все компоненты вопроса.
– Именно, – уже чуть мягче проговорил Фрадков. – Вот еще о чем я хочу вас спросить: ничего странного во время вашего там пребывания вы не заметили?
Я прекрасно понимал, о чем он говорит, но решил, что не стану ему помогать, пусть-ка раскроет как можно больше карт.
– Неожиданного? – сделал я удивленный вид. – Кажется, ничего уж сильно неожиданного не было. А что вы имеете в виду конкретно?
Я видел, что Фрадков явно оказался в затруднении. Он хотел направить мою мысль по более определенному руслу, но остерегался выдать себя.
– Не было ли там каких-либо чрезвычайных происшествий?
– Слава бог, ничего такого, Все прошло спокойно. Да и Марина Анатольевна может подтвердить.
– Марина Анатольевна занималась другими делами и могла кое-что не знать. Ну хорошо. Оставим это. А что вы думаете о Семеняке?
– У меня создалось впечатление о нем как об очень предупредительном человеке. Он хорошо знает местные условия. И, безусловно, предан интересам концерна.
– За такую зарплату, разумеется, будешь преданным, – буркнул Фрадков и сразу почувствовал, что сказал лишнее. – Впрочем, это не имеет значение, мы платим ему столько, сколько он стоит. Значит, он вам понравился.
– Понравился – это не совсем то слово. Я не так много общался с ним. Я лишь отдаю дань его поведению, тому, что видел собственными глазами. Он очень оперативно выполнял все наши просьбы. И то, что удалось за такое короткое время сделать, найти среди журналистов тех, кто согласен нам помогать, во многом его заслуга.
– Ну хорошо, идите.
Я направился к выходу из кабинета.
– Да, Леонид Валерьевич, вы как-то обещали приехать ко мне домой, – остановил меня Фрадков.
– С большим удовольствием. Как только скажете.
На секунду Фрадков задумался, но ничего не сказал, лишь кивнул головой. Я так не совсем понял, что означал этот жест.
Я вышел из кабинета. Больше всего мне хотелось сейчас пойти к Царегородцевой и выяснить, действительно ли она доложила своему шефу именно то, о чем он мне только что поведал? Но меня ждал Кириков.
– С прибытием вас на родную землю, – приветствовал он меня, как обычно идя на встречу. – Садитесь и рассказывайте.
Выглядел Кириков великолепно. Поездка в горы пошла ему явно на пользу. Лицо покрывал легкий загар, глаза ярко блестели. Чувствовалось, что он пребывал в отличной форме.
Я решил, что с Кириковым можно вести себя откровенней. Я сам точно не знал, почему ко мне пришла эта мысль. Но у меня было подсознательное ощущение, что, по крайней мере, в этом вопросе я могу найти в нем союзника. Хотя понимал и другое, что тем самым как бы стравливаю его и Фрадкова. И если мои выкладки окажутся не верными, и Кириков не захочет встать на мою сторону, мне может не поздоровиться.
– Мне кажется, что ситуация там очень напряженная. Люди крайне недовольны и готовы на весьма крайние действия, чтобы избавиться от нашего присутствия. Мы очень мало внимания уделяем развитию и слишком много денег выкачиваем из завода. И пока мы будем так себя вести, никакие пиар-компании нам по-настоящему не помогут. Любая пропаганда должна опираться хоть на какие-то реальные вещи. А если их нет, то сами понимаете…
Кириков встал и прошелся по кабинету.
– Вы абсолютны правы. Не так давно у меня был разговор с Мишей. Но он упрям, как слон, и не хочет слушать никаких доводов. Нам надо менять там политику. Но все упирается в деньги. А у нас сейчас…
Кириков умолк и снова сел в кресло.
– Вы проделали там хорошую работу, нам переслали уже кое-какие материалы. Но вы правы, одними статьями положение не изменишь. Я обязательно вынесу этот вопрос на правление.
– Работники получают мизерную зарплату и живут почти в нищете. Некоторым даже нечем кормить детей.
Кириков внимательно взглянул на меня.
– А я и не знал, что вы такой сентиментальный. В том мире, в котором мы все вращаемся, таким выжить трудно. Это вам не в упрек, а просто констатация факта.
– Я не сентиментальный, – возразил я, – но любая политика должна быть разумной, она должна учитывать интересы всех сторон. А не только одной. Иначе однажды это плохо кончится.
– Кириков внимательно посмотрел на меня.
– Да, – как мне показалось, даже с некоторой горечью произнес он, – но не всегда это получается. Возникает такое количество обстоятельств… А как дела с нашим депутатом?
– По-моему налаживаются.
– Он нам скоро понадобится. Не оставляйте его без своего внимания.
Я вышел их второго за это утро кабинета и направился в третий.
– Вы что-то очень долго шли, – недовольно встретил меня Костомаров.
– Слишком много оказалось желающих со мной встретиться, – парировал я.
Костомаров пристально посмотрел на меня и показал рукой на стул. Едва я успелся, он спросил:
– А как там поживает Денис Демьянов?
Я тут же насторожился.
– Об этом следует его спросить.
– А разве вы с ним там не виделись?
– Не только не виделись, но понятие не имею, кто этот господин.
На самом деле я уже смекнул, о ком идет разговор. Это тот самый бесследно сгинувший киллер. Значит, они уже обнаружили его пропажу и теперь ищут.
– А мне говорили, что видели вас вместе.
Я мысленно усмехнулся. Прием был слишком уж примитивен, чтобы заставить меня выдать себя.
– Я могу отвечать лишь за свои слова, а не за чужие. Так что все претензии не ко мне.
Костомаров подался вперед.
– Я так понимаю, что вы уверяете, что не виделись с ним?
– Не видел, не слышал, не нюхал. Кстати, а кто он такой?
Костомаров недовольно забарабанил пальцами по стулу.
– Это сотрудник нашей охраны. Мы посылали его туда с небольшим поручением. А он исчез, прихватив с собой некоторую сумму денег. – Начальник службы безопасности вздохнул. – Вот и верь после этого людям.
– Сочувствую. А большая ли сумма?
Костомаров пренебрежительно махнул рукой.
– Разве в деньгах дело. Предательство – вот проблема. Ладно, найдем его, никуда он не денется. Хочу вот еще о чем вас спросить, там есть один журналист, некто Подымов. Наш ярый противник.
– Я познакомился с ним. Очень хороший парень, а потому, в самом деле, весьма опасный для нас. Я бы подумал, как переманить его на нашу сторону. Задача не простая, подкуп тут не подействует.
Костомаров смотрел на меня и молчал.
– А я надеялся, что вы сумеете его нейтрализовать, – вдруг произнес он.
Они не успокоятся, пока его не прикончат, вдруг отчетливо понял я. Пошлют другого. Если уже не послали. Надо срочно предупредить Подымова.
– Это не просто, но я полагаю, что все же возможно. Только нужно как следует поработать. Здесь простые методы не годятся.
– И кто будет с ним работать? – Костомаров красноречиво посмотрел на меня. – Не знаете, Вот и я – тоже. Кстати, а как вы полагаете, Семеняку можно доверять?
– Вполне. Он нам сильно помог.
– А он случайно ничего не говорил про этого Демьянова?
– Нет, ничего.
– Знать бы где этот негодяй Демьянов, – вдруг протянул Костомаров, дорого бы за это заплатил. – Спасибо за ваши ответы, я вас больше не задерживаю.
Я спустился вниз, вышел из здания и направился к расположенному неподалеку скверику. Там сел на скамейку, внимательно огляделся вокруг. Не обнаружив ничего подозрительного, достал мобильный телефон и стал набирать далекий город.
Соединиться удалось не сразу, да и связь оказалось плохой. Из-за беспрерывного треска мы плохо слышали друг на друга, Каждую фразу приходилось повторять.
– Алексей, как у тебя дела?
– Пока нормально, – донесся до меня его смех. – Что-нибудь случилось?
– Пока нет, но очень боюсь, что может случиться. У меня есть основания полагать, что в ваш город послан еще один человек с тем же заданием.
– Меня это не слишком удивляет, – спокойно отреагировал Подымов.
– Удивляет или не удивляет, но тебе надо немедленно принять все меры предосторожности. А лучше всего уехать куда-нибудь подальше. Желательно за границу. Если нужны деньги, я готов одолжить. Только уезжай. – Сам не знаю, но почему-то я почувствовал сильное волнение. И не напрасно.
– Спасибо, Леня, тебе за заботу, но это мой город, и я не куда не уеду. Я не собираюсь спасаться от этих подонков бегством. Если это сделаю, то тем самым признаю свое поражение.
– Но речь идет о твоей жизни, сейчас это самое главное.
– Самое главное не это, а будущее города. Не уговаривай. А меры предосторожности я тебя обещаю, что приму. Это мой город и со мной здесь расправиться труднее всего. Где-нибудь за границей я буду гораздо более уязвим. Спасибо и до свидание. Ты хороший мужик, хотя и работаешь на сволочей.
Связь прервалась. Я положил в карман телефон. Меня одолевали самые плохие предчувствия. Но как повлиять на неумолимый ход дальнейших событий я не представлял.
Весь оставшийся рабочий день я был таким угрюмым, что Ольга то и дело бросала на меня удивленные взгляды. Но поговорить нам удалось лишь после того, как мы покинули офис концерна.
Я подъехал к автобусной остановке, Ольга села в мою машину. И сразу же спросила:
– Что-то случилось?
– Не случилось, но должно случиться. Я подозреваю, что замышляется заказное убийство. – Я рассказал ей о том, что произошло в Новореченске и какая новая опасность грозит Подымову.
Ольга сжала кулаки.
– Если бы вы только знали, как сильно я их ненавижу. И откуда только берутся такие люди. Неужели деньги во много раз важнее для них, чем жизни людей?
– Жизни чужие, а деньги-то свои. Вот в чем разница, – усмехнулся я.
– Знаете, мне очень хочется взять пистолет, проникнуть на семнадцатый этаж и выпустить в них всю обойму. Леонид Валерьевич, вы не научите меня стрелять? – вдруг совершенно неожиданно попросила она.
– От удивления, я едва не проехал на красный свет и только чудом не протаранил багажник впереди стоящего автомобиля.
– Ольга, ты сошли с ума! – воскликнул я. – Это же верная гибель.
– А кто вам сказал, что меня это пугает. С тех пор, как погиб Женя, у меня пропало желание жить. Я устала ждать, когда свершится месть. Она все откладывается и откладывается. А я каждый день просыпаюсь с мыслью, что может быть, сегодня это произойдет.
– Это произойдет, – заверил я. – Они сами роют себе могилы. Но вам-то зачем это делать? Я понимаю, что его смерть для вас страшная потеря, но жить не кончается на этом. Надо только пережить утрату.
– Я не хочу переживать утрату. Вам этого не понять.
– Пусть так, но дайте мне обещание, что без моего ведома вы не будете предпринимать ничего. Абсолютно ничего.
Ольга молчала.
– Я жду.
– Хорошо, – неохотно проговорила она, – я обещаю.
Я облегченно вздохнул. Я легко мог себе представить, каких дел могла натворить она. А главное все равно ей бы никто не дал их убить. Охрана у них работает, будь здоров.
Я высадил Ольгу, а сам поехал домой. От всех этих треволнений я чувствовал большую усталость Мне хотелось немного забыться, побыть хотя бы недолго в тишине и покое.
Если бы. Едва я вылез из машины, как мне навстречу двинулась знакомая парочка: Пляцевой и Коротеев. Я чуть не застонал вслух; отдохнуть мне сегодня вряд ли удастся.
– А мы вас давненько ждем, – произнес Пляцевой, пожимая мне руку. Затем я обменялся рукопожатием с Коротеевым.
– Что ж, поднимемся ко мне, – обречено, как преступник перед казнью, произнес я.
Эта парочка чувствовала в моей квартире уже почти как у себя дома. Без приглашения они расселились и, не спрашивая разрешения, закурили. Я едва не вспылил.
– Как съездили? – спросил Пляцевой.
Я коротко рассказал о событиях в Новореченске.
– Помогите спасти Подымова, – попросил я.
Пляцевой и Коротеев переглянулись. Затем Пляцевой как-то странно посмотрел на меня.
– Это весьма затруднительно для нас. В том регионе у нас нет никаких сил. А вы говорите, что он не хочет покидать свой город. Что можно в таком случае сделать? А у нас своих дел более чем достаточно.
– Все имеет свою цену, кроме человеческой жизни, – мрачно усмехнулся я.
– Не надо преувеличивать и нагнетать страсти, – недовольно произнес Пляцевой. – Когда могли, мы вам помогали, спрятали вашего электрика. Хотя его содержание обходится нам в копеечку. А здесь, что мы можем сделать. – Он пожал плечами. – А дел действительно очень много. И ваше в них участие может оказаться решающим.
– Ну что еще?
– Не нравится мне ваше настроение. Совсем недавно у вас было гораздо больше энтузиазма.
– То было недавно. Слишком много и быстро происходят событий. Возникают такое ощущение, что ты на трассе гонок по формуле один. Так что же случилось на этот раз?
– По нашим сведениям, – вступил в разговор Коротеев, – из Таиланда в соответствии с заключенным соглашением направлено несколько вагонов с грузом. Они уже на территории России.
– И что в них страшного?
– Мы предполагаем, что в вагонах спрятана большая партия наркотиков.
– Это точные сведения?
– Нет, предположения. Но, по нашему мнению, вполне достоверные. Есть несколько обстоятельств, позволяющих сделать такой вывод.
– И каковы же они?
– Во-первых, груз, согласно документам, должен прибыть не в Москву, а в Малеевку.
– Что за Малеевка?
– Это маленькая станция, в ста десяти километров от Москвы. Согласитесь, это весьма странно, если учесть, что груз предназначен в основном для реализации в столице.
– А что у нас на второе?
– А на второе в скором времени состоится аукцион по "Востокнефть". Стартовая цена определена в размере семьсот миллионов долларов. А уйдет компания скорей всего за один миллиард. А ваши боссы очень хотят ее купить, вот только проблема, где взять этот самый миллиард. А они, по нашим прикидкам, из разных источников, включая криминальные, могут наскрести от силы где-то семьсот миллионов. Один из способов получить недостающую сумму – реализовать на эту величину наркотиков. С Галановым договоренность достигнута. Теперь очередь за товаром.
– Что же вы хотите от меня?
– Мы не можем допустить, чтобы они приобрели бы нефтяную компанию, – сказал Пляцевой. – Поэтому нужно каким-то образом перехватить у них наркотики. Без вас нам с этим делом не справиться.
– Черт возьми, да каким образом я смогу помешать им получить этот груз, – возмутился я. – Вы представляете, чем мне это грозит. Вы меня просто подставляете.
– Не говорите ерунды, – резко осадил меня Пляцевой. – Никто не намерен вас подставлять. Наоборот, мы готовы оказать вам любую помощь. Но, когда мы предлагали вам сыграть в эту игру, вам не обещали, что это будет товарищеский матч. Вы не хуже нас знали, в какую пасть засовываете голову.
Я подавленно молчал. Они были правы, вот только рискуют они моей, а не своей шкурой.
– Я подумаю. Время еще есть?
– Есть, но немного, – сказал Коротеев. – Мы отслеживаем движение поезда. Пока он еще далеко и продвигается не очень скоро. Но время пройдет быстро.
– Если это на сегодня все, то я бы хотел еще немного отдохнуть, – довольно бесцеремонно, если не грубо произнес я.
– Мы понимаем и ретируемся, – улыбнулся Пляцевой, вставая. Но что он понимал, уточнять не стал.
Они вышли, я остался один. Я так устал, что хотел упасть на кровать, даже не раздеваясь. На это просто уже не оставалось сил. И как раз в этот момент подал голос телефон.
Я взял трубку и сразу же узнал голос звонящего мне человека, даже несмотря на то, что он звучал слишком взволнованно и от того немножечко искажался.
– Леонид Валерьевич, я вас не разбудила?
– Нет, Марина Анатольевна, я еще не ложился спать, – честно проговорил я.
– Прошу прощения за столь поздний звонок, но я не знаю, что мне делать?
– Что-то случилось?
– Да, только что мне позвонили и сказали, что скоро придут.
– Кто позвонил?
– Эти люди, которые угрожали моей дочери. Я боюсь.
Черт! Только этого не хватало.
– Что они вам сказали?
– Что хотят со мной поговорить. И приказали мне не ложиться спать. Они могут сделать все, что угодно. Они из тех, кто ни перед чем не останавливаются.
– Хорошо, я сейчас выезжаю к вам. Говорите адрес.
– Спасибо. Диктую.
Я записал адрес.
– На всякий случай запомните: я позвоню два раза по три звонка.
Господи, да когда же все это кончится, думал я, спускаясь вниз по лифту. События приобретают просто сумасшедший темп. Даже не остается ни минуты на отдых.
Я мчался по ночному городу. Вокруг меня сверкали бесчисленные огни, только в душе моей было весьма сумрачно. Меня не отпускали предчувствия, что в скором времени смогут произойти печальные события. И я практически никак не могу им помешать.
Царегородцева свила себе гнездышко в недавно построенном доме. Таких роскошных сооружений, предназначенных для элитной публике, за последнее время в городе выросло немало. Когда я, набрав код, вошел в подъезд, то очутился не на лестничной площадке, а в настоящем зимнем саду. Там даже пели птахи, и если бы у меня был бы запас времени, я бы непременно послушал концерт этих пернатых солистов.
Я позвонил условленным звонком. Царегородцева открыла дверь сразу.
– Как хорошо, что вы приехали, – с облегчением произнесла она. – Входите.
Я попал не в квартиру, а в аристократические хоромы. Они были такими огромными, что в них вполне можно было играть в прятки. Из большой комнаты лестница вела на второй этаж.
Хозяйка хором заметила мой взгляд.
– Эта лестница ведет в спальню, – пояснила она.
Я кивнул головой, но никак не прокомментировал ее слова.
– Что-нибудь выпьете? – как-то растеряно предложила она.
Вообще, она была не совсем похоже на саму себя, чувствовалось, что она подавлена страхом.
– Просто воды.
– Я сейчас принесу.
Она вышла из комнаты, я же продолжил осмотр квартиры. На всем лежала печать тонкого и тщательно выверенного вкуса. Эта женщина была не только красивой и элегантной, но и умела создавать вокруг себя атмосферу красоты и изящества. Я невольно вздохнул, Вот бы пожить в такой обстановке, после таких апартаментов моя тесная берлога может вызвать лишь отторжение.
Царегородцева вернулась, неся стакан с водой. У меня так сильно пересохло в горле, что я выпил его одним глотком.
– Так что же все-таки произошло?
– Пока ничего, кроме того звонка. Но и этого вполне достаточно, чтобы лишить меня сна не на одну ночь.
– Я не знаю, придут они или нет, но давайте подготовимся к их встрече. В любом случае вам придется проявить мужество. Вы готовы?
Царегородцева несколько секунд молчала.
– Если я буду знать, что вы по близости, то, думаю, что справлюсь.
Я осмотрел диспозицию.
– Если они придут, то вам надо будет обязательно заманить их в гостиную. А я спрячусь, – я посмотрел на лестницу, – в вашей спаленке. Если вы, конечно, не возражаете.
Я увидел, как покраснела Царегородцева.