Она молчала так долго, что я уже забеспокоился, не перегнул ли палку и задал вопрос, который не должен был задавать.
– Это не был несчастный случай, – уверенно и твердо произнесла она, – его убили.
Хотя я не сомневался в этом, но почему-то ее слова заставили меня вздрогнуть.
– Кто убил?
– Они.
– А кто они?
– Что вы хотите от меня, зачем вы меня об этом спрашиваете? – срывающимся голосом произнесла Ольга.
Я снова остановил машину у тротуара. Мне нужно было, чтобы она поверила бы мне, и я не мог одновременно беседовать с ней и вести автомобиль.
– Ольга, – проникновенно произнес я, – вы должны мне доверять.
– Почему?
– Потому что это вам необходимо. Поверьте мне, одна вы не справитесь с ситуацией. Вам нужен кто-то, на кого вы могли бы опереться.
– Я не знаю, – пробормотала она. – Все это настолько ужасно… Но кто вы?
– Я тот, за которого себя выдаю. И это самое лучшее, что можно в такой ситуации придумать. Вы же знаете, почему убили вашего жениха.
Несколько минут Ольга сидела неподвижно. Я понимал, что происходит в ее душе, понимал, что она сейчас принимает для себя одно из самых важных решений в жизни. И при этом очень рискует. Рискует практически всем, что у нее еще осталось.
– Жене стали известны некоторые факты, – тихо, что я едва услышал ее, произнесла она.
– Какие факты?
– По поводу незаконных финансовых операций и увода денег за границу. И еще кое-чего?
– Чего же?
– Наркотики, – тихо произнесла Ольга.
– Вы хотите сказать, что концерн занимается еще и наркоторговлей.
Она кивнула головой.
– Кому кроме вас он рассказал об этих делах?
– Мне известно лишь то, что он ходил к Царегородцевой. В этот день мы с ним не встречались, и я не знаю, о чем они разговаривали. В тот же вечер он и погиб.
– Печальная история. – Я снова тронулся с места. – Объясните, а почему он пошел именно к Царегородцевой?
– У них всегда были хорошие отношения. И он считал ее честным человеком. Я знаю, она сильно сокрушалась, когда узнала, что с Женей произошло.
– Но погиб-то он сразу после разговора с ней, – задумчиво произнес я. Хотя с другой стороны это еще ни о чем не говорит, а только лишь наводит на некоторые размышления. Внезапно мне в голову пришла одна странная мысль. – Скажите, Ольга, а почему после всего того, что случилось, вы остались работать в концерне?
Я уже сбился со счета, сколько в нашем разговоре возникало пауз. Вот еще она долго молчала, прежде чем ответить.
– Я хочу им отомстить!
– Но каким образом?
– Не знаю. Но я живу только для этого. Вы даже представить себе не можете, каким замечательным человеком был Женя.
– Я вам верю. Но не понимаю, как вы можете им отомстить. При малейшем подозрение они вас уничтожат.
– Пускай. Я соединюсь с ним.
Она явно говорила о своем женихе.
– А не лучше ли вам пока ничего не предпринимать, а помогать мне.
Ольга вопросительно взглянула на меня.
– Да, – подтвердил я, – помогать мне и при этом не задавать вопросов.
– Но, я так не могу, я должна… – Она вдруг резко оборвала себя. – Я согласна. Что от меня требуется?
Я улыбнулся. Молодец, она буквально за считанные минуты вошла в новую роль.
– Вы давно работаете в концерне?
– Почти семь лет.
– Значит, хорошо знаете многих.
– Да.
– В том числе и вспомогательный персонал. Электриков, сантехников, телефонистов.
– Не всех, но многих знаю, их не так уж много.
– Меня интересует электрик, который отвечает за электросети на семнадцатом этаже. Вам он знаком?
– Да, раньше он обслуживал наш этаж, а потом его перевели, как мы шутили, выше. Очень хороший парень и отличный специалист.
– Как его зовут?
– Юра Косов. Между прочим, они были с Женей близкими друзьями. Юра на самом деле инженер, а в электрики переквалифицировался потому, что тут больше платят.
– А вы делились с ним своими подозрениями по поводу гибели вашего жениха?
– Нет, он ничего не знает.
– А как бы он отнесся к таким фактам?
– Был бы возмущен. Он считает руководителей концерна не чистыми на руку.
– Если я в ближайшие дни попрошу вас об одной услуге?
– Поговорить с Юрием? – догадалась Ольга.
– Да. Но это крайне ответственный разговор, его цена…
– Не надо, я все понимаю, – прервала меня Ольга. – Кстати, мы приехали. Вот мой дом.
Я остановил машину возле ничем не примечательной типовой девятиэтажке. Ольга вышла из автомобиля.
– Вы можете рассчитывать на меня, – сказала она и направилась к подъезду.
Глава 8
После разговора с Ольгой мой интерес к Царегородцевой возрос многократно. Но если раньше он питался исключительно тем, что она была привлекательной женщиной, то теперь к этому прибавилось еще и желание узнать, что поведал ей Дьяченко в день своей смерти. Но после первого разговора наше общение больше не возобновлялось. Не считать же краткие приветствия в тех редких случаях, когда мы сталкивались с ней в многочисленных коридорах. Я пытался по едва уловимым признакам определить, испытывает ли она хотя бы самый маленький интерес ко мне, но по ее виду что-либо понять было абсолютно невозможно.
Да и встречались мы не часто, так как она относилась к категории людей, которых в концерне называли "небожителями", то есть теми, чьи кабинеты располагались на самом высоком в прямом и переносном смысле семнадцатом этаже. Я же хотя и имел пропуск туда, появлялся там не часто, в основном только по вызову руководства. Я уже знал, что на тех, кто приходил туда без надобности, смотрели весьма неодобрительно и брали на заметку. И мне волей неволей приходилось ограничивать свои посещения.
Между тем, семнадцатый этаж интересовал меня больше всех остальных вместе взятых этажей концерна. Прошла уже целая неделя моей работы тут, а я все никак не мог придумать, как мне туда проникнуть. Задачка казалось практически неразрешимой. Даже если с помощью Ольги удастся склонить к сотрудничеству электрика, оставалось непреодолимое, как великая китайская стена, препятствие, – пост у лифта. И сколько бы я не ломал голову, как его обойти, ничего придумать никак не мог.
Когда я на следующий день после столь знаменательного разговора со своей сотрудницей пришел на работу, то мне сразу же позвонили из секретариата Кирикова и попросили зайти к нему в кабинет. До сих пор такой чести я еще не удостаивался.
Кириков встретил меня с широкой улыбкой и совсем по свойски. Он даже не стал одевать пиджак, а остался в рубашке с галстуком. Правда и в таком виде было на что посмотреть; сорочка была необычной красоты, явно из коллекции какого-нибудь известного кутюрье, а не менее красивый галстук был заколот золотой булавкой и большим бриллиантом.
Мы пожали друг другу руки.
– Как вам у нас работается? – спросил он.
– Вполне комфортно. Все вопросы решаются на удивление оперативно.
– Такой наш фирменный стиль. В наше динамичное время побеждает тот, кто делает все быстрей. Бизнес – это спорт. Причем, единственный настоящий спорт. А все эти футболы, волейболы, теннисы по сравнению с ним так, детские игры. Вы согласны?
– Может быть, вы и правы. В свое время я довольно много занимался спортом. И по собственному опыту могу сказать, что он требует полной самоотдачи.
– Это когда вы работали в ФСБ? – пристально посмотрел на меня Кириков.
Я на всякий случай насторожился.
– В том числе, да.
Кириков засмеялся и похлопал меня по плечу.
– Не обижайтесь, это я это упомянул без всякой задней мысли. Нет, вру, задняя мысль все-таки была. Должен вам сказать, Леонид Валерьевич, то мы довольны вашей работой. Конечно, неделя не срок, но хорошего работника можно определить быстро. Как, впрочем, и плохого. – Он снова засмеялся. – Вы уже успели сделать несколько хороших публикаций о нас. Теперь вот пресс-конференция. Кстати, я запамятовал, когда она намечена?
– На завтра.
Кириков удовлетворенно кивнул головой.
– Это очень важное мероприятие. Особенно на фоне последних событий. Вы читали сегодня газеты?
– Не успел, сразу же отправился к вам.
– О том, что эта статья появится, мы узнали еще накануне. Но сделать ничего не смогли, было уже слишком поздно, номер подписан. Да и надо отдать должное заказчикам, они предприняли все меры, чтобы она бы вышла в свет. Почитайте.
Кириков взял со стола и протянул мне одну из самых известных газет в стране. Искать статью не пришлось, она была очерчена красным карандашом.
Я погрузился в чтение. Статья была весьма рыхлой и неопределенной по содержанию. Было очевидно, что у автора явно испытывал недостаток материала. Хотя концерн обвинялся почти во всех смертных грехах, но вот с доказательной базой было слабовато. Зато что только не упоминалось: и торговля наркотиками, и рэкет, и уклонение от уплаты налогов, и подкуп должностных лиц.
Я дочитал статью и возвратил газеты ее владельцу.
– Не мне вам говорить, Леонид Валерьевич, что вся это от начала и до конца вымысел и клевета. Вы сами видите, мы ведем честный бизнес. Но вы не хуже меня знаете, достаточно ложь вывести на орбиту, а дальше, она, как искусственный спутник, будет вращаться самостоятельно. Наши конкуренты ничем не брезгуют. Мы, разумеется, с вашей помощью сочиним опровержение, наши юристы уже готовят иск в суд. Но все это не слишком действенные меры, они не достигают главного, мы не можем себя считать защищенными от подобных инсинуаций и впредь. А в этом-то вся соль. Эту газету прочтут несколько миллионов человек, а кто узнает о выигранном судебном процессе. Единицы. Мы должны работать на опережение.
– Но мы не можем закрыть все амбразуры, у нас не хватит никаких сил.
– А почему бы и нет. С вашим опытом вам как раз и карты в руки. Разумеется, дорогой Леонид Валерьевич, одному вам это дело не потянуть. Поэтому свяжитесь с нашим руководителем службы безопасности. У него есть кое-какие предложения на этот счет. Я заранее понимаю, что вам они могут не очень понравиться. Поверьте, мне они нравятся не более того. Но что же делать, если в нашей стране живут по законам волчьей стае. Приходится огрызаться. У концерне большие планы по расширению деятельности. И нам, как воздух, нужна хорошая репутация. И мы очень надеемся на то, что вы сумеете нам ее обеспечить. А знаете-ка что, дорогой Леонид Валерьевич, вам, наверное, еще неизвестно, что у нас есть традиция, периодически мы устраиваем корпоративные вечеринки. Разумеется, приглашаем и нужных людей. Почему бы и вам в них не участвовать. Я вам сообщу в самое ближайшее время, когда будет следующая. Там будет прекрасная возможность пообщаться в неформальной обстановке. Надеюсь, вы не против?
– Сочту за честь.
– Замечательно. Пишу в свой еженедельник: прислать вам приглашение. А теперь вас ждет Костомаров.
Прежде чем вернуться к себе, я пользуясь тем, что попал на семнадцатый этаж, решил по нему совершить небольшую пешую прогулку. Я дошел до конца коридору в противоположной от лифта стороне и увидел на потолке люк. Конечно, он был закрыт, но то, что закрыто, однажды может стать открытым. По крайней мере, эта, пусть даже призрачная, но возможность попасть сюда, миную пост.
Едва я вернулся к себе, как мне тут же позвонил начальник службы безопасности и пригласил в свой кабинет.
Это было первый наш контакт, и я направлялся в его кабинет не без некоторого волнения. Костомаров встретил мое появление таким пристальным взглядом, словно хотел с его помощью проникнуть во все мои тайные мысли. Я улыбнулся как можно дружелюбней ему в ответ. В свое время нас учили отвечать на подобные выпады совершенно неожиданным образом для противника. Это вносит определенный беспорядок в его замыслы.
Но я быстро убедился, что с Костомаровым подобные приемы не срабатывают. Он продолжал смотреть на меня по-прежнему настороженно, словно заранее в чем-то подозревая. Впрочем, вскоре я убедился, что так оно и есть.
– Мы с вами еще не беседовали, – произнес Костомаров. – Хотя я давно намеревался это сделать. Да все было некогда.
– Много дел? – поинтересовался я.
– Больше, чем когда я работал в конторе, – усмехнулся начальник службы безопасности. Хотя побеседовать с коллегой всегда особенно интересно.
– С бывшим коллегой, – уточнил я.
Костомаров, не соглашаясь, покачал головой.
– Есть профессии, которые оставляют отпечаток на всю жизнь. Одна из них – наша с вами.
Я подумал, что в каком-то смысле он прав. А уж на нем этот отпечаток просто преогромный.
Костомаров вдруг сощурил глаза.
– А почему вы ушли из конторы?
– Захотелось большей свободы. Там ты не человек, а винтик в огромной машине. В любой момент тебя могут начать завинчивать или отвинчивать. А ты не имеешь никаких прав на возражения.
– В таком случае должен вам проинформировать, что в той конторе, куда вы сейчас попали, действуют еще более жесткие правила.
– Зато здесь, по крайней мере, платят деньги. А, согласитесь, это отчасти меняет ситуацию.
– Меняет, но не принципиально. Или вы это еще не осознали?
Я понял, что допустил оплошность. Мне следовало бы создавать иной имидж, имидж человека, которым движут совсем другие мотивы.
– Знаете, я придерживаюсь жизненного принципа: все, что не происходит, все к лучшему. Раз так жизнь складывается, так тому и быть.
– Не спорю, принцип хороший, – усмехнулся Костомаров, – только как начальник службы безопасности не могу с ним согласиться. По крайней мере, далеко не все, что происходит по линии моего ведомства, можно отнести к лучшему. Вы только что сами убедились, что против нас затевается большая игра. Вы, как мой коллега, должны понимать причины моего беспокойства.
– Костомаров наклонился в мою сторону и в очередной раз бросил на меня пристальный взгляд. Эта его манера смотреть на собеседника, как на потенциального подозреваемого, начала вызывать у меня раздражение. Со мной бы уж мог не играть в эти игры.
– Вы не замечали ничего такого в последнее время? – спросил он.
– Что именно?
– Например, кто-то к вам проявляет повышенный интерес.
Не сказать ли ему об обыске в моей квартире, мелькнула у меня шальная мысль. Разумеется, говорить об этом я не собирался.
– Нет, ничего такого, я бы заметил.
– Уверяю вас, скоро заметите. Дайте мне знать.
– Непременно.
– Теперь о деле. Руководством концерна поставлена задача своевременно узнавать о готовящихся против концерна провокаций, вроде сегодняшней. Мы разработали план по недопущению таких случаев. Я думаю, вы его оцените. Мы предполагаем в наиболее популярных средствах массовой информации создать свою агентурную сеть. Речь идет о вербовке не просто журналистов, а руководящего состава. Надеюсь, вы понимаете, что нас поставили перед вынужденной необходимостью принимать подобные ответные меры.
Я молчал, обдумывая услышанное.
– Но это потребует более чем солидных средств.
– Мы отлично это понимаем. Не беспокойтесь, деньги на операцию "Опережающий удар" выделены в нужном объеме.
– Как вы сказали, называется операция?
– "Опережающий удар". И вам предстоит активно в ней участвовать.
Я понимал, что никакого выбора у меня нет, либо я участвую, либо меня вышвырнут из концерна. Ослушание тут не допускается. А Костомарова, судя по всему, увлекают такие игры. Он непременно придумает, как меня проверить на лояльность. В конторе я встречал таких любителей, для них организовывать такие проверки являлось самым большим развлечением в жизни.
– Хорошо, я согласен.
– В таком случае жду ваших предложений. Руководство концерна очень надеется на вас.
Весь день наш отдел провел в напряженных трудах по подготовке пресс-конференции. После работы я решил, что настала пора еще раз переговорить с Ольгой. Время переходить к решительным действиям.
Так как договариваться о чем-либо в стенах концерна я опасался, то решил снова воспользоваться уже опробованным приемом и подстеречь ее на остановке. На этот раз когда я остановил свою машину возле нее, девушка не удивилась, а быстро села в салон.
– Я хочу вас попросить переговорить с вашим приятелем Косовым. Совсем скоро мне понадобятся его услуги.
– А я уже переговорила, – ответила Ольга.
От неожиданности я едва не врезался в рядом идущий автомобиль.
– Что вы наделали! Вы понимаете, как все мы рискуем.
– Не беспокойтесь, я не называла вашего имени. И вообще, ни о чем конкретном ему не говорила. Юра знает, как я их всех ненавижу, и я ему сказала, что появился человек, который хочет разоблачить этих негодяев. И ему нужна твоя помощь. Он согласился.
Я немного успокоился. И все же она очень рисковала, можно не сомневаться, у этого Костомарова в осведомителях числятся не меньше половины персонала концерна. Можно себе представить, сколько на эти цели расходуется денег.
– А почему вы думаете, что я хочу их разоблачить?
Ольга посмотрела на меня своими большими грустными глазами.
– Я очень надеюсь на это.
Я вздохнул.
– Вы уверены, что ему можно доверять?
– Да, – твердо сказала она.
– Тогда организуйте завтра после работы нам встречу. Но только так, чтобы никто бы о ней не знал.
– Я понимаю.
– И еще, не держите на работе портрет вашего жениха. Они могут кое о чем догадаться.
– Хорошо, – покорно согласилась Ольга, – завтра я его унесу.
Пресс-конференция прошла с огромным успехом, как премьера в популярном театре. Народу в зале набилось столько, что не хватило не только сидячих, но и стоячих мест. И, как скоро я заметил, моя фигура вызывала не меньший интерес, чем сами руководители концерна. Я даже не подозревал о такой большой своей популярности. Впрочем, я оказался в центре всеобщего внимания только в начале мероприятия, затем оно переместилось на главных участников этого действа. Они были просто засыпаны вопросами.
И надо отдать должное Кирикову, тот блестяще справлялся с ситуацией, ловко, как умелый фехтовальщик, парировал острые, а иногда и откровенно провокационные и злые выпады, аргументировано защищал позиции концерна.
Он был столь красноречив и убедителен, что временами я сам начинал верить в его слова. Что же касается Фрадкова, то он отвечал односложно и скучно, и поэтому вскоре его просто перестали спрашивать.
Периодически я посматривал в зал, где среди журналистов затесался и Костомаров. Я отметил, что он внимательно наблюдает за каждым спрашивающим, иногда что-то заносит в свой блокнот.