Я громко чихнула, отчего темные очки сползли на нос, явив на всеобщее обозрение мой заплывший глаз. Клюквина незаметно, но очень чувствительно наступила мне на ногу: дескать, будь здорова, дорогая сестренка, но лучше делай вид, что ты - глухонемой сотрудник наших доблестных внутренних органов, а сама поспешила ответить сантехнику, обладающему, несомненно, дедуктивными способностями:
- Вы удивительно проницательны! Мы в самом деле пришли кое-что уточнить. Наши коллеги очень... э-э-э... невнимательно провели дознание. Вот нам и приходится исправлять недочеты в их работе. Очень надеемся на вашу помощь, дорогой Леонид...
- Павлович. Леонид Павлович Иванов.
- Ну-у... - недоверчиво нахмурилась Клюквина.
- Но я правда Иванов!
- Что, и паспорт имеется?
- Я же не спрашиваю у вас удостоверений! - хмыкнул сантехник, на что Клавка с гордостью ответила:
- Удостоверения у нас имеются - вот!
В подтверждение сказанного Клавдия водрузила на импровизированный стол бутылку с остатками водки. Леонид уставился на бутылку задумчивым взглядом. Помнится, кто-то из философов разделил всех людей на оптимистов и пессимистов по весьма оригинальному признаку: оптимист, видя бутылку, наполненную наполовину, тешит себя мыслью, что тара наполовину полная, а пессимист в сходных условиях приходит к выводу, что бутылка наполовину пуста. Любопытно, наш новый знакомый пессимист или оптимист? Судя по остекленевшему взгляду скорее второе, ибо желание выпить читалось в его глазах даже без сурдоперевода. Но затянувшаяся пауза, а также следы раздумий, застывшие на лице
Леонида, свидетельствовали об обратном: жажда победила. Господин Иванов схватил бутылку, торопливо припал к ее горлышку и на какое-то время выпал из реальности. Мы с Клюквиной завороженно следили, как водка судорожно перетекает в исстрадавшийся организм сантехника.
- Сразу видно, опыт у человека богатый! - не то с уважением, не то с осуждением прошептала сестрица и немедленно меня удивила: извлекла откуда-то из кармана своей необъятной куртки бутерброд с колбасой, припасенный, видно, с завтрака, и молча положила его перед Леонидом. Тот с фантастической скоростью расправился с водкой и, не теряя достоинства, приступил к закуске.
- Да-а-а! Стало быть, вы интересуетесь аварией, - с уверенностью констатировал сантехник. Бутерброд закончился, Леонид аккуратно вытер усы, стряхивая с них крошки, и поднял на нас враз покрасневшие глаза: - Как говорят в Одессе, у меня есть что сказать.
Мое терпение к этому моменту перевалило за абсолютный максимум, оттого я не сдержалась и прошипела:
- Так говори, партизан-герой, блин!
- Не спеши, девушка! В вашей профессии терпение - главная добродетель. А как же? Без терпения в засаде сидеть никак невозможно! Вот я, помнится, дамочке одной трубы менял канализационные - два часа на спине провалялся!
Далее последовал обстоятельный рассказ о тяжелых сантехнических буднях. Мой мозг автоматически выхватывал из повествования, щедро снабженного отнюдь не парламентскими выражениями, (знакомые слова: прокладка, муфта, шаровой кран... Судя по непрестанно сжимавшимся и разжимавшимся кулакам Клавдии, и у нее уже кипел "возмущенный разум": мы пришли по делу, напоили, накормили мужика, а он нам какую-то фигню молотит! Когда терпение сестрицы упало ниже критической отметки, она грозно рявкнула:
- Ну, хватит, боец канализационного фронта! Говори по делу! Иначе мы тебя сию минуту в отделение оформим!
Леонид хитро прищурился, при этом его пшеничные усы смешно встопорщились:
- Не за что меня в отделение оформлять!
- Так уж и не за что? - усомнилась Клавка. - Хотя бы за бродяжничество...
- Так у меня ж паспорт имеется! С подмосковной пропиской, между прочим! - В подтверждение своих слов сантехник извлек из кармана засаленной телогрейки "краснокожую книжицу". Я растерялась, а вот Клавдия, наоборот, обрела уверенность в наших силах.
- Липа! - презрительно фыркнула она. - Представь себе: "закроем" тебя в СИЗО суток на пятнадцать за... ну, к примеру, за оскорбление должностного лица, находящегося при исполнении. Плюс ко всему - фальшивые документы. В общем-то, я допускаю, что паспорт настоящий, но ведь на проведение экспертизы потребуется время, которое за решеткой тянется, как жвачка... Так что, гений водопроводных труб, кончай философствовать, говори: что видел или слышал на месте аварии?
Леонид обсосал усы, задумался, а потом принялся разглагольствовать:
- В тот вечер мы с Луизкой поругались. Стерва баба, чего тут скажешь?! Впрочем, все ваше племя такое...
Я предпочла промолчать, несмотря на то, что подобные высказывания, которые мне довелось слышать довольно часто за последние дни, меня уже порядком достали. Сантехник тем временем, заглянув одним глазом в бутылку, с сожалением вздохнул и скорбно замолчал. Клавка грозно потрясла в воздухе кулачком:
- Ща как врежу!
Вероятно, угроза возымела действие, потому что Ленька еще раз глубоко вздохнул и вновь заговорил:
- Ну, только я, значит, здесь обосновался: лежаночку себе справил, стол накрыл - тогда-то у меня было две бутылки, одну, правда, мы к тому времени с Луизкой прикончили, колбаска, хлебушек... А как же? Дамочка та, которой я трубы менял, прониклась и раскошелилась, хоть по виду она сквалыга, почище дяди Скруджа. Так вот я и говорю, - встрепенулся сантехник, заметив сурово насупленные брови Клавдии, - только я прилег, как грохот со двора раздался. Сперва я не придал значения, думал, пацаны местные шухер наводят, а потом все же решил вылазку совершить: а ну как случилось что? Менты, к примеру, нагрянули... Мне лишние разбирательства с властями не нужны. Выбрался, стало быть, я из подвала, гляжу: "Волга" всмятку, неподалеку от нее мужик с простреленной башкой отдыхает, а метрах в пяти Ульянка наша стоит, поэтесса. В руках трубочку телефонную тискает, дрожит вся... Я, говорит, уже вызвала и милицию, и "Скорую", а ты бы, Леонид, пока глянул хоть одним глазком в салон, вдруг там кто жив еще? А чего ж не глянуть-то? Самому ведь интересно! Ох, доложу я вам, много мне в жизни видеть доводилось, но такого... Короче говоря, в салоне был только водитель. С первого взгляда - мертвее не бывает. Руль в грудь аж до середины вошел! Кровь прямо струйкой текла на пол. Голова у парня тоже вся в крови была, живого места не найти! - совершенно неожиданно Леонид широко перекрестился на грязный угол, тонувший в полумраке, и добавил: - Спаси, господи, наши души грешные!
При упоминании всевышнего Клавдия сложила пальцы щепоточкой и тоже осенила себя крестом. Мне ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру, хотя причин тому я не видела. Ленька, вдохновленный воспоминаниями, блеснул глазами:
- Я ткнул пальцем в парня, а он вдруг открыл глаза и прохрипел, знаете, так, словно у него ангина жесточайшая: "Джокер!" Два раза повторил: джокер, джокер! Ну, тут менты на "козлике" подъехали... Мне ведь с ними встречаться совсем не хотелось, вот я и притворился пьяным, как сантехник! - довольный своей шуткой, Леонид рассмеялся: - Хороший каламбур, правда?
- Да... - рассеянно подтвердила я, с головой погружаясь в собственные мысли. Выходит, Леонард говорил правду: шофер "Волги" умудрился остаться в живых, как бы абсурдно это ни звучало. Тут я досадливо сморщилась: почему мне в голову не пришло потыкать парня пальцем? Может, он сказал бы мне чего-нибудь более значимое, чем "джокер"? Что, интересно, это значит? Насколько мне известно, джокер - это самый главный козырь при игре в покер. Он подходит ко всем мастям, ко всем картам, Получить на руки джокер - практически выиграть кон. Но что имел в виду бедняга-водитель, прохрипев это слово пьяному Леониду? Можно, конечно, предположить, что парень - Толян, кажется, - бредил и принял слесаря-сантехника за этот самый джокер. Но и тут не срастается. Я раньше Леонида заглянула в кабину "Волги", и Толян вполне толково описал Леонарду мою прекрасную внешность, значит, он все-таки не бредил.
Клюквина, уважая работу моей мысли, молчала, Леонид опять уставился на пустую бутылку - его, видать, мучили совсем иные проблемы. Занятая размышлениями, я потащилась к выходу из подвала, за спиной раздавалось нетерпеливое поскуливание Клавдии, семенившей следом.
- Ну что, Спиноза? - не выдержала сестрица, едва мы оказались на свежем воздухе. - Есть какие-нибудь мысли?
- Полно, только все они какие-то путаные. Никак не могу понять, при чем здесь карты?
- Карты? - переспросила Клавдия.
- Ну да. Водитель сказал Леньке только одно слово - джокер. А джокер, как ты знаешь, карточная фигура...
- Совсем не обязательно, - решительно тряхнула головой сестрица. - Может, это кличка? Или, к примеру, название какого-нибудь игрового клуба? Есть же "Джек Пот", почему бы не быть "Джокеру"?
От внезапности и простоты выдвинутой Клавкой версии я даже остановилась. Надо же, и в клюквинской голове иногда бродят гениальные мысли!
В приливе нежных чувств я обняла Клавку за шею и пробормотала ей в самое ухо:
- У тебя не голова, а кладезь премудрости! Как же я сама не догадалась?
- Просто ты зациклилась на картах. Нет бы хорошенько раскинуть мозгами... Да отцепись же ты! Ну, чисто репей! В своей сообразительности я, между прочим, никогда не сомневалась. Ты лучше подумай, что для нас лучше: чтобы Джокер оказался человеком или названием клуба?
Почесав шапку на затылке, я ответила:
- Лучше, конечно, чтобы это был клуб. Легче найти. Да и потом: помнишь, Салтыков говооил, что господин Крутых "крышевал" несколько клубов? Может, среди них удастся отыскать и "Джокер"?
- Ну, если такой клуб имеется, мы его найдем! - убежденно произнесла Клюквина. Занятно, откуда у нее такая уверенность? Впрочем, выяснять это немедленно я не стала - время покажет.
Время показало, причем очень скоро. Мы возвращались домой, предварительно заглянув ко мне в школу, где я предупредила начальство, что беру на сегодня отгул. Начальство в лице завуча Чекистки пыталось проникнуть рентгеновским взглядом сквозь темные очки, прикрывавшие синяк под глазом. Я стойко выдержала этот взгляд, чем вызвала явное недовольство завуча. Она принялась было выяснять причину, заставившую меня брать отгул в последний день перед каникулами, но я кратко ответила: мол, по семейным обстоятельствам. На это начальство ничего не могло возразить, и отгул был получен.
При подходе к дому Клавка повела себя очень странно: начала вертеть головой по сторонам, точно флюгер на ветру. Некоторое время я терпела, стараясь не придавать данному факту особого значения, но, поскольку Клавка не унималась, пришлось призвать ее к порядку:
- Ты привлекаешь к нам внимание. Будь сдержаннее, ради бога!
- Отстань, - отмахнулась Клюквина. - Нам , же надо найти этот чертов клуб!
- И ты думаешь, он затаился где-то в нашем дворе? - хмыкнула я.
Сестра не удостоила меня ответом, вместо этого она бросилась наперерез черному "Мерседесу", в эту минуту отъезжавшему от соседнего дома. Раздался скрип тормозов, я заверещала, зажмурилась... а когда "отожмурилась", то увидела целую и невредимую Клавку, а возле нее хозяина "Мерседеса" - того самого Юрку, в которого некогда сестрица была влюблена. Надо признаться, что с тех самых пор, когда Клавдия "ворожила" на суженого, пытаясь отгрызть фирменный значок "мерина", Юрка всерьез считал ее немного с приветом, оттого сейчас не вопил возмущенно, а, смиренно склонив голову, слушал, что Клюквина ему говорит. Лопотала Клавка горячо и, судя по всему, убедительно, потому что бедный Йорик кивал, не переставая. Я предпочла сделать вид, что мирно прогуливаюсь независимо от своей непутевой сестрицы, а то, чего доброго, Юрка решит, что безумие заразно. До сего дня он, завидев меня, кивком головы здоровался и торопился пройти мимо как можно быстрее. Что ж, его можно понять: вдруг возьму да и оттяпаю у него полпальца?
Переговоры, по всему видно, завершились какими-то договоренностями: Клюквина повисла на шее у Йорика, отчего тот побледнел и страдальчески закатил глаза. Потом сестрица долго трясла руку несчастного бизнесмена. К чести Юрика замечу, что и это испытание он перенес с достоинством. Наконец рандеву было окончено. Мне показалось, что даже Юркин автомобиль покинул двор с заметным облегчением, так поспешно "мерс" скрылся из глаз. Клавдия со счастливой улыбкой на лице приблизилась ко мне и радостно сообщила:
- Ну, все, сегодня вечером идем в "Джокер"! Вернее, едем. Вместе с Юркой, на его "мерине".
- Да-а, знатная бричка, - обалдело заметила я, еще не до конца осознав смысл слов моей неугомонной сестрицы.
- Угу, соразмерный экипаж, - кивнула Клавдия. - Как будто специально для нас создан. Так вот, дорогая моя Афанасия, клуб "Джокер" реально существует! В ма-аленьком таком переулочке на Остоженке. Клуб для избранных, как уверял меня Юрка. Безумно дорогой, элитный и прочее, прочее, прочее. Но Юрок обещал нас туда провести, у него есть карточка постоянного члена. Правда... - тут Клавка как-то странно потупилась.
- Что? - насторожилась я.
- Юрка сказал, что это какой-то свингер-клуб. Я так и не поняла, что это за зверь такой. Ты знаешь, Афонь?
- Откуда?
- Ну... У тебя же все-таки дети великовозрастные, может, что-то рассказывали...
В ответ я только глубоко вздохнула. Мои дети, конечно, откровенны со мной, иногда даже чересчур, но про существование свингер-клубов мне ничего не было известно.
- Слушай, Клав, свингер - это фасон дамского пальто. Может, туда пускают только в таких? - робко предположила я.
Клюквина, глянув на меня с усмешкой, произнесла:
- Не смеши меня! С каких это пор в ночных клубах встречают по одежке?
- Если "Джокер" - закрытый клуб, то там могут быть свои правила, - упиралась я. - В некоторые подобные заведения, насколько мне известно, пускают, к примеру, дам исключительно в вечерних туалетах, а кавалеров - лишь при наличии галстука...
Клавка бросила в мою сторону испепеляющий взгляд, но поняла, что против логики не попрешь, поэтому умолкла и молчала довольно долго. За это время мы успели прийти наконец домой, переодеться и занять уже привычное место на кухне. За последние несколько дней это рабочее место всех женщин на свете стало для нас неким подобием командного пункта.
- Фигня, - неожиданно заявила Клавка, когда мы приканчивали по второй кружке кофе. - У нас с тобой есть универсальные пропуска. С такими в любой, даже самый закрытый клуб, пустят, и еще будут в ножки кланяться.
- Пропуска? - удивилась я. Лично у меня имелся лишь единый проездной билет, но его пропуском никак не назовешь, по нему только в метро да трамвай пускают. - Какие такие пропуска?
- Зелененькие. Там еще портрет одного дядечки нарисован. Он президент какой-то, кажется...
Ясно, Клавдия решила залезть в "черную кассу". Разумно! Раз Леонарду деньги из чемоданчика не нужны, мы можем употребить их в дело. Тем более что дело это чрезвычайной важности и его положительный исход нужен в первую очередь самому Леонарду. Клавка и на этот раз мудро рассудила: с такими "пропусками" мы везде пройдем!
Около семи часов вечера под окнами раздался условный сигнал.
- О, Юрка явился, - обрадовалась Клавка. К этому моменту мы были полностью готовы к выходу в свет.
Честно говоря, я не являюсь любителем ночных развлечений, мне почему-то походы по ночным клубам, дискотекам и казино кажутся пустой тратой времени и денег. Единственное, что иногда я себе позволяю - погонять в бильярд. Клавдия же довольно часто посещает подобные заведения, не одна, разумеется, а с каким-нибудь очередным поклонником. Как правило, все они принадлежат к числу обеспеченных людей, поэтому ночная жизнь для них - столь же необходимый атрибут достатка и статуса, как дорогая машина или золотые часы, цена которых равна бюджету какого-нибудь небольшого государства.
В связи с разницей в процессах проведения досуга, а также в силу некоторой консервативности моего вкуса, с экипировкой возникли существенные проблемы. Как оказалось, ничего из моего гардероба для ночной вылазки не годится.
- Нет, это кошмар какой-то! Что ты носишь?! - возмущалась сестрица, вышвыривая из шкафа вещи. Проследив за полетом блузки, я глубоко вздохнула:
- Я ношу то, что нравится, в чем чувствую себя уютно... И потом, я все-таки педагог.
- М-м? Судя по одежде, ты не педагог, а почетный член дома престарелых! Ну что это за юбка? - Клавка запустила в меня бежевой юбкой от моего любимого костюма. В позапрошлом году я купила его у приятельницы, которая возит шмотки из Италии. Костюм мне очень нравится, а главное, идет необыкновенно, да и обошелся он, между прочим, недешево - целых триста долларов пришлось выложить! Вещь классическая, а классика, как известно, из моды не выйдет никогда.
- Для школы, конечно, сгодится, но не для ночного клуба. Ладно, пошли в магазин, купим тебе что-нибудь, более подходящее к случаю, - вынесла решение Клавдия.
Идея пришлась мне по вкусу - какая же женщина откажется от шопинга? Однако некоторую тревогу я все-таки испытывала, не без оснований опасаясь, что Клавка с ее буйной фантазией обрядит меня как какую-нибудь взбесившуюся Барби.
В бутике Клюквина устроила небольшой переполох, впрочем, как и везде, где она появлялась. Уже на пятой минуте нашего пребывания в маленьком, но очень уютном магазинчике милые молоденькие продавщицы стали нервно посмеиваться.
Начала Клавка с того, что заявила о наших намерениях потратить просто неприличную сумму денег на мою экипировку. Затем потребовала себе кофе, уселась в кресло и велела девчонкам приступать к работе. Я чувствовала себя манекеном - именно манекеном, а не манекенщицей. Меня раздевали, одевали, вертели в разные стороны - словом, творили что хотели.
Симпатичные коктейльные платьица Клавка отвергла сразу.
- В таких платьях в свингер-клубы не ходят, - авторитетно заявила она.
После этих слов продавщицы замерли с открытыми ртами, а потом одна из них, оправившись от кратковременного шока, искренне, как мне показалось, удивилась:
- А зачем вам там одежда?
Клавдия поперхнулась кофе и мучительно закашлялась, а я озадачилась: что это девушка имела в виду? Этот вопрос занял меня до такой степени, что примерка туалетов превратилась в тяжкую обязанность. Несколько раз я порывалась поинтересоваться у продавщицы, что ей известно о свингер-клубах, но всякий раз что-то мешало осуществить эти благие намерения.
В конце концов мы покинули бутик, нагруженные пакетами, оставив милым девушкам кругленькую сумму в долларах (все из того же чемоданчика) и так ничего и не узнав об особенностях свингер-клубов.
Как выглядит приобретенное обмундирование, я помнила смутно, и едва не скончалась, когда мы вернулись домой и распаковали пакеты.